* * *
Один из сильнейших страхов школьника, по крайней мере, младшего - это когда в школу вызывают родителей. Правильнее, наверное, говорить, не "родителей", а "родителя", потому как даже одному из них бывает трудно выкроить время для столь неприятного события. Плотный рабочий график, так его перетак! Хорошо отцу - у того оказалась на это время как раз назначена встреча с очередным клиентом. А вот для мамы еще неизвестно, что "меньшее зло". То ли переливать из пустого в порожнее в офисе, зевая и поглядывая на часы, кляня на чем свет стоит начальство, которое к концу рабочего дня может подкинуть срочное дело, а само со спокойной совестью разъехаться по домам. То ли сидеть в пустом классе рядом со своим чадом и краснеть за него, выслушивая монологи учительницы.
Вопреки прогнозам ученых и мечтателей докосмической эры, нас, цивилизацию межзвездных полетов, по-прежнему ведут к знаниям живые учителя. Точнее, учительницы, ибо доля мужчин в составе педагогического коллектива, по крайней мере, нашей школы, составляло где-то одну десятую. Правильно, что это за профессия для мужика? Мужчина должен пахать, деньги зарабатывать и делать свой дом полной чашей, даже если эта чаша наполнена синтетическим напитком или зловонным дерьмом. Были, конечно, эксперименты по автоматизации учебного процесса, давно уже были, да только провалились с треском. Все эти лекции с экранов, да тесты с несколькими вариантами ответов, не способные ничего выше рефлекса, выработать у учеников. Про неврозы и истерики у дошколят, участвовавших в эксперименте с "Робо-няней" в моем родном городе, я уже молчу. Тогда, даже до уголовного дела дошло. Не будь у фирмы, вздумавшей таким образом "скрасить" детство "цветов жизни", адвоката с хорошо подвешенным языком и хваткой тельбирского червя-паразита, загреметь бы ее руководству за решетку. А так все ограничилось закрытием данного конкретного проекта и переключением этих адептов автоматизации на другие: "кибер-официант", "авто-конструктор" и, конечно же "живой унитаз" с приятным таким голосом. Когда я вспоминаю эти выкидыши научно-технической мысли, я жалею, что помимо Музея Колонизации, сохранившего для нас славные страницы истории, нет на нашей планете другого музея. Где демонстрировались бы все эти уродцы, лучше со своими создателями, как живое предостережение нам, крепким, как известно, задним умом.
Но мысли эти пришли ко мне потом, спустя, минимум, десяток лет. А пока я со своей матерью сидел напротив учительницы, молча кивая на ее возмущенные излияния. Причина же их была пустячная, как полагал я тогда. Всем знакомо сочинение "как я провел лето". Все писали и не раз. И я в тот раз впервые написал. Только, в отличие от одноклассников, что, как один, живописали "пикники на природе" (в километре за чертой города, дальше опасно) или полеты в гости к бабушке в другой город, я решил соригинальничать. Согласно своему сочинению, я летал в космос, открыл новую планету, охотился там на "крылатых кусак" (рисунок прилагается) и, в конце, с обидой констатировал, что по возвращении забыл на эту планету дорогу. Очень серьезно (как мне на тот момент казалось) я это аргументировал действием яда одной из "кусак", который ведет к частичной потере памяти.
Не знаю, много ли было в сочинении орфографических ошибок. Не больше, чем у других, наверное. Но Клавдию Александровну, училку нашу, оно потрясло и возмутило до глубины ее училкиной души. Ей показалось недостаточно просто поставить "кол", она принялась публично, перед всем классом, цитировать мое творение, выдавливая из детей угодливые, либо бессмысленно-веселые, смешки. Так ей и этого показалось экстремально, остро, недопустимо мало. Для полного счастья надо было отпросить с работы мою маму и сидеть, изливая ей и мне душу.
- Я все понимаю, - подытожила она, даже всхлипнув, - мечтать не вредно. И фантазировать. Все мы в детстве это делали, что уж скрывать. Важен ведь не сам факт, что Максимка (ненавижу это обращение!) что-то придумал, написал то, чего на самом деле не было. Дело вовсе не в том! Важно, о чем мечтает ваш ребенок. Космос - это же… это… хуже преисподней!
- Почему? - я не выдержал, подал голос, нарушая формат действа под названием "вызов родителей в школу".
- Почему?! - у Клавдии Александровны аж слезы навернулись, - там же опасно! Это же риск каждую секунду! Это… один в пустоте. И планеты, кишмя кишащие злобными тварями. Как можно об этом мечтать?
- А я злобных тварей бластером! - снова вякнул я, улыбаясь, и, на этот раз получил от матери подзатыльник.
- Мой муж тоже так говорил, - произнесла училка, утерев лицо платочком, - бластер - вот решение проблем. И что? Забрал у меня космос моего Толика. Из дома ушел, пиратом стал. Всего один раз мне написал, три слова: "звезды любят сильных".
- И че? - снова вякнул я, еще не научившийся, когда надо, держать язык за зубами, - я с ним согласен.
- Да как ты можешь?! - воскликнула Клавдия Александровна, всплеснув руками, и, видимо, по-своему поняв это мое "я с ним согласен". Неизвестно, чем бы закончился этот отнюдь не конструктивный диалог, не вмешайся моя мать.
- Ничего, - сказала она, - не волнуйтесь, Клавдия Александровна. Максим исправится. Все перепишет, как было на самом деле. Помнишь, Максим, мы летом в парк развлечений ходили? На аттракционах катались…
- Не хочу про аттракционы! - хотел выкрикнуть я жестко и непреклонно, а получилось плаксиво и капризно, - я про космос хочу! Я хочу как капитан Киреев!
Снова, подзатыльник - главное средство воздействия на мою не шибко, видать, умную голову. И "серьезный разговор" уже за дверью, по дороге домой.
- Ну зачем тебе этот космос? - задала мать главный вопрос всех времен и народов. Не в смысле, о космосе, а в смысле, зачем нужно то-то и то-то. Какая от этого польза, то есть.
- Интересно, - бросил я наивно, - и уважают за это. Вон, капитана Киреева в музее показывают, все на него смотрят. А на меня не каждый даже внимание обратит.
- Но капитан Киреев много учился, - ввернула мама слово, вызывающее у детей моего возраста суеверный страх, - и тренировался. Знаешь, какой конкурс в Академии Космических Полетов?
- Не знаю, - честно признался я, - откуда же мне знать? Но я узнаю. И тоже буду учиться и тренироваться.
Реакция матери на это мое неожиданное заявление было сродни одному анекдоту. Приходит крупный бизнесмен к священнику и спрашивает: "а попаду ли я в рай, если пожертвую все свое состояние на нужды церкви?". А священник, алчно потирая руки, отвечает: "гарантии дать не могу, однако ради такого дела рискнуть стоит". Вот и мать решила, что рискнуть стоит. Потому что, по ее мнению, в Академию, я, скорее всего не поступлю, а то и вообще это новое увлечение мне к тому времени надоест. Зато у меня появился стимул к хорошей учебе, что, несомненно, плюс.
- Что ж, сынок, - сказала она мне, - если хочешь - учись. И может быть, станешь как капитан Киреев. И прославишь нашу семью.
- Я не подведу! - воскликнул я с горящими глазами. Я правда, после этого старался "не подводить". И сочинение переписал, получив пятерку за эти дурацкие аттракционы.
А пару лет спустя узнал по медиа-системе, что в результате спецоперации пойман опасный космический пират. Звали его Анатолий Чернявский - фамилия как у Клавдии Александровны.
Глава третья
- А откуда ты в наших краях? - старик, в силу разницы в возрасте, не утруждал себя обращением на "вы", - нарядный, да еще с пушкой?
Под "нарядом" он имел в виду мою летную форму, да еще с четырехконечной звездой в круге - эмблемой космонавтики, подобно тому как якорь в старинные времена был эмблемой морского дела. Старик, которого, кстати, звали Егор Борисович, заметил, а я намотал на ус.
Форма эта, при всех своих практических преимуществах, в сложившейся ситуации выдает меня не хуже, чем надпись на лбу: "это я, капитан Орлов, прилетел и обстрелял ваш город". Отсутствие у планеты космических кораблей и то обстоятельство, что до Хэллоуина далеко, позволяло истолковать мой прикид единственным образом - не слишком приятным для меня.
Сам Егор Борисович был одет, что называется, инвариантно, по отношению ко времени и профессии. Старые джинсы, потерявшие от времени цвет и дизайнерские примочки, куртка, давно вылинявшая футболка, а в довершении картины - резиновые сапоги по колено. Такого дедулю в любой город - и он мигом растворится среди местных бомжей. Да, да, удивительно, вроде бы вселенная большая, места всем хватает, так нет же, находятся до сих пор люди, которым этого самого места нет. Ни жилья, ни работы, ни семьи. И на колонизацию таких не возьмут - не проходят, как правило, ни по одному пункту требований. Так, о чем это я? Ах, да, раньше вид бомжа, его почти принципиальная неряшливость, неприятный (мягко говоря) запах, в сочетании с подчеркнутым нежеланием что-то изменить, вызывал у меня отвращение почти инстинктивное. Теперь же я подумал, что лучший способ для меня проникнуть в город и перейти ко второму этапу моего плана - это прикинуться таким вот выкидышем цивилизации. Надо будет попросить у Егора Борисовича шмоток. Должен же у него какой-то запас быть, не настолько же он опустился, чтобы ходить в одном и том же. А пока…
- С другой планеты, - ответил я обтекаемо. Вряд ли этот лесной отшельник в курсе политической ситуации, тем более - последних событий. Так и есть - Егор Борисович хмыкнул, видимо, не считая гостя из космоса значительным событием, и замолчал. По крайней мере, до того, как мы дошли до его дома.
Кстати, о доме. Судя по имиджу старика, я ожидал увидеть достойное его жилище. Ну, как в сказочных фильмах: избушка, наполовину вросшая в землю, потемневшие от времени бревна, мох торчит из стен, крыша, крытая опять же мхом, окошечки маленькие. Черта с два! Посреди инопланетного леса вырос вполне приличный современный коттедж. Два этажа. Терраса со столиком. Крыша с солнечными батареями - верный признак наличия электричества. Пластиковые окна, разве что, заляпанные. Присмотревшись, я увидел и другие особенности. Краска, несмотря на объявляемую в рекламе обычно, стойкость сдалась-таки всевластному времени и местами облупилась. Кроме того, я не заметил ни малейших признаков приемных устройств медиа-системы. Но, в целом, дом был воплощенной мечтой большинства горожан, обитающих посреди городского шума и грязи, в тесных коморках, для прикола именуемых квартирами.
- Не ожидал, сынок? - усмехнулся Егор Борисович, видя, как я, с падальщиками в руках, остановился перед его домом, - поди, думал, я в шалашике живу? Или в дупле?
- Ну, не то чтоб в дупле… - произнес я, но не отличающийся церемонностью старик меня перебил.
- Думаешь, поди, на фига старому дурню такие хоромы? Так я же не для себя их здесь замыслил. Не только для себя. У меня ж, сынок, семья была. Жена, дочка. Очень хотелось мне, чтоб жили по-людски. А не как муравьи или эти… - он небрежно указал на тушки падальщиков у меня на плече, - ты оглянись вокруг, разве не рай? Энергия халявная, вода из скважины, пища - буквально под ногами растет и бегает. Все блага цивилизации, вплоть до вакуумного рефрижератора, в который этих птичек положить - через сто лет свежими будут. Но кое-чего нет. Медиа-системы долбаной, от которой дебилом станешь, да компьютера.
- Его-то за что? - не выдержал я.
- За все хорошее. Я в молодости программистом был. Не ожидал? Ничего, я был хреновым программистом. Но и мне хватило, чтоб понять. Комп, он вроде бы слугой нашим назвался, а такая сука коварная, что сам кого хошь подчинит. К любому сердцу дорогу найдет. Дебилам - игрушки для самоутверждения, что, мол, хоть где-то я крутой. Умным людям - ускорение и облегчение работы. Всем остальным, коих большинство - Гипернет, со своими чатами-хренатами и "интересными" ссылками. Немножко времени - и ты без этого агрегата как без рук. Хотя куда там рукам?
- А вы это… сами построили? - спросил я.
- Ты че, сынок! Куда мне? Я ж вкалывал как ненормальный, денег назанимал, для себя и семьи старался. Тут ведь не выживать - жить хочется! Согласись, а?
- Можно и согласиться, - сказал я нехотя. Насчет того, что "жить, а не выживать" я не очень-то был с ним согласен. После схватки с местной зверюгой.
- Зверь, если он сыт, или его напугать, или пока ты ему не мешаешь, тебя не тронет, - словно угадал Егор Борисович мои мысли, - к тому же от них защита есть, вроде твоей пушки. А в городе… как хочешь, считай, сынок, но у вас там все норовят загрызть всех, и не от голода, и не от реальной опасности, а на всякий случай. Я даже полагаю, что первые люди были изгнаны из рая в мегаполис. А мне хотелось хотя бы с семьей в рай переехать.
- И что? - спросил я.
- Что-что, жена и раньше меня за дурня и неудачника держала. А как увидела, на что все бабки пошли - так вообще психанула и на развод подала. Не стала ничего у меня отсуживать - и на том спасибо. Дочку вот жалко, дочка с ней осталась. А щас уж выросла, уж втянулась в эту карусель, где все крутятся и каждый от другого откусить норовит. Сегодня ты откусил, завтра у тебя откусили, а город в конце все переварит. И откушенное, и тех, кто кусал… Ну ладно, че встал? Я-то старый, разболтался, одиноко мне. А ты…
* * *
Синтетические напитки, даже бренды с многовековой историей, типа "колы" - моча беременной козы по сравнению с результатом заварки местной травы в кипятке. Так называемым чаем. Мы с Егором Борисовичем выпили по три кружки, сидя за столиком на террасе. Когда сидишь вот так в тиши, нарушаемой лишь пением птиц да жужжанием насекомых, как-то забывается, что где-то рядом идет непримиримая борьба за существование, уносящая жизней больше, чем любой военный конфликт людей. И, уж тем более, не вспоминаешь о сезоне охоты на тебя. Охоты, коим занимаются представители твоего же биологического вида.
Если после спасения старика и короткой схватки с падальщиками, у меня были хоть малейшие сомнения, то, утолив жажду горячим чаем, я понял - нечего и думать о продолжении пути. Башка свинцовая, ноги едва держат, а рукам вообще в лом шевелиться.
- Эх, да ты давно не спал, сынок, - понял мое состояние Егор Борисович, - ты в мансарду поднимись, я для своей дочки сделал. Да и я, посплю, пожалуй. Проклятое дерево, из-за него уснуть не мог.
- Разбудите меня через пару часов, - пробормотал я. Не знаю, услышал хозяин меня, или нет. Войдя в дом, я поднялся по лестнице в небольшую комнату и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Кровать была коротковата, но мне уже было не до этого.
Сколько я так продрых - не знаю, но разбудили меня шум и выкрики, звучавшие приглушенно, и откуда-то снизу. И еще лучи местного солнца, что, сияли прямо мне в лицо. Где-то минут пять, я, открыв глаза и совершенно обалдев, пытался понять две вещи: где я и сколько я здесь. Первое я понял быстрее, восстановив в памяти и неудавшееся нападение на Кальвин, и арест моей команды, и бегство в лес, и встречу с Егором Борисовичем. Восстановилось и последнее воспоминание - как я, практически на автопилоте, дошел до кровати и отрубился. А вот со вторым дело обстояло хуже. И хронометр ручной здесь не помощник. Сутки же он не считает. И, вообще, на другой планете такие штуки начинают гнать! Например, глухая ночь, а он, дурачок, полдень показывает.
Шум и выкрики снизу не прекращались. Я лег на пол, подполз к окну и выглянул. Так и есть, комета им в задницу! В сплошном своде из кальвинских деревьев зияла небольшая брешь, по-видимому, проделанная самим Егором Борисовичем, дабы солнечные батареи лучше заряжались. То, есть, в масштабе леса брешь небольшая, но достаточных размеров, чтобы пропустить пару-тройку флаеров. Три флаера, как раз расположились на лужайке возле дома. Это значит - пять или, скорее, шесть человек по мою душу. Одного из них я заметил у входа в дом, когда огляделся, насколько позволяло окно.
Да-а-а, вот, что значит, дать слабину! Ведь просил хозяина разбудить меня… Хорошо, что бластер при мне.
Оружие, в отличие от меня, времени не теряло, о чем свидетельствовал его полный заряд. Хоть одна хорошая новость!
Внизу послышался всхлип и вскрик, заглушаемый грубыми гортанными голосами. Ясен пень, эти скоты нашли противника по зубам. И, ведь из-за меня все, старик тут ни при чем.
Лет десять назад я бы, наверное, ломанулся на спасение слабого, пылая праведным гневом. И не добился бы ничего, кроме запаха горелого мяса от себя. Нет. Будем действовать по порядку.
Открыв окно, я прицелился и угостил стоящего снаружи полицейского выстрелом. Одним. Зато метким. Бедняга даже испугаться не успел. Затем открыл огонь по двум из трех флаеров, надеясь использовать последний. Бластерные вспышки крошили стеклопластик, уродовали металл и, наконец, заставили эти летающие железки вспыхнуть. Огонь был небольшой (чему там сильно гореть?), скорее, это был тлен, зато с едким дымом. С немалым удовольствием, я увидел еще одного спецназовца, выскочившего из дома и бестолково пальнувшего в сторону леса. Да, чувак, голова тебе, видимо, для того чтоб в нее есть! Следующий выстрел был моим, и он уложил бесстрашного до кретинизма вояку наповал. Два - ноль в мою пользу.
Внизу, видимо, поняли, откуда ведется огонь, ибо на лестнице послышались тяжелые шаги. Я отполз к стене дверного проема, чтоб из последнего меня не было видно. И успел пожалеть об этом своем шаге, поскольку в комнату в первую очередь занесло не придурка с бластером и удобную мишень для меня, а небольшой шарик, подмигивающий красным глазком.
Акустическая граната! А в полиции Кальвина не дебилы служат! А может, служили, пока я их не перебил. Но размышлять более об умственных способностях противника у меня уже не было времени. Его оставалось лишь на то единственное, чему учили для таких случаев в Академии. Рожей на пол, башку, и, особенно, уши, закрываем чем можно. В роли "чего можно" в данном случае были лишь мои руки да подушка.
Ощущение - как будто одно из первобытных деревьев Кальвина, отнюдь не трухлявое, как в случае с Егором Борисовичем, рухнуло прямо на меня. И не на ногу, а прямиком по башке. Из носа потекло - при том, что насморком я не страдаю. Но это цветочки. Не прими я меры предосторожности, не соображал бы уже, пускал слюни и ходил под себя. А так есть повод польстить своему самолюбию. Ибо акустические гранаты подбрасывают лишь особо опасным преступникам. Эти адские машинки даже во время войны применять запрещается.
Кальвинцы истолковали мое лежание в маленькой, но луже крови по-своему. Экие наивные ребята! Говорили они на одном из диалектов инглиша, вполне для меня знакомого. Видимо, это и есть официальный язык на Кальвине.
- Слышь, кажется, ты его угробил.
- Не "ты", а "мы". Подразделение. Я же не один задание получил. Получило подразделение. Отвечаем тоже подразделением. А во-вторых, не "угробил", а "застрелен при задержании".
- Ладно, понял. А посмотри, он тыковку свою закрывает. Опытный.
- Конечно! Еще бы он был неопытный. Шесть наших кончил за какие-то сутки. Разве неопытный бы смог… так? Ежу понятно, что он опытный… был.
- Гы-гы, - какой-то смех дурацкий, - я слышал, после таких игрушек если и выживают, то совершенными дебилами становятся…
Ага, и можно служить в полиции Кальвина.
- …может надо "того"? Последнее милосердие?