Хоронить мертвых мы не могли. Негде. Не на поверхности же - там опасно. Снаряжать каждый раз, когда кто-нибудь умрет целые экспедиции для того, чтобы закопать тело - весьма глупо. Поэтому стало традицией трупы кремировать. Но это только так называлось. На самом деле мертвых просто сжигали на бетонной плите, наподобие алтаря, а прах потом выносили на поверхность ресичеры и развевали по ветру. Какая-никакая, но все же дань уважения покойникам.
- Это уж тебе решать. Когда скажешь, тогда и кремируем.
- Тогда сегодня, - слова сами вылетели из моего рта. Но я бы сказал, что решение было необдуманным. Чем быстрее сожжешь тело, тем лучше. Оно не разложиться и запаха не будет. А придти к маме я бы не смог. Смотреть на ее труп - это выше моих сил.
- Олег!
Я обернулся на голос, звавший меня. Юра яростно махал рукой, призывая меня к себе.
- Извини, мне нужно идти, - обратился я к Семену.
- Конечно, в чем вопрос!
Юра, ожидая, когда я к нему подойду, беспокойно теребил усы. Ньютон и его товарищи стояли рядом с ним и как ни в чем не бывало разговаривали друг с другом.
- Что стряслось? О чем ты там с Семой разговаривал?
- Мама умерла...
- О... не знал, извини. Соболезную! Мне... мне правда очень жаль, - повисла неловкая пауза, Юра не знал, что можно еще добавить.
- У тебя такое горе? Что ж, прими и мои соболезнования тоже, - притворно произнес Ньютон. Я был просто на сто процентов уверен, что никакого абсолютно сожаления он не испытывал. Даже наоборот, радовался этому. - Но может быть закончим начатое, и мы, наконец, со спокойной совестью и чувством выполненного долга уйдем отсюда? Мне, честно признаюсь, здесь находиться крайней некомфортно.
Некомфортно ему, видите ли! Ты, сволочь такая, еще и выкобениваться будешь? Скажи спасибо, что еще в морду от меня не получил. Я и сам буду рад поскорее от тебя избавиться, надоел он мне по самое "не хочу" - кулаки уже давно чешутся.
- Нам сюда, - как можно более спокойно сказал я, хотя, по-моему, у меня не особо получилось.
Я указал на большую палатку, самую большую не только на станции, но и на всей оранжевой ветке. Это была резиденция нашего вождя - Антона. Здесь он жил и здесь же проводились все самые важные мероприятия в жизни станции: праздники, совещания, даже представления театра кукол проходили именно здесь.
Антон, несмотря на то, что имеет такую огромную палатку, занимает лишь только десятую часть всего пространства. Все остальное выделено под нужды народа. Наш глава, несмотря на то, что властьимущий, очень скромный и всегда думает о своих подчиненных. Золотой человек, мы все за Антона горой, и даже умереть за него не жалко.
Я позвонил в колокольчик, предупреждая о прибытии гостей, выждал три секунды и, не дождавшись ответа, вошел внутрь. С момента последнего моего визита в эту палатку (а было это где-то полгода назад) мало что изменилось. Жилое пространство, отделенное от остального всего-навсего темной занавеской; большой широкий стол посредине палатки, предназначенный для важных заседаний; скамьи в углу, поставленные друг на друга для экономии места; там же стояла картонная коробка метр на метр - именно в ней показывали сценки из разных сказок с участием тряпичных актеров. Много разных вещей, но сказать, что палатка захламлена было нельзя. Все находилось на своих местах.
Из-за ширмы я услышал звонкий чих и буквально через секунду еще один.
- Будьте здоровы, - бодро произнес я.
- А?.. - Антон вышел ко мне, попутно вытирая нос большим белым платком. - Ах, Олег, это ты? Скорблю вместе с тобой! Твоя мама была хорошим человеком. Она чем-то напоминает мне мою жену, упокой Господи ее душу. Такой же характер, такое же доброе, открытое сердце. Даже черты лица похожи. От нее я перенял немало хороших черт и многому научился...
- Спасибо, но..., - мне совсем не хотелось перебивать Антона, но он и так все понял.
- Да, извини, увлекся. Так значит "красные" здесь? Что им надо?
- Не знаю. Они говорят, что скажут цель своего прибытия только вам.
- Это что же такое важное, чтобы сообщать только мне? - Антон скомкал в руках свой платок, затем опять расправил. Поскреб недельную щетину - он очень не любил бриться и частенько ходил заросшим. - Что ж, вводи их, но прежде позови сюда Владимира.
Я кивнул. Владимир Петрович, он же дядя Вова, являлся заместителем нашего руководителя, правой его рукой и главным советчиком во всех его делах. Конечно же, выслушивать "красных" без него Антон не станет.
Я вышел из палатки и побежал к дяде Вове, но меня остановил Ньютон, поймав за рукав куртки.
- Ну, что?
- Подождите еще минуту, - зло произнес я и выдернул рукав из его цепких пальцев. Гневно посмотрел на Умника, желая, чтобы он взорвался, разлетелся на молекулы прямо сейчас. К великому моему сожалению, ничего подобного не происходило, и, вспомнив о своем поручении, я помчался к палатке дяди Вовы.
Находилась она через три пролета отсюда. Синего цвета небольшая одноместная палатка стояла прямо на краю платформы.
Я застал дядю Вову сидящим на деревянном ящике на "улице" и прихлебывающим из белой фарфоровой кружки грибной чай. Завидев меня, он сделал большой глоток, поставил кружку на пол, подошел ко мне, молча похлопал по плечу. Слов было не нужно, все и так было понятно.
- Что привело тебя сюда, мой мальчик?
- Антон зовет вас. Вы ему нужны.
- "Красные"? - сообразил дядя Вова. Я подтвердил его догадки. - Ясненько. Ну, раз я ему нужен, то пойдем.
- И я тоже? - удивился я. Зачем? Я никогда не присутствовал на важных заседаниях и если честно я считал, что мне там делать нечего.
- И ты тоже. Ты же привел "красных".
- Я. И что с того? - я надеялся, что вопрос прозвучал не слишком грубо. Дядя Вова, по всей видимости, так не считал:
- А то, что ты имеешь право узнать, что они задумали из первых уст. Я так считаю.
- Думаете, Антон согласиться на мое присутствие?
- Не думаю, а знаю, - дядя Вова важно вскинул кверху свой указательный палец. - Более того, с нами будет еще твой друг. Его Юра, кажется, зовут.
Что ж, не скажу, что рад этому, однако же и сожаления не испытываю. Надо же, я буду посвящен в тайну (хотя, может, и не тайну вовсе) одним из первых. Большая честь.
- Пойдем, чего зря время терять? - дядя Вова легонько подтолкнул меня, как будто я без его помощи не мог пойти. Но он был прав - время терять нечего.
* * *
Когда мы подошли к палатке Антона, около нее стоял один только Юра. "Красные" видимо были уже приглашены внутрь. Дядя Вова, взял моего друга за руку и ничего не говоря, повёл за собой в палатку. Внутри я, не дожидаясь приглашения сесть, занял свободный стул.
Ньютон долго смотрел на меня, словно видел в первый раз, не то злобно, не то заинтересованно. Иногда взглядом переключался на Юру, отчего тот чувствовал себя как не в своей тарелке. Чего Ньютон этим добивался, я никак понять не мог. Нарочно, что ли, злил меня, чтобы я на глазах Антона и дяди Юры набил ему морду? Да с удовольствием, только не дождешься. Ни за что! Не буду, из принципа не буду. Ты меня не вынудишь, мерзкая ты тля!
Вслух я, конечно же, ничего не сказал, только сам пристально смотрел на него, стараясь как можно реже моргать. Эта игра в гляделки могла бы продолжаться бесконечно, если бы не вмешался Антон.
- Итак скажите, с какой целью вы прибыли сюда? Вы же представились мне послами с дипломатической миссией, верно? Что у вас за миссия?
Ньютон проигнорировал вопрос и вместо ответа задал свой.
- Скажите, а их точно нельзя убрать отсюда? - он поочередно указал пальцами на меня и на Юру.
- Во-первых, нельзя, они будут присутствовать здесь и точка! И во-вторых, если вы не прекратите вести себя как заносчивая скотина, - Антон сейчас был на взводе. Он даже не кричал, он орал. Таким я его видел всего один раз - вывести его из себя задача поистине сложная. Ну почти, - то вас самих отсюда уберут. Все уяснили, надеюсь?
На Ньютона, однако же, гнев нашего начальника не произвел абсолютно никакого впечатления, ни один мускул на его лице не дрогнул, и он по-прежнему оставался спокойным, как пробка из-под шампанского. Не человек прямо, а робот какой-то! Ньютон побарабанил пальцами по столешнице, цокнул языком, помолчал.
- Да понял я все, понял. Чего орать-то?
- Ну вот и чудненько, - дядя Вова усадил разгоряченного Антона в его кресло и деловито произнес: - А теперь, будьте добры, расскажите нам о цели своего визита. Мы вас внимательно слушаем.
- Значит так. Мне и самому надоело тут торчать, поэтому говорю прямо. Наш вождь, Анимус, надеюсь, вы его все прекрасно знаете, - я фыркнул: еще бы не знать. Мой жест не остался без внимания Умника, но он, как ни в чем не бывало, продолжил: - предлагает вам следующее. Так как мы знаем, что народ на вашей линии мирный, войны не любит, то было принято решение устранить проблему мирным путем. Мы и сами не хотим нашу кровушку проливать почем зря, война дорого обходиться - за нее надо платить, и не только материально. Поскольку все равно захват вашей линии неизбежен, предлагаем вам радикальный выход из ситуации. Вы просто отдаете нам все, ВСЕ, патроны, а взамен получаете полное покровительство от "красных". Анимус вам это гарантирует. Андерстенд?
- Погодите, минуточку. То есть вы хотите сказать, что собираетесь захватить нашу линию? - Антон выглядел ошеломленным. Такого поворота событий он явно не ожидал, хотя следовало бы. Вот я почему-то именно так и думал. И ведь оказался прав, черт возьми.
- Именно. И мы предлагаем вам сделать это без кровопролития, без войны. Мирным путем.
- Но... но как же мы будем... без патронов-то? На что мы будем покупать все необходимые вещи? Как наши ресичеры будут выходить на поверхность с незаряженным оружием?
- Я же сказал, в случае вашей капитуляции ваша ветка полностью пойдет под опеку "красных" и...
- И что с того? Что мы с этого поимеем? Вы хотите сказать, что будете поставлять нам самое необходимое? - насмешливо вопрошал дядя Вова. - И от кого вы нас будете опекать? От самих себя, что ли? Что б вы знали, если бы не вы, "красные", у нас... да хотя что у нас, во всем метро царил бы порядок и покой. И только вы всем мешаете, все портите. Язва на теле метро!
- Я бы попросил без оскорблений, - ровным голосом, не повышая тона, сказал Ньютон, но дядя Вова тут же замолк, словно понял, что имеет дело с соперником, спорить с которым было бессмысленно. Это действительно было так, человека, подобного Ньютону, мне встречать еще ни разу в жизни не приходилось.
- Я все сказал, - Ньютон сейчас чувствовал себя триумфатором и наслаждался этим. - У вас два варианта - либо вы отдаете нам все патроны, либо война. Но мы не такие уж тираны и деспоты, какими вы нас себе представляете. Сроку вам - неделя. Подумайте, решите, что для вас лучше - быть порабощенными нами мирным путем или же все-таки отвоевывать свою свободу. Сегодня, если не ошибаюсь, среда. Время, - Ньютон чуть приподнялся, глядя на мои наручные часы, - время 9:58. Итак, в следующую среду в десять часов три делегата от вашей линии должны будут прибыть на станцию "Владимирская" и отдать нам патроны. Разумеется, безоружными. Не придете - пеняйте на себя.
Мы долго еще молчали, переваривая услышанное. Не может быть, что мирной жизни пришел конец. Положение дел было очень плачевное. Оба варианта означали практически неминуемую гибель для всех "оранжевых".
- Это все? - глухим голосом спросил Антон. Он отрешенно смотрел на полированную поверхность стола, обхватив голову руками.
- Да, пожалуй, - уголки губ Ньютона взлетели вверх и оставались в таком положении еще довольно долго. - Будут еще вопросы?
Антон тяжело дышал как после пробежки километрового кросса. Он был подавлен услышанным и уже просто не знал, что еще сказать. Дядя Вова внешне оставался спокойным, но тоже молчал и только один он знал, что творится у него на душе.
- Тогда мы свободны? - Ньютон уже встал со стула, даже не дожидаясь ответа. Нахальная сволочь!
- Подождите, - крикнул я и довольно громко, потому что абстрагированный от нашего мира Антон вздрогнул и удивленно уставился на меня. Ньютон медленно, явно нехотя, сел обратно. - Можно вопрос?
- Что ж, валяй, - махнул рукой Умник. Я проигнорировал его пренебрежительный жест и спросил:
- Почему вы, "красные", такие? Зачем вам надо воевать? Для чего вам нужна власть? И почему вы прислуживаете Анимусу, а хотя не попытаетесь свергнуть его? Жили бы себе как все остальные, нормальные люди, а не как хищные звери.
Ньютон был если не поражен, то очень удивлен. Губы его дрожали в попытке что-нибудь ответить, но ничего вразумительного ни я, ни, думаю, кто-либо другой, не слышал. Интересно, что с ним случилось? Куда делась его надменность, напыщенность, гордость? Все это в момент улетучилось, Ньютон превратился в беззащитного блеющего барашка.
- Мы должны подчиняться Анимусу, - наконец выдал он, - иначе... иначе... тебя это не касается!
Теперь Умник стал прежним.
- Все, я не намерен больше оставаться здесь, - завопил Ньютон, разве что огонь не изрыгал. - Отвезите нас обратно, живо!
- Тише, тише, - дядя Вова примирительно вскинул ладони. - Сейчас распорядимся, и вас отконвоируют. Мы тоже не хотим, чтобы вы здесь оставались.
Последнюю фразу он произнес шепотом. Я услышал, а Ньютон нет, и, слава Богу, а то кто знает, какова бы была его реакция.
Дядя Вова сказал мне оставаться в палатке, а сам вышел, уводя вслед за собой "красных". Я, ожидая его возвращения, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Положение дел явно не радовало. И сегодняшний день у меня, пожалуй, самый черный в моей жизни, правда, вместе с тем самый насыщенный событиями. А ведь сейчас только утро. То ли еще будет!
Ответов на свои вопросы я от Ньютона так и не услышал, но одно понял точно: он, а вместе с ним и все "красные", очень боятся Анимуса. А это немаловажный факт.
Глава 6
Собрание
В политике самое скверное решение -
не принимать никакого решения.
(Захария)
Дядя Вова вернулся через пять минут. Лицо у него было озабоченное, но в глазах почему-то ясно читалась радость. Чему радоваться только, плакать надо.
- Искал, кого отправить с этими отморозками, - объяснил свое долгое отсутствие дядя Вова. - Итак, - он сел на свой стул и скрестил пальцы в "замочек", - что будем делать с нависшей над нами проблемой?
Антон, словно только что пробудившийся ото сна, обвел туманным взглядом каждого из присутствующих в палатке, устало потер переносицу.
- Я пока не знаю, - хрипло произнес начальник. - Какие будут предложения?
- Я считаю, что нам ничего не остается, кроме как принять их условия, - серьезно сказал дядя Вова.
- Что? Принять условия "красных"? Но это же чистое самоубийство! - вскинулся я на него. - Ты что же, не понимаешь, что если мы передадим им все патроны, то все, наступит конец. Что мы будем делать дальше? К тому же я более чем уверен, что "красные" вообще забудут про нас, когда мы подчинимся им.
- Да, согласен, без патронов жизнь станет уже иная. И я согласен с тобой, что "красные" - это поганые гниды, так что возможно ты прав. Однако взгляни на это с другой стороны. Мы будем без патронов, но, по крайней мере, живы.
- Да какая же это жизнь - без патронов-то? - парировал Юра, до сего момента молчавший. - Без них мы долго не продержимся. Патроны - это деньги, это защита. Патроны - это все.
- Парень правильно говорит, - кивнул Антон.
- Хорошо. Вы не хотите идти на поводу у "красных". Допустим. Но что нам тогда делать, скажите? Я иного выбора не вижу, потому и предлагаю. Говорите, и если ваш вариант будет лучше, я обеими руками поддержу его.
На некоторое время в воздухе повисла тишина. Было слышно, как за пределами палатки жизнь идет своим чередом: люди общаются, занимаются повседневными делами. Они даже не догадываются, какая угроза нависла над всей нашей веткой. Многие даже вообще не знают, что у нас были "красные", несмотря на то, что слухи в метро распространяются довольно быстро.
Я думал, какие могут быть еще решения данной проблемы и не видел их. С каждой секундой мне начинало казаться, что предложение дяди Вовы - самое разумное, хоть оно меня совсем не устраивало.
- А может нам поискать убежища, допустим, у "фиолетовых"? - предложил Юра.
- Боюсь, что твой вариант не подходит, - Антон встал с места и принялся расхаживать взад-вперед, - кто захочет принять около сотни ртов?
- Почему же ртов? Мы же не будем нахлебниками, просто станем... как бы новыми жителями линии.
- Хорошо, предположим, что так... но тогда "красные" все равно захватят нашу ветку.
- Пускай, - махнул рукой Юра. - Подумаешь, зато живы будем. И времени для переселения у нас будет предостаточно. Целая неделя.
- Нет, все равно не подходит, - дядя Вова задумчиво пожевал нижнюю губу.
- Но почему?
- А как ты себе представляешь такую картину: сотня человек проходит через "Достоевскую" на Спасскую? Нас попросту не пропустят. Ни "красные", ни, если нам каким-то чудом повезет, охранники на Базаре.
Юра хотел было что-то возразить, но осекся и замолчал. Правда, ненадолго.
- Так ведь необязательно проходить через "Достоевскую". Можно через "Площадь Александра Невского".
- Тоже самое. "Зеленые" нас не пропустят, - уверенно сказал дядя Вова.
- Да с чего вы взяли?
- С чего? Я знаю. Чай не первый десяток на свете живу, - дядя Вова даже не пытался скрыть раздраженные нотки в голосе. - Да и, к твоему сведению, я несколько месяцев провел в стане "зеленых". Многое от них за это время узнал. Так что поверь мне, Юра, я знаю, что говорю.
Дядя Вова жил у "зеленых"? Он мне ничего не рассказывал. Хотя... а с чего ему об этом говорить? Я не спрашивал, он и молчал. Надо будет расспросить у него как-нибудь, когда представиться возможность. Интересно все-таки.
Юра снова замолк, но было видно, что его мозг усиленно работает, пытаясь найти хоть что-то для того, чтобы возразить. Он никогда так просто не отступится от своей идеи, как бы бессмысленна и безнадежна она не была.
- Спасибо за идею, Юра. Какие еще будут предложения? - Антон остановился на месте, крутанулся на пятках на девяносто градусов, тем самым оказавшись перед большой, два на два метра картой петербургского метрополитена. Я думал, что сейчас он что-нибудь скажет, что вот-вот у него родится гениальная идея, которую мы все единогласно примем. Но нет. Антон молчал и, видимо, ждал, когда разумные мысли появятся у нас.
Бездействие сильно злило меня, и злился я больше на самого себя. Прошло уже почти полчаса, а у меня за это время не появилось ни одной, хоть какой-нибудь, идеи. Я не знал, какой самый оптимальный и выгодный выход из сложившейся ситуации существует для нас, "оранжевых".
Внезапно меня осенило. Мой вариант был безумным, безрассудным, но все же лучше, чем нечего.
А что, если...
- ... нам противостоять "красным"? Не платить им, а встретить их с боем. Когда придут.