В один ужасный момент они начинают описывать свое душевное состояние. Что физически с ними всё в порядке, а психически - нет. Они открыто говорят о том, что им страшно, грустно и одиноко, и что они скучают по своим родителям, но в то же время пытаются скрыть, как сильно страдают от этого. Они заканчивают сообщение словами любви и, прямо перед тем как Трейс выключает видеокамеру, Грейс выпаливает: "Простите, что мы оставили вас" и снова начинает плакать. Я думаю о том, что выживание ради одного только выживания не стоит того. Недостаточно просто выжить. Должно быть что-то еще. Трейс и Грейс есть друг у друга. Вот для чего они пришли сюда. Для чего они всё еще здесь. Выживание должно что-то значить, как значит для них. Если же оно ничего не значит…
То оно и не нужно.
Глава 8
- Ты думаешь, я убил их?
Сумерки. Мы с Кэри идем по тускло освещенному коридору. Скоро стемнеет. Когда мы дойдем до развилки, я направлюсь в спортзал, а Кэри - в библиотеку. Надо убедиться, что там всё так же, как вчера и позавчера. Постоянное долбление в дверь раздражает и выматывает как непроходящая головная боль. Разговор о Касперах вызывает те же ощущения.
Потому что, конечно же, Кэри хочет поговорить о них.
- Касперов? - спрашиваю я.
Кэри кивает, замедлив шаг.
- Какое это имеет значение?
- Райс на моей стороне. Харрисон скажет всё, что, по его мнению, хочет услышать тот, кто с ним говорит. Я прекрасно знаю, что чувствуют Грейс и Трейс. И хочу знать, считаешь ли ты, что я убил их родителей.
- На них набросились мертвые. Вот что их убило.
- Ты думаешь, что в этом виноват я?
Я останавливаюсь. Кэри тоже.
- Я думаю, что это могло случиться с любым.
Он бросает на меня кислый взгляд.
- Ты прирожденный политик, Слоун.
Я несколько секунд молчу. Я не думаю, что в случившемся виноват Кэри, но…
- Ты больше не будешь об этом спрашивать?
- Никогда.
- Я не думаю, что ты в этом виноват. Не думаю, что ты их убил. Я думаю… - пожимаю плечами, - что ты невероятно хорош по части выживания.
Его плечи расслабляются от облегчения. Он слабо улыбается мне, и мы возобновляем наш путь. Даже походка у Кэри изменилась, стала более легкой. Странно ощущать, что имеешь над кем-то такую власть.
- Невероятно хорош для любителя травки и полного лоха в учебе, - добавляю я.
Кэри смеется.
- Во-первых, я продавал травку, а не курил. Во-вторых, после школы я бы влился в семейный бизнес.
- Ура непотизму! - говорю я, и он одобрительно поднимает вверх большой палец. Его родители управляли небольшим издательством. Интересно, где они находились, когда всё это началось? - А где твои родители?
- В Торонто. Они летели туда, когда всё это началось. Может и не долетели, - спокойно отвечает Кэри. Затем смотрит на меня. - Понимаешь, я приучаю себя к мысли, что в любом случае никогда больше их не увижу. К тому, что не нужно на что-либо надеяться. Желать большего, когда выжил и продержался так долго - это уж чересчур.
- Разве?
- Ну вроде как. Думаешь, Лили выжила?
Звук ее имени из чужих уст вызывает желание схватить что-нибудь и раскрошить в пыль. Выжила ли она? Конечно, выжила.
- То есть, я уверен, что она выжила, - спешит сказать Кэри.
- Правда?
- Она знает, как позаботиться о себе.
- Ты занимался с ней сексом?
- О боже, Слоун.
- Она покупала у тебя травку, - замечаю я и продолжаю напирать, потому что мне необходимо услышать его правдивый ответ. Сейчас это важно. - Она платила тебе за нее или?..
- Платила. - Секундное молчание. - Но мы поразвлекались немного. Прости.
Я не знаю, что сказать. Я не шокирована, нет, просто не знаю, что сказать. Это так похоже на Лили. И на Кэри. У Лили никогда не было парня. Она говорила, что наличие бойфренда все усложнит, и рассказывала истории о том, что случится, если воображаемый парень кого-либо из нас узнает о том, что делает с нами отец. Эти истории всегда заканчивались расставанием - тем, что нас друг с другом насильно разлучат. "Никогда никому ничего не рассказывать". Для меня это означало то, что у меня никогда никого не будет, потому что сестра была уверена, что я выдам все наши секреты первому же встречному, проявившему ко мне доброту. Для нее это означало то, что никому не позволено с ней сближаться. У нее были приятели и дружки для секса, о которых она по настроению рассказывала мне, но Лили не была Популярной Девчонкой. Парни не стремились сделать ее своей девушкой. Она была светловолосой красавицей, но большую часть времени выглядела уставшей и изнуренной.
- Поразвлекались в том смысле, что занимались сексом?
- Да. Это будет… да. - Кэри краснеет. - Ох. Блин, Слоун, прости, если я только что испортил наши отношения.
- Ничего. Всё нормально.
- Хорошо.
Однако я тут же меняю свое мнение. Может быть, ничего не нормально. Кэри развлекался с моей сестрой, продавал ей травку и совершенно не замечал меня. Не знаю почему, но меня это нервирует.
- Она выжила, - решает Кэри, и, судя по его тону, думает о том, как был с ней, как к ней прикасался. Меня мутит. - Мы гуляли с ней в ночь перед тем, как она уехала. Я тогда знал, что у нее всё получится. И сейчас знаю. Она боец.
У меня замирает сердце. В том, что только что выболтал Кэри столько всего неправильного и неприятного. Он гулял с Лили в ночь перед ее уходом.
Он знал, что она уедет.
- Ты виделся с ней перед тем, как она уехала?
- Да.
- Она говорила, куда направляется?
- Нет. - Кэри останавливается.
Я с минуту стою молча, прикусив язык. Нужно прекратить задавать ему вопросы, иначе я буду чувствовать себя еще хуже. Нужно, но я не могу.
- Она говорила, почему уезжает?
Я знаю ответ на этот вопрос, но знает ли его Кэри? Развлекаясь с ним, не рассказала ли ему сестра о том, что творится у нас дома?
- Нет, - тихо отвечает Кэри. - Черт, Слоун, я думал, ты знала. Вы обе были так… Я бы никогда…
- Сейчас всё это уже не важно.
- Да, - соглашается он. - Наверное, ты права.
В спортзале я долго смотрю на двери, и мой пульс учащается с каждым ударом в них. В груди неистово бьется сердце. Меня переполняет ярость, какой я никогда еще не испытывала. Я подхожу ближе, разглядывая баррикаду из парт. Пинаю один из столов, а потом бью со всей силы по металлической ножке. Меня пронзает чувство удовлетворения, и я пинаю парту снова и снова, пока стук сердца не начинает перекрывать звук ударов в двери. Гора из столов сдвигается в сторону, и одна парта падает на бок. Грохот проносится по залу и выводит меня из транса. Ярость испаряется - не знаю, куда она уходит, - и я осознаю, что наделала.
Бегу к парте и поднимаю ее, словно двери вот-вот распахнутся, но этого не происходит. Однако в ответ на громкий звук в двери снаружи начинают колотить с удвоенной силой. Остервенело. В следующее мгновение в спортзал прибегают ребята. Кэри, Харрисон, Райс, Грейс и Трейс. Они засыпают меня вопросами:
"Что случилось? Что это такое было? Они уже тут? Они ворвались?".
Я говорю им, что не знаю, что случилось. Просто сдвинулась баррикада. Они мне верят.
Глава 9
День проходит почти в полном молчании.
Утро начинается с пробежки Трейса. Потом мы завтракаем, обедаем и ужинаем под саундтрек нашей неминуемой смерти. Все потерянно бродят по залу, ссутулившись, словно столетние старики. Под глазами у них темные круги. Кэри сидит у стены, уставившись на двери. Мне кажется, что постоянная долбежка в них сведет нас с ума прежде, чем мертвые их снесут. Трейс считает, что нам следует перебраться в библиотеку - там хотя бы тихо, - но никто не выказывает желания это сделать. Тогда Кэри и Трейс впервые за весь день обмениваются фразами. "Кто над чайником стоит, у того он не кипит", - говорит Кэри, аТрейс напоминает ему, что в школе есть еще несколько дверей, за которыми никто не наблюдает. После этого я ухожу. Некоторое время я кружу по первому этажу, слушая, как шум за парадными дверями становится то громче, то тише, в зависимости от того, близко или далеко я от них нахожусь.
Темнеет.
Я иду по одному и тому же пути, пока не чувствую, что пора уже остановиться. Я не готова возвращаться в зал, поэтому направляюсь в кабинет секретаря. Жму на кнопки на компьютере миссис Рамос. Он не включается.
Первые две недели после ухода сестры я отправляла ей электронные письма. "Как ты могла поступить так со мной?", "Кто ты после этого?". Я знаю, что она получала их, потому что позже мои письма стали возвращаться. Аккаунт удалили. Я снова жму на кнопки включения на мониторе и системном блоке. Включайся же, включайся. Ничего. В моду снова войдут почтовые голуби. Мой взгляд скользит по стоящим на столе фотографиям. Миссис Рамос на них выглядит счастливой.
Ничего уже не имеет значения.
Эта мысль настолько ужасна, что вызывает у меня желание бежать обратно в зал и потрясти всех как груши. Ничего уже не имеет значения. Ничего. Моя кровь вскипает, и я бездумно бью по монитору кулаком. Слетев со стола, тот ударяется о стену. Моя ярость от этого не спадает.
Кэри знал, что сестра уезжает.
Не думать об этом. Мне нельзя думать об этом.
Я выхожу из кабинета и закрываю за собой дверь. Замок защелкивается. Коридор пуст и кажется выгоревшим в темноте. Мой взгляд устремляется к лестнице. Я не готова еще вернуться в зал, поэтому поднимаюсь на второй этаж. Поднявшись, ощущаю себя так, словно на моих плечах лежит небосвод. Собственное тело кажется невероятно тяжелым. Дойдя до середины коридора, я опускаюсь на пол и утыкаюсь лбом в колени. Кэри знал.
Он знал.
Вот как снова и снова рисуется в голове день моего восемнадцатилетия:
Я просыпаюсь раньше обычного. Мои сумки стоят у двери. Так и хочется поскорей их схватить. Я взволнована, возбуждена, испугана и нервозна. Я слышу Лили в коридоре и думаю о том, как мне повезло, о том, что у меня самая лучшая в мире сестра. Ради меня она провела в этом доме еще целых два года. Ради того, чтобы я не осталась с ним наедине. Мне не пришлось жить с ним одной. "Ты умрешь без меня", - всё время повторяла Лили. И это было правдой. Это не было секретом.
Я бы умерла без нее, но она всё равно ушла.
И Кэри знал.
Я не думала, что когда-нибудь еще смогу ощутить то, что ощутила в то утро, когда проснулась и обнаружила, что сестра ушла. Сейчас я испытываю то же самое. Вытянувшись на полу, я прижимаюсь щекой к холодной плитке. Жду, когда моя кровь превратится в цемент, когда мое сердце перестанет биться. Я неподвижно лежу, закрыв глаза, и открываю их, почувствовав ладонь на своем плече. Возле меня на корточках сидит Райс. Я сажусь так быстро, что он не успевает убрать руку, и, потеряв равновесие, чуть не падает на меня сверху. Восстановив равновесие, он смотрит на меня в равной степени обеспокоенно и с опаской. Я поднимаюсь на ноги. Райс тоже встает. У него с собой фонарик.
- Грейс заметила, что ты ушла из зала больше часа назад, - говорит Райс. - Я и не думал, что с тобой что-то случится, но…
- Тут меньше… - я слабо взмахиваю рукой, - шума.
Объяснение хорошее, однако Райса оно не устраивает.
- Мы должны держаться вместе, - упрекает меня он.
- Я знаю, - киваю я. Потираю лицо ладонями и убираю падающие на глаза пряди волос.
Райс стоит рядом, наблюдая за мной, и я не выдерживаю:
- Ты можешь возвращаться. Я скоро приду.
- Ты пропустила мимо ушей мои слова о том, что мы должны держаться вместе?
- Я знаю, но… - я замолкаю, не зная, как закончить начатое предложение.
У меня всё чешется и зудит, словно под кожей ползают жуки.
- Что не так, Слоун?
- Ничего.
- Ну да, конечно.
- Ладно. Всё не так.
- Вот это уже похоже на правду.
- Просто это… это всё…
- Ужасно, - заканчивает он за меня.
Я киваю.
- Я это понимаю, но мне кажется, что дело не только в этом.
С моих губ срывается странноватый, граничащий с истерикой смех. Райс молчит, ожидая объяснений. Это жестоко - поступать так со мной.
- Я устала. Вот и всё.
- Все устали.
"Нет, не все", - хочется сказать мне. - "Не так, как я".
- Ночью, - говорит Райс, - я просыпаюсь каждые пять минут и думаю, что я дома. Происходящее, видимо, никак не может уложиться в моей голове. - Он умолкает. - Теперь хочешь вернуться в зал?
До того как я успеваю ответить, мир взрывается.
Так, наверное, звучит взрыв бомбы. Не знаю, почувствовала ли я его сначала, а потом услышала, или сначала услышала, а потом почувствовала. Но не почувствовать этого было невозможно. Мы с Райсом кидаемся друг к другу, словно притянутые магнитом. Он хватает меня за руку, и мы бежим к ребятам. Меня охватывает лихорадочное возбуждение. "Они ворвались". На лестнице мы сталкиваемся с Кэри, Трейсом, Харрисоном и Грейс. Нас ослепляют лучи их фонариков, и я прикрываю глаза свободной рукой. Ребята бегут наверх, а мы - вниз.
- Это на улице, - задыхаясь от бега, говорит Кэри. - Мне нужно увидеть… мы должны знать, как близко это… мы думаем, это может быть…. может быть…
- Спасательная группа! - визжит Харрисон.
Оттолкнув Кэри и Райса, он бежит к окну.
- Подожди! - кричит Кэри и бросается за ним.
Очухавшись от потрясения, мы бежим следом за обоими. Заворачиваем в другой коридор и оказываемся в темноте из-за перекрывающего окно плакатного щита. Кэри почти силой удерживает возле него Харрисона.
- Перестань, Харрисон, перестань…
- Но они не узнают, что мы здесь!
- Нам нельзя привлекать к себе внимание, - внушает ему Кэри. - Нужно подумать, что делать… мы не можем просто взять и открыть окно, ты это знаешь…
- Но они уйдут!
- Господи, ты такой придурок! Отпусти его! - кричит Трейс. - Всё что нужно сделать - убрать щит и выглянуть наружу.
- Медленно, - вмешивается Райс. - Это нужно сделать медленно.
- Тогда сделай это наконец!
Встав у окна, мы снимаем клейкую ленту, крепящую к нему щит. Пока мы этим занимаемся, Кэри беспрестанно твердит: "Осторожно, осторожно, осторожно", однако никто из нас не слушает его. Все слишком взволнованы мыслью, что пришли спасатели. Сняв последний кусок ленты, мы опускаем щит на пол и отпрыгиваем назад. И так и стоим, напуганные тем, что следует сделать дальше.
Может быть, нам вовсе и не хочется видеть, что вызвало взрыв.
- Кто-то должен посмотреть в окно, - говорит Харрисон, но сам не двигается.
Никто не двигается долгое-долгое время. Наконец, Трейс выходит вперед. Остановившись у окна, он наклоняется и прищуривается:
- Что это?..
Мы подходим к нему, чтобы увидеть, что видит он. В отдалении ярко светится оранжевое пятно. В ночное небо поднимается дым.
Пожар.
Я только раз видела что-то похожее на это, когда в городе горел старый кормокомбинат и все жители посреди ночи поднялись с постелей, чтобы посмотреть, как пламя пожирает кусочек местной истории.
- Где это? - спрашивает Грейс. - Это близко?
- Думаю, это у Руссо, - отвечает Кэри. Бензоколонка Руссо. - Черт.
Я перевожу взгляд с огня на улицу рядом. Кортеж напоминает пародию на самого себя. По улицам передвигаются тени - иллюзии прежней жизни. Стоящие на школьной стоянке и дороге мужчины и женщины вдруг подрываются с места и куда-то бегут, словно у них появились неотложные дела. Они направляются к бензоколонке. Все как один.
- Боже, - выдыхаю я.
- Что? - спрашивает Грейс.
Я промаргиваюсь, чтобы убедиться, что зрение не подводит меня.
- Они уходят.
- Что?
Море мертвых волнами движется к пожару. Ну конечно. Конечно, они хотят посмотреть, что там. Вдруг там есть что-то, что удовлетворит их голод. Другие выжившие.
Мне хочется сказать им, что мы здесь.
Грейс неверяще смеется, видя, как пустеет школьная стоянка.
- Боже мой… они… они уходят… они все уходят…Трейс, они все уходят!
Смысл происходящего медленно, но верно доходит до всех. Райс и Кэри лыбятся как два идиота, а Харрисон снова и снова задает один и то же вопрос: "Это хорошо, да? Это ведь хорошо?". Он и сам знает, что это хорошо, но ему нужно подтверждение, так как происходящее кажется ему нереальным, пока кто-то не уверит его в обратном. Трейс хлопает его по плечу:
- Это охренительно!
Все так счастливы. Я снова разворачиваюсь к окну и упираюсь ладонями в стекло.
Когда мы возвращаемся в зал, в двери больше никто не стучит.
Глава 10
- … скоро. Это не учебная тревога…
- Иди. На хер. Нут, - громко и выделяя каждое слово произносит в радио-колонки Трейс.
Я отодвигаю свою еду. На завтрак у нас хлопья, политые соком.
- Нут? - удивляется Харрисон. - Эту женщину так зовут?
- Это я ее так зову, - перекрывая голос Нут, поясняет Трейс. - Не Учебная Тревога.
- Выключи, пожалуйста, - просит его Грейс.
Он выключает радио. Сегодня день идет вяло и расслабленно. Такого может больше никогда и не быть. Все так рады, что взорвалась бензоколонка.
- Я не могу вспомнить, когда завтракала в последний раз, - говорит Грейс, доедая хлопья.
- Как насчет вчера? - напоминает ей Трейс. - Или позавчера, или позапоза…
- Я имею в виду до того, как всё это началось.
- Да? - спрашивает Райс, но его тон показывает, что на самом деле ему это неинтересно. Просто кто-то завел разговор, вот он и присоединился к нему, так как всё равно нечем заняться. - А что тут помнить? Завтрак быстро пролетает.
- Не так уж и быстро, если ты…
- Президент ученического совета, - заканчивает за сестру Трейс. - Она в ванной на полтора часа зависала, собираясь утром в школу.
Харрисон вытаращивается на Грейс:
- Что ты так долго делала там?
- У нее был крайне сложный косметический ритуал, - отвечает Трейс. - Каждый миллиметр ее лица должен был быть покрыт каким-нибудь средством, чтобы она была готова встретиться лицом к лицу с вами, придурками.
- Должен же был хотя бы один из нас заботиться о своей внешности.
- Ты так не уверенна в себе, потому что из нас двоих я симпатичнее.
Трейс столь сильно любит свою сестру, что его голос в моих ушах сладок, как мед. От его поддразниваний глаза Грейс загораются так, как не загорались ни у кого из нас с того времени, как мы сюда пришли. Трейс замечает, что я смотрю на него, и мои губы сами собой складываются в улыбку. Он улыбается мне в ответ.
Райс зевает.
- Устал? - спрашивает Кэри.
- Вчера никак не мог уснуть. Слишком тихо было.
- Не сглазь, - буркает Харрисон.
- Сейчас я тут пошумлю. - Трейс поднимается и встает перед Кэри, вытянув руку. - Дай мне ключи Лавалли. Хочу школу осмотреть.
Кэри непроизвольно закрывает свой карман ладонью, пытаясь не выдать выражением лица нежелания отдавать Трейсу ключи.
- Я думаю…
- Мне насрать на то, что ты думаешь. Ключи. Ну!
- Он имеет на них такое же право, как и ты, - опережает Грейс протесты Кэри. Ее голос мягок, но взгляд, упертый в Кэри, жесток и не терпит возражений.
Вздохнув, Кэри вынимает ключи из кармана и бросает их Трейсу.
- Увидишь что-нибудь полезное, неси…