- Это, как карта ляжет. Один находит в трамвае, другой на работе, третий на курорте, а большинство нигде не находят.
- Ну, вот вы, для примера, где-то нашли?
- Я? Я не нашел, поэтому всё жизнь и мучаюсь.
- Не понял, а Тимофеевна?
- С ней и мучаюсь. Мы можем неделями не разговаривать, ни тебе здрасьте, ни до свидания. Сынка тоже вырастили - весь с маму, я иногда даже сомневаюсь, от меня она его родила или нет.
- Вы шутите, Петр Андреевич. Чтобы такой матерый мужчина, как вы женился на женщине, которую не любили? У вас же выбор такой, что глаза разбегаются, даже сейчас, а я представляю, что было в молодости.
- Глупый ты, Ян Петрович, уже большой, но еще глупый. Причем тут это? Я сегодня такой умный, а когда женился, был совсем другой, да и Тимофеевна, кажется, что была другой, хотя на самом деле такой же. Девчат было вокруг море, а в ЗАГС пошел с ней потому, что она была из второй категории. Она была самая настойчивая и расчетливая, вот я сдуру и влез, потом назад, а оказывается уже поздно.
Дети пошли, в смысле сын родился, партком подключился, аморальное поведение, всякое такое. Придавили меня, думал, ладно, потом разберусь, а оглянулся - сыну тридцать и сам на пенсии.
- Если вы её не любите, почему не разведетесь? Я бы никогда не жил с нелюбимым человеком.
- Ну да, это ты сейчас так говоришь. В молодости мы все шибко грамотные. Только я пробовал и всегда, что-то мешало. Сначала общественность меня клеймила за то, что я бросаю жену с маленьким ребенком без средств к существованию, потом перед сыном стыдно было, а теперь и думать нечего. Надумаю я уходить и куда? В общагу, не те годы, а квартиру с ней делить это, как идти на Голгофу. Знаешь такую гору?
- Знаю, мы в институте научный атеизм изучали.
- Это же надо менять нашу квартиру на две. В однокомнатную она не пойдет, а при других раскладах - мне только в "шанхай" на Молдаванку. Поэтому так и живем вместе, но врозь. Я к ней в спальню не заходил с тех пор, как новую квартиру получили. Она моложе меня, а выглядит лет на десять старше. Целыми днями дома сидит, нигде не работает, а куда ей идти? Она делать ничего не умеет, даже котлет поджарить нормально и так всю жизнь. И ты думаешь, она даст мне развестись, на что она жить будет?
Ян смотрел изумленными глазами на наставника.
- Теперь я многое понимаю.
- Что же ты понимаешь?
- Почему вино, почему женщины продажные.
- Дались тебе эти женщины, как ты говоришь продажные. Среди них, между прочим, таких как Тимофеевна не найдешь. Нормальные девки, только со своими проблемами и слабостями. Ничем не хуже многих непродажных. Главное ведь не в них, а в мужиках. Ты вот, вбил себе в голову, что тебе срочно надо стать настоящим мужиком, круче, чем яйцо вкрутую. Думаешь, что тот мужик самый настоящий, который любую может на спинку положить, а дело совсем не в этом.
Настоящий мужчина тот, которого в первую очередь сами мужики уважают, который самостоятелен, при деле, многое знает и умеет. Такой, как раз и сможет уговорить практически любую. Только нужно ему это или нет? Думаю, нет. Ты думаешь, если бы у меня не Тимофеевна была, а другая нормальная жена, из третьей категории, я бы так падал на каждую мне понравившуюся? Да мне элементарно стыдно было бы перед ней, так поступать.
Не там ты ищешь мужскую матерость. Ты в себе вырабатывай силу характера, уверенность, знания добывай. Женщину соблазнить не проблема, вспомни анекдот, но конечно, смотря какую. Все те, из третьей категории, их не так просто уложить. Честно говоря, я к таким и не подхожу.
- Я что-то не пойму, как же вы могли найти девушку из третьей категории, если даже не подходите к ним?
- Нет, раньше, конечно, но теперь…, видишь ли, тут такой же секрет, если в первых двух категориях, ей всё равно с кем общаться, то третья капризная. Ей нужен только тот, единственный, суженый. Тебе мало найти девушку из третьей категории, надо чтобы ты был именно тот, который ей нужен.
- Ну, тогда вообще. По теории вероятности такое событие может произойти с вероятностью десятых, а то и тысячных долей процента.
- А ты как думал, мало найти, надо ей еще доказать, что ты именно тот один единственный. Некоторые всю жизнь доказывают и ничего, даже счастливы, так что тут математические теории не работают.
- Как же их определить?
Петр Андреевич рассмеялся:
- У них на лбу написано, учись читать.
Они снова выпили, Ян уже не замечал, сколько он пил, глотал стакан за стаканом. Откровения Петра Андреевича о собственной личной жизни его удивили. Он вспоминал, сравнивал свою семью. Раньше Ян и не задумывался о взаимоотношениях родителей, иногда они ссорились, но старались, чтобы дети не замечали этого. Отец выпивал не часто, но бывало сильно - мать его ругала. Что стояло за этим, Ян не имел понятия, даже не догадывался. Их с сестрой воспитывала мама, отец часто ездил в командировки и очень редко играл с детьми и вообще ними занимался. Он нередко ходил хмурый и задумчивый, при первой возможности уходил из дома, даже в те нечастые дни, когда у него были выходные. Он шел пить пиво с друзьями, играть в карты, на рыбалку, куда угодно, только бы из дому.
У Яна, как у каждого человека, а у подростка тем более, хватало собственных проблем, поэтому он не обращал внимания на отношения родителей. Только сейчас ему в голову пришел вопрос: "У них вообще есть любовь, и была она когда-нибудь, из какой категории его мама"?
Он не знал истории знакомства родителей, как они поженились, а что если сам Ян - продукт случайности из категории номер один или два?
Петр Андреевич открыл третью бутылку и снова налил по половинке стаканчика.
- О чем задумался, мыслитель? Жизнь это тебе не шахматы, тут действительно думать надо. Вот расскажи мне от чего ты сегодня на работу пришел такой невеселый, точнее сказать надутый?
- Да так, случай дурацкий. Я влюблен в одну девушку, но она далеко, - Ян подбирал слова, ему не хотелось рассказывать Петру Андреевичу про параллельные миры, про Броню. - Здесь есть другая девушка. Она мне не нравиться, но я с ней чуть не переспал.
- Интересно ты рассказываешь, главное всё понятно, - иронично усмехнулся наставник. - У меня только с терминологией туго, что значит "чуть не переспал"?
- Ну, чуть, это значит "чуть". - Ян занервничал. - Дело дошло уже до прямого контакта, но тут…
- Что подвел тебя?
- Кто?
- Дружок твой.
Ян смутился:
- Нет, ну не совсем так. Я не то чтобы совсем не смог, просто, как только вспомнил про Броню…, - Ян понял, что проговорился.
- Про какую Броню?
- Ну, не про Колину же, она мне в матери годиться. Просто мою девушку тоже зовут Бронислава, Броня.
- Ну, слава богу, а то я подумал, что вы с Колей на пару, тоже не всё в порядке с головой и что?
- Всё, мне уже больше ничего не хотелось и более того, эта девушка стала мне даже неприятна. Мне сразу захотелось уйти, я сильно разозлился, наверное, в первую очередь на себя.
- Понятно. Было бы неплохо, если бы эта Броня, как раз из третьей категории была, если ты о ней вспоминаешь в такие неудобные моменты.
- Для меня не это важно, я её действительно люблю, я это знаю. Я только не понимаю, как я полез к этой Верке в постель. Зачем!?
- Не переживай. Ты думаешь ты один такой? Тут причин много. Выпил, приключений захотелось, самоутверждения, как мужчины. Она тебя, наверное, провоцировала. Женские чары - это неисследованная субстанция. Иная так голову задурит мужику, что кажется - у него психическое заболевание. Потом за голову хватается, ничего понять не может, как он дошел до такой жизни, а поздно, всё уже свершилось. Хозяйственная?
- Да, очень, постоянно что-то убирает, подкладывает.
- Вторая категория, как моя Тимофеевна. Так что не переживай, ничего страшного не произошло. Иногда импотенция, как спасательный круг.
- Я не импотент.
- Кто бы сомневался, это я так заметил, вообще.
- Замечания у вас, Петр Андреевич, - Ян подбирал слово, - нелестные.
- Вот, опять закипятился. Пойми, что ты станешь уверенным в себе, только тогда, когда для тебя главным будет твоё собственное мнение, а не то, что кто-то о тебе сказал или не дай бог подумал. У тебя вся жизнь превращается в извинения, объяснения, доказательство своей невиновности. Не надо. Покажи всем, что ты сам знаешь чего стоишь. Своим спокойствием и уверенностью покажи. Тогда не придется никому ничего доказывать или объяснять.
- Я и не пытаюсь ничего доказывать.
- В том то и дело, что пытаешься, переживаешь.
- Значит, по-вашему, надо промолчать, на всё забить?
- Хороший метод, тогда от тебя точно отстанут. Молчун, всегда внушает опасения. Ты заметил, что молчуны никогда не суетятся, не объясняют своих поступков - это самые уверенные в себе люди, во всяком случае, с виду. Пока разберутся, какой он там внутри, на самом деле, уже никто и разбираться не захочет. Кстати женщины тоже больше молчунов любят, а не многословных.
- Хорошо, буду молчать, только вы почему-то не часто молчите с женщинами, чуть, что на ушко шепчете.
- Вот именно, на ушко, на ушко много не наговоришь.
Третью бутылку всё-таки допили. Домой ехали на трамвае, было уже темно. В вагоне продолжали разговор. Ян проехал свою остановку. Пришлось выйти там, где они с Андреем выходили, когда тот ехал к тетке. Яна, как магнитом потянуло вниз по улице в глубину Молдаванки. Он вышел на "ту" улицу. Нашел дом номер семь, даже нашел "то" дерево, к которому он "тогда" прислонился.
Они таки здорово напились. Яна качало, он оперся о старый тополь, смотрел в окна, дом ему казался другим, окна нежилыми. Вдруг за занавеской мелькнуло лицо, Яну оно показалось знакомым.
Глава 2
"Молодой человек, молодой человек, вам плохо"? - голос раздавался откуда-то сверху. Ян поднял глаза. Над ним стояла ветхая старушка в странной старомодной шляпке с вуалью. "Вам плохо"? - снова повторила она. Ян не спешил отвечать, он вроде бы помнил, где находился, просто осел под деревом, устав от вина и "впечатлений".
- Нет, спасибо, со мной всё хорошо, а вы кто?
- Я? - старушка удивленно и смешно сдвинула плечи, - Я, Жанна Михайловна, - тон был такой, как будто вся Одесса должна была её знать и последним, кто не был с ней знаком, оказывался Ян.
Под кроной дерева было совсем темно. У Яна не выветрился хмель, поэтому была несколько нарушена ориентация в пространстве, мысли проворачивались в мозгу туго, со скрипом. Он не мог понять толком, где находится.
- Очень приятно, а вы не подскажите, где дом Йоси Самуэльсона? - также сидя спросил Ян. Он не хотел в прямую спрашивать про Марь Ивановну.
- Что? - Голос старушки стал еще удивленнее, - вы спрашиваете про Самуэльсона?
- Нет, только про его дом, - Ян старался не конфликтовать с пожилыми дамами.
- Может вам еще рассказать про его родственников? - голос бабушки был уже просто возмущенным.
- Нет, про родственников не надо, только покажите дом, а то я немного заблудился.
- Зачем он вам нужен, ведь он давно умер?
- Бабушка, дом не может умереть, вы хотите сказать, его снесли?
- Какая я вам бабушка, молодой человек.
- Простите, мадам.
- Между прочим, мадемуазель, если вам это что-то говорит, потому что мне кажется, что вы немножечко сошли с ума. Что вам до Иосифа Самуэльсона, когда он давно лежит на приличном еврейском кладбище?
- Мне до него? - Ян нетрезво сосредоточился, - мне до него ничего и до его родственников тоже. Мне бы дом его показать, даже если он уже помер, в смысле не дом, а он сам.
- Что вы мне дурите голову?
- Я вам нет, просто покажите мне дом Йоси Самуэльсона.
- Что за фамильярность, даже если вы его родственник? В чем я лично сомневаюсь. Я наших родственников знаю всех. Так что вы меня извините, но я пошла, у меня вечерний моцион.
Дама развернулась и плавно двинулась дальше по улице. Мимо проехал "Запорожец". Ян удивленно посмотрел на творение украинского автопрома.
- Мадам, пардон, мадемуазель, а какой сейчас год?
- Что я вам говорила, - старушка обращалась к несуществующей аудитории, - он таки сумасшедший. Во всяком случае, не девятьсот первый.
С трудом поднявшись на прямые ноги, Ян двинулся за ней, скоро он вышел на Дзержинского. Теперь он примерно соображал, где находится и как добраться до общаги и самое главное: Ян уже понял, что опасаться молдаванских бандитов Зямы и Антоши ему не нужно, потому что на дворе конец двадцатого, а не девятнадцатого века.
Первая, кого он встретил в коридоре общежития, была Карина. Она тоже возвращалась из города и тоже одна. Она была не просто красива, она была очень эффектна. У Яна понемногу рассеялся хмельной туман, шел он, уже прямо не качаясь.
Карина приветливо улыбнулась:
- Привет, герой, всё общежитие гудит, как ты защищал мою честь.
- Правда, а когда?
- А ты к тому же еще и нахал, когда дама говорит, что ты защищал её честь, только нахалы и невежды могут отказываться от подобного подвига.
- Я не отказываюсь, я просто не помню.
- Как не помнишь, ты вроде бы был не слишком пьян? Ну фрукт, может, проводишь меня хотя бы до комнаты?
- А, это ты про Алика, так он скотина и хам. Защитить от его посягательств женщину - долг каждого порядочного мужчины.
- Значит у вас не все порядочные.
- Может быть, хотя в основном нормальные ребята.
- Хочешь пригласить меня в кино? - Карина хитро посмотрела в глаза Яну. Ян растерялся.
- Я?
- Кто же еще? Я кажется, только с тобой разговариваю.
- А, ну да, конечно, а когда?
- Да хоть и завтра.
- Завтра с удовольствием, только после шести, я же на работе. Согласна?
- Нет, я забыла, завтра у меня не получиться. Давай послезавтра, только идем вдвоем, никого больше. Я заметила, что у вас в моде коллективные посещения.
- Нет, я вообще люблю ходить в кино один. Меня так ничто не отвлекает от фильма.
- Так значит, я тоже буду тебе мешать, в смысле отвлекать? Точно говорили ваши, что ты странный.
- Нет, я не странный, а даже совсем обычный.
- Мне обычные не нравятся, мне нравятся необычные. Так я буду тебе мешать?
- Нет, ты не будешь, ты мне нравишься, - Ян болтнул это по инерции и осекся.
- Это признание? - Карина улыбнулась, приподняла красивые брови и даже остановилась.
Ян немного смутился, но нашел, что ответить:
- Скорее констатация факта. Ты многим нравишься и я не исключение.
- Интересно, мне об этом так просто никто не говорил, а что ты еще хочешь сказать?
- Ты эффектная и необычная, не такая, как ваши девчонки.
- Ты тоже не такой…
Они подошли к двери комнаты Карины. Ян растерялся, он не знал, как надо прощаться с девушками. Карина весело посмотрела на него, обняла за шею. Она была почти такая же, как он ростом, поэтому их лица оказались рядом, на одном уровне. Карина мягко поцеловала его в губы и тут же упорхнула за дверь. Ян оглянулся в обе стороны, в коридоре никого не было, тогда он скорчил смешную недоуменную рожу и пошел в свою комнату.
* * *
Утром в вагончик к Петру Андреевичу Ян пришел как обычно в восемь. Зозуля еще не переодевался. Он всё еще был одет в свою знаменитую пиджачную парусиновую пару и летнюю шляпу в дырочку, надвинутую на лоб. Отвернувшись спиной, он копался в железном ящике, который громко назывался сейфом. Услышав, когда зашел Ян, он повернулся и на его утреннее приветствие только кивнул, промычав себе под нос:
- А это ты.
- Я, вы сегодня отгул взяли?
- Если бы, директор не дает, срочный заказ. У одного горкомовского босса потекли трубы в ванной - надо ехать. Ты кстати, поедешь со мной, будешь помогать.
Наконец Петр Андреевич повернулся к Яну, держа в руках, какую-то "хитрую" газовую горелку.
- Черт бы побрал этот весь бардак, насилу нашел. Сколько уже раз собирался навести порядок в сейфе, всё времени не хватает. Ты как, готов ехать?
- Так и ехать в спецовке?
- Нет, возьми её с собой, а там переоденешься.
- За вином бежать? - Спросил Ян и прыснул от смеха - Петр Андреевич снял шляпу.
- Чего лыбишься? - наставнику было не до смеха, - я вчера тоже улыбчивый был, видишь, что получилось?
На лбу у наставника белел большой крест пластыря.
- Где это вас угораздило?
- Улыбался в открытую дверь.
- Опять об косяк?
- Прямо в лоб скалкой, - Петр Андреевич потрогал пальцем шишку, - главное, первый раз за неделю пришел домой, не поздно, хотя конечно, выпивши.
- И какие претензии у супруги?
- На радостях ключи утром дома забыл. Сам открыть не могу. Звоню, стучу - не открывает. Вижу, что в глазок смотрит, а не открывает. Сильнее начал стучать, ногой попробовал - она открыла. Думаю, обезоружу её улыбкой, как утром. Куда там, не успел еще и губы растянуть, как получил в лоб, хорошо, хоть ногу в дверь вставил, захлопнуть не успела.
- Боевая у вас женщина Тимофеевна.
- Больная она на всю голову, а не боевая. Ей же кроме, как кендюх набить больше ничего не надо. Она за всю свою никчемную жизнь прочитала букварь и последнюю страницу в газете "Труд".
- Ничего страшного, Петр Андреевич, сотрясения мозга нет, а шишка быстро пройдет.
- Ой, только не надо меня лечить. Лечить будешь приезжих. Успокаивает он меня, я и сам себя успокою.
- Да не нервничайте вы так. Под шляпой практически не видно, а там шапочку оденете.
- Умник, иди, переодевайся в чистое. На объект поедем в директорской Волге.
- Так за вином идти или не надо?
- Какое вино? Работу будет принимать жена этого босса. Я её уже один раз видел. Там такая фифа, что может устроить скандал на всю Одессу, тем более после вчерашнего перегар всё равно есть. Директор предупредил: ни-ни.
Ян развернулся выходить. Ему в спину Петр Андреевич добавил:
- Но про запас взять надо. Может там работы на три копейки. С этим начальством всегда так, шухеру, как во время Карибского кризиса, а рассмотреть - плевое дело.
- Так идти или не идти?
- Сходи, возьми одну, с утра выпить всё равно уже не получится, а там по месту видно будет.
Ян снова развернулся к двери уходить, но в спину опять услышал:
- Бери две, чего его потом бегать? У них там, рядом и приличного магазина нет.
В квартире у босса было, как в музее. По стенам висели картины в тяжелых золоченых рамах, в витринах под стеклом блистал хрусталь и фарфор. Их встретила красивая молодая женщина. Выдала им тапочки и провела в ванную, где произошла авария.
Как и предполагал Петр Андреевич авария была пустяшная, просто те мастера, которые недавно делали ремонт, допустили головотяпство. Обследовав аварию, Зозуля теперь уже не спешил, набивал себе цену. Женщина постояла немного рядом с ними, потом ушла, попросив её позвать, если им что-то будет нужно.