Осколки чести - Буджолд Лоис Макмастер 25 стр.


- Мы можем подробно обсудить его недостатки - если доктора дадут мне пожить еще неделю. У тебя остались еще какие-нибудь остроты, или мы можем перейти к делу?

- Квинтиллиан из министерства внутренних дел. И это не шутка.

Император оскалил желтые зубы в усмешке.

- Так значит, у тебя все же нашлось доброе слово для моих министров. Теперь я могу спокойно умереть - я слышал все на этом свете.

- Графы никогда не проголосуют за человека без приставки "фор" в имени, - сказал Фортала. - Даже если бы он ходил по воде аки посуху.

- Ну так сделайте его фором. Дайте ему титул, соответствующий должности.

- Форкосиган, - ужаснулся Фортала, - Он же не из воинской касты!

- Как и многие из наших лучших солдат. Мы все форы лишь потому, что какой-то давно умерший император дал титул кому-то из наших предков. Почему бы не возродить этот обычай и не сделать титул наградой за заслуги? А еще лучше объявить форами всех поголовно и раз и навсегда покончить с этой чепухой.

Император рассмеялся, потом поперхнулся и снова зашелся кашлем.

- Ну, разве это не гениальный способ выбить почву из-под ног нашей Лиги защиты простолюдинов? Какое заманчивое контр-предложение в ответ на их призывы уничтожить аристократию! Не думаю, что даже самому рьяному из них могло бы прийти в голову столь радикальное решение. Вы опасный человек, лорд Форкосиган.

- Вы спросили моего мнения.

- Да, верно. И ты всегда его мне высказывал. Странно. - Император вздохнул. - Перестань юлить, Эйрел. От этого тебе все равно не отвертеться. Позволь мне изложить все вкратце. Для регентства необходим человек безупречного происхождения, не старше среднего возраста, с хорошим военным послужным списком. Он должен быть популярен среди подчиненных ему офицеров и рядовых, хорошо известен народу, и прежде всего - он должен пользоваться уважением генштаба. Достаточно безжалостен, чтобы удерживать практически абсолютную власть в этом сумасшедшем доме в течение шестнадцати лет, и достаточно честен, чтобы по прошествии этих шестнадцати лет передать ее мальчишке, который, без сомнения, будет идиотом. Я был таким в свои двадцать, да и ты, насколько я помню, тоже… Ах, да - еще он должен быть женат и счастлив в браке. Это уменьшает соблазн стать постельным императором через принцессу. Короче говоря, это должен быть ты.

Фортала ухмыльнулся. Форкосиган нахмурился.

У Корделии засосало под ложечкой.

- О, нет, - напряженно проговорил Форкосиган. - Этого вам на меня не взвалить. Это дикость. Чтобы я, я и никто другой, занял место его отца, говорил с мальчиком от его имени, стал советником его матери… это не просто дико. Это непристойно. Нет.

Фортала был явно озадачен его горячностью.

- Некоторая скромность ради приличия - это одно, Эйрел, но нельзя же так перебарщивать! Если тебя тревожит голосование, то можешь не сомневаться - голоса большинства уже у нас в кармане. Все видят, что ты самый подходящий кандидат на эту роль.

- Все совершенно определенно этого не видят. Фордариан тотчас станет моим врагом, также как и министр запада. А что касается абсолютной власти, то вам, сэр, известно, насколько эфемерное это понятие. Хрупкая иллюзия, основанная на… одному Богу известно, на чем. На магии. Ловкости рук. Вере в собственную пропаганду.

Император пожал плечами - очень осторожно, чтобы не сбить опутывающие его трубки.

- Ну, это будет уже не моя проблема. Пусть об этом беспокоятся принц Грегор и его мать. И… тот человек, которого удастся уговорить поддержать их в трудный час. Как долго, по-твоему, они продержатся без помощи? Один год? Два?

- Полгода, - пробормотал Фортала.

Форкосиган покачал головой.

- Вы и в прошлый раз, перед Эскобаром, зажали меня в угол этим аргументом - "что будет, если". Он был ложным тогда - хотя мне понадобилось некоторое время, чтобы понять это. И сейчас это тоже ложь.

- Не ложь, - возразил император. - Ни тогда, ни сейчас. Я обязан так думать.

Форкосиган слегка сдал назад:

- Да, я понимаю, что обязаны. - Он напряженно всматривался в человека, лежащего на роскошной постели. - Но почему именно я? У Форталы больше политического опыта. У принцессы больше прав. Квинтиллиан обладает большей хваткой в том, что касается внутренних дел. У вас есть даже более талантливые военные стратеги. Форлакиал. Или Канзиан.

- Но третьего ты уже не назовешь, - пробормотал император.

- Ну… возможно. Но вы должны понять меня. Я не настолько незаменим, как вы по какой-то непонятной причине считаете.

- Как раз напротив. С моей точки зрения, ты обладаешь двумя уникальными преимуществами. Я не упускал их из виду с того дня, как мы убили старину Юрия. Я всегда помнил, что не буду жить вечно… слишком много яда скопилось в моих хромосомах. Он скапливался во мне, пока я воевал с цетагандийцами под началом твоего отца, не заботясь о чистоте методов, не надеясь дожить до старости. - Император снова улыбнулся и перевел взгляд на Корделию, внимательно и неуверенно следившую за их беседой. - Из пяти людей, имеющих по крови и закону больше прав на барраярскую империю, чем я, ты возглавляешь список. Ха! - добавил он. - Я был прав. Так и знал, что ты не сказал ей. Нечестно, Эйрел.

Побледневшая Корделия обратила широко распахнутые серые глаза на Форкосигана. Тот раздраженно помотал головой:

- Неправда. Наследование по материнской линии.

- Спор, который мы не станем продолжать здесь. Но если кто-нибудь вздумает низложить принца Грегора на основании законов о наследовании, то ему придется сперва либо ликвидировать тебя, либо предложить тебе империю. Мы все знаем, как трудно тебя убить. И ты - единственный человек, единственный в этом списке, который, я знаю абсолютно точно, не рвется к трону. И свидетельством тому - развеянный по ветру прах Юрия Форбарры. Другие могут думать, что ты просто кокетничаешь. Но я-то знаю.

- Спасибо вам за это, сэр, - ответил Форкосиган с угрюмым видом.

- В качестве довода я могу тебе напомнить, что в роли регента тебе легче всего предотвратить такой поворот событий. Грегор - твой спасательный круг, мой мальчик. Грегор - это все, что стоит между тобой и риском стать мишенью. Твоя единственная надежда на рай.

Граф Фортала повернулся к Корделии.

- Леди Форкосиган, не присоедините ли вы к нам свой голос? Кажется, вы очень хорошо его понимаете. Скажите ему, что эта работа как раз для него.

- Когда мы пришли сюда, - медленно проговорила Корделия, - с этим туманным обещанием должности, я предполагала, что стану уговаривать его согласиться. Ему нужна большая работа. Он создан для нее. Должна признаться, что такого предложения я не ждала. - Она уставилась на вышитое порывало, не в силах оторвать глаз от замысловатого пестрого узора. - Но я всегда считала, что… испытания - это дар. А великие испытания - великий дар. Не выдержать испытания - это несчастье. Но отказаться от него - значит отказаться от дара. А это хуже, более непоправимо, чем несчастье. Вы понимаете, о чем я?

- Нет, - сказал Фортала.

- Да, - сказал Форкосиган.

- Мне всегда казалось, что верующие гораздо безжалостнее атеистов, - заметил Эзар Форбарра.

- Если ты действительно считаешь это неправильным, - продолжала Корделия, обращаясь к Форкосигану, - это одно. Может, в этом и состоит твое испытание. Но если все дело только в боязни поражения… Ты не имеешь права отвергнуть такой дар.

- Это непосильная ноша.

- Иногда такое случается.

Он молча отвел ее в сторону, к высоким окнам.

- Корделия… ты даже не представляешь, что это будет за жизнь. Ты думаешь, наши государственные деятели окружают себя охраной ради престижа? Если у них и бывает хоть минута покоя, то она покупается ценой бдительности двадцати человек. Никакого сепаратного мира. Три поколения императоров истратили себя без остатка, пытаясь распутать узел насилия в нашей политике, но до сих пор конца этому не видно. И я не стану тешить себя тщеславной мыслью, что смогу преуспеть там, где он потерпел неудачу. - Он указал взглядом на огромную кровать.

Корделия покачала головой.

- Неудача не пугает меня так, как раньше. Но я хотела бы процитировать тебе одно высказывание. "Уход, не имеющий других мотивов, кроме собственного покоя, - это окончательное поражение, без единого зернышка будущей победы". По-моему, человек, сказавший это, знал, что говорит.

Форкосиган повернулся к окну, невидяще глядя вдаль.

- Дело даже не в желании покоя. Сейчас я говорю о страхе. О самом элементарном, некрасивом ужасе. - Он печально улыбнулся ей. - Знаешь, когда-то воображал себя храбрецом. Потом встретил тебя и вновь открыл для себя страх. Я уже забыл, что значит жить будущим.

- Да, я тоже.

- Я не обязан принимать это предложение. Я могу отказаться.

- Можешь?

Их глаза встретились.

- Это не та жизнь, которой ты ждала, покидая Колонию Бета.

- Я приехала не за какой-то жизнью. Я приехала к тебе. Ты хочешь этого?

Он надтреснуто рассмеялся.

- Господи, что за вопрос. Такой шанс выпадает раз в жизни. Да. Я хочу этого. Но это яд, Корделия. Власть - страшный наркотик. Посмотри, что она сделала с ним. Он ведь тоже когда-то был нормальным и счастливым человеком. Наверное, любое другое предложение я мог бы отвергнуть даже не моргнув глазом.

Фортала демонстративно оперся на свою палку и громко произнес:

- Решайся же, Эйрел. У меня уже ноги заболели. К чему эта неуместная деликатность? Любой из моих знакомых пошел бы на убийство ради этой должности. А тебе предлагают ее без всяких условий.

Только Корделия и император знали, отчего Форкосиган коротко рассмеялся. Затем он вздохнул, посмотрел на своего господина и кивнул.

- Ну что ж, старик. Я знал, что ты найдешь способ править из могилы.

- Да. Мой призрак будет преследовать тебя постоянно.

Повисла короткая пауза - император привыкал к своей победе.

- Тебе нужно немедленно заняться формированием собственного штата. Капитана Негри я оставлю принцессе и моему внуку, для их службы безопасности. Но, возможно, ты захочешь взять себе командора Иллиана.

- Да. Я думаю, мы с ним отлично сработаемся. - Темное лицо Форкосигана осветила какая-то приятная мысль. - И я знаю, кому поручу работу моего личного секретаря. Только его надо для этого повысить - дать лейтенанта.

- Фортала позаботится об этом. - Император устало откинулся на подушки и снова откашлялся. Губы его посерели. - Позаботится обо всем. Наверное, лучше позвать врача обратно. - Слабым взмахом руки он велел им удалиться.

* * *

Выйдя из императорской резиденции, Форкосиган и Корделия окунулись в теплый воздух позднего летнего вечера - мягкий и чуть сероватый из-за тумана, поднимавшегося с реки. За ними следовали их новые телохранители, облаченные в знакомую черную форму.

Только что закончилось продолжительное совещание с Форталой, Негри и Иллианом. У Корделии голова пошла кругом от количества охваченных при обсуждении вопросов. Она с завистью заметила, что Форкосигану не составляло никакого труда уследить за ними; более того - он сам и задавал темп.

В его лице проявилась напряженная сосредоточенность, целеустремленность, энергия била ключом - таким она его еще не видела после своего приезда на Барраяр. "Он снова ожил, - думала она. - Взгляд обращен наружу, а не внутрь; вперед, а не назад. Как при первой нашей встрече. Я рада. Чем бы это нам ни грозило".

Форкосиган щелкнул пальцами и загадочно произнес:

- Нашивки. Первая остановка - резиденция Форкосиганов.

Они проезжали мимо официальной графской резиденции во время их последней поездки в Форбарр-Султану, но внутри дома Корделия была впервые. Перепрыгивая через две ступеньки, Форкосиган взбежал по широкой винтовой лестнице наверх, к себе. Его комната была просторной, скромно обставленной, с окнами, выходящими на сад позади дома. На ней лежала та же печать долгих отлучек хозяина, что и на комнате Корделии в доме ее матери. В шкафах и ящиках залегали археологические слои прежних увлечений.

Само собой разумеется, там обнаружились следы интереса к стратегическим играм, военной и общей истории. Гораздо более удивительной находкой стала папка с пожелтевшими от времени рисунками, выполненными карандашом и тушью. Форкосиган вытащил ее, роясь в ящике, набитом медалями и сувенирами вперемешку со всяким хламом.

- Это твои? - полюбопытствовала Корделия. - Очень неплохо.

- Увлекался, когда был подростком, - объяснил он, продолжая копаться в ящике. - И потом тоже. Забросил, когда мне было за двадцать. Времени не хватало.

Его коллекция медалей могла поведать занятную историю. Ранние, не слишком значительные награды были аккуратно разложены и приколоты к бархатным подушечкам с соответствующими надписями. Поздние, куда более почетные, были небрежно свалены в банку. Одна из медалей, в которой Корделия распознала высшую барраярскую награду за доблесть, была запихана в дальний угол ящика, и лента ее смялась и запуталась.

Она присела на кровать и пролистала содержимое папки. В основном это были тщательно прорисованные архитектурные зарисовки, но нашлось там и несколько набросков фигур и портретов, выполненных в менее уверенной манере. На некоторых была изображена изумительно красивая молодая женщина с короткими темными кудрями - иногда одетая, иногда обнаженная. Прочитав подписи к ним, потрясенная Корделия поняла, что это портрет первой жены Форкосигана. Среди его вещей больше нигде не встречалось ее изображений. Были там и три рисунка с изображением смеющегося молодого человека и подписью "Гес", лицо которого казалось щемяще знакомым. Корделия мысленно добавила ему двадцать лет и двадцать пять килограмм веса, и комната словно покачнулась, когда она узнала адмирала Форратьера. Она поспешно закрыла папку.

Форкосиган наконец нашел то, что искал: пару красных лейтенантских нашивок.

- Отлично. Так быстрее, чем заезжать в штаб-квартиру.

* * *

В императорском военном госпитале их остановил санитар.

- Сэр? Часы посещения уже закончились, сэр.

- Что, разве вам из штаб-квартиры никто не позвонил? Где там этот хирург?

Наконец отыскался хирург Куделки - тот самый, который работал над его рукой во время первого визита Корделии.

- Адмирал Форкосиган, сэр. Нет, разумеется, ограничение часов посещения на него не распространяются. Спасибо, санитар, вы свободны.

- На этот раз я не просто посетитель, доктор. Официальное дело. Я намерен избавить вас от вашего пациента, если его физическое состояние позволяет. Куделка получил новое назначение.

- Новое назначение? Да он через неделю должен быть комиссован! Какое может быть назначение? Что, никто не читал моих докладов? Он едва может ходить.

- Ему и не обязательно. Его новая должность - административная. Надеюсь, руки у него работают нормально?

- Вполне.

- Лечение уже завершено?

- Остались сущие пустяки, несколько последних проверок. Я просто держал его до конца месяца, чтобы у него закончился четвертый год службы. Все-таки прибавка к пенсии.

Перебрав дискеты и бумаги, Форкосиган выдал нужные доктору:

- Вот. Запихните это в свой компьютер и выпишите его. Пойдем, Корделия, сделаем ему сюрприз. - За весь день он не выглядел счастливей, чем сейчас.

Куделку они застали одетым все еще по-дневному в черную полевую форму. Он мучил свою руку упражнением на координацию, тихонько чертыхаясь.

- Здравствуйте, сэр, - рассеянно поприветствовал он Форкосигана. - Беда этой чертовой жестяной нервной системы в том, что ее ничему нельзя обучить. Тренировка помогает только живому. Прямо хоть головой об стенку бейся. - Он со вздохом прекратил упражнения.

- Лучше не стоит. Голова тебе еще пригодится.

- Наверное. Хотя это никогда не было моей сильной стороной. - Куделка задумчиво и подавленно уставился в стол, потом вспомнил, что перед командиром надо держаться жизнерадостно. Поднимая глаза, он случайно взглянул на часы. - А почему вы здесь так поздно, сэр?

- Приехал по делам. Так какие у вас планы на следующие несколько недель, мичман?

- Ну, на следующей неделе меня отправляют в отставку. Я ненадолго съезжу домой. Потом, наверное, начну искать работу. Еще не знаю, какую именно.

- Мне очень жаль нарушать ваши планы, лейтенант Куделка, - проговорил Форкосиган, сохраняя невозмутимое выражение лица, - но вы получили новое назначение.

И он выложил на столик - по очереди, как отличную карточную комбинацию, - новое назначение Куделки, приказ о повышении и пару красных нашивок на воротник.

Никогда еще Корделия с таким удовольствием не любовалась выразительной физиономией Куделки. В тот момент его лицо являло собой картину замешательства и просыпающейся надежды. Он осторожно взял назначение и прочитал его.

- О, сэр! Я знаю, что это не шутка, но здесь, должно быть, какая-то ошибка! Личный секретарь избранного регента? Я в этом ничего не понимаю. Это непосильная работа, я не справлюсь!

- Знаете, почти то же самое сказал и сам избранный регент, когда ему предложили эту работу, - сказала Корделия. - Значит, будете учиться вместе.

- Почему он выбрал меня? Вы порекомендовали, сэр? Если уж на то пошло… - Он перевернул лист приказа, перечитывая его заново, - …кто, собственно, станет регентом?

Он поднял глаза на Форкосигана и наконец понял.

- Боже мой, - прошептал он. Вопреки ожиданиям Корделии, он не расплылся в поздравительной улыбке; напротив, посерьезнел. - Это… адская работа, сэр. Но по-моему, правительство наконец сделало правильный шаг. Для меня будет большой честью снова служить вам. Спасибо.

Форкосиган кивнул, соглашаясь и принимая благодарность.

Но, взяв приказ о производстве, Куделка все-таки ухмыльнулся.

- И за это вам тоже спасибо, сэр.

- Не благодари меня заранее. Я из тебя за них кровавый пот выжму.

Улыбка Куделки стала еще шире.

- Это нам не впервой.

Он неуклюже завозился нашивками.

- Позвольте мне, лейтенант, - попросила Корделия. Он поднял на ее оборонительный взгляд. - Мне будет приятно, - добавила она.

- Почту за честь, миледи.

Корделия очень аккуратно прикрепила нашивки к его воротнику и отступила назад, любуясь своей работой.

- Мои поздравления, лейтенант.

- Завтра можете получить новенькие, блестящие, - сказал Форкосиган. - А на сегодня сойдут и эти. Сейчас я тебя отсюда забираю. Разместим тебя на ночь в резиденции графа, моего отца, потому что работа начинается завтра на рассвете.

Куделка потрогал красные прямоугольнички.

- Это ваши, сэр?

- Когда-то были мои. Надеюсь, с ними к тебе не прилипнет мое всегдашнее невезение… Носи их на здоровье.

Куделка кивнул и понимающе улыбнулся. Он явно счел жест Форкосигана куда более многозначительным, чем тот позволил себе выразить на словах. Но они оба прекрасно понимали друг друга и без слов.

- Вряд ли мне понадобятся новые, сэр. Люди подумают, что я еще вчера был мичманом.

Назад Дальше