- Да, могу. Но сейчас нам нужно увидеть Фарга. - Лидия решительно села за управление и, обернувшись, посмотрела на Эрика. Сенбернар даже в смерти сохранял свою обычную невозмутимость. Его толстые лапы покойно лежали на светло-серой бархатистой обивке сиденья. Судорожно глотнув, Лидия отвернулась и, развернув машину почти на месте, так резко бросила ее вперед, что Бурри вспомнил старт ракетоида.
Фарг сидел на крыше своего дома, свесив вниз босые ноги, и громко переговаривался с кем-то, скрытым в кустах у соседнего дома. Ему мешал стереовизор, включенный почти на полную мощность.
- Что? - кричал Фарг. - Громче, не слышу... Да нет же, я смотрю на эти веши реально, но все-таки Уинсток меня не убедил.
Увидев Лидию и Бурри, он мягко спрыгнул с крыши и, торопливо поздоровавшись, заговорил, обращаясь к Лидии: - Уинсток опубликовал вчера статью, где он по-прежнему настаивает, что мы исходим из неверных предпосылок. Он считает, что самовосстановление утраченных органов возможно только у достаточно примитивных организмов. Каково, а?
Вместо ответа Лидия показала в сторону машины и устало опустилась на траву.
Фарг вопросительно посмотрел на Бурри и, подойдя, заглянул в машину.
- Как это произошло? - спросил он, выпрямляясь. В глазах его была боль. - Что ты сделал с ним, Бурри?
Лидия сидела, обхватив колени руками, и внимательно наблюдала, как взбирается вверх по стеблю желтого цветка глянцевитая божья коровка. По-осеннему синее небо было безоблачно. Ленивый теплый ветерок позднего утра приятно ласкал кожу, кругом царили тишина и предполуденный покой. И тем более диким и нелепым представлялось то, о чем рассказывал сейчас Бурри.
- Его нельзя было спасти? - хмуро спросил Фарг.
Бурри отрицательно помотал головой.
- Странная штука, этот ваш Мозг! Мне кажется, что даже Дамонт, несмотря на свою бесспорную гениальность, еще не знает, что он создал. Ты говоришь, он даже теоретически не допускал такой возможности?
- Да. Для инициирования деятельности Мозга необходим человеческий уровень мышления. Дамонт и сейчас настаивает на этом, но факт налицо: Мозг в течение полутора-двух минут контактировал с мозгом Эрика и полностью разрушил его.
- Фарг, мы решили съездить к Моравису. Ты поедешь с нами? - неожиданно спросила Лидия.
- Когда?
Лидия вопросительно посмотрела на Бурри.
- Что? Ах, к Моравису... - Бурри встрепенулся, посмотрел на Лидию, потом на Фарга. - Сегодня, сейчас же. Но сначала нужно предать Эрика земле. Мне почему-то кажется, что он обязательно должен лежать в земле, где-нибудь за городом.
- На Сосновом Мысу, - вполголоса сказала Лидия, глядя в сторону.
- Подождите, я оденусь, - Фарг торопливо пошел к дому. При его приближении стереовизор снова включился. Через большие распахнутые окна было видно, как молодой белокурый диктор, сдержанно жестикулируя, ведет передачу "Всемирных новостей".
- ...Впервые после долгого перерыва творческим коллективом Афинского театра осуществлена постановка трагедии древнегреческого драматурга Эсхила "Прикованный Прометей". С подробным рассмотрением тех средств и приемов, которые были применены при этом главным режиссером театра Костанди, выступит театральный критик Эверс в восемнадцать часов по гринвичскому времени.
- Только что получено сообщение о том, что в результате двухлетних комплексных исследований на Юпитере ученые пришли к единодушному выводу...
Выйдя из дому, Фарг снял с паукообразного садового робота один из рабочих манипуляторов - полутораметровую членистую палку с тремя широкими зубцами на конце. Он сел на заднее сиденье рядом с Эриком, и Лидия рывком тронула машину с места.
Голубоватая лента пустынного шоссе, почти не изгибаясь, уходила к далекому горизонту. По сторонам тянулись невысокие холмы, покрытые выцветшей пожухлой травой. Изредка появлялись небольшие скопления деревьев с приютившимися в их тени небольшими белыми домиками.
Лидия вела машину сама, не включая автоводитель. За прозрачным пластиком фонаря глухо гудел уплотнившийся воздух, машина делала не менее двухсот километров в час. Вдали показалась темная полоса. Лидия сбросила скорость и, свернув с шоссе, въехала в лес. Запущенная, сильно поросшая дорога вывела на высокий берег, покрытый гигантскими, поразительно прямыми соснами. Все вышли из машины и подошли к самому обрыву. Полноводная река, огибая Сосновый мыс, делала здесь плавную излучину и, лениво петляя, уходила на север. Над самой серединой реки, оставляя за собой быстро исчезающий след, шел серебристый аэроход, похожий издали на большую овальную каплю ртути.
- Кажется, в таких местах любили покоиться наши предки, - задумчиво сказал Фарг. - Покосившийся деревянный крест и величественный вид, открывающийся от него...
- Мыс очень красив с реки, - вполголоса сказала Лидия. - Я всегда любуюсь им, когда пролетаю на аэроходе.
Бурри повернулся и пошел к машине. Слабо раскачиваясь, шумели над головой сосны, под ногами потрескивали сухие взъерошенные шишки и сияющая лучистыми бликами машина выглядела здесь странно и чуждо. Бурри вынул из машины манипулятор и начал торопливо рыть яму. Подошли Фарг с Лидией и молча остановились рядом.
Земля была мягкая, не очень влажная, и скоро Бурри углубился почти до пояса.
- Хватит, - сказала Лидия, нарушая тягостное молчание.
Бурри кивнул и, тяжело дыша, выбрался наверх.
Фарг вынес из машины сенбернара.
- Прощай, Эрик! - тихо сказал он и бережно опустил его в яму.
Покусывая губы, Лидия смотрела, как над могилой пса вырастает холмик еще влажной земли.
- Ну что ж, он жил не зря, - грустно сказал Фарг. - Благодаря ему, людям станет известна еще одна тайна Великого Мозга. И, кто знает, если бы не Эрик, может она досталась бы нам слишком дорогой ценой...
7
Почти всю переднюю стену салона рейсового стратоплана занимал экран стереовизора.
- ...мало только предсказывать землетрясения, - говорил резкий уверенный голос диктора. - Сейсмология уже сейчас вплотную подошла к проблеме их предупреждений. Давно известно, что землетрясения являются следствием перераспределения металлических компонентов в мантии под действием магнитного поля Земли. САБС, сверхглубинный автономный буровой снаряд, который вы видите на экране, занят монтажом экспериментальной установки, создающей вокруг себя в радиусе десяти километров искусственное магнитное поле...
Фарг повернулся к Бурри и, заметив, как он мельком взглянул на часы, усмехнулся:
- Стратоплан ведут автоматы по стандартной траектории, время рассчитано с точностью до секунды. - И, помолчав, добавил: - Я тоже в последнее время становлюсь беспокойным. Раньше проблема землетрясений вряд ли бы заинтересовала меня. Может быть, успех сейсмологов просто подхлестнул бы меня с еще большим рвением заниматься своим делом - и только...
- Чувство ответственности за деяния человечества в целом, - с бледной улыбкой заметила Лидия.
- Что-то подобное, - согласился Фарг. - История науки свидетельствует, что почти нет открытия, которое рано или поздно не касалось бы каждого. Нам всем должно быть небезразлично, если гляциологи ведут рискованные опыты с огромными массами льда в Гренландии, если Храмов приходит в восхищение от идеи будущего воцарения технической морали, если может оказаться так, что в один прекрасный день люди станут живыми манипуляторами Великого Мозга. И это - не все. Мы еще не знаем, что рождается в бесчисленных лабораториях от Земли до Юпитера, какие еще предложения сделают завтра человечеству исследователи, загипнотизированные силой собственных открытий. Людям пора покинуть тесный мир своих профессиональных интересов, пора выработать критерии оценки новых направлений работ с точки зрения человеческой морали.
- Анти-Храмов. Так сказать, Храмов наоборот, - с неожиданной горячностью сказала Лидия. - Ты не предлагаешь, случайно, вообще отказаться от исследований? Вот мы, например, работаем над проблемой регенерации органов человека. Благородное направление с точки зрения человеческой морали? Безусловно. А теперь представь себе, что эта проблема уже решена, что мы уже научились восстанавливать все - от пальца до головы. Моральным ли будет в этом случае восстановление человека, если от него осталась одна рука? Или, допустим, желательно ли возвращение к жизни кого-то давно умершего по сохранившемуся кусочку ткани?
Бурри сидел, напряженно сцепив руки, полузакрыв глаза. Увлечение философией заставило его в свое время основательно изучить логику, и сейчас, отмечая ошибки в рассуждениях своих друзей, он видел, что подобные споры могут быть решены только жизнью, то есть в результате труда многих и многих людей. При последних словах Лидии он оживился.
- Истина, доведенная до абсурда, становится ложью. Это было сказано философом Дицгеном еще в девятнадцатом столетии, - негромко сообщил он и посмотрел на часы. Время полета уже истекало. И действительно, почти сразу ровное, постоянное и от этого уже не замечаемое шипенье начало переходить в басовитый гул. Стратоплан начинал торможение.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурилась Лидия.
- Чтобы уравновесить весы, нужно на обеих чашах иметь равный груз, - коротко ответил Бурри и смущенно взглянул на Лидию, недовольный своим поучающим тоном.
- Казуистика! - буркнул Фарг. - Схоластика!
В небольшом, насквозь пронизанном солнцем здании вокзала они подошли к диспетчеру. Молодая круглолицая девушка, даже не дослушав пространных объяснений Фарга, сказала:
- Ах, к Моравису! Это нужно в колонию первобытных людей, шестьдесят километров по юго-восточному шоссе.
- Что, что? - не понял Фарг.
Девушка фыркнула.
- Это ребята с геофизической станции "Мантия" так себя называют. Моравис живет у них. Давно, уже с год.
- А они не каннибалы? - серьезно спросил Фарг.
- Что? - в свою очередь не поняла девушка.
- Так называлась одна из профессий первобытных людей, - любезно объяснил Фарг.
- Я же сказала, что они геофизики.
- Одно другому не мешает. Но все равно большое спасибо.
- Поезжайте на машине! - крикнула вдогонку девушка.
- Как бы не так! - проворчал Фарг. - Я тут заметил орнитоптерную станцию. Давно хотелось попробовать, что это такое.
Он вышел из вокзала первым и решительно зашагал к большому прозрачному навесу, под которым стояли широкие приземистые колпаки. Откуда-то появился сухощавый молодой человек в широкополой шляпе.
- Здравствуйте! - сказал он неожиданным при его телосложении густым басом. - Я техник-инструктор по орнитоптерам. Вам куда? В "Мантию"? Понятно. Завидую людям, у которых так много свободного времени, что они могут летать на орнитоптерах. Вам приходилось летать на них?
Инструктор откинул колпак и, почти без усилий подняв небольшой кольцеобразный механизм, вынес его из-под навеса.
- Это биомеханический аппарат, - пояснил он. - Пятнадцать километров в час, при попутном метре побольше. Что это в наше время, правильно?
Он повернул неприметный рычаг, и широкое наружное кольцо развернулось в два длинных эластичных крыла. Под ними оказались два пояса, которыми инструктор охватил верхнюю часть тела.
- Вот и все. Остальное сделают ваши биотоки. Соблюдайте осторожность при взлете и особенно при посадке. При взлете не нужно частить, взмахи должны быть плавными и широкими. Вот так.
Он оторвался от земли и, мягко помахивая упругими крыльями, повис на высоте двух метров.
- При посадке же, - поучал он с высоты, - взмахи делайте чаще и короче.
Крылья затрепетали и легко опустили техника-инструктора на землю.
Первым опробовать крылья взялся Фарг. Он с решительным и серьезным видом опоясался, вытянулся в струнку и, глубоко вздохнув, сделал взмах. Результат был неожиданный. Фарг взлетел на метр, опустился, снова взлетел, косо приземлился и ткнулся лицом в траву, путаясь в лихорадочно извивающихся крыльях.
Инструктор огорченно сдвинул на затылок шляпу и бросился поднимать Фарга. Бурри с Лидией хохотали.
- Ничего, ничего, - повторял молодой человек. - Все проще простого.
Действительно, все оказалось просто. Фарг полетел со второй попытки, уверенно сделал круг над навесом и довольно удачно приземлился.
- Смеетесь? - зловеще спросил он, снимая крылья. - Отлично, сейчас я буду смеяться.
У Бурри и Лидии начало оказалось лучшим, кое-что они уже уяснили, наблюдая за приключениями своего друга. Смеяться Фаргу не пришлось. Вскоре они поднялись все втроем, и полетели над шоссе, ведущим на юго-восток.
- М-да, - разочарованно сказал Фарг, заметив, как внизу, обогнав их, стремительно уходит вдаль голубая машина. - Скорость у нас, надо сказать, архаическая. Даже с геликоптером не сравнить.
- Никто нас не принуждал. Зато какое ощущение! - Бурри даже зажмурился на мгновенье.
Лидия, далеко опередив их, упорно набирала высоту.
- Не залезь в стратосферу, это тебе не ракетоид! - закричал Фарг, торопливо взмахивая крыльями.
Синеватые громады гор, у подножья которых расположилась станция "Мантия", казались совсем близкими, но прошел час, другой, а расстояние до них почти не сокращалось. И лишь через три с лишним часа после вылета показался несколько в стороне от шоссе десяток белых и красных кубиков.
Когда они приземлились на небольшой круглой поляне, из кустов вынырнули два рослых парня в шортах и сандалиях на босу ногу. Один из них торжественно произнес:
- Мы приветствуем вас на свободной земле нашего племени и просим вас оставить здесь ваши летательные аппараты, все механизмы, кроме часов и диктофонов, и все огнестрельное оружие.
- Каннибалы! - сказал вполголоса Фарг. - Я же говорил вам, каннибалы! Они захватали Морависа и держат его в плену, если только уже не съели.
- У нас нет огнестрельного оружия, - делая испуганные глаза, сказала Лидия. - Мы прибыли к вам с самой мирной миссией.
- В таком случае вы наши гости, - сказал парень, - до стойбища отсюда пятьсот локтей, мы вас проводим.
По дороге провожатые хранили таинственное молчание, а прилетевшие ни о чем не расспрашивали. По оживленному лицу Лидии было видно, что все это чрезвычайно нравится ей.
В "стойбище" их окружило человек двадцать загорелых, легко одетых парней и девушек.
- Вот, - сказал один из сопровождающих. - Знакомьтесь - мирная делегация.
- Кто вы? - спросила, улыбаясь, очень красивая брюнетка в зеленом.
Фарг выступил вперед, одернул куртку, и внушительно сказал:
- Этот человек, - он слегка поклонился в сторону Бурри, - есть член Комиссии Высшего Совета Наук по проблеме Великого Мозга. Зовут его Мстислав Бурри.
- Ого! - отреагировали в толпе. Брюнетка с интересом посмотрела на покрасневшего Бурри.
- А мы, - продолжал между тем Фарг, - лица, его сопровождающие, - Лидия Маури и Рой Фарг. Мстислав Бурри приехал побеседовать с художником Морависом.
- Ребята, - сказала брюнетка, - проводите их к маэстро! Вы все пойдете к нему?
- Пусть Бурри идет один, - ответила Лидия. - Мы пока побудем здесь.
- Правильно, - охотно согласился Фарг. - А вы тем временем не откажитесь ознакомить нас с законами и обычаями вашего уважаемого племени.
Брюнетка рассмеялась.
Один из провожатых повел Бурри дальше. Он шел впереди, легко лавируя в необыкновенно густом кустарнике, и временами неожиданно скрывался с глаз. Только едва заметно подрагивающие узкие листья, покрытые седым налетом, указывали его путь. Бурри, непривычный к ходьбе в такой чаще, сразу же расцарапал себе щеку об сухую ветку и раза два споткнулся о толстый серебристый кабель, совершенно незаметный в спутанной бесцветной траве.
Наконец, впереди показался просвет, и через десяток шагов, гремя мелкой галькой, Бурри вслед за своим провожатым скатился на широкий песчаный берег.
От ленивой и, видимо, неглубокой в этом месте реки тянуло свежестью, а то, что происходило на берегу, заставило Бурри остановиться. На низком раскладном стульчике сидел человек в надвинутой на глаза панаме, из-под которой торчали лишь длинные седые усы. Поодаль, на сером, нетерпеливо перебирающем ногами коне сидел голый всадник. Человек в панаме водил усами над стоящим перед ним мольбертом, словно недовольно принюхивался, потом решительно махнул рукой. Мгновенно сорвавшись с места, всадник бешено понесся по берегу, взметая песок. Напротив усатого в песке торчало несколько веток, и у этой отметки всадник резко остановился. Конь уперся, оставляя глубокие борозды, всеми четырьмя ногами, а всадник - юноша с великолепно развитой мускулатурой - картинно переворачиваясь в воздухе, пролетел несколько метров и мягко упал на песок.
- Руки!! - хватаясь за голову, завопил усатый. - Тут нужен испуг, даже страх, а ты мне демонстрируешь акробатические трюки!
- Маэстро, - шепнул Бурри провожатый. Глаза его смеялись.
- Здравствуйте, - сказал Бурри.
- Что? А, здравствуйте, здравствуйте! - хмуро ответил Моравис, мельком оглядывая Бурри.
- Я к вам...
- Вижу, - Моравис глядел на мольберт и обмахивался панамой. - Сколько можно! Уговоры, эти глупые похищения, теперь снова уговоры! Но мой милый сынок, я вижу, уже не рискнул сюда приехать. И правильно! Я бы попросил ребят отвезти его и насильно усадить в стратоплан. Да и с вами, пожалуй, стоит так поступить. Как ты думаешь, Гай?- спросил он у голого всадника.
- Как прикажете, - весело отозвался тот, поигрывая мышцами. Моравис довольно хохотнул и доброжелательно посмотрел на Бурри.
- Вы неправильно поняли меня, - сказал Бурри, растерянно оглядываясь на своего провожатого. - Я член Комиссии Высшего Совета Наук по проблеме Великого Мозга и приехал поговорить с вами.
- Такой молодой! Ну, хорошо, а причем здесь Великий Мозг, какое я имею к нему отношение?
Великолепный натурщик перестал играть мышцами и внимательно прислушивался к разговору.
- Это длинная история, но, может быть, здесь не совсем удобное место для беседы? - Бурри посмотрел по сторонам. - Может быть нам где-нибудь присесть?
- Стыдитесь, юноша! Я, старый человек, и то чувствую себя здесь превосходно. Гай, на сегодня наша работа окончена. Унеси, пожалуйста, мольберт, а мы с юношей сядем вон там у воды и побеседуем. - Моравис водрузил на голову панаму и взял Бурри под руку.
В потемневшей реке вздрагивали первые звезды. Шум воды с наступлением сумерек становился отчетливей и чище, словно ночь гасила все посторонние звуки. Недалекие горы постепенно уплотнялись, сдвигались теснее и теперь возвышались сплошной темной стеной, только на одинокой дальней вершине медленно таял последний отблеск зари. Какие-то небольшие птички с тревожным писком торопливо пролетели над самой водой и исчезли в сгущающейся темноте.
За кустами уже два раза кричали в мегафон: "Маэстро, ждем вас к столу!", но Моравис, нетерпеливо отмахиваясь, продолжал расспрашивать Бурри.
- Знаете, Мстислав, я, кажется, понимаю вашего Аштау, - сказал он, наконец, скорбно покачивая головой. - Нет-нет, не умом, а сердцем. Надвигается что-то огромное и значительное, что требует от нас, людей, ответа. Пора бездумного развития науки кончилась. Дальше мы должны знать, что нам полезно и нужно познавать и как познавать. Рано или поздно это должно было случиться. Вы согласны со мной, Мстислав? Правда, я не человек науки, могу ошибаться...