- В чем дело? - презрительно спросил Джек. - Что вы там еще бормочете?
- Молюсь, - сообщил Брэди. - Прошу Божественной помощи.
- Закон Ома, - начал Гамильтон. - Сопротивление тела электрическому току… И умолк.
- Какие-то проблемы? - с плохо прикрытым злорадством спросил Брэди.
- Вы меня отвлекаете. Помолитесь, пожалуйста, после.
- Нет, именно теперь! Позже это будет ни к чему!
Стараясь не обращать внимания на непрерывно шевелящиеся губы противника, Джек продолжил:
- Сопротивление тела прохождению электрического тока может быть установлено следующим уравнением…
- Давай, давай! - насмешливо подбодрил Брэди.
Странная пустота образовалась в мозгу. Символы, цифры, уравнения, подмигивая, поплыли перед глазами. Слова и фразы порхали, как мотыльки, не желая вставать в мало-мальски осмысленном порядке.
- За абсолютную единицу сопротивления, - почти выкрикнул Гамильтон, - может быть принято сопротивление проводника, который…
- Что-то не похоже на закон Ома, - ухмыльнулся Брэди. И обернулся к своим приспешникам:
- А вам? Те удрученно покачали головами.
- Сдаюсь!.. - так и не поверив до конца в происшедшее, выдохнул Джек.
- Я даже не могу срофульмиро… тьфу! сформулировать закон Ома…
- Хвала Всевышнему! - Брэди пребывал на вершине блаженства.
- Варвару нанесен удар от Господа, - прокомментировал кто-то из юнцов сей прискорбный факт. - Испытание окончено.
- Так нечестно! - слабо запротестовал растерянный Джек. - Я знаю закон Ома не хуже, чем собственное имя!
- Хватит вилять! - осадил его Брэди. - Лучше признай, что ты варвар и на тебя не простирается благодать Божия.
- А как же состязание? Надо бы и вас проверить.
Брэди призадумался.
- Давай, конечно… Все что хочешь.
- Электронный луч, - собравшись с силами, начал Джек, - отклоняется при прохождении между двумя заряженными пластинами, имеющими определенную разность потенциалов. На электроны воздействует силовое поле под прямым углом к направлению их движения. Обозначим длину пластин как L1. Обозначим расстояние от центра пластины…
Джек запнулся, умолк и выпучил глаза, взирая на невероятное зрелище: чуть повыше правого уха Брэди появились крупный губастый рот и пухлая ладонь… Кто-то невидимый стал нашептывать Брэди. К сожалению, Джек не мог расслышать, что именно вещает привидение.
- К-кто это? - придя в себя, прохрипел Джек.
- Вы что-то сказали? - с невинным видом переспросил его Брэди, движением руки отсылая прочь неизвестного помощника.
- Может, у меня галлюцинации? Но только что вам кто-то шептал прямо в ухо.
- Это ангел Господень, - ответил Брэди. - Вполне естественно!
Гамильтон поднял руки, как узник перед расстрелом. - Все! Ваша взяла.
- Что ж замолчали? Продолжайте. - Брэди был издевательски любезен. - Вы ведь хотели, чтоб я объяснил отклонение луча согласно приведенной формуле…
Он несколькими точными, сжатыми фразами обрисовал процесс, придуманный Джеком.
- Правильно?
- Ерунда! - возмутился Гамильтон. - Откровенное жульничество…
Губы ангела над ухом Брэди растянулись в наглой ухмылке, затем произнесли что-то издевательское по адресу Джека. Брэди тоже позволил себе улыбнуться.
- Да, забавно! - согласился он. - Однако же какое упорство!
Губастая пасть ангела стала растворяться в воздухе. Гамильтон торопливо выкрикнул:
- Погоди! Я хочу поговорить с тобой.
Ангел, точнее, его рот помедлил.
- Чего ты хочешь? - спросил он рокочущим, будто шум водопада, голосом.
- Ты и сам должен знать, - ответил Джек. - Не тебе ли достаточно только взгляда?
Губы ангела сложились в презрительную усмешку.
- Если ты читаешь в умах людей, то должен читать и в сердцах, - напомнил Гамильтон.
- В чем дело? - недовольно поморщился Брэди. - Приставай к своему собственному ангелу!
- Где-то было написано, - продолжал Джек, - что помыслить о грехе так же дурно, как и совершить его в действительности?
- О чем ты там бормочешь? - еще сильнее забеспокоился Брэди.
- Насколько я понимаю древние строки, речь идет о психологической мотивации. Мотивация - это решающий моральный момент, а состоявшийся натуральный грех - только внешнее проявление дурного желания. То есть зло и добродетель зависят не от того, что сделал человек, а от того, что он чувствует и чего желает.
Ангел одобрительной гримасой выразил согласие.
- Ты верно говоришь.
- Эти люди, - Джек указал на ученых лоботрясов агентства, - величают себя воинами Единосущного Бога. Они искореняют язычество. Но мотивы их действий порочны, в их основе - греховное желание.
Брэди от возмущения захлебнулся слюной:
- К-куда вы клоните?
- Я хочу сказать, что ваше стремление выгнать меня из агентства по сути своей корыстно. Вы мне завидуете! А зависть, в качестве побуждения к действию, неприемлема. Я привлек к этому ваше внимание как собрат по религии. - Уже мягче Гамильтон добавил:
- Это мой долг.
- Зависть! - воскликнул ангел. - Да, зависть - великий грех. Но она не грех в том смысле, что и сам Бог ревнует человека к любому псевдобожеству. Суть в том, что только Единосущный Бог является Господом. Поклонение кому-нибудь другому есть отрицание Божественной природы и возврат к варварским суевериям.
- Но, - вмешался Брэди, - ревность может еще быть положительной и в том смысле, что настоящий бахаит ревностно исполняет свой долг пред Господом.
- Ревностно именно в том смысле, что он исключает любую другую работу и другие обязанности, - уточнил ангел. - Только в этом положительное значение слова "ревность". Можно говорить еще о ревностной защите своего законного наследства. Этот же язычник утверждает, что ты ревнуешь - иначе говоря, завидуешь, - желая отнять чужое. Тобой движет алчность и корыстолюбие. По сути, ты отказываешься подчиняться закону распределения благодати.
- Но… - попытался возразить Брэди, нелепо взмахнув руками.
- Варвар прав, говоря, что дела, производящие доброе впечатление, но порожденные недобрыми намерениями, суть ложные дела. Ваша ревностность упраздняется вашей завистью. Поэтому, хоть ваши дела внешне и устремлены ко славе Единосущного, души ваши полны скверны.
- Я не понимаю, при чем здесь "скверна"? - стал обороняться Брэди… но было уже поздно. Приговор вынесен. Солнце потускнело над горизонтом, подернулось пеленой - и исчезло во мгле. Колючий суховей закружил над испуганно притихшими юнцами. По земле, словно черные змеи, поползли трещины.
- Можете в установленные сроки подать апелляцию, - из надвигающейся тьмы прогремел ангел. - Канал связи обычный. И канул в небытие.
То, что еще недавно выглядело пышным зеленым пейзажем, окружавшим агентство, теперь стало выжженным участком растрескавшейся земли. Ни травинки, ни цветочка - одни жухлые ошметки. С горе-учеными тоже происходили странные метаморфозы: они на глазах уменьшались в размерах, пока не превратились в уродливых, волосатых карликов, сплошь покрытых язвами и струпьями. Глянув друг на друга и окрест себя, они завопили в слезном отчаянии.
- Мы прокляты-ы! - истерично подвывал Брэди. - Про-о-окляты!
Юных адептов агентства явно лишили благодати. Горбатые, короткопалые уродцы нелепо тыкались в разные стороны. Вместе с пыльным суховеем их окутала тьма. Под ногами по выжженной земле метнулась кобра… Послышался зловещий скрип ползущего скорпиона…
- Сожалею, - ошеломленно пробормотал Гамильтон. - Но пора бы вам знать, что правда неизменно выходит наружу.
Брэди метнул на него испепеляющий взгляд налитых кровью глаз. Грязные лохмы волос падали на его почерневшее, искаженное лицо.
- Ты, язычник!.. - прорычал он, отворачиваясь.
- Добродетель - сама по себе награда! - напомнил ему Гамильтон. - Пути Господни неисповедимы. Преуспеяние никогда не будет чем-то большим, чем успех.
Забравшись в машину, Джек сел за руль и включил зажигание. Завизжал стартер, над лобовым стеклом взметнулось облако пыли. Но и только-то. Мотор не заводился.
Джек долго терзал акселератор, недоумевая, что же могло случиться. Но потом он с ужасом заметил, что сиденья его автомобиля: прежде блиставшие великолепной обивкой, теперь годились разве что на свалку - выцветшие, рваные, засаленные…
Машина, к несчастью, тоже угодила в только что проклятое место. Джек достал из бардачка замусоленный справочник. Но толстый том больше не содержал схем, таблиц и советов технического свойства; теперь в нем воспроизводились общепринятые молитвы.
Молитва в этом странном мире заменяла все физические знания и навыки. Раскрыв книгу перед собой, Джек включил первую скорость, нажал на газ и отпустил сцепление…
- Есть один только Бог, - затянул он, - а Второй Бааб суть…
Двигатель взревел - и машина, громыхая, сдвинулась с места. Подвывая и дребезжа, она выползла на улицу. Позади остались заклейменные проклятием молодые адепты. Они вовсю обсуждали способы подачи апелляций, называя инстанции и сроки. Несомненно, они вернут себе свой прежний статус. Эти крутые ребята смогут.
Джеку потребовался комплект из четырех молитв, чтоб кое-как дотащиться до Белмонта. Проезжая мимо какой-то мастерской, он подумал, не затормозить ли ему для ремонта. Но вывеска заведения заставила поторопиться прочь:
НИКОЛТОН И СЫНОВЬЯ Исцеление автомобилей Пониже вывески, на витрине, была выставлена духовная литература. Лозунг в центре возвещал: "Каждый день, каждый час моя машина становится все лучше и лучше!"
После пятой порции молитв движок как будто заработал исправно. Сиденья обрели вполне пристойный вид. Джек почувствовал, как к нему возвращается некоторая уверенность в собственных поступках и мыслях. Кажется, удалось выкарабкаться из самого неприятного. Любой мир имеет четкие законы. Важно только уяснить их.
Был уже вечер. Мелькали огни несущихся по Эль-Камино машин. Позади переливался разноцветной мозаикой Сан-Матео. Облака, словно непрошеные гости, наползали на ночное небо. С предельной осторожностью Джек вырулил на крайнюю правую полосу.
Слева от дороги виднелись корпуса "Калифорния мэйнтэнанс". Но сей факт отнюдь не вызывал радости. Даже в привычном мире Джек был отщепенцем. Одному Богу известно, чем бы мог сейчас закончиться визит на ракетный завод. Джек всем нутром ощутил, что рисковать не стоит, можно и шею сломать. Человек типа полковника Эдвардса в этом мире наверняка превзойдет самую бредовую фантазию.
Справа от Гамильтона показался небольшой, приветливо подмигивающий светящимися окнами, хорошо знакомый оазис - "Тихая гавань". Здесь Джек не раз с удовольствием проводил вечера… Удобно расположенный через дорогу от завода, бар был любимым местом отдохновения для инженеров, любителей пропустить одну-другую кружку пива в жаркий день. Припарковав машину, Гамильтон выбрался наружу и побрел к бару по асфальтированной дорожке. Моросил мелкий дождь. Водяная крупа успела забраться за ворот, пока Джек, предвкушая покой и отдых, тащился к призывно мигавшей неоном рекламе "Золотистой пены".
В баре было полно народа. Стоял приветливый гул. Гамильтон задержался на пороге, обозревая собравшихся. Слава Богу, здесь, по крайней мере, все осталось по-прежнему. Водители-дальнобойщики, в промасленных комбинезонах, просиживали время над кружками пива в конце стойки. Шумная блондинка, местная достопримечательность, восседала на высоком табурете, прихлебывая содовую воду слегка разбавленную виски. В углу неистово ревел ярко размалеванный музыкальный ящик. Рядом, равнодушные к шуму, сражались в шашки двое рабочих с жидкой шевелюрой.
Протиснувшись сквозь толчею, Гамильтон подошел к табуретам у стойки. В самом центре, как раз перед большим зеркалом, сидел, размахивая кружкой, то и дело разражаясь идиотским хохотом, Макфиф собственной персоной. Странное чувство брезгливой радости наполнило измученную душу Гамильтона.
- Я думал, ты уже помер! - сказал Джек, ткнув охранника под локоть.
- Урод ты этакий!
Макфиф резко обернулся, расплескав пиво.
- О! Да это краснопузый Джек! Разрази меня гром! - Он подал знак бармену:
- Принеси-ка, черт возьми, кружку пива приятелю…
- Поосторожней, - оглядываясь по сторонам, заметил Гамильтон. - Ты что, не в курсе?
- В курсе чего?
- Того, что произошло. - Джек опустился на освободившийся табурет. - Ты даже не видишь разницы?.. Между тем, что было и что есть?
- Замечаю и вижу, - самодовольно произнес Макфиф. Он распахнул пиджак. Изумленному взору Гамильтона предстала странная коллекция из всех мыслимых и немыслимых амулетов, талисманов и прочих колдовских изделий. Они гроздьями свисали на грудь и живот Макфифа - на все случаи жизни. - Я тебя опередил, дружище, на двадцать четыре часа! Что такое Бааб, я понятия не имею, и у каких арабов его откопали, тоже не знаю, но меры принял…
Поглаживая золотой медальон с таинственными знаками, он добавил:
- Так что шутить со мной не советую, а то я целую крысиную стаю могу напустить!
Гамильтону подали пиво, и он жадно припал к кружке. Шум и толчея создавали тот расслабляющий фон, когда можно на минутку позволить себе отключиться от насущных проблем. Если уж Судьба распорядилась подобным образом, серьезного выбора не остается.
- Это твой друг?.. - прижимаясь к Макфифу, спросила блондинку. Личико ее напоминало мордочку какого-то грызуна. - А он в порядке, твой приятель!
- Отвали, - добродушно отмахнулся Макфиф. - Или я превращу тебя в мокрицу.
- Какой умный! - фыркнула девица. - Думаешь, ты один такой?
Подобрав юбку, она показала что-то прилепленное у нее к ляжке.
- Что ты против этого сможешь, ну-ка?..
Макфиф зачарованно уставился на странный предмет.
- Что это?
- Часть голеностопного сустава Магомета.
- Да берегут нас святые мощи! - набожно произнес Макфиф и отхлебнул пивка.
Одернув юбку, девица обратилась к Гамильтону:
- По-моему, я видела тебя здесь раньше. Ты ведь работаешь через дорогу отсюда, верно? Бомбы делаешь?
- Раньше делал, - ответил Гамильтон.
- Он красный! - дружелюбно сообщил Макфиф. - И вдобавок - атеист.
Девица в ужасе отпрянула:
- Ты серьезно?
- Ну да, - кивнул Джек. Сейчас ему было на все глубоко наплевать. - Я тетя Льва Троцкого по материнской линии. Это я родила отца народов Сталина.
В тот же миг сокрушительная боль пронзила солнечное сплетение. Согнувшись пополам, Джек сполз с табурета на пол. Ткнувшись лбом в стойку, он услышал, как его собственные зубы выбивают жуткую чечетку. По спине ящерицей скользнула крупная капля холодного пота.
- Вот что тебе причитается! - Макфиф оскалился ухмылкой садиста.
- По-омоги-и-и… - простонал Гамильтон.
Сочувствуя несчастному, девица присела на корточки рядом с Джеком.
- Как тебе не стыдно? Где твой "Байян"?
- Дома, - прошептал Джек, еле живой от боли. Его живот рвали изнутри стальные когти. - Я умираю… Это аппе…дицит…
- Где твое молельное колесо? В пальто? - Быстрые гибкие пальцы пробежали по его карманам, сделали щелкающий жест - и отстали.
- Отвезите меня к доктору… - еле слышно пролепетал Джек.
Бармен свесился через стойку.
- Вышвырните его вон! Или попробуйте откачать! - отрывисто приказал он девице. - Нельзя ему здесь подыхать!
- У кого-нибудь есть немного святой воды? - пронзительным сопрано бросила клич девица.
Толпа зашевелилась… Вскоре небольшая фляга, пройдя десятки рук, оказалась рядом с Гамильтоном.
- Не расходуйте всю! - предупредил недовольный голос, - Она из святого сосуда в Шайене.
Девица отвинтила пробку и, окропив теплой водой свои наманикюренные пальцы, брызнула чуть-чуть на Джека. Как только влага коснулась его, боль утихла. Благостное облегчение волной растеклось по измученному телу. Вскоре Джек с помощью девицы смог уже сидеть прямо.
- Проклятия больше нет, - деловито констатировала девица, возвращая флягу владельцу. - Спасибо, мистер.
- Ставь этому парню пиво, - сказал не оборачиваясь Макфиф. - Он истинный приверженец Бааба.
Когда увенчанная шапкой пены кружка отправилась вслед за флягой, Гамильтон сумел кое-как взобраться на табурет. На него больше никто не обращал внимания. Девица удалилась вместе с владельцем чудодейственной воды.
- Мир сошел с ума, - процедил сквозь зубы Джек.
- Как бы не так! - возразил Макфиф. - Где ты разглядел безумие, скажи? Я весь день пью пиво и ни разу не заплатил! - Он потряс арсеналом амулетов. - Все, что мне надо делать, - это пользоваться их услугами!
- Объясни мне одну вещь, - попросил Гамильтон. - Этот бар… Почему Бог не сотрет его с лица земли? Если мир подчиняется законам морали…
- Бар необходим для поддержания морального порядка. Бар - клоака греха, рассадник пороков… Думаешь, добродетель может существовать без греха? В этом вы, примитивные атеисты, жестоко заблуждаетесь. До вас не доходит, в чем принципиальная механика зла. Глянь-ка, парень, на изнанку дела - и тогда будешь наслаждаться жизнью. Если ты поверил в Господа, то тебе уже не о чем беспокоиться.
- Трепло!
- Бьемся об заклад на твою драгоценную душу!
- По-твоему, Бог позволяет целоваться с бутылкой и таскаться по девкам, мошенничать и богохульствовать?
- Имею полное право!.. - ничуть не смутился Макфиф.
- Ты не присматривался к тому, что творится. Оглянись по сторонам и хорошенько подумай!
Рядом с зеркалом к стене был прибит плакат со словами: "Что сказал бы Пророк, увидев тебя здесь?"
- Я знаю, что бы он сказал, - хмыкнул Макфиф. - Он сказал бы: "И мне налейте, ребята!" Он ведь нормальный парень. Не то что вы, яйцеголовые! Джек зажмурил глаза, представляя, что сейчас случится с Макфифом за столь явное богохульство. Но ничего не произошло. Дождя из скорпионов или саранчи не последовало. Макфиф, уверенный, самодовольный, потягивал пиво.
- А я, по-видимому, все еще чужак здесь, - переведя дух, заметил Гамильтон. - Скажи я подобное - был бы уже трупом.
- Тогда давай к нам!
- Но как?! - возопил Гамильтон, до глубины души оскорбленный столь откровенной несправедливостью происходящего. Мир, который устраивал Макфифа как нельзя лучше, Гамильтону казался жалкой пародией. Джек улавливал лишь какие-то случайные проблески логики в этом кошмаре, окружавшем его с первых минут аварии на "Мегатроне". Основа ценностей, составлявших смысл его жизни, теперь исчезла. На смену пришла первобытная вражда к чужаку, к изгою. Но откуда?
Сунув нечаянно руку в карман, Джек нащупал листок бумаги и вытащил записку Тиллингфорда. Что там? Имя Пророка и святилище (оно же "усыпальница Второго Бааба") - источник странного, чуждого культа, каким-то образом пробравшегося в их мир, чтобы торжественно его изуродовать. Всегда ли существовал этот Хорейс Клэмп? Буквально пару дней назад не было и в помине ни Бааба Второго, ни Первого, ни пророка в Шайене. Или все-таки они были?.. Макфиф встал рядом, скосив глаза на бумажку в руках у Джека. Лицо его сделалось мрачным, довольная ухмылка пропала, уступив место хмурой гримасе.
- Это что такое? - отрывисто спросил он.
- Судя по всему я должен повидать его, - проговорил Гамильтон.