- В общаге сейчас тепло, светло и половина уже по первому разу отблевались, - Ян сообразил, что сморозил глупость в присутствии отца Андрея и замолчал.
- Парни, чего вы раскисли? Рассветет, найдем дорогу. Бензина где-нибудь стрельнем и поедем дальше. Чего раскисли?
- Нет, мы не раскисли, только до рассвета еще часов восемь, а так все нормально, - Андрей зябко кутался в воротник куртки.
- Старший матрос Новаковский, смирно! Не раскисать! Приступить к подготовке праздничного новогоднего стола! - Николай Васильевич командирским голосом отдал четкий приказ и Андрею ничего не оставалось делать, как приступить к его выполнению.
Он открыл дверь и с удивлением отметил, что ветер и снег сильно ослабели. Пурга почти закончилась. Все вышли из машины. Метель действительно, как ветром сдуло, морозец крепчал. В прогалинах туч даже мелькнула луна.
- Вот и погодка новогодняя, - с энтузиазмом сказал Николай Васильевич, - что бойцы, проводим старый год?
Ян тоже вышел из салона и удивленно осматривался. После темени метели просторы раздвинулись и небо поднялось. Ему показалось, что вдали мелькнул даже огонек. Николай Васильевич возился у багажника, рассматривая из чего бы соорудить праздничный стол. Ян вглядывался вдаль. Точно огонек и даже, кажется, не один.
- Андрюх, там, кажется, огни, - осторожно и негромко сказал Ян.
- Где? Какие огни? Когда, кажется креститься надо, - ответил Андрей, перепрыгивая с ноги на ногу и похлопывая себя по бокам.
- Нет, точняк огни. Посмотри, вон там правее.
Андрей напряг зрение, видимость еще была не очень, но вдали, справа действительно мерцали неверные огоньки.
- Бать, смотри, огоньки. Может это село, какое, а может ферма. Пойдем, посмотрим?
- Точно огни, - Николай Васильевич напряг зрение, - можно и сходить. Только это, кажется, что они близко, а на самом деле до них может быть несколько километров. По такому снегу пока дойдешь, ноги отваляться. Я не пойду, здесь останусь, машину не брошу. Вы с Яном можете сходить, если желание такое имеется. Только вдвоем и старайтесь замечать направление пути, чтоб не заблудиться. Возьмите канистру, если бензином разживетесь - это был бы выход.
Андрей и Ян переглянулись. Оставаться здесь и мерзнуть до утра такая перспектива не прельщала. Шлепать по глубокому снегу несколько километров тоже не хотелось, но это было хоть какое-то движение вперед. Решили идти.
Через двадцать минут от ходьбы с постоянным вытаскиванием ног из глубокого снега обоим друзьям стало жарко. Канистру нес Андрей, регулярно перекладывая её из руки в руку. Сейчас она была пустая и не тяжелая, а если будет полная и двадцать килограмм? Энтузиазма это не прибавляло, к тому же Николай Васильевич, наверное, был прав - за двадцать минут ходьбы огоньки не приблизились, а продолжали мерцать где-то вдалеке.
Ветер издалека донес, слабый звук непонятного происхождения. Внимание ребят было сосредоточено на огоньках и они пропустили, что правее огоньков что-то движется. Наконец они различили, что метров за пятьсот от них по белоснежной пустыне двигалась лошадь, запряженная в сани. Тот непонятный звук, который они услышали, оказался разговором, сидящих в санях. Разговаривали громко, нетрезво, пересыпая отборным матом.
Окончательно осознав, что движется впереди, оба друга не сговариваясь, начали громко кричать и размахивать руками, как два Робинзона. В санях их услышали и секунду посовещавшись, свернули в сторону. По глубокому снегу сани шли трудно и медленно, но наступил момент, когда Робинзоны и неизвестный корабль снежной пустыни встретились.
- Андрюша, це ты?
- Я дядь Сень, я! У нас бензин закончился и мы забуксовали.
- А батько дэ?
- В машине остался, тут недалеко.
- Ну, слава Богу, а то мы уже не знаемо, шо думать.
В санях сидело три здоровых мужика в овчинных тулупах. По запаху было слышно, что на задание они выехали уже заправившись. Самогонный перегар смешивался с запахом лошади и овчины. Ребят усадили в сани, набросили на них тулупы и сразу налили по кружке пахучей домашней водки, чтоб не заболеть. В тишине снежной ночи огурец хрустел, громче снега под полозьями. Еще минут через десять добрались до машины.
Минут пять уговаривали Николая Васильевича оставить машину до утра и ехать с ними в село. Он сначала упирался, но когда ему объяснили, что они сбились от твердой дороги метров на триста в сторону, согласился, понимая, что этот путь на санях проделать гораздо легче. В сани перегрузили все запасы и с большими трудами, часто помогая уставшей лошади, выбрались на дорогу. Она внешне почти ничем не отличалась от поля озимой пшеницы, но аборигенам было виднее, да и лошадка потянула сани веселее.
После двухсот граммов отменного самогона под теплым тулупом, Ян даже на секунду задремал, но тут, же вскинулся.
- Андрей, времени сколько?
Тот присветил циферблат часов фонариком, благоразумно прихваченным из автомобиля.
- Через пятнадцать минут Новый год.
- Эх, наверное, не успеем к бою курантов.
- Кто не успеет, мы не успеем? - задал обиженный вопрос двухметровый дядя Сеня. Он пронзительно свистнул, взмахнул вожжами, лошадка с шага перешла на рысь. Санки полетели быстрее. Дядя Сеня еще подбадривал тягловую силу всякими нецензурными выражениями, обвиняя бедную лошадку во всех смертных грехах. Та видимо прониклась и через считанные минуты экипаж с пассажирами въехал во двор дома с ярко горящими окнами.
Глава 3
- Быстро за стол! - эта команда дяди Сени была выполнена с особым энтузиазмом. На ходу снимая с себя верхнюю одежду, вся компания ворвалась в комнату, где стоял длинный стол, уставленный разной снедью. В углу сиротливо притаился телевизор, но внимание всех было приковано именно к нему. Серьёзный дядя, с нехорошей дикцией, читал, запинаясь, новогоднее поздравление советскому народу.
Восторг от появления "пропавших" быстро сменился новогодней эйфорией, потому что на экране телевизора изображение шамкающего дядьки сменилось на знакомый вид Спасской башни. Характерный перезвон курантов дал толчок к открытию и налитию разнообразных спиртных напитков. Разнообразие, которых, строго лимитировалось двумя наименованиями: Советское шампанское для дам и Водка для мужиков и отдельных примкнувших к ним, самых отчаянных дам.
Всё произошло быстро, буквально за считанные секунды, Ян выглядел обалдевшим. В одну руку кто-то ему сунул стакан, в другую - вилку с наколотым огурцом, начался бой курантов, а потом истошные крики "ура" и обнимания.
Слева рядом с ним располагался Андрей, так что обнимания с ним не принесли Яну каких-либо новых эмоций, но справа располагалась дородная, его роста, тетка в белой сорочке с красивыми черно-красными узорами на груди, причем грудь эта была пятого-шестого размера. Своей статью, в "вышиванке", с косой выложенной кругом на голове, она сильно напоминала Яну солистку хора имени Веревки. Во время обниманий, она чуть не удавила его в объемах своей груди, тем более что у него и так перехватило дух от крепкого самогона.
- Вы закусюйте, закусюйте, - тетка накладывала Яну в тарелку всяческую еду. - Де ж це вы так довго блукалы? Мы вже тут вси не зналы, що й думаты.
- В снегу застряли, - отвечал Ян с набитым ртом. Они нормально не ели целый день и сейчас всё это продуктовое изобилие вызывало у него жуткий аппетит.
- Ой, лышенько, це ж вы моглы зовсим замэрзнуты.
- Спасибо, всё обошлось. Спасибо, спасибо, - это уже касалось количества еды на тарелке, размеров которой явно не хватало для того объема разносолов, который хотела положить соседка.
- Та, вы йижте, йижте, вы ж з дорогы.
Опека грудастой тетки стала надоедать, Ян постарался переключить своё внимание куда-нибудь в другом направлении. Тосты следовали один за другим. Так как он кроме Андрея и Николая Васильевича за столом никого не знал, завязать беседу было не с кем. Он стал с интересом рассматривал лица, сидящих напротив. Все они были оживленными и веселыми, рты при этом, постоянно при деле: что-то грызущие, пьющие, либо просто разговаривающие. В комнате стоял обычный гам большой компании, не первый час сидящей за столом, когда внимание всех редко сосредотачивается на ком-то одном. Образуются отдельные "междусобойчики", ведущие собственные разговоры.
В дальнем конце стола мелькнуло лицо, явно выпадающее из общего сценария. Все присутствующие, за редким исключением, были солидные дяди и тети, а Яну показалось, что на другом конце сидит совсем юная девушка. Ему было неудобно рассматривать её личико. Во-первых, было далеко, во-вторых, он мог видеть её только в профиль, к тому же видимость постоянно перекрывал своей крупной фигурой дядя Сеня, исполняющий роль тамады. Ян несколько раз бросал взгляды в ту сторону, но каждый раз дядя Сеня произносил очередной тост, для этого вставал, закрывая собой весь горизонт. Наконец он временно успокоился, выпил и сел.
Ян снова посмотрел в нужном направлении и встретился взглядом с той, которая его интересовала. Девушка мгновенно опустила глаза и стала демонстративно ковырять вилкой в тарелке. Фигура дяди Сени теперь уже совсем не мешала, он вышел из-за стола покурить. Яну стало очень удобно рассматривать красавицу, чем он собственно и занимался, не отрывая глаз. Девушка, как бы ненароком снова посмотрела в его сторону, но тут, же опустила взгляд, увидев, что он просто пялится на неё.
Андрюха, кто это? - Ян толкнул локтем Андрея.
Тот не отреагировал, потому что непрерывно болтал с соседом слева и одновременно так же непрерывно жевал. Ян еще раз, посильнее стукнул Андрюху под ребра, на этот раз сигнал дошел до абонента.
- Ты что дерешься, совсем сдурел, под ребра на полный желудок? - Возмутился Андрей.
- Это она, - Ян не обратил внимания на возмущение друга, он, не отрываясь, смотрел на девушку.
- Кто она? У тебя, что от переедания сдвиг психики? Кто она?
- Вон там возле усатого дядьки сидит.
- Ну и что? Это тетя Клава, Клавдия Андреевна - тетка моя.
- Дурак, не с той стороны, девушка.
- А, эта? Это Наташка, сеструха моя двоюродная.
- Значит, её вправду зовут Наташа, - задумчиво, как бы про себя сказал Ян.
- Точняк, я её с пеленок знаю, - подтвердил Андрюха.
- Это она.
- Ты задолбал! Кто она? Говори толком.
- Ну, Снежана, Виолетта…, Наташа, - после последнего слова Ян расплылся в глуповатой улыбке. Именно в этот момент девушка снова посмотрела в его сторону, так получилось, что улыбка, как бы была адресована именно ей. Она быстро опустила взгляд в тарелку и зарделась. Румянец выступил у неё на щеках и порозовели уши.
Андрей нетрезво, удивленно и внимательно посмотрел на Яна.
- У тебя чего, совсем черепицу побило? Она ж еще маленькая, в школу ходит.
- Не в школу, а на первый курс.
- На какой курс? Я её с вот таких помню, - Андрей опустил руку под стол. Он уже изрядно захмелел и соображал с опозданием, - что, правда, на первый курс, ты ничего не путаешь? Хотя может быть. Я её не видел уже года три или четыре. Только всё это до лампочки, губы не раскатывай. Всё равно она маленькая, что ты к ней привязался, тебе, что баб мало? - Андрюха широко провел рукой, показывая сидящих вряд крутогрудых тёток.
- Ты не понял, я её люблю, на фига мне этот ассортимент. Познакомь меня с ней.
- Нет, у тебя точно крышу сорвало. Если это она, то ты ж с ней уже два раза знакомился. Первый раз - Снежана, второй - Виолетта, тебе, что третьего раза не хватает? Слушай, Ян, скажи спасибо, что ты мне друг, а то я бы тебе сейчас морду набил. Оставь ты ребенка в покое и меня в том числе. Выпить спокойно не даешь.
- Набей! Набей другу морду за то, что он в твою сестру влюбился. Садист!
Диалог набирал обороты, хорошо, что почти все встали из-за стола на перекур и никто не обращал на них внимания.
- Ты поосторожней в выражениях, а то сразу - садист. Я просто сеструху свою защищаю, младшенькую, а ты тянешь к ней свои ручонки липкие, похотливые. Не забывай она родственница моя, - Андрюха пьяно икнул, посмотрел на Наташу, - что характерно довольно близкая.
- Это просто отлично, у тебя есть шанс отдать сестру в надежные руки.
- Это в твои, что ли? - Андрей наклонил голову и стал внимательно рассматривать ладони Яна. - Я не понял, ты, что мне в родственники набиваешься?
- Может, и набиваюсь, но прежде чем жениться, можно мне с невестой познакомиться?
- Ну, ты упертый, я ж тебе говорю: маленькая она еще.
- Андрюха, по-моему, ты просто балбес, какая она маленькая, посмотри? Ты просто не заметил, как она выросла, смотри какая красавица.
- Насчет красавицы, пардон, это мы сами разберемся, по-семейному, а вот насчет "балбеса", это ты зря. Ты ж вроде в родственники мылишься, а обидные слова говоришь и кому?! - Андрей многозначительно поднял вверх указательный палец. - Мне, двоюродному брату своей будущей жены. Это ты зря.
Андрюха хотел строго постучать этим пальцем по столу, но не попал по столешнице и чуть не свалился со стула.
- О, да ты наклюкался, корешок мой Сенечка, - заметил Ян.
- Ничего подобного, трезв, как стекло, правда, немного остекленел с морозца, но всё в пределах нормы.
- Андрюха, ты вообще можешь нормально соображать? Ну, познакомь меня с ней, сам я чего-то робею.
- Это ты выпил мало, если бы выпил нормально, как я, то не робел бы.
Ян увидел, что девушка встала из-за стола и пошла прочь из комнаты. Он тут же подхватил Андрея подмышки и потянул его вслед. Они вышли в большую застекленную холодную веранду, где группками стояли несколько человек, мужчины курили. Девушка одна, в дальнем конце веранды, отвернувшись, смотрела в окно, в котором вряд ли можно было что-то увидеть кроме морозных узоров. Ян подтолкнул Андрея к Наташе, но тот и не думал обращать на неё внимание, только шарил по своим карманам.
- Ян, я, по-моему, сигареты где-то оставил.
Наташа, услышав голоса рядом с собой, обернулась. Андрей, наконец, её заметил.
- Натаха, привет. У тебя закурить не найдется? Я свои, где-то заныкал. А это Ян, но он говорит, что бросил курить. Наверное, брешет. Ян, у тебя нету закурить?
- Нет. Может, ты меня представишь девушке?
- Тебя, а что тебя представлять? Натаха, он говорит, что в тебя влюбился.
- Андрей! - Ян лупонул Андрея под ребра и покраснел, так что уши стали, как два раскаленных вареника.
- Натаха, чего он дерется? - Андрей схватился за бок. - Сам мне уже неделю только и поет: жить без неё не могу, жить без неё не могу. Представляешь, придурок, двадцать пять рублей угробил на букет. Приехал к тебе в общагу, а тебя нету, уехала. Представляешь, двадцать пять рублей, в кабак сходить можно. Но ты не думай, я тебя защищаю, ты ж моя сеструха, хоть и двоюродная. Я ж тебя вот такой помню, за гусями с лозиной гонялась.
- Андрей, ты закроешь свой рот? - Ян уже не выдерживал.
- Чего сразу рот? Ты сам меня просил познакомить, вот я вас и познакомил. А про гусей всё - истинная правда. Скажи, Натаха? Вот такая малюсенькая, - Андрей попытался наклониться поближе к полу, чтобы показать, какая малюсенькая, но чуть не упал, - росточком, как гусь, а деловая, как председатель колхоза.
Ян увидел, что девушка возмутилась и собирается уйти.
- Наташа, вы извините его, он маленько перебрал. Мы сегодня почти ничего толком не ели, в снегу застряли, вот его и развезло, а так он отличный парень.
- Я знаю… с детства. Он вам про меня уже всё рассказал или только про лозину и гусей?
- Нет, ничего не рассказывал. Я вообще только что узнал, что вы его сестра.
- А целую неделю вы ему про кого рассказывали?
- Про вас, только я не знал, что вы это вы. То есть я знал, что это вы, только не знал, что вы с Андреем родственники.
В доме и на улице начались какие-то энергичные приготовления. Все вдруг стали искать свою верхнюю одежду, надевать шапки и шарфы. В дверях на выходе образовалась очередь. К ребятам подошел дядя Сеня, обнял их своими могучими руками.
- Наталка, забирай хлопцев, выходите на улицу. У нас тут есть один изобретатель-рационализатор, так он, растуды его, целый месяц новогодний фейерверк готовил. В область за химикатами ездил. Говорит, что будет, как в Москве на Красной площади.
Наташа, недовольно хмыкнула и упорхнула вглубь дома. Ян помог одеться Андрею, тот никак не мог попасть в рукава.
Во дворе собралась толпа, все участвующие в празднествах еще и соседи набежали. Местный "Нобель" вбил в землю приличный деревянный кол и сейчас к нему прилаживал штуку, похожую на большую конфету. Ракета выглядела празднично, обмотанная блестящей фольгой разных цветов.
- А, не гахнет? - сомневались два мужика с сигаретами.
- Та, ну, что ж вы делаете. Вы б еще костер под ней развели, - возмущался местный Эдисон, - отойдите с цигарками, ну, никакой техники безопасности.
Дядя Сеня тоже смотрел на приготовления с недоверием:
- Семён, ты хоть мне и тёзка, но ты поосторожней. Смотри, хату мне не спали. Ты эту заразу хоть бы за двором воткнул, что ли, а то сомневаюсь я что-то.
- Семён Кузьмич, вы ж меня знаете, всё будет, как в лучших домах, как на ВДНХ, даже лучше.
- Вот именно, знаю. Поэтому и предупреждаю. Ты думаешь, я забыл, как ты в прошлом годе жигуленок бригадирский из грязи вытаскивал? Так зацепил, что не только бампер, но и мотор отвалился.
- Так тож не я, то Мыкола дёрнув, а надо было потихоньку. Я ж ёму командував. А тут в меня точный расчет, на медицинских весах, усе чисто дилыв, як в аптеке - всё по полочкам и на каждой полочке бирочка. Древний китайский рецепт, они еще против Чингисхана такими ракетами воевали, я только немного усовершенствовал. Та отойдите вы с цигарками, - отгонял самых любопытных пиротехник.
- Ото ж, я и переживаю, что китайский. Может они вспомнили про Даманский и тебе гадость, какую подсунули. У нас сейчас с ними напряжонка.
- Ну, то ж сейчас, а то тринадцатый век, секретный рецепт.
- Если он секретный, то где ж ты его взял?
- Друг дал, вместе в техникуме учились на ветеринарном, а ему какой-то историк с КГБ.
- А, что в КГБ историки?
- Та, там кого только нету. Не мешайте! Уже всё - закончил.
Семён стал отгонять народ на безопасное расстояние.
- Вы не переживайте, всем будет видно. Ракета полетит, а потом еще в воздухе три взрыва, называется "хризантема".
Ян искал Наталью. В белой шубке и в накинутом на голову платке, он её сразу не узнал. Она стояла с противоположной стороны двора у каменного входа в погреб совсем одна. Ян стал протискиваться сквозь толпу, отгоняемых Семёном людей, поближе к Наташе.
Семён поджег фитиль и начал обратный отсчет: "Десять, девять, восемь, семь, шесть".
На пятой секунде так бахнуло, что все присели, а ракета заискрилась снизу, подскочила метра на два вверх, потом метнулась в сторону, ударилась об дверь погреба и упала под ноги Наташе.
У Яна в голове, как будто щелкнул выключатель. Он толкнул стоящего впереди дядьку, сделал два шага, понял, что может не успеть и прыгнул на Наталью, сбивая её с ног. Они рухнули вдвоем, а за спиной взорвалось раз, потом второй и наконец, третий.