Это же заговор против нас двоих. Против нас всех!
- Я и сам себя чувствую гнусно, - признался Макфиф. Свернув с дороги к контрольно-пропускному пункту, он вырулил на территорию "Мегатрона". Дежурный у входа отдал честь и помахал рукой; Макфиф махнул в ответ. - В конце концов, вы же мои друзья… но вмешался служебный долг, принуждающий писать объяснительные на друзей. Собирать компромат, распутывать сплетни… Думаете, мне это по душе?
- Засунь свой долг… - начал было Гамильтон, но Марша дернула его за рукав.
- Чарли прав. Он не виноват. Мы все тут ни при чем, все трое.
Машина остановилась у главного входа. Макфиф выключил двигатель, они вышли из машины и понуро побрели вверх по широким бетонным ступеням. После идиотских разговоров желание радостно созерцать чудо техники как-то пропало. Небольшая группа специалистов собиралась поблизости. Гамильтон придирчиво оглядел их. Модно одетые молодые люди со стандартной короткой стрижкой по-приятельски болтали друг с другом. Рядом топталась и обычная в таких случаях горстка зрителей с улицы. Благополучно пройдя контроль, они предвкушали удовольствие от предстоящего зрелища - "Мегатрон" в действии. Но Гамильтона тянуло к специалистам, все ж таки коллеги… "Точнее сказать, - подумал он мрачно, припоминая сегодняшнее обсуждение, - я был их коллегой, еще недавно…"
- Я отойду на минутку, - едва слышно проговорила Марша, прикладывая платок к покрасневшим глазам. - Зайду в женскую комнату, приведу себя в порядок.
- О'кей, - буркнул Джек, погруженный в собственные мысли. Она отошла, и Гамильтон с Макфифом остались наедине в гулком коридоре главного корпуса "Мегатрона".
- Может, оно и к лучшему… - как бы отмахнувшись от назойливой мухи, выдохнул Гамильтон.
Черт возьми, десять лет - долгий срок, для любой работы - долгий. Но тогда чего он достиг за эти годы? Вот вопрос.
- Ты имеешь полное право обижаться, - вяло отреагировал Макфиф.
- Намерения, конечно, у тебя благие, - ответил Гамильтон. Отошел и стал в стороне, засунув руки в карманы.
Хм… обижен! Не то слово. Он оскорблен до глубины души. И чувство это будет с ним, пока он не решит, кому же в конце концов сохранить верность… Скользкая дорожка! Но дело даже не в этом: случившееся стало для Джека потрясением основ, всех его устоявшихся привычек. Это удар по всему, во что он верил и считал незыблемым. И глубже всего уязвил его именно Макфиф, угрожающий теперь его семейному благополучию. И той женщине, которая значит для Гамильтона больше, чем кто-либо другой на свете. Даже больше, чем работа. Джек вдруг отчетливо, до боли зубовной, осознал это именно сейчас. Его личная преданность всецело принадлежала жене. Прочувствовать это было непривычно и странно. Фактически выбор - кому же он остается верен - бездарен в своем зародыше. Однако у Джека появилась фобия, будто их с Маршей силой оттаскивают друг от друга, словно происходит некое тайное действо, повлиять на которое невозможно. Еще мгновение-другое, и он потеряет любимую женщину навсегда.
- Да, - с трудом ответил он Макфифу. - Чертовски обидно…
- Найдешь ты другую работу. С твоим-то опытом.
- Моя жена! - напомнил Гамильтон. - Я о ней толкую. Как думаешь, будет у меня шанс когда-нибудь поквитаться с тобой? Хотелось бы!.. - Последняя фраза даже для самого Джека прозвучала по-детски наивно. - Ты больной уродец! - заявил он Макфифу, продолжая бесполезный разговор, отчасти потому, что не хотелось удерживать в себе горечь обиды, а отчасти - просто по инерции. - Ты расправляешься с невинными людьми. Параноик в бредовом угаре…
- Прекрати! - оборвал его Макфиф. - Тебе дано было время одуматься, Джек. Целые годы. Слишком много времени, Джек. Пока Гамильтон подбирал словцо покрепче, вернулась Марша.
- Они запускают простых смертных. Большое начальство уже посмотрело…
- Сейчас она выглядела более спокойной. - Эта штука, новый дефлектор, говорят, уже включен. Гамильтон неохотно оставил капитана.
- Тогда идем.
Макфиф поковылял рядом.
- Это должно быть интересно, - бубнил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Наверняка! - отчужденно ответил Гамильтон, чувствуя, что весь дрожит. Глубоко вздохнув, он вслед за Маршей вошел в лифт и машинально повернулся лицом к выходу. Макфиф сделал то же самое. Гамильтон мог теперь вволю насмотреться на его багровую бычью шею. На втором этаже они увидели молодого негра с повязкой на рукаве, собиравшего группу посетителей. Они присоединились к нему. Другие терпеливо ожидали своей очереди. Стрелки часов показывали три пятьдесят; дефлектор уже работал полным ходом.
- Начнем, - на удивление тонким голосом произнес негр, когда группа направилась к обзорной платформе. - Нам надо поторапливаться, чтобы другие успели. Как вам известно, "Мегатрон" в Белмонте сооружен Комиссией по атомной энергии для искусственного воссоздания космических излучений. Главный элемент "Мегатрона" - гигантский магнит, который разгоняет протоны. Положительно заряженные протоны поступают в линейную камеру магнита из трубы ускорителя…
В зависимости от интеллекта и настроения зрители либо глуповато улыбались, либо игнорировали гида. Один высокий, худощавый и строгий пожилой джентльмен стоял как столб, сложа руки на груди и выражая неприкрытое презрение к науке вообще. "Вояка!" - отметил Джек, увидав потемневший металлический значок на хлопчатобумажной куртке. "Ну и черт с ним, - подумал он с горечью. - К черту патриотизм вообще. И в конкретном смысле, и в абстрактном. Что солдафоны, что легавые… Их ничего не интересует, кроме пива, собак, автомашин и пушек".
- А имеется ли рекламный проспект? - жеманно, но в то же время настойчиво спрашивала гида пухлая мамаша преклонных лет. - Мы бы хотели взять с собой для чтения. И для школы тоже.
- А сколько там вольт? - выкрикнул ее сын. - Больше миллиарда?
- Свыше шести миллиардов, - терпеливо отвечал негр. - Такое напряжение получают протоны, прежде чем им сообщают отклонение и выводят из круговой камеры. С каждым оборотом луча в камере заряд и скорость возрастают.
- И какая скорость получается? - поинтересовалась сухопарая тридцатилетняя дама ученого вида. На ней были нелепые очки в тяжелой роговой оправе и строгий деловой костюм.
- Немного меньше скорости света.
- А сколько кругов они делают внутри камеры?
- Четыре миллиона, - ответил гид. - При этом пробегают триста тысяч миль - меньше чем за две секунды.
- Ах!.. Это невероятно! - воскликнула расфуфыренная мамаша.
- Когда протоны покидают линейный ускоритель, - продолжал гид, - они обладают энергией в десять миллионов вольт. Как говорим мы, профессионалы, - десять мегавольт. Не главная задача - перевести их на круговую орбиту точно в нужный момент и под нужным углом, чтоб они попали в силовое поле большого магнита.
- А магнит не может это сделать? - спросил мальчик.
- Нет, для этого существует инфлектор. Протоны очень легко уходят с заданного курса и разлетаются во всех направлениях. Требуется сложная система модуляции, чтобы удержать их и не дать разойтись по расширяющейся спирали. Но даже с разгоном луча до необходимой скорости остается фундаментальная задача вывода его из круговой камеры… Гид предложил посмотреть на кашалотову тушу магнита, помещенную в защитный кожух прямо под платформой. Своей формой магнит напоминал пряник; из кожуха несся мощный гул.
- Камера ускорителя находится внутри. Ее длина - четыреста футов! Но отсюда она не видна.
- Интересно, - произнес седой ветеран, - помнят ли создатели этой удивительной машины, что любое из посылаемых Богом бедствий, как ураган например, намного превосходит всю собранную человеком энергию. Не только этой, но и всех других машин?
- Конечно, знают и помнят! - ехидно вставила строгая дама. - Они вам до килограмма рассчитают силу урагана! Ветеран посмотрел на нее с любопытством.
- Вы физик, мадам? - осведомился он.
Гид предложил всей группе пройти на платформу.
- После вас, - отодвинулся Макфиф, пропуская Гамильтонов. Марша прошла вперед, Джек проследовал за ней. Макфиф, изображая интерес к информационным таблицам на стене, уныло замкнул шествие.
Стиснув руку жены, Джек прошептал Марше на ухо:
- Ты что, подумала, будто я и в самом деле откажусь от тебя?.. Мы же не в нацистской Германии!
- Пока еще нет, - убитым голосом ответила Марша. Она была бледна и по-прежнему печальна. Всю косметику она сняла, губы ее казались бескровными.
- Милый, когда я думаю о людях, затащивших тебя на судилище, чтоб тыкать тебе в лицо моими поступками, словно я какая-нибудь… шлюха или не знаю кто… Я готова убить их! А Чарли-то, Чарли! Я то думала - он наш друг! Думала, что мы можем на него рассчитывать. Сколько раз он обедал у нас…
- Но ведь мы не в Аравии живем, - напомнил Гамильтон жене. - То, что мы его кормили, не означает, что мы навеки породнились.
- Чтобы я когда-нибудь еще приготовила лимонное безе? И все прочее, что ему нравится! У-у, эти его оранжевые подтяжки! Обещай мне, что никогда не будешь носить подтяжек!
- Пределом моих мечтаний будут безразмерные носки! - Обняв Маршу за плечи, Джек предложил:
- Давай сбросим его на магнит!
- У магнита случится несварение. - Марша грустно улыбнулась. - Он, вероятно, выплюнет его обратно. Слишком уж отвратителен! За ними медленно шли мамаша с сыном. Макфиф отстал: руки глубоко в карманах, мясистые щеки угрюмо отвисли.
- А он не выглядит победителем, - заметила Марша. - Мне даже как-то жаль его. Ведь он не виноват.
- Кто же тогда виноват? - почти шутливо спросил жену Джек. - Эти кровопийцы, капиталистические чудовища с Уолл-стрит?
- Странно слышать это от тебя, - нервно заметила Марша. - Ты раньше никогда не говорил подобного. - Вдруг она сильно сжала ему локоть:
- Ты ведь не думаешь в самом деле, что я… - Столь же порывисто отстранившись, она воскликнула:
- Да, да, ты думаешь! Думаешь, мол, все оно так и есть!…
- Что - есть? Что ты состояла в прогрессивной партии? Да я же сам тебя возил к ним на митинги. Ты забыла мой старый "шевроле"? Великой новости уже целых десять лет.
- Я не про то. Ведь для генералов и их подручных такие вещи представляются совсем в ином свете… Неужели и твои мозги сдвинуты набекрень?
- Брось, - Джек попытался неуклюже отшутиться, - у тебя нет передатчика в чулане. Я, во всяком случае, не видел.
- А ты искал? - В ее голосе зазвучали металлические нотки. - А вдруг он у меня есть на самом деле? Как знать! Может, я и здесь сейчас не просто так, а чтобы сорвать пуск "Мегатрона", или как там его называют?
- Потише! - тревожно одернул ее Гамильтон.
- Ты мне не приказывай! - Марша с возмущением повела плечами, резко отступила в сторону и наткнулась прямо на сурового старого вояку.
- Осторожней, леди! - проговорил ветеран, преграждая ей путь к решетке. - Так можно выпасть за борт! Тем временем экскурсия продолжалась.
- Критическим вопросом создания всей установки, - вещал гид, - была конструкция отклоняющего модуля, который должен выводить протонный луч из круговой камеры прямо на цель. Было перепробовано несколько способов. Сначала просто отключали в нужный момент генератор; это позволяло протонам уходить наружу по расходящейся спирали. Но такое отклонение луча слишком примитивно…
- Правда ли, - сам удивляясь зачем, отрывисто спросил Гамильтон, - что однажды в Беркли луч старого циклотрона вышел из-под контроля? Гид заинтересованно взглянул на него.
- Да, говорят.
- Я слышал, что он прошил насквозь служебное помещение, и там до сих пор заметны обугленные края. А по ночам, если выключить освещение, можно видеть радиационное свечение.
- Да, в виде голубого… как бы ореола, - подтвердил гид. - Вы физик, сэр?
- Электронщик, - скромно поправил Гамильтон. - Этот дефлектор меня интересует. Я и с Лео Уилкоксом немного знаком.
- Да, у Лео сегодня великий день, - кивнул гид. - Его установку только что включили на полную мощность.
- Это которую? - спросил Гамильтон.
Гид показал им какую-то сложную систему сбоку от магнита: большая темно-серая труба на мощных опорах была вся окружена путаницей разноцветных трубопроводов малого диаметра.
- Это и есть работа вашего знакомого. Он где-то и сам поблизости.
Наблюдает.
- И каковы результаты?
- Пока еще рано говорить.
Оглянувшись, Гамильтон увидел, что Марша стоит на другом конце платформы. Он поспешил к ней.
- Веди себя как взрослая, в конце концов! - сердито прошипел он. - Раз уж мы здесь, я хочу узнать как можно больше.
- Уж эта твоя физика! Провода и трубы тебе важнее, чем моя жизнь!
- Я сюда пришел увидеть все своими глазами. Так что не мешай, пожалуйста! Не устраивай сцен!
- Это ты устраиваешь сцену.
- Или мало тех бед, что ты уже принесла? - отвернувшись, хмуро бросил через плечо Джек.
Он похлопал по карманам в поисках сигарет. И тут вдруг, перекрывая ровный гул магнита, завыла аварийная сирена.
- НАЗАД! - закричал гид, вскинув руки над головой. - Радиационная тревога!
Страшный рев заполнил корпус "Мегатрона". Взлетели снопы искр, раскаленные осколки взвились мелкими брызгами и посыпались огненным дождем на обезумевших людей. Удушливое зловоние ударило в нос, но едва ли кто мог это почувствовать; в дикой давке каждый жаждал только одного - поскорее выбраться из мясорубки.
По платформе зазмеилась трещина. Металлическая балка, надвое прошитая лучом, провисла оплавленными ошметками.
Мамаша, мучившая гида идиотскими вопросами, металась с разинутым ртом, из которого несся один нескончаемый вопль. Макфиф, судорожно трепыхаясь, пробивал себе дорогу, спасаясь от адского сияния ионизированного воздуха. Он сшибся с Гамильтоном. Оттолкнув потерявшего человеческий облик полицейского, Джек бросился вперед и попытался схватить Маршу… Его одежда уже тлела. Несколько человек показались Джеку живыми факелами. Они в панике пытались уползти с обвисшего куска платформы, плевавшего расплавленным металлом и таявшего на глазах.
По всему "Мегатрону" визжали, гудели сирены тревоги. Вопли людей и машин сливались в какофонию ужаса. И вот под ногами медленно обрушился настил. Еще мгновение назад державшийся участок пола превратился в месиво горящих осколков и брызг. Гамильтон инстинктивно выбросил вверх руки, опрокинулся и упал лицом вниз на какие-то засыпанные пеплом железные конструкции. Затем со всего маху пробил мягкий проволочный экран, ограждавший магнит. Последними его ощущениями были визг проволоки и поток обжигающего глотку воздуха…
Удар был страшен. В мозгу вспыхнул зримый образ боли; раскаленная глыба металла вспухала, пульсировала и обволакивала тело колючей пеной. Влажный комок живой плоти агонизировал в коконе стальной паутины. Затем исчезло и это. Краешком затухающего сознания воспринимая всю уродливость собственного искалеченного тела, Джек лежал в позе трупа, инстинктивно, а может - только в воображении, пытаясь подняться. При этом совершенно явственно понимая, что подобная попытка ничего не даст. Быть может, лишь на мгновение продлит агонию.
Глава 3
Во тьме что-то шевелилось.
Он долго вслушивался. Закрыв глаза, ощущая тело как сплошной сгусток боли, он не двигался, замерев, превратившись в один только слух. Ритмически повторялся звук: тук, тук, словно кто-то, неожиданно воплотившись из тьмы, постукивал, вслепую нащупывая дорогу. Неизвестно сколько времени он вбирал в себя этот звук, пока не понял, что это стучит о стекло твердая планка шторы, а сам он находится в больничной палате.
Джек продолжал функционировать. Во всяком случае - как система из человеческого глаза, зрительного нерва и мозга. И эта система восприняла неясные очертания жены, колеблющиеся и пропадающие из виду. Теплой волной нахлынула зыбкая радость: слава Богу, Марша жива! Джек вознес бессловесную молитву. Поток эмоций затопил сознание… Это была ничем не омраченная радость.
- Он приходит в себя, - авторитетно произнес некий баритон.
- Кажется, да! - воскликнула Марша. Ее голос звучал как будто из-за стены. - Если б только знать точно…
- Я в порядке, - неразборчиво проговорил Джек.
В тот же миг ее тень встрепенулась и полетела к нему…
- Любимый! - Взволнованно дыша, Марша нежно прильнула к мужу. - Дорогой, все будут жить! Никто не погиб! И ты тоже, мой родной! Ее лицо светилось искренним счастьем.
- У Макфифа растяжение связок, но это пройдет. А у мальчишки, похоже, сотрясение мозга.
- А ты как? - слабым голосом спросил Гамильтон.
- У меня все прекрасно! - Поднявшись, она повернулась перед ним, чтоб он осмотрел ее со всех сторон. Вместо модных пальто и платья на ней был простой больничный халат. - Одежда превратилась в лохмотья, и они дали мне вот это.
В замешательстве Марша тронула свои каштановые волосы:
- Видишь, они теперь короче. То, что обгорело, я отрезала. Ну, отрастут еще!
- Можно мне встать? - спросил Джек, пытаясь приподняться на постели.
Голова закружилась, и он распластался на койке, хватая ртом воздух. Черные круги заплясали вокруг; он закрыл глаза и обреченно ждал, когда все пройдет.
- Какое-то время вы будете чувствовать слабость, - сообщил доктор. - Это результат шока и потери крови. Он тронул Джека за руку.
- Покромсало здорово. По кусочку выковыривали из вас металл.
- Кому досталось хуже всех? - спросил Гамильтон, не открывая глаз.
- Артуру Сильвестру. Помните старого солдата? Он ни на секунду не терял сознание, но, по-моему, уж лучше бы потерял! По-видимому, перелом позвоночника. Сейчас он в хирургии.
Гамильтон скосил взгляд на собственную руку: она покоилась в большой гипсовой повязке.
- Я пострадала меньше всех, - запинаясь, проговорила Марша. - Но из меня чуть дух не вышибло. Я попала прямо в середину луча. Все, что видела, - лишь искры из глаз. Правда, экспериментаторы сообразили сразу выключить генератор. Все длилось меньше секунды… - Она жалобно добавила:
- Но казалось, будто миллион лет!
Гладко выбритый молодой врач отвернул одеяло и стал измерять Джеку пульс. Рядом деловито готовила процедуру рослая медсестра. Приборы стояли у нее под рукой. Все выглядело чинно и деловито. Выглядело… однако что-то было не так. Джек это почуял нутром. В глубине подсознания возникло неуютное ощущение, будто изменилось нечто важное… Или - исчезло.
- Марша, - неожиданно спросил он. - Ты чувствуешь?..
Неуверенными шагами Марша подошла ближе.
- Что, милый?
- Не могу объяснить. Но у меня вдруг появилась мысль… Не знаю, как это назвать. Не понимаю…
Марша явно забеспокоилась. Поколебавшись немного, она обернулась к доктору:
- Я же вам говорила: что-то не так. Помните, в самом начале, как только пришла в себя?
- Всякий, кто перенес шок, испытывает ощущение нереальности происходящего, - спокойно заметил ей доктор. - Это в высшей степени типично. Примерно через сутки все пройдет. Кроме того, не забывайте, что каждому из вас сделали успокоительную инъекцию. Да и выпавшее испытание было слишком велико. Луч, в который вы угодили, чрезвычайно мощный. Джек и Марша промолчали. Они лишь смотрели друг на друга, по выражению лица стараясь угадать мысли другого.