Я сажусь на свой мат и пытаюсь успокоиться. Выдерживаю лишь минуту, после чего снова вскакиваю на ноги, хватаю фонарик и иду в туалет. Там некоторое время стою над раковиной, положив ладони на краны с горячей и холодной водой. Сердце трепыхается в груди. Я включаю воду. Сколько ее осталось в баке? Сколько ее растратили, смывая с меня в душе кровь инфицированных? Сколько ее было на тот момент, когда мы пришли в школу? Я складываю ладони лодочкой, подставляю под струю и ополаскиваю лицо. С меня слетают последние остатки сна, и теперь я уже уверена, что не сплю, но не уверена, что мне следовало в этом убеждаться. Я не закрываю воду и, прислонившись к кабинке, слушаю, как она течет, зная, что не должна бы этого делать. Почему-то звук льющейся воды напоминает мне о поющих в деревьях птицах. Остались ли еще птицы? Я отбрасываю эту глупую мысль.
Конечно, остались.
Я выключаю кран и выхожу из туалета. Но не иду в банкетный зал, а вместо этого направляюсь в противоположную сторону, куда удалились причудившиеся мне шаги.
Не знаю, почему меня тянет следовать за своим кошмаром.
Звук моих шлепающих по полу босых ног действует на нервы, и я ускоряю шаг. Я приближаюсь к забаррикадированному черному входу, ведущему на стадион. Подхожу к дверям, протискиваясь между партами, наваленными почти во всю ширь коридора. Вклиниваюсь в свободное местечко и утыкаюсь лбом в стену. Что я делаю?
Я так долго стою в этой позе, что ноги немеют, а шея и плечи начинают ныть. Снаружи ничего не слышно.
Со взрыва на бензоколонке на улицах очень тихо.
Как там сейчас? Каким стал мой дом? Я скучаю по своей комнате, по своей постели. В моей спальне, дома, я спала летом с открытым окном, слушая шум проезжающих мимо машин и шорох кленовых листьев, шуршащих друг о дружку при ветре. Лили обычно тайком залезала в мою комнату через окно, забираясь по клену.
Я чувствую кого-то у себя за спиной.
Резко развернувшись, ударяюсь боком о парту. Я сгибаюсь, от боли на секунду обо всем позабыв, а потом поднимаю голову и вижу мужчину. Крупного, знакомого телосложения. Он стоит ко мне спиной. Настоящий. Нет. Как я могу определить, что он реальный, если уже не понимаю, что реально, а что - нет? В конце коридора стоит мужчина. Нет, мне это снится. Я закрываю глаза. Открываю их. Он всё еще там. Я снова закрываю глаза. Открываю. Он всё еще там.
- Отец? - зову я. - Отец…
Мужчина распрямляет плечи. Он начинает медленно поворачиваться, и я чувствую себя так, словно если увижу его лицо, мир обрушится. Я не хочу его видеть. Не могу. Я вырубаю фонарик и слепо бегу назад в зал. Кидаюсь к Грейс и опять трясу ее, пробуждая.
- Грейс, проснись, проснись, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… там что-то… там кто-то есть. Кто-то пробрался в школу.
Глава 4
Я сижу на мате, и Грейс обнимает меня одной рукой. В зал заходят только что обшарившие всю школу Кэри, Райс и Трейс. Кэри помятый, растрепанный, мучающийся похмельем и, судя по брошенному на меня взгляду, донельзя недовольный. Мне плевать. Я покусываю ногти, пытаясь отвлечься, потому что иначе съеду с катушек. Харрисон сидит по другую сторону от Грейс. Он до того перепуган, что даже не может говорить, что даже не мог помочь с поисками остальным. Но нам с ним не о чем беспокоиться, потому что кроме нас в здании никого нет. Никого в школе нет.
Никого.
- Тут только мы. - Кэри трет глаза. - Боже, я бы лучше продрых еще часов двенадцать.
Я утыкаюсь лицом в колени.
- Всё хорошо, - утешает Грейс, поглаживая меня по спине. Я таю от ее тепла. Оно проникает в самые омертвевшие уголки моей души. - Тебе, наверное, приснился кошмар.
- Как твоя голова? - спрашивает Райс.
- Иди к черту, - бормочу я и, почувствовав удивление Грейс, вспоминаю о том, что единственные два человека, которые знают, что мы с Райсом не ладим, только мы с Райсом и есть.
- Я просто хотел…
- Дело не в моей голове.
А может и в ней.
- Такое раньше случалось? - спрашивает Грейс.
Отвратительный вопрос. Мое красноречивое молчание вызывает новую серию мягких вопросов: когда? Где я была? Что я чувствовала? Я рассказываю о том, что случилось в медкабинете, но ничего не говорю о первых днях, когда ощущала воображаемый аромат одеколона отца. Вот только если я понимала, что запах мне лишь чудился, то в коридоре, как мне кажется, я всё-таки кого-то слышала.
Ведь слышала же?
- Никто не сможет сюда войти, - твердо заявляет Кэри. - Мы позаботились об этом.
Уже утро. Подняв взгляд, я вижу в окнах над головой сероватое небо. Наверное, пойдет дождь.
Может быть, они правы. Никого в школе нет. Может быть, всё это только в моей голове.
- Простите, - прошу прощения я.
Кэри опускается рядом со мной на корточки. Он так близко, что Грейс встает и отходит от нас обоих. На мгновение они встречаются взглядами.
- Ты пострадала. Сильно испугалась, - говорит Кэри. - Такое случается.
Такое случается.
Все теперь относятся ко мне чересчур мягко. Они не хотят, чтобы я чувствовала себя неловко, но неловкости не избежать. Я провожу в их компании половину утра, стараясь делать вид, будто всё нормально, хотя это не так. Потом, пока весь этот глупый спектакль не доконал меня окончательно, извиняюсь и ухожу. Я решаю воспроизвести свой вчерашний путь, но не проходит и пяти минут, как нарисовывается Райс. Мне хочется послать его, но куда? Он всегда будет рядом, здесь.
Мы все останемся здесь. Это место - наша могила.
- Ты пыталась напугать нас, чтобы мы убрались из школы? - спрашивает Райс. - Мне что, следить за тобой, чтобы ты не подставила нас в поисках какого-нибудь драматичного способа ухода из жизни?
Я молчу, и он внимательно разглядывает мое лицо.
- Если ты не лжешь, то, может быть, все твои видения - результат сотрясения мозга? У тебя на лбу под повязкой кусок кожи содран. Останется шрам.
Рука сама собой тянется к повязке и отодвигает ее. Рана так жжет, что я ощущаю во рту горький привкус.
- Чего тебе здесь надо? - спрашиваю я Райса.
- А тебе? - отвечает он вопросом на вопрос.
Я дохожу до конца коридора - до двери в класс, у которой видела мужчину. Толкаю ее. Это комната мистера Бакстера. Раздражение на Райса стихает, когда я захожу внутрь. Я прохожу по ряду, касаясь ладонями парт. Как же всё это неправильно. Я не хочу забывать, как мы учились в этом классе.
Не хочу забывать, как здесь было раньше.
Я дохожу до стола мистера Бакстера и сажусь на его стул. Райс стоит в середине класса, наблюдая за мной. На столе лежит органайзер. Кто еще использует такие штуки, когда есть смартфоны? Я открываю блокнот на случайной странице и вижу запись к зубному, а под ней: "Мадлен этим утром: красная ночнушка". Меня переполняют чувства от того, насколько личная эта запись из пяти слов. Она напоминает мне о том, что, по рассказам Лили, мама использовала календарь, висящий на пробковой доске на кухне, в качестве дневника. Она записывала туда не только важные встречи, но и всякие интересности, вроде наших с сестрой потасовок. Например: "Слоун отобрала у Лили куклы!". Сестра сказала, что мама все эти записи хранила. Я как-то спросила о них у отца, но он не сказал, где держит их, да и оставил ли их вообще.
- Чувство вины, - говорит Райс.
- Что? - поднимаю я на него взгляд.
- Мужчина, которого ты видела. Готов поспорить, он привиделся тебе, потому что ты чувствуешь вину из-за того мужика снаружи.
- Да что ты.
- Я не хочу тебя обидеть, - добавил Райс. - Просто говорю, что, может быть, поэтому ты кого-то увидела. Ну, типа это… стресс. Чувство вины.
- Но я не чувствую вины из-за того мужчины. - Это ложь, но я приправляю ее правдой: - Я завидую ему.
- Он превратился, Слоун. Он сейчас там.
- Я знаю.
Райс похудел, - замечаю я. Его скулы обострились, стали резче, а у него и так были заостренные черты лица. Мы чахнем и тощаем.
- Ты и правда думаешь, что у нас ничего не осталось? - спрашивает он.
- Я думаю, что у меня ничего не осталось. Обо всех я так не думаю.
- И что же у них сейчас есть такого, чего нет у тебя?
Я сжимаю губы. Не хочу об этом больше говорить. Не хочу говорить о том, что у всех что-то осталось, хотя они этого и лишились, что то, что они имели, делает их гораздо сильнее, помогает жить дальше.
- Чувство вины, - повторяет Райс.
- Я видела не того мужчину. Это был… - Заткнись, Слоун. Заткнись.
- И кто это, по-твоему, был? - Райс произносит это так тихо, как будто мы в церкви. В его глазах горит решимость. Я знаю, он будет давить на меня, пока не получит ответ, поэтому я говорю:
- Мой отец. Я решила… что это он.
- Я думал, он мертв.
- Надеюсь на это. - Я сглатываю. - И желаю этого.
У Райса, видимо, пропадает дар речи. Какое приятное чувство. Он не понимает. Не понимает, как я могу сидеть здесь и говорить такие вещи, а главное - говорить их на полном серьезе. Да и куда ему понять? Его жизнь дома вероятно была…
… не такой, как моя. Уверена, она была идеальной. Уверена, что даже худшие ее мгновения были лучше моих.
Прежде чем он успевает что-то сказать, в класс вваливается запыхавшийся Кэри.
- Я вас повсюду ищу, - говорит он. - Хотел поскорее разобраться с этим. То, что я сболтнул вам вчера…
- Мы никому ничего не расскажем, - прерываю я его.
- Ладно, - расслабляется он. - Хорошо.
Я перелистываю органайзер Бакстера и закрываю. Открываю первую страницу.
Ник Бакстер.
Домашний и мобильный телефоны. Адрес. Ник Бакстер.
Ник.
- Ох, - вырывается у меня.
- Что? - спрашивает Райс.
Мир разбивается на миллион осколков и мгновенно собирается вновь, но не так, как надо. Картина искажена. Перевернута. Кошмарна. Я медленно поднимаюсь и, влекомая инстинктом, обхожу стол Бакстера. Мой мозг то ли отключился, то ли работает так, как не работал никогда раньше. Я иду в заднюю часть класса, к кладовке. Открываю дверь в нее, и всё застывает. Абсолютно всё. Я не слышу Райса и Кэри и боюсь, что они или исчезли, или вовсе не были здесь. Я думаю о том, что мысленно сотворила этот момент, что этот мужчина стал существовать благодаря одному моему желанию.
Мистер Бакстер.
Он спит, свернувшись на полу. Это даже не тень того человека, которым он раньше был. В нем не осталось ничего от нашего учителя. Крепкий, грузный мужчина, когда-то возвышавшийся над притихшими нами, теперь, кажется, скукожился и измельчал. Его щеки впали, а лицо столь бледное, что если бы он не дышал, его можно было бы принять за мертвого. На нем костюм. Рубашка, разорванная и заляпанная кровью и грязью. Он жив. Видеть кого-то кроме нас в этой школе - живым - страшно. Я боюсь. Боюсь этого потрепанного мужчину.
- Хватай пистолет, Слоун, - велит Райс.
Я в таком шоке, что не понимаю, о чем он говорит.
- Пистолет! Возьми его!
Только тогда я замечаю лежащий на коленях Бакстера пистолет. Его дуло направлено на меня, и мое сердце пускается вскачь. Я медленно к нему тянусь. Когда пальцы находятся почти у паха учителя литературы, у меня подводит живот. Ресницы мистера Бакстера подрагивают. Я поспешно отстраняюсь с пистолетом в руке. Стоящий позади меня Райс тут же выхватывает его у меня, и я запоздало осознаю, что могла им воспользоваться.
- Вот же херня какая, - ругается Райс.
Меня так и подмывает сказать: я же говорила! Я же говорила вам, что здесь кто-то есть. Затем мой мозг зависает. Здесь кто-то есть. Кто-то пробрался сюда.
Райс с Кэри таращатся на то, что осталось от когда-то знакомого нам человека - человека, находящегося в этой школе с нами, взрослого, - и не знают, что делать.
Кэри поворачивается к нам:
- Как он сюда попал?
Не дожидаясь нашего ответа, он стремительно подходит к просыпающемуся мистеру Бакстеру и пинает его по ногам.
- Кэри… - не успевает остановить его Райс.
Бакстер стонет. Кэри снова пихает его ногой, и я отхожу назад - не хочу в этом участвовать. Хочу быть как можно дальше от этого.
- Слоун, вернись, - говорит Райс.
Пистолет. У Райса есть пистолет. У нас есть пистолет. Нет, у мистера Бакстера есть пистолет. Это пистолет мистера Бакстера. Это классная комната мистера Бакстера. Это школа мистера Бакстера? У него больше прав на нее, чем у нас, потому что он здесь работает? То есть, работал? Мои мысли лихорадочно скачут, и я не могу их остановить, потому что мозг не понимает уже, что имеет значение, что важно, а что - нет. Самое важное сейчас то, что Бакстер жив. Он в этой школе и он жив.
- Бакстер, - зовет Кэри и поправляется: - Мистер Бакстер…
Бакстер проснулся и смотрит на нас пустым взглядом. В его глазах мелькает узнавание. Он открывает рот, чтобы заговорить, но Кэри его опережает:
- Как вы сюда вошли? Вы должны сказать нам, как сюда попали.
- Вы нашли меня, - отзывается Бакстер. Слова с таким сипом выходят из его рта, что мне самой хочется пить. - Я всё думал: когда же вы меня найдете?
- Мистер Бакстер, как вы сюда попали?
- Пистолет. Где мой пистолет? Кто из вас его взял?
Райс прячет пистолет у себя за спиной. Кэри садится на корточки прямо перед Бакстером и берет его лицо в ладони:
- Послушайте меня. Как. Вы. Сюда. Попали?
Бакстер долго смотрит Кэри в глаза.
- Я не знаю, - отвечает он, и его тело никнет.
Кэри отступает, и мужчина распластывается на полу. Класс наполняет его хриплое дыхание.
Глава 5
Бакстер слаб.
Пока мы тут обустраивались поудобней, он спасался и голодал, искал убежище в самых незаметных местах, какие ему только удавалось найти. Выживал, - с горечью говорит он. Мы даем ему еду. Он ест консервированные персики, и его рвет. Он выпивает бутылку воды, и его снова рвет. Мы находим в медкабинете антациды, и после их приема он удерживает в желудке хоть немного еды и воды. Бакстер говорит, что уже еле держался на ногах, когда добрался до школы. У него тусклые, мутные глаза и рассеянное сознание, из-за чего он не может сказать ничего внятного и полезного. Каждый раз как он заговаривает, я чувствую печаль. Невозможно поверить, что когда-то он стоял перед всем классом и учил нас.
Этот мужчина - мистер Бакстер, и в то же время это уже не он.
- Ваши баррикады невероятны. - Он смотрит на нас, и в его глазах отражается что-то, похожее на гордость. - Прекрасное доказательство… подростковой находчивости и изобретательности. Посмотрите - мы в безопасности!
- Мы не в безопасности, - возражает Кэри и в сотый раз пытается переключить внимание Бакстера в нужное нам направление: - Если вы сюда вошли, то и те существа тоже смогут.
- Я знаю, мистер Чен. Знаю.
- Значит, вы понимаете, что это вопрос жизни и смерти. Мы должны знать, как вы сюда попали.
Бакстер на несколько секунд закрывает глаза. Затем открывает их.
- Я не помню.
- Но вы помните, как тут жили, - замечает Райс. - Не помните, как сюда попали, но помните, как здесь находились.
- Помню урывками, - уточняет Бакстер и вдруг восклицает: - Прайс! Я помню, что видел миссис Прайс.
После его слов все переводят взгляды на меня, и мне становится нехорошо при воспоминании о ладони Бакстера на моем лице. Я хочу спросить его, зачем он меня трогал, но понимаю, что на самом деле не хочу знать ответа.
- Но всё мое пребывание здесь… слилось в один день. - Бакстер облизывает губы. Они жутко сухие и потрескавшиеся. - Все дни похожи один на другой.
- Вы могли бы показаться нам, - говорит Райс. - У вас был пистолет.
- Вас много, и я не знал, что у вас на уме. Как давно вы здесь… на что способны…
- Мы не инфицированы, - влезает в разговор Харрисон. - Мы бы не сделали вам ничего плохого.
Мистер Бакстер смотрит на него с безграничным изумлением, а потом смеется. Его смех неприятен, он какой-то неправильный и вызывает у меня дрожь.
- Вода еще есть? - спрашивает он. - В баке есть еще вода?
Трейс кивает и спрашивает:
- Вы знаете, насколько он был полон, когда всё это началось?
Бакстер отрицательно качает головой.
- Мистер Бакстер. - Грейс несколько нервозно шагает к нему. - Как там сейчас? Намного хуже или хоть немножечко лучше?
- Иногда кажется… что там безопаснее, чем есть на самом деле, - отвечает учитель. - Они теперь выжидают. Не найдя ничего живого, затаиваются. Поэтому на улицах так тихо. Тихо, но небезопасно.
Я бросаю взгляд на Райса.
Тихо.
- Чем они питаются? - спрашиваю я. - Когда не находят людей.
- Я видел, как они ели животных. Они едят всё… живое.
- Вы реально не помните, как сюда забрались? - возвращается к насущному вопросу Кэри.
- Кэри, - не выдерживает Грейс, - дай ему минуту…
- Грейс, через минуту нас могут разорвать на части.
- Пистолет, - говорит Бакстер. - Он пригодится, если что-нибудь случится. Где он?
- Знаете что? Мистеру Бакстеру действительно стоит минуту передохнуть, - внезапно заявляет Кэри. - Мы можем поговорить об этом позже. Райс, Слоун, я хочу обыскать первый этаж. Я не представляю себе, чтобы он забрался по стене наверх и проник к нам через крышу. Я же прав, мистер Би?
- И я себе этого не представляю, - эхом вторит ему Бакстер.
- Так что мы обыщем первый этаж, найдем проход, через который он мог к нам попасть и забаррикадируем его. - Кэри поворачивается к остальным. Трейс и Грейс презрительно глядят на него. Указания для них должны быть такими, чтобы они не могли с ними поспорить. Должны быть простыми. - Убедитесь, что у мистера Бакстера есть всё, в чем он нуждается. Мистер Бакстер, а вы пока постарайтесь вспомнить, как же сюда вошли.
- Невероятно, - изумляется Бакстер, когда мы направляемся на выход из зала. - Вот бы вы проявляли такую инициативу на моих занятиях, мистер Чен.
- Я смотрю, с каждой секундой вам становится всё лучше и лучше, сэр, - не оборачиваясь, отвечает Кэри.
Мы выходим в коридор, и Кэри беззвучно, одними губами, говорит: "библиотека". Мы с Райсом идем в одну сторону, Кэри - в другую. Не понимаю, почему мы не могли пойти все вместе. Кэри добирается до библиотеки раньше нас и проверяет ее на наличие возможного прохода, через который в школу мог проникнуть мистер Бакстер. Мы ждем, пока он не закончит поиски.
- Здесь чисто, - расстраивается он. - Райс, ты спрятал ствол?
- Да. Он… - Райс резко обрывает себя. - Он в безопасном месте. Я покажу тебе потом, где.
Кэри бросает взгляд на Райса, а затем на меня, но не задает никаких вопросов.
- Я не доверяю ему, - говорит он.
- Кэри, тебе не нравится он, - замечаю я. - Никогда не нравился. А ему никогда не нравился ты.
- Точно. Но это тут совершенно не при чем. Это черте что такое. Нам нужно как-то выяснить, с какого времени он тут находится. Его же не было тут, когда мы сюда пришли?
- Не было, - отвечаю я. - Но, думаю, он пробрался сюда как раз перед нашим с Райсом выходом на улицу… И я говорю не о днях. Он сюда вошел за минуты, за полчаса или час до того, как мы вышли.