Он свернулся клубком, плавая в нескольких сантиметрах над каменным садом, подбородок уткнулся в колени. Естественно, глаза открыты. Кларк дотрагивается до него сквозь два слоя зеркального сополимера.
Карл едва двигается. Его вокодер издает спорадические тикающие звуки.
Лени сворачивается рядом с ним. В чреве ледяной воды они спят до утра.
КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ
"Я не сдамся".
Это было бы так просто. Она могла бы здесь жить, держаться подальше от этой проклятой скрипящей скорлупки, только есть, мыться и делать ту часть работы, которая требует атмосферы. Она могла бы провести всю свою жизнь, паря над морским дном. Лабин так и поступает. Брандер, Карако и даже Наката уже в начале пути.
Лени Кларк знает, что здесь ей не место. Да на самом деле никому из них.
Но в то же время она боится того, что внешняя среда может с ней сделать.
"Я могу кончить как Фишер. Ведь так легко… просто ускользнуть. Если только горячий выброс или сход ила не достанут меня первыми".
Последнее время она очень высоко ценит свою жизнь. Может, от того, что теряет ее? Какой рифтер думает о том, как выжить? Но никуда не денешься: рифт начинает пугать ее.
"Это же хрень. Полная и тотальная хрень".
Кого бы он не испугал?
"Ты. Боишься. Именно. Карла. Того, что позволишь ему сделать с собой".
Прошло уже сколько? Неделя?
"Два дня".
…два дня с тех пор, как она спала снаружи. Два дня с тех пор, как решила заключить себя здесь. Лени выходит наружу работать и возвращается сразу после окончания смены. Никто не упоминает об этой перемене. Может, никто и не заметил; если они не заплывают на станцию после работы, то разбредаются по дну, занимаясь чем хотят, в прекрасном ледяном одиночестве.
Хотя одно она знает точно: Актон заметит. Заметит, станет скучать и пойдет за ней внутрь. А может, попытается уговорить ее выйти, попытается вывести насильно в случае сопротивления. Только он не подает никаких признаков. Разумеется, она по-прежнему его видит. За едой. В библиотеке. Однажды у них случается секс, во время которого никто не произносит ничего важного. А потом Карл снова исчезает в океане.
Карл не заключал с ней никакого соглашения. Она даже не сказала ему о собственном решении. И все равно Лени чувствует себя преданной.
Он нужен ей. Кларк понимает, что это значит, видит собственные следы, усеивающие дорогу впереди, но чтение знаков и смена курса - это совершенно разные вещи. Ее внутренности сворачиваются от жажды идти то ли к нему, то ли просто наружу, наверняка сказать невозможно. Но пока она на станции, а Карл в бездне, Лени может сказать, что контролирует ситуацию.
А это прогресс. Или вроде того.
Теперь, свернувшись клубочком в каюте с плотно задраенным люком, она слышит подземное бульканье воздушного шлюза и соскакивает с койки, словно ей дали команду с пульта дистанционного управления.
Шум плоти о металл, гидравлики и пневматики. Голос. Кларк спешит по коридору к выходу.
Он принес внутрь монстра. Удильщика, желеобразный мешок плоти с зубами длиной в половину предплечья Лени. Существо лежит, трепеща, на палубе, внутренности взрывом вырываются через его рот в вакууме земной атмосферы "Биб". Дюжины миниатюрных хвостов, слабо подергиваясь, проклевываются по всему его телу.
Карако и Лабин, чем-то занятые, выглядывают из инженерного шлюза. Актон стоит рядом с добычей; его грудная клетка, все еще раздуваясь, тихо шипит.
- Как ты запихнул его в шлюз? - спрашивает Кларк.
- Правильнее будет поинтересоваться, - подходит Лабин, - зачем?
- И что это за хвосты? - любопытствует Карако.
Актон улыбается:
- Не хвосты. Самцы.
Выражение лица Лабина не меняется:
- Точно.
Кларк наклоняется вперед и теперь видит - это не просто хвосты. Некоторые из них имеют добавочные плавники на боках и спине. У других видны жабры. А у парочки даже глаза. Как будто целый косяк маленьких удильщиков вгрызается в большого, одни вошли по челюсти, а другие зарылись так, что торчит лишь хвост.
Ее поражает еще одна мысль, более отвратительная, чем предыдущая. Большой рыбе больше не нужен рот. Она поглощает маленьких всем телом, словно какой-то гигантский деградирующий микроб.
- Групповой секс на рифте, - поясняет Актон. - Все большие, которых мы видели, это самки. А самцы - вот эти мелкие трахальщики размером с палец. Тут внизу со свиданиями туговато, поэтому они пристают к первой попавшейся женщине, которую могут найти, и вроде как сливаются с ней - их головы поглощаются, кровеносные потоки соединяются. То есть они - паразиты, уловили? Проникают в нее, а потом всю оставшуюся жизнь с нее кормятся. И их тут до хрена, но она больше парней, сильнее и могла бы съесть их заживо, если бы только…
- А он опять сидел в библиотеке, - замечает Карако.
Актон какое-то время пристально смотрит на нее.
Потом подчеркнутым жестом тыкает пальцем в раздутый труп, лежащий на палубе.
- Вот это мы. - Потом хватает одного из самцов-паразитов и отрывает его от тела. - А вот это все остальные. Уловили?
- А, - говорит Лабин. - Метафора. Умно.
Карл делает один-единственный шаг к нему:
- Лабин, я ужасно от тебя устал.
- Да ну. - Тот совсем не кажется напуганным и никак не реагирует на угрозу.
Кларк трогается с места; встает не прямо между ними, а немного в стороне, образуя вершину человеческого треугольника. Она понятия не имеет, что делать, если дело дойдет до драки, и не знает, что сказать для ее предотвращения.
Неожиданно она понимает, что даже не уверена, хочется ли ей их останавливать.
- Да ладно вам, парни, - Карако прислоняется к штативу для сушки. - А вы свои проблемы как-то по-другому уладить не можете? Может, вытащите линейку и померяетесь членами? Ну или еще как-то.
Все смотрят на нее с удивлением.
- Берегись, Джуди. Какая-то ты нагловатая стала.
А теперь все дружно переводят взгляд на Кларк.
"Неужели это сказала я?"
Долго, очень долго ничего не происходит. Потом Лабин хмыкает и уходит обратно в мастерскую. Актон смотрит ему вслед и, лишившись непосредственной угрозы, возвращается в шлюз.
Мертвый удильщик дрожит на палубе, топорщась паразитами.
- Лени, он действительно какой-то странный, - говорит Карако, когда шлюз затопляет вода. - Мне кажется, тебе лучше его отпустить.
Кларк только качает головой:
- Куда?
Ей даже удается выдавить из себя улыбку.
Она ищет Карла Актона, но каким-то образом находит Джерри Фишера. Тот грустно смотрит на нее с другого конца длинного туннеля. Их словно разделяет целый океан. Он ничего не говорит, но Лени чувствует его печаль, разочарование. "Ты солгала мне, - говорят ощущения. - Сказала, будешь приходить, видеться со мной, и солгала. Ты совсем про меня забыла".
Он ошибается. Она не забыла про него. Только пыталась.
Кларк не произносит этого вслух, но каким-то образом Джерри улавливает ее мысль. Его отношение меняется: грусть уходит, что-то холодное просачивается на ее место, столь глубокое и старое, что у нее нет слов для его описания.
Что-то чистое.
Сзади кто-то трогает ее за плечо. Она разворачивается, встревоженная, рукой прикрывая живот.
- Эй, успокойся. Это я. - Силуэт Актона вырисовывается на фоне слабого света, идущего от Жерла. Кларк расслабляется, мягко толкает его в грудь и ничего не говорит.
- С возвращением. Давно тебя тут не видел.
- Я… я тебя искала.
- В иле?
- Что?
- Ты там плавала на месте, вниз лицом.
- Я… - Она чувствует отзвук беспокойства, но не может вспомнить, по какому поводу. - Наверное, задремала. Сон видела. Столько времени прошло с тех пор, как я тут спала…
- Четыре дня, кажется. Я по тебе скучал.
- Мог и внутрь зайти.
Актон кивает.
- Пытался. Но я никак не мог протиснуть всего себя сквозь шлюз, а та часть, которая проходила… ну, получалась довольно жалкая замена меня. Если ты помнишь.
- Я не знаю, Карл. Ты знаешь, как я отношусь…
- Да. И я знаю, что на дне тебе нравится так же, как и мне. Иногда мне кажется, что я могу остаться здесь навсегда. - Он замолкает на мгновение, словно взвешивает слова. - Фишер все правильно понял.
Ей становится холодно.
- Фишер?
- Он все еще тут, Лен. И ты об этом знаешь.
- Ты видел его?
- Нечасто. Он довольно пугливый.
- А когда?.. В смысле…
- Только когда я один. И довольно далеко от станции.
Кларк оглядывается по сторонам, ее охватывает необъяснимый страх.
"Конечно, ты не можешь его видеть. Его тут нет. А даже если бы был, то слишком темно для…"
Огромным усилием воли она заставляет себя не включать фонарь.
- Он… Мне кажется, он очень сильно к тебе привязан, Лен. Хотя, думаю, ты об этом и так знаешь.
"Нет. Нет. Не знала. И не знаю".
- Он с тобой разговаривает? - Она не понимает, почему ей так не нравится эта мысль.
- Нет.
- Тогда как?
Актон какое-то время молчит.
- Не знаю. У меня просто такое впечатление. Но он не говорит. Это… Не знаю, Лен. Он там просто слоняется и наблюдает за нами. Не знаю даже, насколько его уже можно считать… нормальным.
- Он наблюдает за нами, - ее жужжание тихое и монотонное.
- И знает, что мы вместе. Я думаю… Думаю, он считает, что это как-то объединяет его и меня, - Актон замолкает на секунду. - Он тебе небезразличен, так?
О да. Это всегда начинается столь невинно. "Он тебе небезразличен, это так мило", а потом "он тебе нравился?" и затем "ну, ты, наверное, сама сделала что-то, иначе почему он продолжает к тебе клеиться", ну и кончается все стандартным "ты, долбаная шлюха, я тебя…".
- Лени, - говорит Актон, - я ничего не пытаюсь начать.
Она ждет и наблюдает.
- Я знаю, что ничего такого не было. А если бы и было, то сейчас никакой угрозы ваши отношения не представляют.
Такие фразы Кларк тоже слышала.
- Если подумать, это всегда было моей проблемой, - пускается Карл в рассуждения. - Я всегда должен был следовать тому, что говорили мне другие люди, а они… Люди лгут постоянно, ты же знаешь об этом, Лен. Потому неважно, сколько раз она клянется, что не пудрит тебе мозги, или что даже не хочет пудрить, как ты можешь знать об этом наверняка? Не можешь. Таким образом, предположение по умолчанию только одно: она врет. А поскольку лгут тебе постоянно, то это чертовски хороший повод для… ну для того, что я иногда делаю.
- Карл… знаешь…
- Я знаю, что именно ты мне не врешь. И даже не ненавидишь меня. А это вроде как весомые перемены.
Она касается его щеки.
- Да, это правильное решение. Я рада, что ты мне доверяешь.
- На самом деле, Лен, мне не нужно доверять тебе. Я просто знаю.
- Что ты имеешь в виду? Как?
- Я не уверен. Это как-то связано с переменами.
Он ожидает ее ответа.
- О чем ты говоришь, Карл? - наконец спрашивает она. - Ты хочешь сказать, что можешь читать мои мысли?
- Нет. Ничего такого. Я, ну, больше с тобой идентифицируюсь. Я могу… Это несколько трудно объяснить…
Кларк вспоминает, как он говорил над светящимся гейзером: "Щетинконогие черви могут предсказывать их. Моллюски и короткохвосты могут предсказывать их. Почему я не могу?"
"Он настроен, - соображает она. - На все. Он настроен даже на чертовых червей, вот почему… Он настроен на Фишера…"
Кларк включает языком фонарь. Яркий конус пронзает бездну. Она рассекает им воду вокруг себя. Ничего.
- А другие его видели?
- Не знаю. Кажется, Карако несколько раз поймала его на сонаре.
- Давай вернемся.
- А давай нет. Ненадолго останемся здесь. Проведем ночь.
Она смотрит прямо в его пустые линзы.
- Пожалуйста, Карл. Пойдем со мной. Поспи внутри хотя бы недолго.
- Он неопасен, Лен.
- Дело не в этом.
"По крайней мере, не только в этом".
- А в чем тогда?
- Карл, а тебе не приходила в голову мысль, что ты можешь развить в себе зависимость от этого нервного прихода?
- Да ладно, Лен. На рифте у нас постоянный кайф от нервов. Именно поэтому мы здесь.
- Нам тут нравится, потому что мы больные на всю голову. Но это не значит, что мы должны все менять и усиливать эффект.
- Лени…
- Карл. - Она кладет ему руки на плечи. - Я не понимаю, что с тобой тут происходит. Но оно меня пугает.
Он кивает:
- Я знаю.
- Тогда, прошу тебя, взгляни на это с моей стороны. Попробуй снова спать на станции, хотя бы недолго. Попытайся не проводить каждую минуту бодрствования, карабкаясь по дну океана, хорошо?
- Лени, мне не нравится внутри. Я там меняюсь. Даже тебе я не нравлюсь, когда нахожусь на станции.
- Возможно, я не знаю. Просто… Просто я не понимаю, как общаться с тобой, когда ты такой.
- Когда я не собираюсь избить до полусмерти первого попавшегося под руку? Когда веду себя вполне рационально? Если бы этот разговор состоялся на "Биб", мы бы уже швыряли друг в друга вещи. - Он замолкает, в его фигуре что-то меняется. - Или ты именно по этому соскучилась?
- Нет. Разумеется, нет, - она даже удивляется этой мысли.
- Ну тогда…
- Пожалуйста. Порадуй меня. Что плохого случится?
Он не отвечает. Но у нее появляется неприятное подозрение, что Карл мог бы.
Ей стоит отдать ему должное. Каждое движение Актона говорит о нежелании, но он первым заплывает в шлюз. Когда же тот опустошается, с ним что-то происходит: воздух врывается в Карла - и словно что-то вытесняет. Лени не может понять, что конкретно, но недоумевает, почему не замечала этого раньше.
В качестве награды она сразу ведет его в каюту. Он трахает ее, прислонив к переборке, жестко, совершенно не скрываясь. Животные звуки эхом разносятся по корпусу. Когда он кончает, ей очень хочется знать, помешал ли шум остальным.
- Кто-нибудь из вас, - спрашивает Актон, - хоть раз подумал, почему тут внизу все так хреново?
Это странное и невероятное событие, редкое, словно сближение планет. Все циркадные ритмы совпали на час или два, поэтому все вылезли пообедать в одно и то же время. Почти все; Лабина нигде не видно, хотя во время любых разговоров он все равно обычно молчит.
- Что ты имеешь в виду? - спрашивает Карако.
- А ты как думаешь? Оглянись вокруг, ради бога! - Карл взмахивает рукой, обводя жестом кают-компанию. - Тут едва разогнуться в полный рост можно. Куда ни посмотри, везде гребаные трубы и кабели. Мы живем как в чулане для швабр.
Брандер хмурится с ртом, набитым регидратированным картофелем.
- У них было очень жесткое расписание, - предполагает Наката. - Надо было все запустить как можно быстрее. Может, им не хватило времени сделать все настолько приятно, насколько они могли.
Актон фыркает.
- Да ладно, Элис. Это сколько же времени понадобилось бы на программирование дизайна с потолками приличной высоты?
- Я чувствую, что сейчас нам поведают о некоем заговоре, - замечает Майк. - Ну давай, Карл. Почему же Энергосеть выстроила станцию так, что мы постоянно набиваем себе шишки на голове? Может, они хотят вызвать у нас уменьшение роста? Или чтобы мы меньше ели?
Кларк чувствует, как Актон напрягается, словно небольшая ударная волна выталкивается в окружающую атмосферу сокращающимися мускулами, чувствует пульсацию напряжения, рябью идущую по воздуху и разбивающуюся о кожу. Она успокаивающе кладет под столом руку ему на бедро. Конечно, здесь есть просчитанный риск. Если Карл решит, что им управляют, то пойдет вразнос еще больше.
На этот раз он чуть расслабляется:
- Я считаю, они стараются лишить нас равновесия. Думаю, они намеренно спроектировали "Биб" так, чтобы постоянно держать нас в стрессе.
- Зачем? - снова Карако, напряженная, но вежливая.
- Потому что это дает им преимущество. Чем больше мы на грани, тем меньше думаем о том, что могли бы сделать с ними, если бы действительно захотели.
- И что же?
- Джуди, воспользуйся головой. Мы можем вырубить сеть от островов Королевы Шарлотты до самого Портленда.
- Да они просто сменят источник энергии, - говорит Брандер. - Есть и другие глубоководные станции.
- Точно. И на них работают точно такие же люди, как мы. - Актон наотмашь бьет ладонью по столу. - Ну подумайте! Они не хотят, чтобы мы здесь находились. Они нас ненавидят, мы - психи, которые избивают своих жен и едят детей на завтрак. Если бы не тот факт, что любой другой здесь бы рехнулся…
Лени качает головой:
- Но они могли бы вообще обойтись без нас. Все автоматизировать.
- Аллилуйя. - Актон принимается саркастически аплодировать. - До женщины, наконец, дошло.
Брандер откидывается на спинку стула:
- Успокойся, Актон. Ты работал на Энергосеть раньше? Ты вообще хоть-когда-нибудь работал на бюрократическую структуру?
Взгляд Карла сосредотачивается на нем:
- И в чем соль?
Майк не отводит глаз, и на его лице читается намек на усмешку.
- Соль в том, Карл, что ты делаешь чересчур далекоидущие выводы. Ну вот сделали они слишком низкие потолки. Ну да, их дизайнер по интерьерам дерьма не стоит. И что тут нового? Энергосеть тебя не боится. - Он обводит станцию рукой. - Это не какая-то там тонкая, просчитанная психологическая война. "Биб" всего лишь спроектировали некомпетентные идиоты. - Брандер встает и относит тарелку на камбуз. - Не нравятся низкие потолки, оставайся снаружи.
Актон смотрит на Лени, и лицо его лишено хоть какого-то выражения.
- О, я бы хотел этого. Поверь мне.
Он сгорбился над библиотечным терминалом, фоновизор скрывает глаза и уши, плоский экран, как обычно, выключен, чтобы никто не проследил направление его поисков. Как будто что-то в базе данных может быть личным. Как будто Энергосеть не станет дозировать каждый факт, который стоит скрыть.
Она уже научилась не беспокоить его, когда он вот так работает. Карл там охотится и бесится от любой помехи, словно файлы, которые он ищет, каким-то образом убегут, если взглянуть в другую сторону. Она не трогает его. Не проводит нежно пальцем по руке, не пытается размять мышцы на плечах. Теперь нет. Есть ошибки, на которых Лени все-таки учится.
На самом деле он странным образом беспомощен; отрезан от остальной станции, слеп и глух в присутствии людей, которые ему никоим образом не друзья. Брандер может подойти к нему сзади и вонзить нож в спину. Тем не менее все оставляют его в одиночестве. Как будто сенсорное изгнание, сознательно выбранная ранимость - это своего рода бесстыдный вызов, и никому не хватает духу его принять. И поэтому Актон сидит за клавиатурой - поначалу печатая, а сейчас уже пронзая ее пальцами - в своей собственной инфосфере, и его слепоглухое присутствие каким-то образом доминирует над всей кают-компанией, превышая все возможности его физических размеров.
- СУКА!
Он срывает фоновизоры с лица и обрушивает кулак на консоль. Не образуется даже трещинки. Прожигает взглядом помещение, белые глаза пылают и замирают на Накате, копающейся на камбузе. Лени мудро старается на него не смотреть.