"Отлично", - подумала она. - "Он еще даже не начал выкручивать мне руки, а я уже выболтала все, что мне известно".
- Да что вы говорите, - задумчиво отозвался Форкосиган. Он указал дулом парализатора на лежащий в ручье разбитый комм, который все еще слегка дымился. - И какой же приказ вы отдали своему экипажу, когда они сообщили вам, что сумели ускользнуть?
- Я приказала им проявить инициативу, - пробормотала она неопределенно, пытаясь восстановить дыхание.
- Самый подходящий приказ для бетанцев, - фыркнул он. - По крайней мере вы можете быть уверены, что они ему последуют.
"О, нет. Теперь моя очередь."
- Ладно, я-то знаю, почему осталась здесь, а вот вас почему тут бросили? Разве командующий офицер, пусть даже и барраярский, не слишком важная фигура, чтобы забыть его на поле боя? - она вдруг выпрямилась. - Если Рег не мог попасть и в дом, то кто же подстрелил вас?
"Похоже, он обиделся", - подумала она, когда парализатор, которым он рассеянно жестикулировал, снова нацелился на нее. Но он лишь проронил:
- Это вас не касается. У вас есть еще один комм?
Ого! Неужто этот суровый барраярский командир столкнулся с чем-то вроде мятежа? Вот и славно - смятение врагам!
- Нет. Ваши солдаты все уничтожили.
- Неважно, - пробормотал Форкосиган. - Я знаю, где достать другой. Вы можете идти?
- Я не уверена. - Корделия заставила себя подняться на ноги и тут же прижала ладонь к голове, пытаясь унять стреляющую боль.
- Это всего лишь сотрясение мозга, - прокомментировал Форкосиган без всякого сочувствия. - Прогулка пойдет вам на пользу.
- Далеко идти? - выдохнула она.
- Около двухсот километров.
Она снова рухнула на колени. - Желаю приятно прогуляться.
- В одиночку у меня ушло бы на это два дня. Наверное, вам понадобится чуть больше, ведь вы геолог или кто там еще.
- Астрокартограф.
- Встаньте, пожалуйста. - Он снизошел до того, чтобы поддержать ее за локоть. Казалось, ему почему-то очень не хочется к ней прикасаться. Она продрогла до костей, и ощутила тепло его руки даже сквозь плотную ткань рукава. Форкосиган начал решительно подталкивать Корделию вверх по склону.
- Вы что, серьезно? - изумилась она. - Что вы собираетесь делать с пленной во время марш-броска? А что если я пристукну вас камнем, пока вы будете спать?
- Я рискну.
Они добрались до края ущелья. Тяжело дыша, Корделия прислонилась к тоненькому деревцу. Форкосиган даже не запыхался, с завистью заметила она.
- Я никуда не пойду, пока не похороню своих офицеров.
- Это пустая трата времени и сил, - ответил он раздраженно.
- Я не оставлю их падальщикам, словно павший скот. Ваши барраярские громилы, может, умеют более мастерски убивать, но ни один из них не мог бы принять более достойной солдатской смерти.
Какое- то время он молча глядел а нее - лицо его при этом оставалось совершенно непроницаемым - и наконец пожал плечами:
- Ладно.
Корделия прошлась вдоль края ущелья.
- Я думала, это здесь, - озадаченно сказала она. - Вы не перетаскивали его?
- Нет. Но он не мог далеко уползти, в его-то состоянии.
- Вы сказали, что он погиб!
- Так и есть. Хотя его тело все еще функционировало. Должно быть, нейробластер не задел мозжечок.
Корделия пошла по следу примятой травы, ведущему за небольшой уступ, Форкосиган молча последовал за ней.
- Дюбауэр! - Она подбежала к фигуре в бежевом комбинезоне, свернувшейся калачиком в зарослях папоротника. Когда она упала рядом с ним на колени, он перевернулся, вытянулся и начал сотрясаться в конвульсиях; его губы растянулись в странной усмешке. "Замерз?" - ошарашено подумала она, но тут же поняла, в чем дело. Она вытащила из кармана платок, свернула его в жгут и торопливо пропихнула между зубов Дюбауэра. Его губы были прокушены во время предыдущих приступов. Спустя три минуты судороги прекратились, мичман вздохнул и обмяк.
Она горько вздохнула и озабоченно осмотрела раненого. Он открыл глаза, и они как будто сфокусировались на ее лице. Он вцепился в ее руку и издал лишенное смысла поскуливание. Она попыталась утихомирить его, нежно погладив по голове и утерев с губ кровавую слюну; он притих.
Она обернулась к Форкосигану, слезы ярости и боли застилали ей глаза.
- Он жив! Вы солгали! Он только ранен. Ему нужна медицинская помощь.
- Не пытайтесь обмануть себя, командор Нейсмит. Нейробластерные ранения не излечиваются.
- Ну так что? Без обследования нельзя сказать с уверенностью, насколько сильные повреждения нанесло ему ваше гнусное оружие. Он все еще видит, слышит, чувствует - вы не можете понизить его до звания трупа ради вашего собственного удобства!
Его лицо заледенело.
- Если хотите, - сказал он осторожно, - я мог бы прекратить его страдания. Мой боевой нож отлично заточен. Если действовать быстро, им можно практически безболезненно перерезать горло. Или, если вы считаете, что как его командир вы должны сделать это сами, то я могу одолжить вам свой нож.
- Вы поступили бы так же с кем-нибудь из ваших людей?
- Конечно. И они сделали бы то же самое для меня. Ни один человек не захочет влачить подобное существование.
Она встала и очень внимательно посмотрела на него. - Наверное, быть барраярцем - это все равно что жить среди каннибалов.
Между ними надолго воцарилось молчание. Наконец тишину нарушил стон Дюбауэра. Форкосиган шевельнулся и спросил:
- Ну так что вы предлагаете с ним делать?
Она устало помассировала виски, пытаясь придумать аргумент, способный пронять столь бесчувственную публику. Ее тошнило, язык будто онемел, ноги дрожали и подгибались от усталости - мало сахара в крови, да еще и реакция на боль.
- А куда именно вы планируете дойти? - наконец спросила она.
- Здесь расположен наш тайный склад - я смогу отыскать его. Там есть коммуникационное оборудование, оружие, пища… когда склад окажется в моем распоряжении, то я смогу… э-э… разрешить некоторые проблемы с командованием.
- Там есть медикаменты?
- Да, - неохотно признался он.
- Хорошо. - Вряд ли из этой затеи что-нибудь выйдет, но нужно попытаться. - Я буду сотрудничать с вами - как ваш пленник, я дам слово чести помогать вам во всем, что не ставит под угрозу мой корабль, - если вы позволите взять с собой мичмана Дюбауэра.
- Это исключено. Он даже идти не может.
- Я думаю, может, если ему помогать.
Он глядел на нее с изумлением и досадой.
- А что если я откажусь?
- Тогда вам придется либо бросить, либо убить нас обоих, - она упрямо вздернула подбородок, стараясь не коситься на висящий на его поясе нож, и стала ждать.
- Я не убиваю пленных.
Корделия облегченно вздохнула, услышав множественное число. Похоже, в его загадочном барраярском мозгу произошла некая переоценка - Дюбауэру было возвращено человеческое звание. Она опустилась на колени и попыталась поднять Дюбауэра на ноги, отчаянно надеясь, что этому Форкосигану не придет в голову парализовать ее и добить беспомощного ботаника, положив таким образом конец препирательствам.
- Ладно, - наконец сдался он, бросив на нее странный пронзительный взгляд. - Берите его с собой. Но нам придется идти быстро.
Ей удалось поднять мичмана на ноги. Он тяжело опирался на ее плечо, то и дело спотыкался, но все же мог идти. Похоже, он мог слышать, но не понимал смысла речи.
- Видите, - отчаянно защищала она его, - он может идти. Ему просто нужно немного помогать.
Они достигли края поляны, когда последние лучи вечернего солнца уже расчертили ее длинными черными тенями, сделав похожей на тигровую шкуру.
Форкосиган помедлил.
- Будь я один, - сказал он, - я бы мог дойти до склада с теми лишь припасами, что есть у меня на поясе. Но раз нас трое, то нам придется поискать еще чего-нибудь съестного в вашем лагере. Пока я буду искать, вы сможете похоронить своего второго офицера.
Корделия кивнула.
- Заодно поищите что-нибудь, чем можно было бы копать. Мне надо сперва позаботиться о Дюбауэре.
Он устало махнул рукой в знак согласия и направился к выжженному участку. Среди обугленных останков одной из палаток Корделия сумела откопать пару спальных мешков, однако ни одежды, ни лекарств, ни мыла, ни котелка там не обнаружилось.
Смирившись с неизбежностью, Корделия подвела Дюбауэра к ручью, раздела его, умыла, промыла ссадины и, как смогла, простирнула его штаны в холодной воде. Затем она обтерла мичмана спальным мешком, снова натянула на него футболку и куртку, и обернула второй спальный мешок вокруг его талии наподобие саронга. Он дрожал и стонал, но не сопротивлялся ее импровизированному уходу. Тем временем Форкосиган отыскал два пакета с какой-то едой: этикетки сгорели, но в остальном упаковки не пострадали. Корделия разорвала серебристую пленку, добавила к содержимому воды из ручья, попробовала. Оказалось - овсянка на соевом молоке.
- Повезло, - заметила она. - Самая подходящая еда для больного. А что во втором?
Форкосиган проводил собственный эксперимент. Он добавил воды в другой пакет, размешал и понюхал полученный результат.
- Что-то не пойму, - ответил он, передавая ей пакет. - Пахнет как-то странно. Может, испортилось?
Это оказалась белая паста с острым ароматом.
- Нет, все в порядке, - заверила его Корделия. - Это искусственная салатная заправка из сыра рокфор.
Устроившись поудобнее, она рассмотрела все имеющееся в их распоряжении меню.
- Ну, по крайней мере, это довольно калорийно, - ободрила она себя. - Нам необходимы калории. На этом вашем поясе случайно не найдется ложки?
Форкосиган отцепил от ремня какой-то маленький предмет и молча вручил его Корделии. Эта штука оказалась собранным в одной рукоятке столовым набором, включающим в себя и ложку.
- Спасибо, - сказала Корделия, по-дурацки обрадовавшись тому, что ее робкое пожелание как по волшебству осуществилось.
Форкосиган пожал плечами и снова отправился на пепелище, скрывшись в сгущающихся сумерках. Она принялась кормить Дюбауэра: он оказался ужасно голодным, однако не мог есть самостоятельно.
Форкосиган вернулся к ручью.
- Вот что я нашел, - он вручил ей маленькую геологическую лопатку для сбора образцов почвы, примерно в метр длиной. - Не слишком удобный инструмент для этих целей, но ничего лучшего я не нашел.
- Это лопатка Рега, - отозвалась Корделия. - Сойдет.
Она отвела Дюбауэра к намеченному ею месту и усадила его на землю. Наверное, лесной папоротник можно использовать в качестве подстилки - она решила, что позже нарвет охапку-другую. Разметив границы могилы неподалеку от лежащего в траве тела Роузмонта, Корделия принялась сдирать маленькой лопаткой дерн. Корни травы оказались на редкость жесткими и прочными, и она быстро запыхалась.
Из темноты возник Форкосиган.
- Я нашел несколько люминофоров.
Надломив одну из трубок величиной с карандаш, он положил ее на землю рядом с предполагаемой могилой, и все вокруг озарилось жутковатым, но довольно ярким изумрудным светом. Стоя рядом, барраярец критически наблюдал за работой Корделии.
Она вонзила лопатку в землю, возмущенная тем, что он на нее пялится. "Пошел вон, ты, - мысленно огрызнулась она, - дай мне с миром похоронить друга". Внезапно в голову пришла другая мысль, заставившая ее занервничать: "Я работаю слишком медленно - а вдруг он не даст мне закончить?" Она принялась копать усерднее.
- Такими темпами вы и за неделю не управитесь.
"Интересно, - подумала она с раздражением, - если я буду двигаться достаточно быстро, успею я треснуть его лопатой по башке? Ну, хотя бы разок…"
- Идите к своему ботанику. - Он протянул ей руку, и до ее наконец дошло, что он предлагает ей помощь.
- Ох… - она отдала ему лопатку. Вытащив нож и подрезав корни травы там, где она отметила края прямоугольника, Форкосиган принялся копать - гораздо эффективнее, чем она.
- Каких падальщиков вы здесь обнаружили? - спросил он, отбрасывая землю в сторону. - Насколько глубоко придется копать?
- Я не знаю наверняка, - ответила она. - Мы высадились всего три дня назад. Но экосистема тут довольно сложная, так что все вероятные ниши должны быть заполнены.
- Хм.
- Лейтенант Стьюбен, мой главный зоолог, пару раз натыкался на трупы этих травоядных шестиногов - они были неплохо обглоданы. Он успел заметить рядом с останками какую-то тварь, которую он назвал пушистым крабом.
- И какого они были размера? - заинтересовался Форкосиган.
- Он не сказал. Я видела изображения земных крабов, они не слишком крупные - примерно с вашу ладонь.
- Тогда метра в глубину будет достаточно. - Он продолжал копать, резко вонзая в землю несоразмерную лопатку. Холодный свет озарял его лицо снизу, отбрасывая вверх причудливые тени от тяжелого подбородка, прямого широкого носа и густых бровей. Корделия заметила старый изогнутый шрам на левой стороне его подбородка. Сейчас барраярец напоминал короля гномов из какой-нибудь старинной скандинавской саги, выкапывающего бездонную яму.
- Где-то рядом с палатками остался длинный шест. Я могла бы закрепить этот огонек повыше, чтобы он освещал яму, - предложила она.
- Было бы неплохо.
Покинув круг холодного света, она направилась к палаткам и отыскала шест именно там, где она оставила его этим утром. Вернувшись к могиле, она привязала люминофор к палке стебельками жесткой травы и воткнула шест в землю. Круг света стал заметно шире. Вспомнив о своем намерении набрать для Дюбауэра папоротника, Корделия направилась к лесу, но вдруг остановилась.
- Вы слышали? - спросила она Форкосигана.
- Что?
Яма была ему уже по колено, и даже он к этому времени слегка запыхался. Перестав копать, он замер, настороженно вслушиваясь в тишину ночи.
- Какой-то… топающий звук со стороны леса.
Он подождал еще минуту, затем покачал головой и продолжил работу.
- Сколько у нас люминофоров?
- Шесть.
Так мало. Ей не хотелось растрачивать их, зажигая два одновременно. Она уже собиралась спросить у него, не возражает ли он побыть некоторое время в темноте, когда шум раздался снова, более отчетливо.
- Там что-то есть.
- Это мы знаем, - буркнул Форкосиган. - Вопрос в том…
В круг света одновременно ворвались три существа. Корделия успела разглядеть проворные приземистые тела, слишком большое количество черных волосатых ног, четыре черных бусинки-глаза на безшеей голове и острые как бритва желтые клювы, которые клацали и шипели. Эти животные были размером со свинью.
Форкосиган среагировал молниеносно, ударив ближайшую тварь точно по морде лезвием лопаты. Вторая зверюга бросилась к телу Роузмонта, вцепилась в руку покойника и попыталась уволочь его в темноту. Корделия схватила свой шест и со всей силы ударила тварюгу между глаз. Клюв со скрежетом перекусил конец алюминиевого шеста, однако тварь, зашипев, отступила.
К этому моменту Форкосиган уже успел выхватить свой боевой нож и энергично отгонял третьего зверя, крича и пиная его своими тяжелыми ботинками. Острые когти рассекли ему ногу, брызнула кровь, но ему удалось так садануть ножом эту тварь, что она визгом и шипением понеслась обратно в лес, а следом за ней и остальная шайка.
Воспользовавшись передышкой, Форкосиган наконец вытащил парализатор, застрявший, судя по его приглушенным проклятиям, в слишком глубокой кобуре нейробластера, и настороженно вгляделся в темноту.
- Пушистые крабы, а? - проговорила задыхающаяся Корделия. - Ох, Стьюбен, шею тебе сверну!
Ее голос сорвался на визг, и она стиснула зубы, решив, что лучше пока помолчать.
Форкосиган обтер испачканное черной кровью лезвие об траву и вернул нож в ножны.
- Думаю, могилу тут нужно копать глубиной метра в два, - сказал он серьезно. - Может, даже больше.
Корделия вздохнула, соглашаясь, и вернула укоротившийся шест на прежнее место.
- Как ваша нога?
- Я сам позабочусь об этом. Вы лучше идите проведайте своего мичмана.
Задремавший было Дюбауэр был разбужен шумом и снова порывался отползти подальше. Корделия попыталась успокоить его, затем у него начался очередной припадок, после которого, к ее глубокому облегчению, он наконец уснул.
Тем временем Форкосиган уже успел перевязать свою рану - среди его снаряжения нашлась и маленькая аптечка - и снова принялся копать, разве только чуть медленнее. Когда глубина ямы достигла его плеча, он поручил Корделии выгребать из нее грунт, используя в качестве ведра ящик для сбора биообразцов. Около полуночи он возвестил из темной ямы:
- Вот и все.
Выбравшись из могилы, он обозрел результаты своего труда.
- То же самое можно было бы сделать с помощью плазмотрона за пять секунд, - проговорил он, тяжело дыша. Он весь перепачкался и сильно взмок, несмотря на ночную прохладу. Над ущельем, по дну которого протекал ручей, поднимались струйки тумана.
Вдвоем они подтащили тело Роузмонта к краю могилы. Форкосиган помедлил.
- Вы не возьмете его одежду для вашего мичмана?
Это было чрезвычайно практичное предложение. Корделию возмущала идея хоронить Роузмонта нагим, но в то же самое время она корила себя за то, что не подумала об этом раньше, когда Дюбауэру было так холодно. Она стащила одежду с окоченевшего трупа, испытывая при этом жуткое ощущение, будто раздевает гигантскую куклу. Затем они свалили тело в яму - оно упало на дно с глухим стуком.
- Подождите.
Корделия вытащила из кармана комбинезона Роузмонта платок и спрыгнула в яму. Она накрыла платком лицо покойного. Это был ничтожный, абсурдный жест, но от этого ей почему-то стало легче на душе.
- Теперь все.
Они забросали могилу землей, гораздо быстрее, чем копали, и как следует утрамбовали грунт ногами.
- Вы не желаете совершить какой-нибудь обряд? - спросил Форкосиган.
Корделия покачала головой - ей не хотелось декламировать невыразительный, формальный текст заупокойной службы. Но все же она преклонила колени перед могилой и, как смогла, помолилась за умершего - не вслух, не слишком уверенно, но зато гораздо более серьезно. Молитва взмыла ввысь и растаяла в пустоте, беззвучная как перышко.
Форкосиган терпеливо ждал, пока она поднимется на ноги.
- Сейчас уже поздно, - сказал он, - и мы только что видели три убедительных причины, по которым не следует разгуливать тут в темноте. Пожалуй, нам лучше отдохнуть здесь до рассвета. Я подежурю первым. Вы все еще планируете пристукнуть меня камнем?
- В данный момент - нет, - ответила она искренне.
- Отлично. Я разбужу вас позже.
Тут же приступив к дежурству, Форкосиган отправился на патрулирование поляны, прихватив с собой люминофор. Зеленоватый огонек дрожал во тьме, будто пленный светлячок. Корделия улеглась рядом с Дюбауэром и устремила взгляд в небо. Звезды слабо мерцали сквозь сгущающийся туман. Может ли одна из них быть ее кораблем, или кораблем Форкосигана? Вряд ли - они наверняка уже слишком далеко.