Она чувствовала себя опустошенной. Энергия, воля, желания ускользали сквозь пальцы, словно сияющая жидкость, поглощаемая песками бесконечности. Она поглядела на Дюбауэра, лежащего рядом, и заставила себя вырваться из манящего водоворота отчаяния. "Я все еще командир, - резко сказала она себе. - У меня все еще есть подчиненный, за которого я в ответе. Ты все еще служишь мне, мичман, хотя не можешь помочь даже себе самому…"
Ей показалось, что эта мысль вот-вот приведет ее к какому-то великому открытию, но озарение ускользнуло от нее - и Корделия погрузилась в сон.
ГЛАВА 2
В сером утреннем тумане они разложили все обнаруженные на пепелище скудные пожитки в самодельные рюкзаки и начали спуск с горы. Корделия вела Дюбауэра за руку, поддерживая его, когда он спотыкался. Она не была уверена, что он узнает ее, однако он предпочитал цепляться за ее и сторонился Форкосигана.
Чем ниже по склону они спускались, тем гуще становился лес и тем выше - деревья. Некоторое время Форкосиган ножом прорубал дорогу через подлесок, затем они решили продолжить путь по руслу ручья. Сквозь завесу листвы начали просачиваться лучи солнечного света, осветившие холмики изумрудного мха, сверкающие воды ручья и донные камешки, блестевшие подобно россыпям медных монет.
Среди крошечных существ, заменяющих в этой экосистеме земных насекомых, была распространена радиальная симметрия. Некие воздушные создания, подобные наполненным газом медузам, парили в радужных клубах брызг над бурным потоком, словно стайка мыльных пузырей. Корделия залюбовалась этим сказочным зрелищем; похоже, что и Форкосигана эта картина заставила смягчиться - прервав убийственный, по мнению Корделии, марш-бросок, он объявил привал.
Они напились из ручья и сидели, наблюдая, как крохотные шарики мечутся и раздуваются в брызгах водопада. Закрыв глаза, Форкосиган прислонился к дереву. "А ведь он тоже порядком вымотался" - поняла вдруг Корделия. Воспользовавшись тем, что он не смотрит на нее, она с любопытством разглядывала его. Он держался с резковатым, но исполненным достоинства профессионализмом военного. И все же какая-то неясная тревога не давала ей покоя - такое ощущение, что она забыла что-то очень важное. Нужное слово внезапно вынырнуло из глубин памяти, словно поплавок из воды.
- Я знаю, кто вы. Форкосиган, Мясник Комарра.
Она тут же пожалела о своих словах, поскольку он открыл глаза и очень странно посмотрел на нее. Его лицо отразило целую серию эмоций.
- Что вы знаете о Комарре? - произнес он таким тоном, словно хотел добавить "вы, невежественная бетанка".
- То же, что и все остальные. Это была никчемная скалистая планетка, завоеванная вами ради ее пространственно-временных туннелей. Правящий сенат сдался на ваших условиях, и сразу же после капитуляции был истреблен. Вы командовали операцией, или… - Хотя тот комаррский Форкосиган должен был быть адмиралом, разве нет? - Это были вы? Вы ведь сказали, что не убиваете пленных.
- Это был я.
- И за это вас понизили в чине? - удивилась она. Ей казалось, что такое поведение для барраярцев в порядке вещей.
- Не за это. За то, что было потом. - Ему явно не хотелось об этом говорить, но, к ее удивлению, он все же продолжил: - Эти… последствия как раз удалось замять, они так и не стали достоянием общественности. Я дал сенаторам слово - слово Форкосигана, что им будет сохранена жизнь. Мой политофицер нарушил данный мною приказ, расстреляв их всех без моего ведома. Так вот, за это я казнил его.
- Боже милостивый.
- Я свернул ему шею собственными руками - прямо на капитанском мостике флагманского корабля. Видите ли, это стало моим личным делом, ведь была затронута моя честь. Я не мог приказать расстрелять его - все боятся министерства политического воспитания.
Таков официальный эвфемизм для барраярской тайной полиции, вспомнила Корделия. Политофицеры - резиденты этого министерства в армии.
- А вы не боитесь?
- Скорее, это они меня боятся. - Он кисло улыбнулся. - Они вроде вчерашних трупоедов - бегут, как только запахнет жареным. Но спину им подставлять не следует.
- Удивительно, как вас не вздернули за это.
- Поднялась страшная шумиха, но лишь за закрытыми дверями, - признался он, рассеянно теребя нашивки на воротнике. - Но Форкосиганов не так-то просто заставить раствориться в ночи… по крайней мере пока. Хотя я и нажил себе нескольких могущественных врагов.
- Охотно верю. - Чутье подсказывало Корделии, что эта история, рассказанная без всяких прикрас или оправданий, действительно правдива, хотя у нее и не было никаких разумных оснований верить ему. - А вы, случайно, вчера не… э-э… подставили спину одному из ваших врагов?
Он кинул на нее пронизывающий взгляд.
- Возможно, - медленно произнес он. - Хотя данная теория не лишена недостатков.
- Например?
- Я все еще жив. Вряд ли они, отважившись на такое рискованное дело, не довели бы его до конца. Безусловно, они соблазнились бы возможностью обвинить в моей гибели вас, бетанцев.
- Уф. А я-то думала, что это у меня трудная задача - совладать с шайкой бетанских интеллектуалов-примадонн, которые вечно норовят перессориться. Боже, храни меня от политики.
Форкосиган слегка улыбнулся. - Судя по тому, что мне приходилось слышать о бетанцах, вам тоже приходится несладко. Не думаю, что хотел бы поменяться с вами местами. Я бы просто взбесился, если бы экипаж принялся оспаривать каждый мой приказ.
- Они оспаривают не каждый приказ. - Она усмехнулась: его слова вызвали в памяти кое-какие бесценные воспоминания. - Со временем учишься их уламывать.
- Где, по-вашему, сейчас ваш корабль?
Вся ее беззаботность тут же улетучилось, уступив место настороженности.
- Я полагаю, это зависит от того, где находится ваш.
Форкосиган пожал плечами и встал, поправив за плечами рюкзак.
- Тогда, наверное, нам пора перестать тратить время на эти пустые домыслы. - Он помог ей подняться. Лицо его снова застыло - он нацепил привычную личину невозмутимого служаки.
На то, чтобы спуститься со склона горы и достичь красновато-бурых равнин, у них ушел целый день. При ближайшем рассмотрении равнины оказались сплошь изрезаны скалистыми выступами и бурными потоками мутной воды, оставшимися после недавних дождей. Издали были видны стада пасущихся шестиногов. Животные вели себя довольно настороженно, и Корделия заключила, что хищники наверняка затаились где-то неподалеку.
Форкосиган намеревался продолжить переход, однако у Дюбауэра случился очередной приступ конвульсий, сменившийся вялостью и сонливостью. Корделия решительно настояла на том, что пора устраиваться на ночевку.
Они разбили лагерь, проще говоря - уселись на землю прямо там, где остановились: посреди поляны в лесной чаще, на высоте около трехсот метров над равниной. Путники разделили ужин из овсянки и рокфора в усталом молчании. Когда померкли последние краски живописного заката, Форкосиган надломил очередной люминофор и разместил его на большом плоском валуне. Корделия, растянувшись на траве, украдкой наблюдала за барраярцем, снова вступившим на ночную вахту, пока сон наконец не сморил ее, дав отдых ноющим ногам и голове.
Он разбудил ее после полуночи. Чувствуя, как скрипят ее задеревеневшие мышцы, она поднялась и заняла свой пост. На сей раз Форкосиган дал ей парализатор.
- Поблизости ничего не видно, - прокомментировал он, - но временами оттуда доносится какой-то жуткий шум. - Корделия сочла это вполне достаточным объяснением подобного жеста доверия.
Проведав Дюбауэра, она устроилась на валуне и устремила взгляд на темный склон горы. Где-то там, наверху, покоится в своей глубокой могиле Роузмонт. Он спасен от острых клювов мерзких трупоедов, но все равно обречен на медленное разложение. Затем ее мысли обратились к Форкосигану, почти невидимому в своем камуфляже у границы сине-зеленого света.
Загадка на загадке, вот что он такое. Определенно, он принадлежит к барраярской военной аристократии старой школы, ведущей безуспешную борьбу за власть с нарождающимся классом бюрократов. И хотя "ястребы" обеих партий исхитрились образовать несуразный, шаткий альянс, руководящий государством и контролирующий вооруженные силы, эти группировки по самой своей природе были естественными врагами. Император искусно удерживал хрупкий баланс власти между ними, но после смерти хитрого старика Барраяр просто обречен на смутный период политического каннибализма, а может, и открытой гражданской войны - если только преемник старого властителя не проявит больше воли, чем от него ожидают. Она пожалела, что ей так мало известно о кровных связях и властвующей верхушке Барраяра. Она смогла вспомнить фамилию императора - Форбарра - и то лишь потому, что это имя было связано с названием планеты, а обо всем остальном имела весьма смутное представление.
Рассеянно положив руку на маленький парализатор, она поддразнила себя: кто здесь пленник, а кто - захватчик? Но нет, в одиночку ей не уберечь Дюбауэра в этих диких краях. Она должна раздобыть для него продукты и медикаменты, а поскольку Форкосиган предусмотрительно не сообщил ей, где именно находится его склад, барраярец просто необходим ей в качестве проводника. Кроме того, она дала ему слово. Любопытно, что Форкосиган принял ее обещание как достаточную гарантию - он сам явно привык опираться на эти понятия.
Наконец восток начал светлеть, медленно заливаясь розовыми, зелеными и золотыми красками - чуть более приглушенными, чем цвета вчерашнего феерического заката. Проснулся Форкосиган и помог ей отвести Дюбауэра к ручью умыться. Они снова позавтракали овсянкой и сырной заправкой. Ради разнообразия Форкосиган попытался перемешать оба блюда. Корделия не стала так рисковать, попробовав лишь чередовать кушанья. Никто не высказался по поводу меню.
Форкосиган повел их дальше на северо-запад, через красноватую песчаную равнину. В засушливый сезон эти места, должно быть, превращались в пустыню, но сейчас вся земля была ярко расцвечена зеленой и желтой свежей порослью и всевозможными полевыми цветами. "Жаль, что Дюбауэр их не замечает", - с грустью подумала Корделия.
После трех часов быстрого перехода они достигли первой на этот день преграды - скалистого каньона, по которому гнала свои мутные бежевые воды бурная река. Они подошли к краю обрыва, высматривая подходящий брод.
- Вон тот валун внизу шевелится, - внезапно заметила Корделия.
Форкосиган снял с пояса бинокль и посмотрел в указанном направлении.
- Вы правы.
с полдюжины светло-коричневых валунов на песчаной отмели при ближайшем рассмотрении оказались приземистыми толстоногими шестиногами, нежащимися на утреннем солнышке.
- Похоже, какие-то земноводные. Интересно, они хищники? - спросил Форкосиган.
- Какая жалость, что вы так рано прервали нашу экспедицию, - посетовала Корделия. - Я смогла бы ответить на все эти вопросы. А вон там еще несколько этих мыльных пузырей - Боже, я и не думала, что они могут достигать таких размеров, не теряя способности летать!
Стая крупных, около фута в диаметре, прозрачных как хрусталь шаров, парила над рекой словно связка потерявшихся воздушных шариков. Несколько шаров подплыли к шестиногам и плавно опустились на их спины, распластавшись на их холках, будто диковинные береты. Корделия позаимствовала бинокль, чтобы получше рассмотреть происходящее.
- Может, они как те птицы с Земли, собирающие паразитов на шкурах крупных животных? Ох. Нет, похоже, нет.
Шипя и неуклюже взбрыкивая тучными телами, шестиноги поднялись с песка и скользнули в воду. Пузыри, напоминавшие теперь бокалы с бургундским, надулись и поднялись в воздух.
- Шарики-вампиры? - предположил Форкосиган.
- Вероятно.
- Что за отвратительные создания.
У него был настолько возмущенный вид, что Корделия едва не рассмеялась.
- Вам ли осуждать их - вы же сами хищник.
- Осуждать, конечно, не могу, но общения с ними постараюсь избежать.
- Вот тут я с вами согласна.
Они продолжали идти вверх по течению, минуя бурлящий мутный водопад.
Прошагав еще около полутора километров, они достигли места слияния двух притоков и, отыскав самое мелкое место, двинули вброд к противоположному берегу. При переходе через второй поток Дюбауэр оступился и, вскрикнув, упал в воду.
Корделия судорожно вцепилась в мичмана и под тяжестью его веса тоже рухнула в воду; их тут же отнесло на глубокое место. Ее охватил ужас: что если течение унесет его? Там эти шестиноги… острые скалы… водопад! Не обращая внимания на то, что рот наполняется водой, она вцепилась в него обеими руками. Все, это конец…
Но тут она почувствовала, как некая сила потащила ее назад, преодолевая мощнейший натиск течения. Форкосиган, ухватив ее сзади за пояс, с изяществом портового грузчика выволок их обоих обратно на мелководье.
Слегка смущенная таким бесцеремонным обращением, но исполненная благодарности, Корделия кое-как поднялась на ноги и выпихнула кашляющего Дюбауэра на ближайшую отмель.
- Спасибо, - выдохнула она.
- Вы что, думали, я дам вам утонуть? - насмешливо осведомился Форкосиган, выливая воду из ботинок.
Корделия смущенно пожала плечами:
- Ну, по крайней мере без нас вы могли бы идти быстрее.
- Хм. - Он прочистил горло, но больше ничего не сказал. Они присели на близлежащей скале, подкрепились все той же овсянкой с сырной заправкой и, слегка обсушившись, снова двинулись в путь. Они прошли уже многие километры, хотя, казалось, ничуть не удалились от исполинской горы, высившейся справа от них. Дойдя до какого-то одному ему известного ориентира, Форкосиган повернул западнее, оставив гору за спиной, а солнце, клонившееся к закату, - впереди.
Они пересекли еще один поток. Выбравшись на другую сторону оврага, Корделия едва не споткнулась о красношкурого шестинога, неподвижно лежавшего в углублении и совершенно сливавшегося с окружающей средой. Это было изящное создание размером с небольшую собаку; оно тут же вскочило и помчалось по равнине грациозным галопом.
- Это же еда! - внезапно опомнилась Корделия.
- Парализатор, парализатор! - завопил Форкосиган, и она торопливо вручила ему оружие. Он упал на одно колено, прицелился и уложил животное с одного выстрела.
- О, классный выстрел! - восторженно воскликнула Корделия.
Обернувшись, Форкосиган сверкнул ей мальчишеской улыбкой и помчался за своей добычей.
- Ох, - пробормотала она, ошеломленная этой улыбкой. На мгновение его лицо словно солнцем осветилось. "О, сделай так еще, - мысленно взмолилась она, но тут же отогнала эту мысль. - Долг. Помни о долге".
Она последовала за ним к тому месту, где рухнуло животное. Форкосиган уже вытащил свой нож и теперь размышлял, с чего бы начать. Глотку своей добыче он перерезать не мог по причине отсутствия какой-либо шеи.
- Мозг расположен прямо за глазами. Наверное, следует ударить между первой парой лопаток, - предложила Корделия.
- Этого будет вполне достаточно, - согласился Форкосиган и последовал ее инструкциям. Животное дрогнуло и испустило дух. - Сейчас еще рано разбивать лагерь, но здесь есть вода и дрова для костра - сплавной лес, принесенный рекой. Но завтра нам придется пройти больше, - предупредил он.
Корделия глянула на охотничий трофей, думая о жарком.
- Хорошо.
Форкосиган поднял тушу на плечо и встал.
- Где ваш мичман?
Корделия огляделась - Дюбауэра нигде не было.
- О, Боже, - ахнула она и помчалась назад - к тому месту, где они стояли в момент выстрела. Нет Дюбауэра. Корделия подбежала к берегу.
Дюбауэр стоял у воды, зачарованно глядя вверх. А на его лицо медленно опускался огромный прозрачный пузырь.
- Дюбауэр, нет! - завопила Корделия и бросилась к нему, чуть ли не кубарем скатившись с высокого берега. Форкосиган одним прыжком опередил ее, и они понеслись к потоку. Пузырь опустился на лицо Дюбауэра и начал сплющиваться. Мичман с воплем вскинул руки.
Форкосиган подоспел первым. Он голыми руками вцепился в обмякшую тварь и одним рывком отодрал ее от лица Дюбауэра. В кожу Дюбауэра уже успела впиться дюжина темных щупальцевидных отростков, растягивавшихся и лопавшихся по мере того, как вампира оттаскивали от его жертвы. Швырнув чудовище на песок, Форкосиган начал топтать его ботинками, а спасенный мичман повалился наземь и свернулся калачиком. Он прижимал руки к лицу, и Корделии лишь с большим трудом удалось отвести их. Дюбауэр издавал странные хриплые звуки, его трясло. Очередной припадок, подумала она - и тут с ужасом поняла, что парнишка плачет.
Корделия положила его голову себе на колени, пытаясь унять сотрясавшую его дрожь. Места, где щупальца проникли под кожу, почернели, кожа вокруг них покраснела и начала опасно вздуваться. Самое неприятное пятно было в уголке глаза. Корделия потянула за один из оставшихся в коже отростков и почувствовала, что он жжет ее пальцы словно кислота. Вероятно, вся тварь целиком покрыта этим ядом - вон и Форкосиган склонился над водой, опустив в нее руки. Корделия быстро вытащила остатки щупалец и подозвала к себе барраярца.
- В вашей аптечке не найдется чего-нибудь подходящего?
- Только антибиотики.
Он выдал ей тюбик, и она нанесла немного мази на лицо Дюбауэра. Конечно, это не было настоящим противоожеговым средством, но придется обходиться тем, что есть. Форкосиган некоторое время глядел на Дюбауэра, потом неохотно достал небольшую белую таблетку.
- Это сильное обезболивающее. У меня таких всего четыре штуки. С ним он должен продержаться до вечера.
Корделия положила таблетку Дюбауэру под язык. Видимо, она была горькая, поскольку мичман попытался выплюнуть ее, но Корделии все же удалось заставить его проглотить лекарство. Всего через несколько минут она сумела поднять его на ноги и отвести к лагерю над песчаной отмелью.
Тем временем Форкосиган уже успел собрать внушительный штабель дров для костра.
- Как вы собираетесь разжечь его? - поинтересовалась Корделия.
- Когда я был маленьким мальчиком, нас учили разжигать огонь при помощи трения, - вспомнил Форкосиган. - В летнем лагере военной школы. Это было не так-то просто, почти весь день провозился. Если честно, то в конце концов я разжег его, закоротив энергоблок из выпотрошенного коммуникатора.
Он пошарил в своих карманах и ремне.
- Инструктор тогда просто взбесился. Наверное, это был его коммуникатор.
- У вас нет никаких химических зажигалок? - спросила Корделия, кивнув на его ремень, увешанный снаряжением.
- Предполагается, что когда вам необходимо тепло, вы стреляете из плазмотрона. - Он похлопал по пустой кобуре. - У меня есть другая идея. Довольно решительная мера, но зато весьма эффективная. Вам с вашим ботаником лучше присесть где-нибудь в сторонке - это будет довольно громко.
Он достал из кармашка в задней части пояса запасной энергоблок плазмотрона.
- Ой, - сказала Корделия, отступая подальше. - А вам не кажется, что это немного чересчур? И как быть с кратером? Он будет заметен с воздуха на расстоянии многих километров.