- Да знаю я, знаю!
- Это хорошо, это молодец, что знаешь! Ну тогда ни пуха...
Я уже хотел было сказать "к черту!", но мне помешал это сделать резкий вскрик Юры. Мой друг, корчась от боли и держась за ногу, упал на пол. Я, Антон и дядя Вова кинулись к нему.
- Юра, что такое? Что с твоей ногой? - спросил я, но Юра не отвечал. Он плотно сжал зубы, чтобы изо рта больше не вырвался крик.
- Володя, черт побери, что с ним? - Антон был тоже не на шутку встревожен.
- Точно утверждать не возьмусь, - сказал дядя Вова после беглого осмотра. - Это может быть что угодно, но, сдается мне, что это рецидив. Олег, Юра тебе когда-нибудь говорил, что у него больная нога или что-то в этом духе?
- Нет, не было такого, - я попытался вспомнить что-то подобное, но в памяти так ничего и не всплыло. Значит, либо я забыл, либо Юра действительно умалчивал про свою болезнь.
- Плохи дела... Антон, бери его за руки, я за ноги и понесли в дрезину. Чем раньше мы доставим Юру на "Ладожскую", тем будет лучше для него. Ну а тебе, Олег, придется тогда отправиться на "Лиговку" одному. Удачи!
- Спасибо, - тихо сказал я, наблюдая за тем, как Антон и дядя Вова бережно переносят моего друга в дрезину, а затем скрываются в темноте туннеля. Только бы с Юрой все было в порядке. Очень хочется в это верить.
Свой любимый налобный фонарик я всегда носил с собой, если покидал пределы родной станции. Сейчас он тоже был у меня под рукой. И ведь пригодился!
Добираться до "Лиговского проспекта" я был вынужден на своих двоих, так как свободной дрезины под рукой не имелось. Вернее как? В депо между "Лиговкой" и "ПАНом" стояло, по меньшей мере, три незанятых транспорта, но брать их я не хотел. Не следовало нарушать порядок следования дрезин по оранжевой ветке, у нас с этим было все строго, да и, если подумать, расстояние не такое уж и большое, можно и пешочком пройтись.
Я проводил взглядом уехавших Антона, дядю Вову и Юру, а сам вступил в темноту противоположного туннеля. Натянул ремень фонарика на лоб и включил свет. Яркий луч пронзил пространство и осветил путь передо мной метров на десять. Единственное, чего я боялся, так это что мой фонарик погаснет до того, как успею выйти из туннеля. Батарейки держались уже долго и в любой момент могли прекратить свой срок службы. А о запасных я почему-то никогда не подумал.
Леня недавно принес мне аккумуляторы, специально для фонарика. Конечно же, за два десятка лет они полностью разрядились. Но благодаря зарядному устройству, который Леня нашел на поверхности еще в первую свою ходку, проблема разрешилась сама собой. Зарядник со вставленными туда аккумуляторами, был вставлен в розетку в бензиновом генераторе и через день их заряд полностью восстанавливался. В данный момент аккумуляторов у меня при себе не было, они лежали в палатке мамы.
Мама... Как мне тебя не хватает! Почему ты умерла так рано, если должна еще была жить и жить?
Болезнь победила ее, несмотря на то, что мама отчаянно с ней боролась. Говорят, если в человеке очень сильна жажда жизни, то недуг может отступить. К сожалению, в данном случае болезнь оказалась сильнее.
Мама не выходила у меня из головы все то время, что я шел по туннелю. Я все никак не мог поверить, что ее нет, и что скоро ее кремируют. Как же тяжело терять близких...
Путешествие между станциями показалось мне мгновением, я даже не заметил, как пришел на "Лиговку".
- Олег, ты, что ли? - позвал меня кто-то с другого конца станции.
Я прищурился и увидел, что мне машет рукой Денис Громов - сегодняшний дежурный. На посту он стоял вместе со своим приятелем, тоже Денисом, но Вихровым. Поэтому когда обращались к кому-то из них, то называли по фамилии.
Я помахал Громову в ответ. Кричать приветствие я не стал, решив поберечь свои голосовые связки. Денис снова сложил руки рупором и прогудел:
- Иди сюда, поможешь нам!
Я хотел было отказаться, сославшись на то, что у меня есть поручение, с которым не желательно медлить, но все же решил, по крайней мере, узнать, что от меня хотят.
Второй Денис перетаскивал мешки с баррикады ближе к станции, туда, где заканчивалась платформа. Меня это несказанно удивило: зачем ему это понадобилось?
Когда я подошел к Громову и спросил, что тут творится, он ответил:
- Видишь ли, мы затеяли небольшую перестановку, - я скрестил руки на груди и стал ждать разъяснений. Денис, кажется, понял это и продолжил: - Мне показалось, что так будет лучше. Смотри, раньше мешки находились в глубине туннеля, так?
- Ну, так! - согласился я.
- Во-от, а в случае нападения, если положение дел окажется хреновым, бежать будет опасно - могут выстрелить в спину. Так?
- Так! - снова сказал я, не совсем понимая, к чему клонит Денис.
- А если баррикада будет находиться на уровне платформы, то отступать будет гораздо безопаснее. Понял?
До меня, наконец, дошло. Разумно, в общем-то!
- Неплохо придумано, - оценил я.
- Спасибо! Подсобишь, а? С тобой мы быстрее справимся.
- Помогу, конечно. А почему вы не позвали на помощь никого из жителей станции?
- Да зачем? Мы бы и вдвоем справились, ну а тут ты... Сразу почувствовал, что неспроста пришел, как будто специально к нам на помощь, - как-то хитро улыбнулся Громов. - Кстати, как дела-то у тебя?
Я напрягся. Что это он спрашивает о моих делах? Неужели что-то знает про "красных"?
- А что? - осторожно спросил я, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал грубо.
- Да ничего! Просто спросил. Нельзя?
Тьфу, какой я идиот. Совсем стал каким-то неадекватным. А все из-за событий минувших дней.
- Извини, я... просто у меня мама умерла...
- Мне очень жаль. Я не знал. Извини.
- Это ты меня извини, мне не следовало грубить...
- Да будет тебе!
- Девочки, перестаньте трепаться! - подал голос Вихров. - Чего это я один корячусь, а вы там языком молотите?
Мы виновато посмотрели на Дениса и тоже стали перетаскивать мешки с песком. Работа пошла значительно быстрее.
Очень скоро мы почти полностью отодвинули баррикаду на нужный уровень, оставалось всего лишь пара десятков мешков.
Наклонившись, чтобы поднять очередной мешок, я вдруг услышал за своей спиной, со стороны туннеля, непонятный шорох. Насторожился и прислушался. Да нет, тихо. Наверное, показалось, подумал я. Или же крысы шебуршат.
Я повернулся и сразу же последовал резкий удар в нос. Как стало ясно секундой позже, в меня плечом врезался Денис Громов.
- Олег, извиняй, дружище, я нечаянно. Мешок тяжелый, зараза, меня в сторону повел, не удержал равновесия. Извини.
- Да все в порядке, - сказал я, потирая нос. Было больно, но вполне терпимо. Странно, но когда мой нос коснулся поверхности куртки, я почувствовал резкий и довольно неприятный запах. Интересно, что это могло быть? Я, конечно, знаю, что каждая вещь имеет свой уникальный запах, но это было по-моему чересчур.
Когда вся работа была сделана, Вихров вдруг свалился на пол как подкошенный. Я и Громов подбежали к нему и одновременно стали прощупывать ему пульс, боясь, что он умер. Но Денис был жив, но он спал. Как убитый. Не может быть, чтобы его так сморило перетаскивание мешков. Да, это труд нелегкий, но чтобы так сразу отрубиться...
Попытки разбудить его не привели к желаемому результату, Вихров никак не желал просыпаться.
Я открыл было рот, чтобы спросить, что делать с Денисом, но увидел, что Громов тоже рухнул как подкошенный.
Перед глазами вдруг возник лазурного цвета прозрачный туман. Постепенно он начал заполнять ту часть станции, в которой мы находились. Я сильно зажмурил глаза и встряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Но ничего не изменилось. Туман продолжал виться клубами в воздухе и доходил до самого потолка.
Я почувствовал необыкновенную легкость, которую прежде мне не доводилось испытывать. Все мое тело стало легким как пушинка, казалось, я даже смогу взлететь, если подпрыгну. Зато веки сильно потяжелели. Они с чудовищной силой ползли вниз, желая сомкнуться, а я из последних сил пытался не дать им этого сделать.
Последнее, что я запомнил, прежде чем глаза окончательно закрылись, это несколько людей в черном, которые со всех ног бежали ко мне. На рукавах их одежды были красные повязки.
Очнувшись, как после очень продолжительного сна, я услышал мерный стук колес по рельсам. Сначала я подумал, что нахожусь в вагоне электрички, но быстро сообразил, что это невозможно. Ведь они в метро не ходят уже довольно давно. А, следовательно, не нужно было долго думать, чтобы понять: я еду на дрезине.
"Что я здесь делаю?" - этот вопрос возник у меня первым в голове. А следом за ним последовал второй, более логичный: - "Где именно "здесь" я нахожусь?"
Увидеть что-либо мне не представлялось возможным, так как глаза никак не желали открываться, будто мне их чем-то склеили. Каким беспомощным я себя чувствовал в этот момент.
Не сразу, но все же в моей памяти стали всплывать воспоминания. Сначала Вихров, затем Громов падают без сознания, дальше глаза мне застилает зеленый туман, и я тоже проваливаюсь в забытье. Передо мной возникают фигуры с красными повязками. О нет! Нет! Не может быть!
От осознания страшной вещи меня словно кипятком ошпарило.
Красные выкрали меня и, возможно, обоих Денисов вкупе.
Теперь оранжевая ветка осталась незащищенной с одного фланга... черт, а что, если и с двух! Неужели "красные" решили атаковать, не дожидаясь, когда мы примем решение: сдаваться нам или нет. Мне хотелось вскочить и хотя бы попытаться перебить тех, кто вез меня на этой дрезине. Но я тут же взял себя в руки, поняв, что сей поступок будет поистине безрассуден и может окончиться для меня очень плачевно. К тому же я очень скоро сообразил, что если бы "красные" решились напасть на нас, то они убили меня сразу, а не стали куда-то везти.
А главное, как не вовремя меня выкрали. Как раз именно тогда, когда мне следовало уже выходить на поверхность. Вот так невезуха!
Теперь было бы неплохо открыть глаза, чтобы оценить обстановку. Мне пришлось приложить чудовищные усилия, чтобы разлепить веки, которые, казалось, весят несколько пудов, но я все же сделал это. Стены бесконечного подземного коридора казались мне отчего-то скалами отвесного каньона. Сходство было поразительным, если бы не энергетические кабели, проложенные по бокам туннеля и ныне бесполезные.
Я предпринял попытку приподняться, в надежде разглядеть моих похитителей, но, сумел поднять голову всего лишь на несколько сантиметров, после чего на меня вновь накатила сильная усталость. Несколько секунд я боролся со сном, прежде чем он меня окончательно сломил второй раз.
Я снова пришел в сознание. Сразу вспомнились недавние события.
Я почувствовал болезненное давление на живот, словно в него уперли острый камень. А еще сильно болела голова и явственно ощущалась тряска. Сложив все эти три фактора, я понял, что меня несут на плече. Куда, кто, зачем? Хотелось бы мне иметь об этом хоть какое-то представление, но и в то же время я боялся узнать ответы на свои вопросы.
В голове мелькнула мысль: попытаться вырубить моего "носильщика" и убежать, но она улетучилась так же быстро, как и возникла. Все тело ныло и болело, руки и ноги затекли так, что я не мог толком ими пошевелить. Тем более, я не знал, где нахожусь, а, значит, и убежать не получилось бы. Для начала нужно оценить обстановку, а потом уже выстраивать план действий.
Мозг снова начал усиленно работать.
Если я все-таки не ошибся, и меня действительно похитили "красные", то с какой целью они это сделали? Неужели я им для чего-то нужен?
Я попытался собраться с мыслями, чтобы хоть что-нибудь предположить. В итоге родилась малоприятная версия: что, если мое похищение - дело рук Ньютона? Таким образом, он хотел поквитаться со мной за все, что я ему сделал? Как знать, ведь он вполне мог это сделать. Насколько я понял, среди "красных" Ньютон обладает немалым авторитетом, возможно даже, что он второй человек после Анимуса, так сказать его правая рука.
Таким особам, как Умник, ничего не стоит поступить очень подло. Если подумать, за то время, что мы с ним знакомы, я ничего ему не делал, если не считать того, что я вышел живым после схватки с ним. Даже ранить мне его не удалось. Казалось бы, из-за чего тут раздувать трагедию вселенского масштаба, но такая вещь могла сильно его задеть. В итоге, меня выкрали, доставили на ЕГО территорию, где у него есть большое преимущество. Короче говоря, если подвести итог, то мне крышка.
Хотелось бы верить, что моя догадка ошибочна, но, на мой взгляд, она была самым рациональным объяснением моего появления здесь.
Кстати, где это, здесь? На какой я станции? И на станции ли я вообще? Быть может, меня вынесли на поверхность и здесь оставят умирать. Без еды, воды, противогаза, в мире, кишащем чудовищами, человек долго не протянет. И я, увы, не стану исключением.
Открыв глаза, немного успокоился. Нет, я не на поверхности. Под ногами (хоть и в моем положении это не совсем верно) были железнодорожные рельсы, а, следовательно, я в метро. Хотя с этим выводом я немного поспешил. Как будто рельсы бывают только в метро... Нельзя исключать, что я могу находиться, допустим, на каком-нибудь железнодорожном вокзале. Но мне в это верилось с трудом.
В следующий момент я почувствовал, что падаю. Потом резкая боль в спине и лопатках - меня бросили, нет, даже швырнули, на что-то твердое. Когда зрение полностью вернулось ко мне, я смог, наконец, разглядеть человека, который меня нес на себе.
Он был высокий, широкоплечий и полностью лысый. На голове - ни единой волосинки. Даже бровей и ресниц - и то не было.
Лысый оскалился, обнажив свои, что удивительно, белые зубы, и от этой "улыбочки" мне стало не по себе.
- Что... где я? - с большим трудом выдавил из себя я, впрочем, не особо надеясь на ответ.
Его и не последовало. Лысый наклонился надо мной и, взяв за воротник куртки, не прилагая каких-либо усилий, поднял меня с пола и установил так, чтобы мои глаза были вровень с его глазами, вследствие чего мои ноги не дотягивались до пола пары десятков сантиметров.
Лысый продолжал ухмыляться и пристально смотреть мне в лицо. Он долго держал меня в таком положении, и я думал, что вскоре руки его устанут, и моя спина вновь неслабо соприкоснется с полом. Но ничего подобного, лысый, похоже, и не думал меня отпускать. Он что, ловит кайф от того, что держит меня над полом? Бред какой-то!
Очень скоро я уже был готов умолять его опустить меня на землю. Пускай он даже бросит меня со всей дури на пол, лишь бы оказаться на твердой поверхности.
Словно прочитав мои мысли, лысый разжал пальцы и я, повинуясь законам гравитации, шмякнулся своей пятой точкой на гранитный пол, при этом явственно ощутив копчиком, насколько это неприятно. Лысый зашелся в приступе истерического смеха. Причиняемая мне боль доставляла ему удовольствие, и еще какое! Сомнений в этом не было никаких.
Через мгновенье от его благодушного настроения не осталось и следа, на лице появилось то выражение, которое я наблюдал у Лысого, когда увидел в первый раз. Серьезный, хмурый, даже немного злобный. Что он задумал, мать его?
Лысый снова подошел ко мне, и я уже приготовился к тому, что он станет меня бить, но мои опасения были, по крайней мере, преждевременны. Он резким движением схватил меня за кисть левой руки. Вскоре на ней защелкнулся сделанный из прочного и толстого металла браслет. То же самое произошло и с моей правой рукой и обеими ногами. Таким образом, я очутился в кандалах.
Отойдя на пару шагов назад, лысый критично осмотрел меня и, удовлетворенно кивнув, ушел. Куда, мне уже не представлялось возможным видеть.
Положение, в которое я попал, мне определенно было не по душе. Все складывалось как нельзя более ужасно. Вообще что-то в последнее время я попадаю в какие-то переделки, правда, из которых до сих пор выходил, если можно так сказать, "сухим". Я как будто съел пирожок с начинкой "хроническая неудача".
Черт, и ведь надо же, как меня неудобно приковали! Кандалы висели на колонне на таком уровне, что я не мог нормально сесть на полу и не доставал до него своим мягким местом примерно двадцати сантиметров. В итоге, для удобства, ну и еще чтобы руки не затекли от того, что я на них вишу, мне пришлось встать, хотя удалось мне это не сразу.
К моему великому сожалению, я ничего не мог поделать со своим положением. Кандалы прочно держались на кистях рук и даже думать о том, чтобы попытаться высвободить их из металлического браслета, не имело смысла. Разве что сломать руку в нескольких местах или же отгрызть себе большой палец, но это было выше моих сил. На такое, боюсь, я окажусь не способен. После попытки выдернуть оковы из колонны стало понятно, что это тоже бесполезное занятие - сидели, заразы, крепко.
Я огляделся и понял, на какой станции нахожусь. "Выборгская". Далеко же меня забрали, ох, далеко. Не "Девяткино", конечно, но при мысли о том, что даже если мне и удастся сбежать, становилось дурно. Миновать четыре станции и переход на "Достоевскую" у меня ни за что не получиться. Прошмыгнуть мимо "красных" - это, считай, то же самое, что горошине пройти через сито. С другой стороны, нет ничего невозможного, любил говорить дядя Вова. Но, думается мне, эта поговорка не относится к моей ситуации...
Таким образом, оказавшись, как я и предполагал, в плену у "красных", прикованный к одному месту, у меня стало очень много времени, чтобы подумать о дальнейшей своей судьбе или, что было бы гораздо полезнее, придумать хоть какой-нибудь план по освобождению. Только вот мысли совершенно не лезли в голову. Я был настолько подавлен случившимся со мной, что даже думать ни о чем не хотелось.
И все же предпринял попытку пораскинуть мозгами, чтобы предположить, что я здесь делаю.
Значит, если хорошенько подумать.... Получается, "красные" знали, что я приду на "Лиговский проспект", знали время, а потом наверняка задействовали усыпляющий газ, чтобы нейтрализовать меня и обоих Денисов. Но как, откуда? Кто мог им сказать?
Сразу вспомнилось, как Антон послал за оружием Юру, я напросился идти с ним, потом с другом вдруг что-то случилось... Нет, быть не может! Исходя из всего этого, каждый мог подставить меня! Но я всех их знаю хорошо и более чем уверен, что ни Юра, ни Антон, ни дядя Вова не способны на такое. Тем более никто из них не имел никакой возможности связаться с "красными". Все мы всегда были рядом друг с другом.
Но тогда кто же? Громова и Вихрова исключаем сразу же, их усыпили так же, как и меня, очевидно для того, чтобы не мешали "красным" совершить похищение. Черт, кому же есть выгода в том, что я торчу здесь?