Потом ухнуло позади. Салман ликвидировал базу. Оставалось надеяться, что взрывы нашли врага, и что осназовские саперы были настолько мастеровиты, что прекрасная Пещера Мечей уцелела.
– Всем закрыть забрала и активировать ноктовизоры! – Скомандовал Пино. – Фонарей не включать! Впереди – засада!
– Откуда знаешь? – Спросил эрмандадовец, погружаясь в зеленый мир боевой тоталитарности.
– От верблюда! – Огрызнулся командирский канал. – Они ж не идиоты! Сзади – загонная цепь, значит, впереди засада. Теперь заткнись и строй своих по звеньям впереди отряда! Будете нас прикрывать!
По случаю боя в замкнутом пространстве эрмандадовцы снарядились в тяжелые, испытанные "Конкистадоры" – им предстояло сыграть роль живого тарана. Вместе с ними шли ребята Дитера в "Евроштурмах", в центре – ополчение, а резерв составляла мобильная пехота – все в осназовских "Валдаях".
Коридор. Неровный туннель, промытый водой и временем. Вечная тьма, рассеянная активной оптической матрицей. Работает и тепловизор, но пока окружающий мир достаточно холоден, чтобы не отражаться в инфракрасном диапазоне. Впереди летит целый рой "Стрекоз" – их дальний дозор.
– Внимание! – голос Салмана. – Триста двадцать вперед – пещера расходится на трое. Наш коридор – правый. Все внимание на центральный и левый – они сообщаются с юго-западной частью.
Очень вовремя. Карта Ахилла подсказывала это место, да только командирский окрик – это всегда полезно.
– Первое отделение! "Стрекоз" на триста! Дальше не залетать – засекут! Дитер, прием!
– Здесь.
– Если начнется, мы кроем центр и прорываемся в правый, а ты бери тоннель слева.
– Принял.
– Первое отделение! Вперед звено с автоматами, за ним – пулеметчик. Бьем двадцатимиллиметровыми и никаких ручных гранат – завалит! Принято?
Голос командира первого:
– Так точно.
– Тогда марш, марш, марш!
Пещера метров семи в диаметре. Представительная нора. Пусть под ногами путаются выступы! Если что, за ними можно залечь. Но залегать нельзя... Надо прорываться. Это если Салман прав...
– Внимание! – Голос первого. – Трансляция со "Стрекозы".
Панорама показывает зал и три чернеющие дыры в скале. До них двадцать метров. Пусто? Пусто... Нет! Вот они, голубчики!
Обманчивая пустота подергивается рябью. Детектор движения сработал! Кто-то двигается. И это не скроет никакой, даже самый лучший "хамелеон"!
Кстати, скафандры "хамелеоны" – удел избранных. Значит, там точно засели егеря! Вот же невезение!
– МП! Богдан! Ахилл вызывает!
– Слышу тебя.
– Мы в ста семи, скрыты поворотом. Впереди засада. Предполагаю егерей. Высылай плазмометчиков, пусть шарахнут на дистанции вдоль прохода. Или не пройдем!
– Толково! – Похвалил Салман. – Мита, выдвигайтесь вперед, пойдете вторым эшелоном за разведкой и штурмовиками. Когда войдем в нашу пещеру – остаетесь в тылу, прикрываете. Как понял?
– Чисто понял.
Два плазмомета.
Пехотинцы подползли к повороту. Скальный выступ скрывает их – буквально несколько градусов каменной дуги! Слава богу, что егеря подошли к развилке одновременно с ними. Иначе весь проход был бы начинен средствами обнаружения...
Рывок!
Две ярчайшие вспышки. Забрало поляризуется, спасая глаза.
– Пулеметы! Подавляющий огонь! – Орет Ахилл-Мария
На камень падают пулеметчики и пещера наполняется грохотом.
Без команды вперед несутся фигуры в "Конкистадорах", провожаемые невидимыми трассами вольфрамового урагана.
И тут все три пещеры взрываются огнем!
Первый залп плазмометов расчистил коридоры, но всего на секунду. "Атуран" – только эти парни могли подняться навстречу кромсающим камни пулеметным кинжалам! И они ответили.
Пещера наполнилась воем рикошетов и снопами каменной крошки. Интегрированные гранатометы изрыгают смерть. Шрапнельные заряды бьют в упор, как гигантские дробовики. Стволы пляшут на салазках откатников.
Все-таки бой в пещере не сильно отличается от боя в коридоре звездолета, которому так долго и тщательно готовили эрмандадовцев! Они ворвались в правый туннель!
За ними бегут, матерясь, штурмовики и мобильная пехота – за тыл пока можно не беспокоиться, а значит, вперед! Вперед! Вперед, вашу маму!
Ахилл-Мария, ощерившись, будто кто-то может видеть его боевой оскал за маской забрала, вздергивает себя из-за каменной глыбы, где хоронился последние секунды. По полу звенит опустевший магазин гранатомета, новый в гнезде.
Парсеры бойцов, идущих впереди, транслируют картину боя и он всаживает шрапнельные гранаты по свободной директрисе!
Одну, пять, шесть!
Впереди надрывается пулемет, отжимая врага за выступы. Позади опять и опять слышен адский шип плазмы. Там бьется МП и штурмовики.
Парсер фиксирует вражеский прицел! Вниз! И перекатом к стене! Подземный воздух визжит, терзаемый оперенными стрелами! Вот она, траектория ответного удара – оттуда лупит невидимый враг!
Еще три гранаты туда!
Короткий взгляд на заднюю панораму – в пещеру втянулись ополченцы. Метки их "Валдаев" испещрили тыл. Молодцы. Стреляют по целеуказанию.
Ахилл-Мария просит Просперо прикрыть и вскакивает.
Страшный удар в голову и нагрудник опрокидывает его. Сбоку бабахает всережимная винтовка и на тактике гаснет одна красная метка.
– Повреждение нагрудного и налобного сегментов. Нет пробития. Функции организма в норме, – говорит парсер и Ахилл-Мария с облегчением выдыхает.
Он только что сознательно подставился снайперу. Всережимная винтовка дала два касательных попадания. А свой стрелок угомонил проклятого егеря.
"Как трудно без ручных гранат!" – подумал бывший полковник.
Заслон перед ними был весьма немногочисленным. Егеря ловили отряд широкой сетью, так как не знали, куда именно тот направляется. Что еще лучше, клоны не представляли карты подземного лабиринта, тогда как Салман ориентировался здесь как у себя дома между кухней и сортиром.
Они прорвались.
Но приходилось спешить. Можно было не сомневаться, что отступившие вызовут подкрепление.
На бегу провели перекличку.
Девять бойцов "Эрмандады" выжило... Девять. И одиннадцать штурмовиков. Такова цена прорыва.
Совсем плохо – трехсотые. Два неходячих подранка. Четверо тащат их, подхватив под плечи. Итого, минус шесть бойцов. Это значит, остатки батальона перестали существовать как тактическая единица.
– Ничего... ничего! – Подбадривает динамик голосом Салмана. – Осталось всего два километра по прямой, дальше никаких ответвлений, дорога чистая!
Только бы успеть!
Коридор позади заминировали растяжками. Ручная граната имеет функцию "ожидание". Поворот чеки, бросок, и стальной цилиндр лежит на поверхности, выплюнув микронные полимерные нити на двадцать метров. Попробуй, наступи! Тем более, что диаметр пещеры значительно меньше.
Как ни странно, дальше добирались без проблем.
Субмарина – здоровый автобус для прогулок под водой, приняла восемьдесят шесть человек – всех, кто выжил. Она стояла в гроте на уровне моря, поэтому зашли по трапам, то есть быстро.
Ночное море не знало отдыха. Смены трудились вовсю. Горели огни подводных куполов, сновали подлодки, вывозя грузы, доставляя партии рабочих. Мятежная субмарина затерялась в трудовой суете, и через час водометный движитель доставил ее к космодрому – большой восьмиугольной шайбе из пенобетона.
Диспетчер запросил пароль. Артур не подвел, пароль оказался верным, и перед носом растворились ворота шлюза.
Дальше было совсем просто.
Четверых пехотинцев охраны уложил лично Салман. Секунды за полторы. Еще через пять минут вся рабочая смена была связана и размещена рядками. В помещение отдыха охраны метнули газовую гранату, так что оттуда неприятностей тоже не ожидалось.
Потом взошли на борт сухогруза, который был полностью готов к взлету – ребята Гаспаряна потрудились на славу.
Потом был одновременный старт трех кораблей, которые расплескали непокорные океанские волны и вышли на орбиту.
И только там, когда они, игнорируя запросы диспетчеров, начали разгон, по ним открыли огонь.
Все-таки здорово, когда война ведется с соблюдением неких цивилизованных правил вроде условной неприкосновенности гражданского населения!
Один корабль взорвался. К счастью, пустой. Два других растворились в Х-матрице. Вот такая военная лотерея. С неплохими, кстати, шансами – два из трех.
В Астропарсер сухогруза, того самого, мятежного, Салман забил Х-координаты, которые выучил в свое время, когда проходил службу в дивизии особого назначения "Скорцени". Координаты седьмой планеты системы С-801, больше известной под названием Восемьсот Первый парсек.
Начиналось 12 марта 2622 года.
Глава 5. Сто первый вымпел
Март, 2622 г.
Город Полковников
Планета С-801-7 (код "Ямал"), система С-801
В Генштаб. В Совет Обороны.
Воздух!
Средства технической разведки подтверждают выход из Х-матрицы крупных соединений флота Конкордии. Анализ солитонов Бруно-Левашова дает прогноз приблизительно на 120 вымпелов старших рангов. В настоящий момент предпринимаются меры по уточнению состава сил противника.
Начальник 5 отдела ГРУ ВКС контр-адмирал Ю.В. Воронин
Всем! Воздух!
Приказываю начать предбоевое развертывание.
Командованию: вскрыть красные пакеты. По флоту: сформировать боевые порядки на орбите в течение часа. По армии: выйти на подготовленные позиции для отражения десанта.
Генеральное сражение приближается. Приказываю держаться до последнего. Паникеров, трусов – расстреливать на месте. Командиров, проявивших слабохарактерность и отсутствие твердости в управлении вверенными подразделениями – отстранять и помещать под арест.
Не дрогнем перед лицом врага! Держитесь, товарищи! С нами Россия и Бог!
Главком Пантелеев.
Нас подняли по тревоге в 5-27 утра 11 марта.
Как сейчас помню красные цифры на стенных часах казармы – 05-27-18 – когда я упал с верхней койки, гальванизированный сиреной. По привычке глянул поверх двери и запомнил навсегда.
Рядом с запозданием в секунду завозился Вениамин Оршев. Он вообще отличался заторможенностью (в простительном для истребителя диапазоне). Казарма грохотала десятками голых пяток, шелестела комбинезонами и вжикала молниями.
Так для меня началось генеральное сражение, известное теперь как Битва Двухсот Вымпелов.
В те вязкие секунды мы не знали почему воет сирена, но ее звук привычно спрессовывал мгновения, заставляя ёкать печень, а надпочечники сифонить адреналином. Отчего тревога? Война – обычное дело. Кто же мог подозревать, что вот оно, началось! Что главное сражение войны на пороге и что в родную казарму мы вернемся не все?
"Три Святителя" принял нас в свое истерзанное чрево и ушел на орбиту.
"Три Святителя"? Именно так. Наш авианосец в спешном порядке заканифолили, признали годным к службе и – в бой.
Безрассудно?
Пожалуй, если в обычных условиях.
Но только не в то сумасшедшее время, когда на счету был каждый вымпел, способный поднять в космос стаю флуггеров. А что до штатного ремонта... Дорогие друзья, обратно наши чудо-драконы вернуться не рассчитывали, так что какой уж там ремонт! Когда перед тобой дорога в один конец – не до красоты.
О том, что клоны начали генеральное сражение, нас оповестили на палубе авианосца. Там, выстроившись перед нашими флуггерами, мы получили первые вводные. И отправились... на разведку.
Именно так. Война – это бесконечные переходы да рекогносцировки.
Но – начну с начала. Для чего вернусь на пару недель назад.
Пролог генерального сражения получился очень утомительным. Бесконечные патрулирования. Бесконечное боевое слаживание эскадрилий. Часы и часы в компании техников и наших "Дюрандалей". Ваш покорный слуга так зазубрил том документации к флуггеру, что до сих пор могу цитировать его задом наперед, по диагонали с любого места.
Тысячестраничный компендиум я (да и мы все) осваивали под руководством Андрея Грузинского. Напомню: это мобилизованный гражданский спец, светлая голова, один из локомотивов программы "Сталь-2". Той самой, что увенчалась созданием истребителя "Дюрандаль".
Ему активно помогал Фернандо Гомез – бывший коллега, пилот-испытатель господ Дитерхази и Родригеса.
Да, конечно, мы встретились. Мир летунов тесен, как ангар легкого авианосца.
Дело было в брюхе "Рюдзё", который нам выделили для развозов, пока "Три Святителя" подвергался всесторонней терапии. Низкие бимсы, тусклый свет, пахнет вокзалом – неуютный интерьер. Мы, группа пилотов, сидим на палубе с планшетами в руках и чешем затылки.
Я – старший, вроде как инструктирую молодежь. На самом деле, вместе со всеми обалдеваю от информации, льющейся из уст Грузинского. Этот тонкокостный человек не был прирожденным лектором, но так увлекался, что легко перекрикивал гудение универсальной ремплатформы (это прямо напротив нас группа техников выдирала из плоскости "Горыныча" обломки клонской ракеты).
– Топливный дозатор устроен по револьверному принципу. В отличие от прямого, конвейерного, к которому вы привыкли на флуггере РОК-14 "Змей Горыныч", – заливался соловьем конструктор. – Дейтериевые микрокапсулы подаются в фокус инициирующих лазеров вот из этого восьмикамерного барабана, взгляните на схему 24-бис. Двусторонний клапан-отражатель выполняет функцию отсечки подающей камеры от детонационной камеры и, заодно, является одним из эмиттеров электромагнитной ловушки, в которой и происходит подрыв заряда. Вы скажете, что привычный конвейерный дозатор надежнее...
Готов спорить, что девяносто процентов молодежи с ускоренных курсов первый раз слышали о такой штуке как дозатор ТЯРД, так что "привычной" его конвейерная версия была разве что нам с Грузинским. И уж точно никто, в том числе я, не собирался оспаривать надежность нововведения.
В этот момент раздались гулкие шаги, смутно знакомый голос из прошлого поизвинялся "excuseme, perdoneme, простите", а потом на мое плечо легла рука и некто произнес:
– Господин Грузинский, я украду на пару минут вашего помощника?
– Я вам не господин, Гомез, – скривился мой тезка. – Впрочем, благоволите.
Я обернулся, поднял глаза и тут же вскочил, едва не уронив планшет о палубу.
– Фернандо!.. – тут я немного замялся, так как лезть обниматься было неловко, а простое рукопожатие не отвечало уровню эмоций.
– Я. Отойдем? – Предложил пилот и крепко потряс мою ладонь, положив вторую руку на предплечье.
Он не изменился. Разве что еще больше похудел, хотя у кого из нас в те дни получилось располнеть? А так: шикарная полувоенная униформа с нашивками DiR, щегольской зачес, эспаньолка и черные смешливые глаза.
– Прибыл на усиление. Господа Дитерхази и Родригес прислали меня в нагрузку к "Дюрандалям", чтобы контейнер плотнее набить!
– Вот кого я рад видеть, так это вас! Я тут совсем зашиваюсь с новобранцами! – Я улыбнулся и даже прижал ладонь к сердцу, чтобы усилить накал искренности.
Мы отошли в сторонку.
Фернандо в обрамлении сварочных искр, бьющих за его спиной из борта потрепанного "Горыныча", кратко расспросил меня о новостях и о жизни. Я рассказал, а потом поинтересовался, какого дьявола он здесь забыл.
– Сейчас здесь очень опасно. Клоны того и гляди нагрянут, – закончил я.
– А, ерунда. Я испытываю новую технику и могу гробануться каждый день, – отмахнулся Гомез. – К тому же, мне идут по контракту очень неплохие надбавки за риск. Или ты думаешь, что я к вам бесплатно? – Гомез подмигнул с отменным ехидством.
– Помню, помню. Цель жизни. Шале в Швейцарии, джакузи и две загорелые малышки с коктейлями? – Я засмеялся.
– Не в Швейцарии! На Корсике! И не шале, а пьяццо! – Поправил тот и добавил хрусталя в звон моей радости, как сказали бы клоны, чтоб их цирроз забодал.
После, когда он удалился, а лекция закончилась, меня отозвал Грузинский "на поговорить".
– Аккуратнее с Гомезом, – сказал Андрей. – Фернандо корчит свойского парня, но на самом деле он – стукач концерна. И вообще, стукач по призванию. Он тут за мной приглядывает, на предмет невосторженного образа мыслей. Контракт с DiR у меня еще не отработан! И, готов спорить, уже договорился с Особым Отделом. Будет вам, пилотам, личные дела портить за малую мзду.
Да, инженер Грузинский пилота Гомеза не любил!
А мне что?
Я в концерне провел несколько увлекательных месяцев – там все на всех стучали, что ж теперь, кровью блевать? Кроме того, я не понимаю паранойи некоторых товарищей по отношению к ГАБ. Можно подумать, им нечем больше заняться, особенно здесь, на Восемьсот Первом парсеке, по сравнению с которым тюрьма сойдет за санаторий. А уж мое личное дело... знали бы вы, наивный товарищ Грузинский, что понапихали в него наши любимые органы!
Лично мне Гомез был по-человечески симпатичен. Во-первых, пилот классный, от Бога. Такие люди кончеными мерзавцами не бывают, по крайней мере, мне не попадались. Во-вторых, он напоминал мне Комачо Сантуша, отчего симпатии взлетали до черных небес.
Что еще было до начала Битвы Двухсот Вымпелов?
Еще были три вылета на охоту за ракетными мониторами. Два раза прогулялись – чисто как на уток по осени.
– Что-то клоны совсем мышей не ловят. – Сказала рация голосом Ибрагима Бабакулова – замкомэска И-02, когда мы упокоили очередную пару гаденышей в районе внешнего пояса астероидов и собрались домой на "Рюдзё".
– Им совсем не жалко мониторов, что ли, – согласился Бердник. – Дрянь корыта, конечно! Но ведь и они денег стоят!
– Помяните слово Егора Кожемякина, – включился еще один наш, из второй истребительной, – это добром не кончится.
– Согласен с Егором. Или клоны окончательно рехнулись, или одно из двух. – Прокомментировали дискуссию со стороны штурмовиков.
– Отставить каркать! – Рявкнул Василий Готовцев, комэск-два. – Есть приказ – значит работаем. Хоть по монитору, хоть по линкору со всем фаршем! Чтоб я подобной трескотни в эфире больше не слышал! И-02, всем ясно?