54
Тревайз, пораженный до глубины души, отшатнулся. Что здесь мог делать ребенок? Бандер так гордился своим абсолютным уединением, так пекся об этом…
Пелорат, менее склонный отказываться от логики в странных ситуациях, нашел ответ сразу:
– Видимо, это наследник.
– Ребенок Бандера, – согласилась Блисс, – но, видимо, слишком маленький, чтобы стать наследником. Соляриане должны будут найти другого.
Она смотрела на ребенка, но не сердито, а нежно, гипнотизирующе, и постепенно рыдания утихли. Он открыл глаза и посмотрел на Блисс, изредка тихо всхлипывая.
Блисс стала говорить ему ласковые слова, не особо наполненные смыслом, но усиливающие успокаивающее действие потока ее мыслей. Казалось, она ментально прикасается к незнакомому ей сознанию ребенка и старается пригладить взъерошенные эмоции.
Через некоторое время, не отрывая взгляда от Блисс, ребенок поднялся, мгновение постоял, покачиваясь на месте, потом бросился к безмолвному, оцепеневшему роботу и обнял его мощную ногу, словно само прикосновение было надеждой на защиту.
– Наверное, этот робот – его нянька или гувернер, – сказал Тревайз, – Думаю, солярианин не стал бы заботиться о другом солярианине, даже родитель ребенка.
– А я думаю, – заявил Пелорат, – что ребенок – гермафродит.
– Кем он еще может быть, – согласился Тревайз.
По-прежнему не спуская глаз с ребенка, Блисс медленно пошла к нему, вытянув руки ладонями вперед, словно показывая, что у нее нет намерения схватить малыша. Ребенок молчал, глядя на Блисс, только крепче вцепился в ноту робота.
– Ну-ну, детка теплый, маленький… все хорошо… не страшно… детка… не бойся… не бойся, – тихо приговаривала Блисс.
Остановившись и не оглядываясь, она негромко попросила:
– Пел, поговори с ним на его языке. Скажи, что мы роботы и пришли позаботиться о нем, потому что отключилась энергия.
– Роботы?! – испуганно воскликнул Пелорат.
– Мы должны притвориться роботами. Он не боится их. Он ведь никогда не видел человека – может быть, даже не имеет понятия о существовании людей.
– Не знаю, смогу ли я подобрать нужные слова… – смутился Пелорат. – Я не знаю древнего эквивалента слова "робот".
– Тогда говори просто "робот", Пел. Если это не сработает, попытайся сказать "металлическое существо". Скажи, что сможешь.
Медленно, подбирая слова, Пелорат начал что-то говорить на древнем языке. Ребенок взглянул на него, напряженно нахмурившись, словно пытался понять.
– Можешь еще спросить его, как выбраться отсюда, раз уж на то пошло, – сказал Тревайз.
– Нет, Пока рано, – вмешалась Блисс, – сперва – доверие, потом – вопросы.
Ребенок, который теперь смотрел на Пелората, нерешительно отпустил ногу робота и заговорил высоким музыкальным голосом.
– Он говорит слишком быстро. Не успеваю, – расстроился Пелорат.
– Попроси его повторить помедленней, – предложила Блисс. – А я пока успокою его.
Пелорат снова выслушал ребенка и сказал:
– Похоже, он спрашивает, почему Джемби остановился. Должно быть, этого робота так зовут.
– Проверь и убедись в этом, Пел.
Пелорат сказал что-то, выслушал ответ и заключил:
– Да, Джемби – робот. А ребенка зовут Фаллом.
– Хорошо! – Блисс ласково и весело улыбнулась ребенку, показала на него и проговорила: – Фаллом. Хороший Фаллом. Храбрый Фаллом. – Потом положила руку себе на грудь: – Блисс.
Ребенок улыбнулся. Улыбка была ему очень к лицу.
– Блисс, – повторил он, чуточку пришепетывая.
– Блисс, – обратился к ней Тревайз, – если бы ты могла оживить этого робота, Джемби, может быть, он сумел бы показать нам дорогу наверх. Пелорат сможет поговорить с ним так же, как с ребенком.
– Нет, – ответила Блисс. – Этого делать нельзя. Главная обязанность робота – защищать дитя. Если он заработает, то тут же обнаружит наше присутствие – присутствие чужих людей, и тогда может немедленно напасть на нас. Здесь не должно быть чужих. Если мне потом придется отключить его, мы никаких сведений не получим, а ребенок, увидев, что снова остановился его любимый робот – единственный родитель, которого он знает… Короче, я этого делать не буду.
– Но ведь нам говорили, что роботы не могут причинить зла человеку, – осторожно возразил Пелорат.
– Да, нам так говорили, – отозвалась Блисс, – но мы не знаем, каких именно роботов производят соляриане. И даже если этот робот не способен причинить зло, ему пришлось бы сделать выбор между ребенком и тремя существами, которые, по его понятиям, для него и не люди вовсе, а просто чужие – воры, убийцы, да мало ли кто. Естественно, он предпочтет защитить ребенка и нападет на нас. – Блисс снова обратилась к ребенку. – Фаллом, – сказала она, – Блисс, – И, показав на остальных, назвала их имена: – Пел… Трев.
– Пел, Трев, – послушно повторил ребенок. Блисс подошла поближе, заботливо протянув руки к ребенку. Тот следил за ней и отступил на шаг.
– Спокойно, Фаллом, – приговаривала Блисс. – Хороший Фаллом. Иди ко мне, Фаллом. Умница, Фаллом.
Ребенок шагнул к ней, и Блисс снова похвалила его:
– Умница, Фаллом.
Она нежно коснулась обнаженной руки Фаллома – он, как и его родитель, был одет только в тунику с вырезом на груди и набедренную повязку. Блисс отняла руку, подождала и снова прикоснулась к руке Фаллома, тихо поглаживая ее.
Ребенок прикрыл глаза. Ментальное поле Блисс явно действовало на него успокаивающе.
Блисс медленно, нежно вела руками, едва касаясь кожи, вверх к плечам ребенка, шее, ушам, затем – под длинные русые волосы немного выше ушей.
Опустив руки, она сообщила:
– Преобразователи энергии еще невелики. Соответствующие части черепных костей еще не развились. Пока у него здесь только ороговевший слой кожи, который постепенно разрастется и заменится костью, после того как соответствующие доли мозга полностью разовьются. Это означает, что ребенок пока не может управлять энергией на территории поместья и даже оживить своего личного робота. Спроси, сколько ему лет, Пел.
– Ему четырнадцать, если я правильно понял, – ответил Пелорат после переговоров с Фалломом.
– А выглядит на одиннадцать, – заметил Тревайз.
– Длительность года на этой планете может не соответствовать Стандартному Галактическому, – предположила Блисс, – И потом, вспомните, считалось, что космониты жили дольше. Если соляриане подобны в этом другим космонитам, у них может быть длиннее и период развития. Тут по возрасту судить трудно.
– Довольно антропологии, – сказал Тревайз, нетерпеливо прищелкнув языком. – Мы должны выбраться на поверхность, а пока мы тут возимся с ребенком, время уходит без толку. Вряд ли он знает дорогу наверх. Скорее всего, никогда и не бывал там.
– Пел! – воскликнула Блисс.
Пелорат понял, чего она хочет, и завел с Фалломом довольно длинный разговор.
– Ребенок знает, что такое солнце, – сообщил он наконец. – Говорит, что видел его. Я думаю, он видел и деревья. Он вроде бы не очень понимает, что означает это слово – или, по крайней мере, то слово, которое я использовал…
– Хорошо, Джен, – кивнул Тревайз, – только не тяни.
– Я сказал Фаллому, что, если он сможет вывести нас наружу, мы, наверное, сумеем включить робота. То есть, если точнее, я сказал, что мы сумеем его включить. Как вы думаете, мы сумеем?
– Об этом позже. Он сказал, что проведет нас?
– Да. Я подумал, что ребенок сделает это с большей охотой, понимаешь, если я пообещаю включить робота. Но мы рискуем его разочаровать…
– Пошли, – сказал Тревайз, – пора наверх. Все это останется болтовней, если нас схватят здесь, в подземелье.
Пелорат что-то сказал ребенку. Тот двинулся с места, но тут же остановился и оглянулся на Блисс.
Блисс взяла его за руку, и дальше они пошли вместе.
– Я – новый робот, – сказала она, улыбаясь.
– Похоже, ему это нравится, – заметил Тревайз, Фаллом вприпрыжку шел по коридорам, и у Тревайза мелькнула мысль: был ли ребенок счастлив только из-за того, что над ним поработала Блисс, или он волновался потому, что хотел оказаться наверху, а может быть, радовался, что у него теперь целых три новых робота, а может, был счастлив от того, что его приемный отец Джемби снова будет с ним. Впрочем, все это не имело значения – по крайней мере сейчас, пока Фаллом вел их наружу.
Казалось, ребенок знал дорогу. Там, где коридоры скрещивались, он без колебания выбирал поворот. Знал ли он действительно, куда идти, или это просто было ему совершенно безразлично? Может, он просто играл, сам не понимая, куда и зачем идет?
Однако довольно скоро Тревайз почувствовал, что запыхался. Они точно шли вверх. Ребенок, сосредоточенно подпрыгивая, вдруг остановился, указал куда-то перед собой и что-то быстро залопотал.
Тревайз взглянул на Пелората, Тот откашлялся и перевел:
– Думаю, он сказал "дверь".
– Надеюсь, ты думаешь правильно, – буркнул Тревайз.
Ребенок отпустил руку Блисс, пробежал немного и показал на участок пола, более темный, чем соседние, фаллом встал на темный квадрат, подпрыгнул несколько раз, потом обернулся и что-то капризно пронзительно проверещал.
– Я должна передать ему энергию, – поморщилась Блисс. – Как я устала.
Ее лицо слегка покраснело. Свет померк, и прямо перед Фалломом открылась дверь. Он радостно рассмеялся.
Ребенок выбежал, мужчины последовали за ним. Блисс вышла последней и обернулась. Свет внутри погас, дверь закрылась. Блисс постояла, чтобы отдышаться. Вид у нее был утомленный.
– Ну, – сказал Пелорат, – вот мы и вышли. Где же корабль?
Окрестности были погружены в тихие сумерки. – Мне кажется, – пробормотал Тревайз, – что он где-то там.
– Мне тоже так кажется, – сказала Блисс. – Пошли? – и она протянула руку Фаллому.
Было тихо. Только ветер шелестел травой, и где-то далеко бродили и перекликались звери. В одном месте путники прошли мимо робота, неподвижно застывшего у дерева и державшего в руках какой-то странный предмет.
Пелорат шагнул было к роботу, но Тревайз резко остановил его.
– Это не наше дело, Джен. Вперед.
Издалека они увидели еще одного робота. Этот лежал на земле ничком.
– Сколько же их тут валяется… – пробормотал Тревайз и тут же победно воскликнул: – А вот и корабль!
Все зашагали быстрее, но вскоре резко остановились. Фаллом возбужденно вскрикнул.
Рядом с кораблем стояло нечто, напоминающее примитивное воздушное судно – с винтом, ужасно неказистое и к тому же хрупкое на вид. У судна, загородив дорогу маленькому отряду пришельцев, стояли четыре человеческие фигуры.
– Поздно, – пробормотал Тревайз, – мы потеряли слишком много времени. Ну, что теперь?
– Четыре солярианина? – удивился Пелорат. – Не может быть! Ведь они не могут вступать в физический контакт. Может быть, это голографические образы?
– Они абсолютно материальны, – сказала Блисс. – Я уверена. Впрочем, это не соляриане. Судя по типу сознания, это роботы.
55
– Ну, тогда вперед! – устало сказал Тревайз и уверенно зашагал к кораблю. Остальные последовали за ним.
– Что ты намерен делать? – задыхаясь, спросил Пелорат.
– Если они роботы, то должны подчиниться приказам.
Роботы ждали людей, а Тревайз на ходу разглядывал их все внимательнее.
Да, это были роботы. Их лица, казавшиеся покрытыми кожей, были лишены всякого выражения. Роботы были одеты в форму, закрывавшую все тело, кроме лица. Даже руки скрывали тонкие, но плотные перчатки.
Тревайз попытался жестами дать понять роботам, чтобы те отошли в сторону.
Но роботы не сдвинулись с места.
Тогда он тихонько сказал Пелорату:
– Прикажи им, Джен. Да построже.
Пелорат откашлялся и непривычным баритоном медленно произнес несколько слов, показывая в сторону, как перед этим Тревайз. Один из роботов, который был чуть выше других, что-то ответил бесстрастным грудным голосом.
Пелорат повернулся к Тревайзу:
– Я думаю, он сказал, что мы пришельцы.
– Скажи ему, что мы – люди и нас нужно слушаться.
Неожиданно робот ответил на искаженном, но понятном галактическом:
– Я понимаю тебя, пришелец. Я говорю на галактическом. Мы – роботы Охраны.
– Значит, вы слышали, что мы – люди, а вы, следовательно, должны выполнять наши приказы.
– Мы запрограммированы на подчинение только Правителям, пришелец. Вы не Правители и не соляриане. Правитель Бандер не отозвался в обычное время Контакта, и мы прибыли, чтобы узнать в чем дело. Это наш долг. Мы обнаружили несолярианский космический корабль, наличие нескольких пришельцев и то, что роботы Бандера выведены из строя. Где находится Правитель Бандер?
Тревайз покачал головой и медленно, отчетливо проговорил:
– Мы не знаем ничего из того, о чем вы говорите. Наш корабельный компьютер не в порядке. Мы оказались около этой незнакомой планеты не по своей воле и совершили посадку, чтобы установить свое местоположение. Все роботы уже бездействовали. Мы понятия не имеем о том, что тут могло произойти.
– Это неправдоподобное объяснение. Если все роботы поместья не действуют и вся энергия отключена, Правитель Бандер, должно быть, мертв. Нелогично предполагать, что по какому-то совпадению он умер в тот самый момент, когда вы приземлились. Здесь должна быть какая-то причинно-следственная связь.
Тревайз попытался запутать роботов, сделав вид, что он понятия не имеет, что произошло. Он пожал плечами и сказал:
– Но энергия не отключена. Вы же действуете.
– Мы – роботы Охраны, – ответил робот. – Мы не принадлежим никому из Правителей. Мы принадлежим всей планете. Правители нас не контролируют, а энергию мы получаем от атомных элементов. Я вновь спрашиваю: где находится Правитель Бандер?
Тревайз оглянулся. Пелорат явно испугался. Блисс крепко сжала губы, но казалась спокойной. Фаллом весь дрожал, но рука Блисс коснулась его плеча, и он замер.
– Последний раз спрашиваю: где Правитель Бандер? – повторил робот.
– Не знаю, – мрачно ответил Тревайз.
Робот кивнул, и двое его спутников быстро ушли. Он пояснил:
– Мои товарищи, Охранники, обыщут особняк. А вы будете задержаны для допроса. Передай мне вещи, которые висят у тебя на поясе.
Тревайз отступил назад.
– Они не опасны.
– Стой и не двигайся. Я не спрашиваю, опасны они или нет. Я попросил отдать их.
– Нет.
Робот резко шагнул вперед и выбросил вперед руку так быстро, что Тревайз не успел понять, что случилось. Рука робота легла ему на плечо и сильно надавила – Тревайз упал на колени.
– Вещи! – произнес робот и протянул другую руку.
– Нет, – прохрипел Тревайз.
Блисс бросилась к нему, выхватила его бластер из кобуры – робот крепко держал Тревайза, тот не смог помешать ей – и протянула бластер роботу.
– Возьмите, Охранник, – сказала она, – подождите… возьмите и это. А теперь отпустите моего спутника.
Взяв оружие, робот шагнул назад, а Тревайз медленно поднялся, растирая левое плечо и морщась от боли.
Фаллом тихо хныкал. Пелорат растерянно обнял ребенка и прижал к себе.
– Зачем ты сопротивлялся? – гневно прошептала Блисс. – Он мог убить тебя одним пальцем.
Тревайз тяжело вздохнул и процедил сквозь зубы:
– А ты почему не помешала ему?
– Я пытаюсь. Но на это нужно время. Его сознание устойчиво, жестко запрограммировано и не поддается внешнему воздействию. Я должна изучить его. Попытайся выиграть время.
– Не надо его изучать. Просто уничтожь и все, – почти беззвучно проговорил Тревайз.
Блисс незаметно взглянула на робота. Тот внимательно разглядывал оружие, а его напарник просто смотрел на пришельцев. Казалось, их обоих нисколько не интересует перешептывание Тревайза и Блисс.
– Нет. Никаких уничтожений. Мы убили одну собаку и ранили другую на предыдущей планете. Что случилось здесь, ты отлично знаешь. – Блисс снова бросила быстрый взгляд на охранников. – Гея не уничтожает жизнь и разум бессмысленно. Мне необходимо время, чтобы проделать это мирно.
Она шагнула назад, пристально глядя на робота.
– Это – оружие, – произнес робот.
– Нет, – возразил Тревайз.
– Да, – сказала Блисс, – но оно больше не действует. Оно лишено энергии.
– Это действительно так? Почему же вы носите оружие, в котором нет энергии? А может, она еще есть? – Робот зажал в кулаке рукоятку нейрохлыста и осторожно положил палец на гашетку. – Таким образом оно включается?
– Да, – подтвердила Блисс, – если нажать сильнее, оно могло бы включиться, будь в нем заряд энергии. Но его там нет.
– Это точно? – Робот прицелился в Тревайза. – Так ты говоришь, что, если я нажму сейчас, оно не сработает?
– Оно не может сработать, – ответила Блисс. Тревайз застыл на месте, лишившись дара речи.
После того как Бандер разрядил бластер, он проверял его и убедился, что оружие обезврежено, но робот держал нейрохлыст. Его Тревайз не проверил.
Если там осталась хоть капля энергии, ее может оказаться достаточно для стимуляции болевых рецепторов, и тогда железная хватка робота покажется дружеским похлопыванием по плечу по сравнению с тем, что почувствует Тревайз.
В пору муштры в академии флота Тревайза подвергали слабому нейроудару, как и всех курсантов. Это делали для того, чтобы курсанты получили представление о том, что при этом чувствуют люди. Тревайз не горел желанием испытать это еще раз.
Робот нажал на гашетку, и на мгновение Тревайз болезненно напрягся – и медленно расслабился. Хлыст тоже был полностью разряжен.
Робот посмотрел на Тревайза и отбросил оружие в сторону.
– Как оно оказалось разряженным? – спросил робот. – Если оно бесполезно, зачем ты носил его?
– Я привык и носил его просто так.
– Это бессмысленно. Вы все арестованы и будете задержаны для допроса. Если Правители решат, впоследствии вы будете уничтожены. Как открывается корабль? Мы должны обыскать его.
– Это вам ничего не даст, – сказал Тревайз. – Вы ничего там не поймете.
– Если не я, то Правители поймут.
– Они тоже не поймут.
– Тогда ты объяснишь так, чтобы они поняли.
– Нет.
– Тогда вас уничтожат.
– Это вам не поможет. Впрочем, я думаю, что меня уничтожат, даже если я все объясню.
– Продолжай в том же духе, – пробормотала Блисс, – я начинаю разбираться в работе его мозга.
Робот не обращал на Блисс никакого внимания. ("Ее это работа или нет?" – думал Тревайз и страстно на это надеялся.)
Обращаясь исключительно к Тревайзу, робот проговорил:
– Если вы станете сопротивляться, то мы уничтожим вас частично. Мы повредим вас, и тогда вы скажете нам то, что мы хотим знать.
– Подождите! – воскликнул Пелорат каким-то страшным сдавленным голосом. – Вы не можете сделать этого! Охранник, вы не имеете права!
– Я получил точные инструкции, – хладнокровно отозвался робот, – и могу сделать это. Безусловно, я нанесу вам настолько незначительные повреждения, насколько будет необходимо для получения нужных сведений.