Но на самом деле мы еще легко отделались. Во время Присутствия я полностью терял контроль над собой, и наша машина, летящая по шоссе со скоростью сто пятьдесят километров в час, оказалась абсолютно неуправляемой. Бедный Свин! Представляю, сколько усилий потребовалось ему, чтобы перекинуть свою грузную тушу на переднее сиденье, пробраться между моих ног и надавить задницей на педаль тормоза…
Между тем водитель фуры грубо стучал в боковое стекло. Я открыл дверцу. Водитель в довольно красноречивой форме высказал все, что думает о японских автомобилях вообще и моем "лексусе" в частности. После чего подробно разобрал стиль моего вождения, при этом крайне невысоко отозвавшись о моих умственных способностях, и выразил глубокое сомнение в порядочности всех моих родственниц по женской линии. Вместо ответа я вынул из портмоне пачку зеленых купюр и сунул ему в руку. Пересчитав деньги, водитель успокоился, признал, что японцы все-таки умный народ, а тяжелые дни случаются у каждого, и ретировался к себе в кабину.
Решив проблему, я помог Свину выбраться на пассажирское место.
- Присутствие? - спросил он, натягивая на себя зубами страховочный ремень.
Я молча кивнул.
- Потом расскажешь, - скривился Свин. - Нет. ну что за день? Все снаряды в одну воронку…
Он не поинтересовался, что именно я увидел в Присутствии. Он знал, что хороших видений у меня отродясь не бывало.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Я сидел в душевой кабине уже около часа. Специально включил воду погорячее, в результате сверху, снизу и даже с боков на меня хлестал почти стопроцентный кипяток. Сначала немного затрепыхалось сердце и покраснела кожа, но затем я привык. Горячий душ - вот единственное, что спасало меня в мире, где все нарушают обещания, подставляют друг друга и бросают проституток в подвалы. Еще я прихватил с собой бутылку джина и периодически протягивал руку из кабины, чтобы приложиться к горлышку. Мне обязательно нужно было расслабиться после Присутствия - и я выбрал душ с джином. Не крутить же педали на велотренажере…
Скрипнула дверь. Громко чихая от клубов пара, в ванную вошел Свин, стянул зубами с вешалки большое махровое полотенце и, бросив его на кафель, примостился возле кабины (несмотря на толстую шкуру, он постоянно мерз; а посему подкладывал под задницу что-нибудь теплое).
- Ну как ты? - спросил он, поводя из стороны в сторону своими маленькими глазками.
Я неопределенно пожал плечами и отхлебнул из бутылки. Джина в ней оставалось самую малость - глотка на два, не больше.
- Шок от Присутствия уже прошел?
- Нет, - честно признался я.
Когда мы вернулись домой, я рассказал Свину об увиденном. Так что он был в курсе.
- Не можешь выбросить из головы? - допытывался Свин. - Или не хочешь?
- А как определить, не могу или не хочу?
- Если ты не хочешь, то будешь думать о том, как найти место, которое предстало перед твоими глазами. Ты ведь думаешь о том, чтобы спасти девушку? Думаешь, да?
- Любой нормальный человек на моем месте… - начал я, но Свин резко прервал меня:
- Мы - не нормальные люди.
Возразить ему я не мог.
- Послушай, Гаврила, - вздохнул Свин, - всем в Отделе известно, что ты любишь проституток.
- Да при чем здесь, проститутка она или нет? - вспылил я. - Она прежде всего человек. Разве не в интересах таких вот пешек мы пахали десять лет?
- Для того чтобы соблюсти интересы таких пешек, как ты их называешь, надо пахать не десять лет. И не сто. А, может, и не тысячу. Во всяком случае, нам двоим это не под силу. Просто тебе понравилась эта Даша…
- Катя…
- Ну извини, Катя, и ты хочешь ее спасти. Потому, что тебе близок ее мир.
Я замолчал. В словах Свина был определенный резон. Я действительно лояльно относился к проституткам. Не только и не столько в смысле, который соответствовал их профессиональной деятельности. Просто я хорошо знал, что такое оказаться на обочине. И что такое сидеть на наркоте, когда вся жизнь превращается в короткие промежутки отдыха от боли. И что такое быть готовым на все ради того, чтобы увидеть, как снова восходит солнце. Истины эти я, конечно, познал не на улице, а в более суровых условиях. Тягучий, исполосованный лезвиями путь привел меня, в конце концов, в Отдел. Но я слишком хорошо помнил, с чего начинал. И старался, по возможности, помогать тем, кого считал людьми, даже если они готовы были стать раком за очередную дозу.
- Ты ведь даже не знаешь, когда происходили события твоего видения, - продолжал Свин. - Может, это случилось пять лет назад, а может, случится через два месяца.
- А что, если это происходит сейчас?
- Опять двадцать пять, - недовольно хрюкнул Свин и, сокрушенно покачав головой, произнес: - Ладно, допустим, что эти события происходят сейчас. И что ты предлагаешь? Ты хоть приблизительно представляешь место, где находится девушка?
- Нет.
- Ты запомнил номер машины, на которой вез ее этот придурок?
- Нет.
- Тебе знакомо его лицо или логотип партии, светившийся на экране компьютера?
- Нет.
- Итак, - резюмировал Свин, - чтобы найти ее, нам надо прочесать все леса вокруг Москвы. Даже если бы мы решились на эту авантюру, ты представляешь, сколько времени это займет? И какова вероятность, что к концу поисков мы обнаружим ее живой? Я уже не говорю, что мы похерим задание Ангела и наши кресты можно будет использовать разве что в качестве сережек…
Я допил остатки джина и запустил бутылку в стену. Обиженно звякнув, бутылка разбилась. Осколки посыпались вниз. Облегчения мне это не принесло.
- Пойми, - продолжал свои увещания Свин, - мне тоже жаль эту девушку. Но ты же прекрасно знаешь, что случайных жертв не бывает. В мире всегда так: кто-то корчится от боли, а кто-то вопит от радости. И изменить данное положение вещей никому еще не удавалось.
- Ненавижу этот мир, - сказал я, поудобнее устраиваясь в углу душевой кабины, - со всем его дурацким положением вещей.
Литр спиртного уже вовсю давал о себе знать: в голове шумело, веки слипались, стены ванной плыли перед глазами. Я хотел провалиться куда-нибудь, где нет никого и ничего. Ни правил. Ни причин и следствий. Ни наказания за грехи, ни слова "обязанность".
- Да, - удрученно хрюкнул Свин, - вижу, ты уже не способен адекватно реагировать на окружающую тебя действительность. Придется перейти к плану "Б".
С этими словами подлое животное захлопнуло носом дверь кабины. Через полупрозрачные стекла я видел, как Свин ударил копытом куда-то под раковину. Спустя мгновение я понял, что он отключил кран, через который поступала горячая вода. Мое распаренное тело подверглось бомбардировке холодных колючих струй. Ощущение не из приятных: дыхание перехватило, сердце подскочило к подбородку. Дрожа от холода, я попытался подняться на ноги и выключить воду. Но джин все еще шумел в моей голове, поэтому я поскользнулся и больно ушиб колено. Когда я наконец сумел дотянуться до клавиш, отвечавших за поступление воды, ледяная дрожь уже вовсю била меня, сведя на нет почти часовое блаженство в струях кипятка.
- Сволочь! - коротко выразил я свое отношение к происходящему и открыл дверь кабины.
Оказалось, экзекуция еще не закончена. Едва я ступил на кафель, Свин оттолкнулся от пола задними ногами и с силой ударил меня копытами в живот, чуть пониже солнечного сплетения. Копыта у него были довольно большие, сантиметров семь в диаметре. Да и силы хватало. От полученного удара я согнулся пополам и меня вырвало.
- Видела бы тебя сейчас Виктория Рокот… - злорадно усмехнулся Свин, бегая вокруг моего содрогающегося тела. - Приведи себя в порядок и иди в зал. Я кое-что накопал в Интернете. Нам надо обсудить детали операции и заказать билеты на поезд.
И все-таки он не зря исполнял в нашей связке роль старшего. После холодного душа и избиения я почувствовал себя намного лучше. В голове еще шумело, но не так сильно, как раньше. Мир уже не плыл перед глазами. Я убрался в ванной, после чего накинул халат и, проследовав в зал, уселся в кресле.
- Возьми, выпей, - сказал Свин, подталкивая ко мне копытом стакан воды и упаковку растворимого аспирина.
Я молча выполнил его приказ. Потом посидел несколько минут, не без удовольствия чувствуя, как патентованная смесь нейтрализует остатки опьянения. Свин терпеливо ждал, созерцая по телевизору очередное непотребство, творимое одной негритянкой и тремя белыми парнями с наколками расистского толка на плечах.
- Вернулся на бренную землю? - спросил Свин, заметив, что мое лицо приняло осмысленное выражение.
- Вполне.
- Хорошо. Давай сразу определимся по вопросу твоего видения. Мне безумно жаль эту девушку, и, если выяснится, что видение как-то связано с миссией Ангела, мы поможем ей. Даю слово офицера. Такое положение вещей тебя устраивает?
- Да.
- Тогда выброси все мысли о ней из головы и сосредоточься на выполнении задания.
Я согласно кивнул и бросил в стакан еще одну таблетку аспирина.
- Начнем, - сказал Свин, разворачивая ко мне экран ноутбука. - Мне удалось накопать в Сети кое-какую информацию об Алине Стайгер.
- Когда ты успел? - удивился я.
- Ты варился в своем кипятке больше часа, - усмехнулся Свин. - Так что время у меня было. Итак, наша героиня, царство ей небесное, прошла весьма тернистый путь к славе.
- Стайгер - ее настоящая фамилия?
Свин громко фыркнул, брызнув на меня слюной.
- Алина - тоже псевдоним. На белый свет она появилась как Алена Иванова. Поначалу наблюдаем классику: провинциальный городок, родительская коммуналка, чрезвычайно средняя школа и скучные ухаживания молодых людей с дешевыми презервативами в кармане.
Свин, благодаря Кристине А., добавлял к известным фактам свои художественные образы. Иногда это выглядело пошловато, но я ему не перечил - себе дороже.
- Затем Алена поехала покорять столицу, для чего поступила в Московский институт культуры на вокальное отделение. Слыхал про это учебное заведение?
- Нет.
- Эх, и горячие же там курочки учатся… Никаких Цифр в голове, не то что у юристок или у экономисток. Одни эмоции. А потому в постели они лучше всех. Помнится, в баньку мне завозили их по группам… - начал было Свин, но, спохватившись, осекся и продолжил: - Во время учебы Алена подрабатывала где только могла: официанткой, крупье, девочкой из массовки. Но долго продержаться на одном месте ей не удавалось. Одни источники объясняют этот факт слишком независимым характером, другие - слишком тяжелым.
- Разве это не одно и то же? - спросил я.
- Согласен. Впрочем, неважно. Затем в ее судьбе появился некий Валерий Масалов, в те времена - довольно известный, а сейчас - просто-таки знаменитый продюсер. Как они познакомились, история умалчивает. Но через полгода выходит первый клип - уже не Алены Ивановой, а Алины Стайгер. "Бриллиантовое колье", Может, слышал когда-нибудь?
- Издеваешься?
- Ладно, проехали. После клипа маховик звездораскруточной машины господина Масалова заработал на полную катушку: диски, концерты, клубы, широко освещаемые в прессе романы с разного рода знаменитостями. И так далее и тому подобное.
- Вплоть до "Снежного взрыва" в носоглотку и полета "порше" в витрину "Макдоналдса"?
- Не все так просто, - причмокнул Свин и, отвлекшись на мгновение, с шумом выпил громадный глоток кофе из икеевской бадьи. - Дело в том, что у девочки был вкус. Поначалу она, разумеется, следовала требованиям продюсера и пела музыку, понятную и приятную студенткам СПТУ, а также их хахалям из стройбата. Господин Масалов не приветствовал в своих подопечных творческих метаний. Бизнес есть бизнес. Много секса, мало смысла - народ валом повалит на стадионы, а полные стадионы - это деньги, и причем хорошие.
- Но Алине все это стало надоедать, - предположил я.
- Наверное. Я проштудировал ее интервью и выяснил, что для души девочка слушала серьезную музыку. Поэтому, когда Алина раскрутилась настолько, что могла позволить себе толику самостоятельности, она стала подумывать о записи музыки, которая приносила бы не только деньги, но и моральное удовлетворение.
- Ты говоришь о диске, который мы крутили в машине?
- Да. Кстати, я ошибся, когда сказал тебе, что его никто не услышит. Услышали, да еще и как… Хотя поначалу все звукозаписывающие компании отказывались его издавать. Во-первых, боялись конфликта с Масаловым, он довольно могущественная личность в шоу-бизнесе. Во-вторых, не хотели рисковать деньгами: общеизвестно ведь, что Алина Стайгер секс-бомба - и вдруг какие-то чувства, лирика… Народ может не понять. Алина страшно переживала по этому поводу, все последние интервью у нее на эту тему. Может, и наркотой стала баловаться по причине нервов. Но попыток отстоять свое творчество она не оставляла. И случай представился. На прошлый фестиваль к нам приезжал один известный западный режиссер. Алина выступила на приеме в его честь. Причем исполнила, как ты можешь догадаться, только песни из своего нового диска.
- И режиссеру понравилось…
- Не то слово, - хрюкнул Свин, - он пришел в дикий восторг и пообещал включить несколько вещей в саундтрек к своему новому фильму. А американцы, как известно, имеют весьма странную привычку сдерживать свои обещания.
Я встал и подошел к окну.
- Ладно, все это очень хорошо, трогательно и печально. Но я так и не понял, из-за чего ее убили.
- Молодец, - похвалил меня Свин. - Первый шаг на пути логического мышления - увидеть, что события лишены логики. Давай рассмотрим все возможные варианты.
- Нумером уно, очевидно, напрашивается продюсер, - сказал я, разглядывая издали фотографии на экране ноутбука. - Он выглядит как стопроцентный уголовник: лысый череп, пуд золота на пальцах, угрюмый оскал на лице…
- Они все так выглядят, - сказал Свин, - положение обязывает.
- Вполне вероятно, он сильно переживал из-за "самодеятельности" Алины, - продолжил я, - поскольку терял возможные прибыли от продолжения эксплуатации секс-имиджа своей подопечной.
- Все верно, - согласился Свин. - Только вот не убивают за это. А если и убивают - то не с помощью Сгустка, а более прозаическими методами. Не забывай, что Алине желали зла довольно много людей.
- Как насчет читательниц глянцевых журналов? - осенила меня новая мысль.
- Навряд ли, - сморщился Свин. - Их читают в основном, чтобы позавидовать и помечтать. Но не для убийства.
- Хорошо, сдаюсь. - Я поднял руки вверх. - Давай выкладывай, что ты там нарыл.
Свин улыбнулся и с видом фокусника несколько раз щелкнул кнопками мыши. Он любил помурыжить меня вопросами, чтобы потом продемонстрировать весь блеск своего интеллекта. Я относился к этому спокойно: у всех свои слабости.
На экране ноутбука загрузилась очередная страница из Интернета. "Независимое творчество" - прочитал я большие фиолетовые буквы вверху экрана. Ниже гнездились яркие заголовки вроде "Засилие отечественной попсы - путь к апокалипсису", "Стагнация современного российского кинорынка" или "Кто читает Александру Маринину?".
- Что такое стагнация? - спросил я у Свина.
- Мы работаем, а не дурью маемся, - чересчур поспешно отрезал он. - Название сайта тебе знакомо?
- Нет, - пожал плечами я.
- То есть Ты не интересуешься свободным искусством?
- Я вообще ничем не интересуюсь, с нашей-то службой, - вздохнул я и взмолился: - Свин, хватит спектаклей, голова еще не прошла. Расскажи лучше все, что знаешь, а я внимательно выслушаю.
Раздосадованный тем, что ему не удается поактерствовать, Свин слез с дивана и медленно, печатая пол копытами, стал наматывать километраж вокруг стола, с плохим апломбом излагая нужную информацию. Полагаю, себе он казался по меньшей мере вторым Ильичом. Пишите, барышня, пишите…
- Сайт "Независимое творчество" был создан, как явствует из приведенной в главе "О нас" информации, людьми, которые устали от "пошлости, ханжества и непрофессионализма, господствующих в современной российской культуре". Темы статей - музыка, кино, литература, изобразительное искусство. Все статьи - критические, в каждой из них подробно объясняется, в чем именно заключаются пошлость и ханжество того или иного произведения. На форуме к авторским замечаниям добавляются новые.
- А они только критикуют? - спросил я.
- Да. Я пытался найти на сайте что-нибудь из альтернативного творчества. Там приводится много имен, но конкретного материала нет. Упоминается только, что все эти независимые творцы по своей сути принадлежат к поре Серебряного века, а потому предъявлять их труды широкой публике - все равно, что метать бисер перед… гм… Ну, в общем, произведения настолько высокохудожественны, что знающим людям это и так ясно, а не знающим нечего и пачкать высокое своим приземленным интересом… Кстати, не знаешь, когда он был, этот Серебряный век?
- После золотого, - с трудом нашелся я.
- Я тоже так подумал, - кивнул Свин и продолжил: - Сайт регулярно пополняется новыми материалами. Некоторые из них весьма интересны для нас. Так, один автор предлагает освежевать несколько популярных писательниц женских детективов и повесить их трупы при входе в "Библио-глобус", чтобы другим неповадно было писать эту "отвратительную макулатуру".
- И как много людей читает подобные статьи?
- Тысячи! - подпрыгнул Свин. - Система статистики регистрирует не менее восьмисот посетителей сайта каждый день!
- Страна непризнанных поэтов, - вздохнул я. - Ты все еще осуждаешь меня за то, что остаток своих дней я хочу провести в Испании?
- Перейдем к делу, - пропустил мой вопрос мимо ушей Свин. - Около месяца назад, то есть за две недели до гибели Алины Стайгер, на сайте была опубликована статья некоей Риммы Троцкой под названием "Подражательство подражанию". Вот, полюбуйся на автора.
С этими словами он нажал кнопку на клавиатуре. На экране появилась фотография высокой брюнетки с короткой модной стрижкой. На вид я мог бы дать ей лет тридцать- тридцать пять. Ну, может, сорок, если допустить, что фотография прошла правку через программу "Фотошоп". Женщина была довольно симпатичной, с полной грудью и нежным овалом лица. Одежда - модная, прямоугольные очки в тонкой золотой оправе - явно из дорого магазина. Вот только губы подкачали: тонкая, изломанная презрительной усмешкой линия. Я сразу подумал, что у нее что-то не ладится в личной жизни. Впрочем, если она писала статьи вроде тех, о которых упоминал Свин, ее личная жизнь и не могла быть удачной.
- Как тебе? - поинтересовался моим впечатлением Свин.
- Мы же работаем, а не дурью маемся, - поддел я его. - О чем говорилось в статье?
- Полный разгром творчества Алины Стайгер. Причем не того периода, когда она пела песни типа "Возьми меня замуж прямо сейчас". А именно последнего диска. Госпожа Троцкая очень подробно и очень долго разбирает все композиции, представленные в альбоме, и приходит к выводу, что материал полностью вторичный, списанный с западных аналогов. Тексты украдены из Интернета. Названия песен - тоже. Не диск, короче, а полная туфта.
- Ладно, я понял, что Римме очень не понравился альбом. И что из этого следует?
- Мне импонирует ход твоей мысли, - одобрительно хрюкнул Свин. - Действительно, что из этого следует? Если бы все статьи, опубликованные на сайте "Независимое творчество", имели обыкновение убивать, Ваганьковскому кладбищу пришлось бы отводить для нашей элиты дополнительный гектар…