* * *
- Ррын-дынн! - сквозь сон услышал Белобрысов сигнал общего сбора. Штурман с трудом разлепил веки, минуту созерцал доски потолка, потом с удивлением понял, что выспался и отдохнул. В одежде. Ну и ну.
Сашка было сунулся в кают-компанию, был встречен там Княгиней и отправлен "приводить себя в порядок", что и проделал. Когда он, уже совершенно проснувшийся, вернулся к остальным, в единственном кресле уже сидела Людоедка. Как это она так быстро успела до них добраться?
- Сколько я спал?!
Вопрос был встречен одинаковыми усмешками.
Княгиня посмотрела на часы.
- Всего лишь весь оставшийся после посадки день и всю ночь. Сегодня вы выступаете.
Рядом на диване сладко терла глаза Белка. Выглядела она свежей, бодрой и необычно довольной.
- Я, пока вы, популярные музыканты, дрыхнуть изволили, подготовила сценический реквизит, - лениво заметила суперкарго и вывалила на стол ворох бумажных пакетов. - Разбирайте.
Белке достался красный шарф - не Санькин старый, а новый, шелковый и действительно очень напоминающий капитанскую накидку. Сандре - куча блестящих украшений, крупнее, чем те, что она обычно носила, и новый комбинезон. Не такой замызганный, как ее обычный рабочий. Сашке Людоедка вручила длинную черную ленту в волосы. Бархатную.
- А вы уверены, что это надо? - тоскливо спросил Сашка, который всегда подвязывал волосы шнурком от ботинок.
- Надо-надо, - уверила Бэла, которая как раз вспомнила о своей роли в группе. - Форма-то у ВФРК черная. А ты будешь в кителе. Кстати, Людмила Иосифовна, а где наши инструменты и можем ли мы отрепетировать перед концертом?
Берг тут же объяснила, что все готово и что инструменты они могут получить в любой момент, если изволят оторвать уже тронутые звездной болезней задницы и последовать в город за ней, их продюсером. Все тут же изъявили желание сделать это немедленно, но в последний момент Балл вдруг позвала Катерину к себе в каюту.
Второй пилот догнала их уже у входа - сияющая, как будто ей только что подарили огромный тульский пряник.
- Я лечу с вами до Жасмина! - объявила она.
"Чего и следовало ожидать", - подумал Сашка.
* * *
Фестиваль организовали щедро, с размахом. Он проводился здесь каждые пять лет последние полтора века, в честь какого-то национального праздника, и под это дело ушлые жители Мирабилис раскрутили рекламу чуть ли не на всех планетах сектора. Вне конкурса пригласили профессиональных музыкантов, цирковые труппы, укротителей и заклинателей животных, чародеев-иллюзионистов. Шагающий прямо по толпе, например, тираннозавр, никого не пугал - только смешил.
Пока "Контрабандисты" шли к музыкальным сценам, Бэла успела насмотреться на лица людей, рекламные и праздничные плакаты, вчитаться в указатели. Обычно город - особенно такой большой, как столица не самой маленькой из старых колоний, - вызывал у лисицы безотчетную брезгливость и желание уйти лесом. Но не сегодня: сегодня город жил фестивалем, дышал в едином ритме, где сотни струй-инструментов сливались в немного визгливый, но зажигательный ансамбль. Толпы народа на широких улицах двигались во всех направлениях, радостно орали лотошники и коробейники, но не было обычного впечатления вечной сутолоки рынка. Не базар, а праздник. Не "купи-продай-налетай" - а "веселись-отдыхай-танцуй". Это примиряло Белку с многолюдьем и даже - самое страшное - обилием самых разных воней, которые менши и вампиры по недомыслию зовут запахами.
Все ходили пешком: движение транспорта в городе остановили, и только красные от тонального крема жрецы правопорядка с короткими копьями патрулировали улицы на огромных черных мустангах.
Пилот вертела головой, ничем не отличаясь от прочих: по сторонам глазели все.
"Исполнительские сцены - туда (и стрелка). Начало конкурсной программы в час дня!" "Праздничные блюда мексиканской кухни. Только на время праздника - национальные рецепты за полцены" (на плакате - жрец, пожирающий трепещущее, еще живое сердце). "Конкурс фейерверков - через час после заката" "Не пропустите Большой Праздничный Карнавал: 4 день Фестиваля! Маски, костюмы и чары: лучшее - только у нас!" "Финал конкурса комикса - 10 утра!"
Комиксы читал тут, похоже, чуть ли не каждый третий. Прямо на ходу, на открытых верандах ресторанчиков и кафе, на ботиках фонтанов. Бэла прищурилась на солнце - финал комикс-конкурса уже начался. Пока не интересно - им скоро выступать. А потом можно и взглянуть: в детстве Бэле не давали читать комиксы. Родители полагали эту человечью забаву недостойной маленького оборотня.
- На конкурс фейерверков надо сходить, - заметил Белобрысов. - Обязательно. Как думаешь, концерт уже закончится?
Сашка купался в атмосфере беззаботного веселья. На отдельных людей он не смотрел - просто пил и пил праздничный воздух полной грудью. В глубине души у него крепла уверенность, что они выступят необычно, просто превосходно хорошо. С таким настроением можно играть, не глядя на ноты и не следя за руками - просто играть, изливая из глубины души накопившееся радостное томление, чувствуя, как под ложечкой образуется восхитительная волнующая пустота. О, это упоительнейшее ощущение собственной власти над музыкой и вообще всем миром. Ему казалось, еще немного - он сам взорвется, как фейерверк. И правильно, он заслужил. После всего-то, после этих отчаянных маневров, после напряжения воли и духа, после замирания сердца, когда он глядел на Княгиню, устало откинувшуюся на спинку пилотского кресла…
- Скорее всего, закончится, - пожала плечами Санька. - Но не факт. Ого, глядите!
Огромный толстый канатоходец, похожий на надутый воздушный шар, балансировал на узеньком канате. Он был в красных шароварах и от этого немного походил на борца сумо, только одетого.
Глава 31,
о путях искусства
- Вот и пришли. - Людоедка широким жестом обвела помещение. Рядом с недавно отстроенной концертной зоной теснились частные склады, ныне под корень снятые организаторами. Временная перегородка отделяла помещение от остального склада, но ни звука не долетало: на стенах, на полу и даже потолке чернели свежие печати звукоизоляции. Знакомые ящики и футляры обнаружились в углу.
- Располагайтесь. Я тут навещу… оргкомитет. Если кто припрется - ваше выступление самое позднее в три часа дня, если вот прямо всех до вас будут вызывать на бис, и вы в этом помещении до трех. Попытаются выгнать раньше, шлите на… продюсера Берг, - сейчас улыбке Берг мог бы обзавидоваться иной лев.
Потом за Людоедкой закрылась дверь, и музыканты остались одни.
- Распаковываем инструменты, полчаса на настройку и начинаем репетировать осеннюю, - скомандовала Белка.
- Белка, у меня все равно слуха не хватает строить альт, - смущенно признался Сашка. - Может, помочь тебе с барабанами?
К тому моменту, как Людоедка вернулась в компании краба-погрузчика и платформы, "Контрабандисты" успели и настроить инструменты, и отыграть решенный саунд, и даже повторить остальной репертуар. "Если вызовут на бис", как объяснила Белка. Катерина Бэле возразила - какой, к черту, бис у любительской группы?
- Да ладно, - сказала Санька. - Наш оборотень дело говорит: надо быть готовым ко всему.
- Вот именно, - кивнула Белка.
- Время, время, - Людоедка ткнула пальцем в небо, хотя солнца через крышу, понятное дело, не увидишь. - Поторапливаемся.
Путь до кулис никаких неожиданностей не преподнес: с краба ничего не уронили, никто ничего не сломал, не впал в истерику и не отказался выступать.
- Значит так, ребята, - с концертмейстера можно было писать картину "воплощенная усталость". Его равнодушный взгляд пронзал насквозь, а слова звучали заученным заклинанием.
- Вы выходите на сцену за кулисами. Сцены две, пока на одной выступают, вторая готовится, чтобы без перерыва. Ваша, по жребию, левая. Погрузчик, - кивок на краба, в клешнях которого застыла платформа с инструментами (невозмутимый водитель курил трубку), - ставит платформу. Вас объявляют, занавес раскрывается. Сразу начинайте проигрыш на вступление - представляться не надо, вас уже представили. Играйте как играете обычно - не нужны ужимки и кривлянья, все равно вас четко видят первые пять рядов, остальные только слушают. Если - ну вдруг, бывает - вас вызовут на разговор зрители - скажите пару простых банальностей. Вы их любите, вы играете для них. Если не умолкают минуту - мы опять включаем сценический свет, играйте что хотите из своего, сами выбирайте. Потом кланяетесь, и занавес опускается. Больше одного раза не повторяйте - у нас конкурс, а не персонально ваш концерт.
С этими словами он бросил на них последний взгляд, задержал взгляд на Белке (красный шарф ее молодил: пилоту нельзя было дать больше шестнадцати, при ее-то росте), покачал головой и отошел в сторону.
- Интересно, мы можем выиграть? - спросила Катерина как бы между прочим.
- Это совершенно не важно. Если бы мы решили делать карьеру музыкантов, главное - именно запомниться. Как можно большему числу людей. Такие фестивали - место идеальное. Потом нас бы стали приглашать по клубам и ресторанам, возможно - по небольшим городам. А потом - если бы набрали популярность - и на крупные концерты, уже не на конкурс, а за плату, неплохую, - разъяснила Бэла.
Катерина удивленно посмотрела на Бэлу, но спросить, откуда она все это знает, не успела - вернулся концертмейстер. За ним шествовала Берг.
- Ваш выход через минуту, готовьтесь.
А Людоедка одновременно хлопнула по плечам Сашку и Сандру, подмигнула Белке и показала зубы в ухмылке Катерине.
- Я давно мечтала побыть продюсером, - сообщила она группе, - так что не разочаруйте старую больную женщину!
От сцены протопал чужой краб, неся платформу, на которой сидели несколько человек. Три девушки в ярких, очень мало что скрывающих как-бы-платьях, двое парней. Их собственный краб потопал вперед, и "Контрабандисты" совершенно синхронно выступили рядом.
На еще закрытой занавесом сцене Белка сразу уселась за свои барабаны, Сашка, Сандра и Катерина разобрали инструменты и разошлись, выбрав себе по печати звукоусиления - они были раскиданы по всему полу, одну большую накрывала платформа. Вдох-выдох: пилот прокрутила палочки в пальцах, в очередной раз поправили шарф, осмотрела спины друзей-коллег, и поняла, как на самом деле по всему этому соскучилась. Сама за собой не замечая, она улыбалась, легко и спокойно.
Голос ведущего, долетая как сквозь вату через занавес, протараторил: "Номер 12, музыкальная группа "Контрабандисты", "Осень навсегда". Встречайте!"
Занавес пошел вверх, и Сашка начал считать про себя: "И раз, и два, и три…" На счет "и пять" он пошел вперед, занавес над его головой замер. Он не видел, но знал: Сандра пристраивает скрипку у плеча, Катерина выверенным жестом перехватывает гитару. А он сам идет прямо на публику, смотрит вперед - на людей, и под ноги. Вот, последняя печать. Пауза в семь секунд - как учила Бэла.
Им невероятно повезло, что оборотень откуда-то достоверно знала все мелкие сценические хитрости, из которых складывается первое впечатление о группе.
На последнем из трех шагов он встал четко впереди, чуть наискось - зрителям должно быть видно и ударника. Первые ряды неожиданно взорвались свистом, одобрительными невнятными выкриками.
"Что бы ни делали зрители - выступайте четко по плану", - инструктировала их пилот. - Вообще-то, скорее всего, они будут просто зевать и молчать".
Ладно, все могут ошибаться.
Сашка поднял альт и наложил смычок, радуясь, что у него был некоторый опыт театральных выступлений. Тело охватила знакомая веселая беззаботность. Вперед!
Обычно, сначала вступают ударные. В крайнем случае, скрипка. Классика жанра. Бэла и тут решила применить свой собственный подход: партию начал альтист. Звуки альта, нежные и низкие, секундой позже подхватила скрипка, поддержала гитара, и только после этого в ритм незаметно вписались ударные. Едва первые звуки мелодии воспарили над сценой, толпа зрителей притихла, потом замолчала совсем. Отлично, внимание публики они захватили. Сейчас опять Сашкин черед. Она видела, как Белобрысов отнял инструмент от плеча, опуская руки, плечи, голову, потом вновь выпрямился и запел:
So the season of the fall begins
Down the crossroads in a sleepy little inn
By the fire when the sun goes down
But the night becomes you
And the secrets of the rain
Белка вздрогнула, мысленно, конечно - приученное тело держало темп и ритм барабанной дроби. Голос! Сашка пел - но как он пел! Ни разу ни на репетициях, ни на посиделках в кают-компании, ни даже в редкие моменты опьянения он не пел так. Его словно подменили - глубокий и четкий, кристально чистый баритон пробивал толпу до самых задних рядов, не оставляя равнодушными никого. Она видела, как качаются волны людских голов, как открываются в удивлении рты… Да что там! Белке даже начало казаться, что она слышит остальные инструменты - хотя обычно на концертах кроме себя не слышно вообще никого. Скрипка и гитара вторили, барабаны отзывались, и вскоре она сама почувствовала, что больше не ведет ритм, и вообще, музыка больше не ведет исполнителя - он ведет их музыку…
And the season of the fall begins
Past the pass n'tbell past willow's weeping
A ripple forms on the brinks of time
Наступало сложное место - вот Сандра в последний раз провела смычком по струнам. Медленно начала разводить руки в стороны - скрипка в одной руке, смычок - в другой. Гитара и барабаны усилили напор, заполняя паузу, но голос довлел над людьми - исчезновение скрипки не заметили. Резкий взмах руками - и вот уже на сцену, танцуя на ветру, опускаются желтые и багряные осенние листья.
Бэла знала, что Сандра почти полдня просидела над расчетами, и если бы не Княгиня - плюнула бы на все. Результат - опутанный сеткой знаков чертеж - сейчас горел за кулисами в медной жаровне. Сандра просто дистанционно активировала чары.
Толпа откликнулась радостным воплем, единым, хоть и на много голосов. "Мы ведем их! - удивилась Бэла. - Не понимаю, как мы их зацепили, но, проклятие, мы их ведем!"
But the night becomes you
And the secrets of the rain, they will stay the same
And the time will come soon
With the secrets of the rain and the storm again
Теперь уже стало ясно, что многие подпевают солисту. Вот Сашка еще и еще повторил строчку припева, вот подхватил альт, и звук струн пришел вместо его голоса, лишь заменив слова, но не смысл.
Coming closer every day forever autumn
Проигрыш, потом снова голос приходит взамен альта, еще припев… Вечная осень - а здесь, на Мирабилис, осень только начинается, золотые листья кружат в воздухе. Бэла ударяет по большой тарелке - и из-под ее палочек взметается волна чистого, серебристого снега.
Снег фонтаном бьет из сцены, смешивается с золотом все еще кружащейся листвы. Все, движется, ничего не бывает навсегда…
Forever autumn…
Снег и листья замирают в воздухе. Просто замирают. Время остановилось.
Сандра выдает прощальный аккорд, барабаны живут своей жизнью, ударяет по струнам Катерина. Звук тонет, исчезает в безмолвии.
Пауза. Бьется сердце. Бэла не знает, чье оно.
И приходят бешеные аплодисменты!
Осталось последнее: словно марионетка, двигаясь на ниточках вколоченной привычки, пережигая в крови бешеный ток возбуждения, подойти к краю сцены.
Поклон.
- Белобрысый! Белобрысый! Белобрысый! - в поощрительных выкриках толпы вырывается это слово, и вот его уже скандируют. Сашка горделиво выпрямляется, толпа свистит. Сквозь шум пробивается кто-то: то ли голос громкий, то ли как-то заклятьем усилил.
- Белобрысый, где твоя гитара? Почему со скрипкой-то?
"Альт от скрипки не отличить - это постараться надо", - отрешенно думает Бэла. Все видно совершенно четко, но мысли, как всегда после номера, путаются паутиной. Сандра машет рукой, на её комбинезон бурно реагируют, Катерина упирает гитару в пол, как меч, сложив руки на верхушку грифа. Ей тоже кричат и свистят.
- Сломал об одного тут… Вступился за честь дамы тем, что под рукой оказалось, - немного вальяжно сообщает штурман, чем вызывает оглушительный врыв смеха, одобрительных выкриков и свиста.
- Эй, Контрабандисты, сыграйте еще что-нибудь! Просим!
- Зажигательное, да? - Сашка обращается к остальным. - Давайте, девчонки?
И вот уже Белка выбивает трескучую трель в самом начале их аранжировки "Грустной пиратской" - которая совсем даже не грустная, а названа так для маскировки.
Раз обе волны в сердце моем -
Стало быть, сердце цело…
Глава 32,
о причинах популярности
Сандра не помнила, как дошла до выхода с площадки. Вот они машут зрителям, вот Сашка говорит с неожиданно прорезавшимися бархатными интонациями, что им надо дать время другим исполнителем, вот она, Сандра, напоследок выпускает в толпу горсть разноцветных светляков. И вот она уже сидит на платформе, рядом с белкиными барабанами, и сама Белка рядом, а Катерина впереди.
Герой дня - Сашка - как ни в чем не бывало чесал в затылке. Наверное, надеялся найти там последние крохи интеллекта.
- Златовласка, у тебя нервы вообще есть?
- А?
- Ну ты задал жару, Саша! - Катерина подошла и присела слева. Мимо них прошла следующая группа, без ударника. Инструменты они несли в руках - кажется, балалайки.
- А что такого?
- Ответил так спокойно, "белобрысый" ты наш! - наконец не выдержала и расхохоталась Сандра. Водитель краба посмотрел на молодых людей, реакции не дождался, и направил погрузчик вместе с платформой назад к складу-студии.
- Тёте Гале при встрече скажу спасибо за науку, - улыбнулся солист. - Она мне всегда говорила, "на сцене что бы ни делал - делай уверенно". И била, если уверенности не хватало.
Он засмеялся.
- Ты играл в театре? - удивленно спросила Бэла.
- Да, играл. Один раз даже одну из главных ролей. В постановке по Шекспиру.
Сандра, не отдышавшись толком, заржала опять, да так, что слезы на глаза выступили.
- Он там Офелию играл! - сквозь смех пояснила она.
В ответ на потрясенные взгляды остальных двух девушек, Белобрысов слегка покраснел.
- Я тогда совсем мелким был! Тринадцать лет, голос еще даже не ломался, - начал оправдываться он. - А театр у нас провинциальный, классический был, женскую роль по пьесе некому отыгрывать.
- Оправдывайся, Златовласка, оправдывайся!
- Да ну тебя…
Бэла не смогла сдержать улыбку, - ей представился Сашка, но не тринадцатилетний подросток - а сегодняшний без малого метр девяносто, косая сажень в плечах, да еще и со своим откровенно мужским голосом - в белом платье и с завитыми локонами. На подмостках.
Как ни странно, зрелище отчего-то не вызвало отторжения.