- Действительно, из-за чего бы им смеяться, - пробормотал я.
- Вот и я не понимаю.
- Ми, ты никогда не искала своих возможных родственников?
- Ты спрашиваешь только из сострадания к бедной сиротке или тебе действительно интересна моя судьба?
До Подгорода лететь было еще часа два. Я вытянулся в кресле и решил отплатить Скорбной Ми ее же монетой.
- Как меня может интересовать твоя судьба, если я даже твоего полного имени не упомню? Просто лететь нам долго, а так хотя бы не в тишине. А то еще усну ненароком, а ты воспримешь это за личное оскорбление. И придумаешь для меня какой-нибудь особый список.
- Ладно, - обдумала мои слова сиротка. - Ты прав.
Я устроился еще удобней, вытащил из специального ящичка подушку, но тут Ми начала свой рассказ. С подробностями. И мельчайшими деталями. Демонстрируя свою феноменальную память на имена и географические названия. Рассказ занял ровно два с половиной часа, как и весь полет.
В общих чертах, родители Ми погибли от рук племени Дыбогривов, когда Ми только исполнилось пять лет три месяца и двадцать два дня. Возраст родителей на тот момент тоже был проговорен с точности до минуты. В Мулгоре у Ми ни кого не осталось, а поскольку нашли их орки, то ее и переправили в оргриммарский приют. Родственников Ми искали, нашли упоминание какого-то то ли двоюродного дяди, то ли троюродной тети, но в этот момент грянул Катаклизм, который стер с лица земли здание архива учета и записи ордынского населения. Кое-какие сведения обещали восстановить, но прошло уже столько-то месяцев, дней и часов, а так ничего и не произошло. Я понял одно - у Скорбной Ми имелись все причины, чтобы не любить этот мир.
Дирижабль дернулся, и объявили прибытие. Первыми повскакали те, кто сидели за нами и перед нашими сидениями, и я понял, что поспать не удалось не только мне. Ее завораживающе скорбный голос держал в напряжении мужскую половину дирижабля и почти довел до слезливой истерики женскую. Все причиненные Катаклизмом беды не могли сравниться с мировой скорбью в голосе обездоленной сиротки.
Когда мы сошли на башне Подгорода, орк рыцарь смерти склонился и пожал мне руку, пожелав мужества.
Скорбная Ми огляделась.
- Как же здесь… уныло. И одиноко.
Я уж было решил, что она откажется от визита в столицу Отрекшихся, и чуть не бросился за билетами в солнечный Луносвет, например. Но зря радовался.
- Теперь я понимаю, почему Отрекшиеся такие хмурые, - только и сказала она. - Пойдем в город, пока он не обвалился. Посмотри, какая ненадежная постройка.
- Это трон короля Теренаса, бывшего правителя Лордаерона, - отработал я "обязательную" программу, указывая на каменное кресло.
На Ми Тронный зал впечатления не произвел.
- Это знаменитые лифты Подгорода, - не терял я надежды. - И сейчас мы спустимся вниз… И окажемся в Подгороде, по праву названным самым большим склепом после Стратхольма.
Ми покачала головой, я решил, что с укором.
- Согласен, неудачный каламбур.
- Какой же ты журналист, Лари? На втором месте среди склепов находится Наксрамас, на третьем Акерус. А Стратхольм даже в тройку лидеров не вошел. Кроме вашей газеты, я еще "Вести Подгорода" выписываю.
Не самая веселая газета.
- Что ты хочешь посмотреть в Подгороде, Ми? А то так и застрянем у банка. Тронный зал? Пыточную? Алхимические лаборатории? Кладбище? Или может, все-таки, шоколадного торта?
- Я всегда хотела попасть в Подгород, чтобы… Нет, ты будешь смеяться, не скажу.
- Не уверен, что в следующем году ты с новым провожатым даже до башни дирижаблей дойдешь.
- И то верно, - вздохнула Скорбная Ми. - Я всегда хотела приобрести таракана.
- КОГО?!
- Чужие мечты легко осмеивать! - оскорбилась она.
- Нет, серьезно? Таракана? Которых тьма тьмущая в любой дешевой таверне Оргриммара? Которого можно было купить прямо в Оргриммаре на аукционе? И на это мы угробили целый день?
- Да, - просто ответила она.
- Ну, так идем быстрей и купим его, Ми! Быстрее! Может, ты хоть так разок улыбнешься.
Бежать от банка было не далеко, просто спуститься по лесенке. Ми благоразумно останавливалась, дожидаясь меня, пока сама перепрыгивала через три ступени за раз.
- Что… тебе … надо? – проскрипел нежить-продавец по имени Йеремия Пейсон, как гласил его бейджик, привязанный веревкой к пятому ребру справа.
- Я хотела бы… хотела бы приобрести у вас домашнего питомца, - заикаясь, произнесла моя сиротка.
Продавец тараканов перестал созерцать бегающих у него меж фаланг пальцев таракашек и поднял глаза на Ми, даже сжавшую ладошки под подбородком. Клянусь, она вся светилась от восторга. Если бы я не знал ее до этого, мог бы подумать, что это совсем другая тауренка.
Скорбная Ми долго выбирала из десятка совершенно одинакового, усатого, продолговатого, длиннолапого ассортимента Йеремии того единственного.
- Кого же, кого же, - пробормотала она, даже закусив нижнюю губу от усердия.
- Бери того, который тебе подмигивает, - посоветовал я.
И Йеремия, и Скорбная Ми поглядели на меня с таким холодным презрением, что стало ясно - ни черта я не понимаю в этих милых созданиях.
Выполнив ее желание, я мог бы посадить Ми на дирижабль до Оргриммара и напиться в этом склепе вусмерть. Это было бы самым логичным поступком за весь этот долгий день.
Но я покинул Подгород вместе с Ми и тараканом, которому всю дорогу назад она пыталась подобрать подходящее имя. Я начал пить в дирижабле, потому что в своей столице нежить не продавала спиртные напитки. Странно, да? Хотя потом я понял, что продажа алкоголя была для нежити одной из больных тем, одной из многих. Куда алкоголь попадает, чтобы на душе теплее стало? Правильно, в кровь. А у друзей Йеремии она давным-давно застыла и высохла. Пей, сколько влезет, а в кости-то не впитается.
Я проводил Скорбную Ми до приюта, но она мало что замечала, увлекшись тараканом. Клянусь, она даже несколько раз хихикнула! Но мне после гоблинского пойла из дирижабля могло и показаться.
Нетвердым шагом я вернулся в таверну Гришки, где наливали лучшее пиво в Оргриммаре, и заказал кружечку. Сегодня было пусто как никогда - может, все еще слушали прямой эфир с пресс-конференции Аспектов по гоблинскому радио. Ничего, скоро подтянутся, а пока не мешало бы с кем-нибудь чокнуться ради приличия.
Я так резко оглянулся, что едва не свалился со стула. Только сгорбленный завсегдатай, таурен, чье имя знал каждый, кто хоть раз побывал в Оргриммаре, виднелся мне размытым пятном.
Что ж, это была достойная компания для завершения этого дня.
Взяв свою кружку, шатаясь, я направился к его столику.
- Дружище, - протянул я, - я так рад тебя видеть, ты даже не представляешь! Вот смотришь на тебя и, понимаешь, как это круто радоваться жизни… ик! Ты ведь замечательный таурен, Гамон! Чего ты все время какой-то печальный? Брось ты это. Ну, что такого произошло, что ты столько времени думаешь об этом и думаешь? Да еще и в одиночестве?
Таурен Гамон встретился со мной своими васильковыми глазами и произнес то, отчего с меня слетел весь хмель. Зря только золото тратил.
- Тебе действительно интересно или ты из вежливости интересуешься? - спросил Гамон. - Потому что если тебе интересно, я мог бы ответить. Ведь в наши дни мало кто действительно по-настоящему интересуется окружающими. А если из вежливости…
Я медленно опустился на стул рядом с ним. Ладно, совпадения случаются. Спокойно, главное спокойно, я стал припоминать, что помнил об этом таурене. Имя-то его знал каждый, кому не лень, а вот биографию… Некоторые моменты не мешало бы прояснить.
- Я действительно интересуюсь. Скажи-ка мне, друг Гамон, а когда ты впервые попал в Оргриммар?
- Десять лет восемь месяцев и двенадцать дней назад, - ответил он. - Уже столько лет я сижу в этой таверне, за этим столом и пытаюсь вспомнить, кто я. Жизнь несправедлива, Лари - я не помню ничего о себе, кроме своего имени, но у меня отличная память на лица, имена и прочее. Каждого, кто хоть раз побывал в этой таверне, я помню поименно. А о себе ничего вспомнить не могу.
- Напомни-ка, отчего ты память потерял?
- Орки нашли меня с проломленным черепом недалеко от Степей. Лекари сотворили чудо, вернув меня к жизни, но, к сожалению, за это я расплатился своей памятью. Жизнь несправедлива, Лари…
Я вылетел из таверны пулей, даже не дослушав его. Да и хватило мне за день подобных рассуждений выше крыши.
Большой Джо остался доволен. На следующий день мы с ним специально съездили на острова Эха, чтобы убедиться, что трехпалые руки троллей-рыбаков и близко не коснулись страниц нашей газеты.
Оказалось, что с не меньшей радостью читатели готовы скупать историю о душещипательной судьбе несчастной сиротки и ее радостной встречей с потерянным, казалось бы навсегда, отцом. По статистике продаж в тот день "По секрету - всему Азероту" заткнула за пояс все издания Орды, первые полосы которых были срисованы как под копирку - улыбающиеся Аспекты и где-то рядом наш бывший Вождь Тралл. И именно в эти счастливые лица трехпалые руки безжалостно закатывали стухших медуз. В тот день имя Гамона звучало чаще, чем имена всех живых и мертвых Аспектов, как будто это Гамон в одиночку спасал наш несправедливый мир.
А таракана она назвала Лари.
25 апреля 2012
Холод был мне всегда по душе.
Warcraft vs Frozen (crossover)
- Вот и Цитадель, ваше величество. Ледяной Трон ждет!
Чародей Плети устремился вперед. Коснулся сотворенных изо льда ворот, и они раскрылись, сверкая морозными узорами. Взору Артаса предстала ледяная крепость, с ледяными же башнями и, конечно, ледяным мостом, перекинутым через пропасть.
Мост, впрочем, больше походил на изящную лестницу, опять же изо льда, но Артас слишком устал к этому часу. Раньше он сказал бы, что вымотался вусмерть. Теперь загробные шутки утратили новизну. Добираться из Лордерона до Нордскола - снова! - было не так захватывающе, как впервые. Преследователи разбавили эту смертельную скуку, но не намного.
Артас устал. Просто по-человечески устал, и хотелось верить, что этот проклятый ледяной трон не отморозит ему все на свете. Армия Плети устремилась к Ледяной Цитадели следом за королем.
Изящная ледяная лестница затрещала под тяжестью закованного в доспехи короля. Артас недовольно глянул на Кел-Тузада. Тот выглядел немного озадачено, но, перехватив взгляд короля, ободряюще улыбнулся и топнул по прозрачной ступени, зодчие Плети, мол, строили на века! Лестница, а это была именно лестница, а не мост, завибрировала. Зодчие, может, и строили на века, да только ни черта, похоже, не мыслили в фортификационных сооружениях.
Все сам, решил Артас, все надо делать самому. Ну, кто ставит двери с хрустально-прозрачными створками в крепости? Это чтобы лишний раз не спрашивать, кто там? Они же рухнут от первого же тарана.
- Дальше куда? - безжизненным тоном спросил Артас. Подчиненные жутко пугались этого его тона. А все усталость, хрипота из-за вечной мерзлоты, и пожалуйста, голос такой, что солдаты, живые и мертвые, кипятком исходят. Кстати, с кипятком в ледяной-то крепости надо быть аккуратнее.
- Сюда, сюда, ваше величество!
Опять проклятущие лестницы. Это что же, цветочки? Замерзшие бутоны вырезаны на перилах? Мы вообще туда попали, чуть не вырвалось у Артаса, когда ветер донес до него:
- Подвластны мне мороз и лед, ну что за дивный да-а-ар!
Артас поглядел на меч. Прозванный Ледяной Скорбью меч иногда жаждал крови и чьих-нибудь душ, о чем прямым шепотом и заявлял. Сейчас меч молчал. Только, пожалуй, слегка недоуменно сверкнули руны, но, может, показалось. Кел-Тузад тоже, вроде бы, не очень удивился, продолжал подниматься вверх по лестнице следом за королем. Раз меч говорящий, то почему бы не быть поющему Трону? Оба Ледяные, в сотворенной изо льда Цитадели посреди Ледяных просторов, на крайнем-крайнем севере. С фантазией у Темных Сил было, пожалуй, не так хорошо, как с планами по всеобщему порабощению.
- Не открывай, храни секрет, будь хорошей девочкой для всех!
Артас пропустил ступеньку и споткнулся.
В этот раз и Кел-Тузад услышал. Лицо стало такого же цвета, как те снежные цветы на перилах. Нахмурился, полез в заплечную сумку.
- Ваше величество?
Артас не слушал. Он пошел дальше. Такой путь проделан, в конце-то концов. Ну, может, кто из Плети прибраться решил, отполировать Трон до блеска перед его визитом… Ну может же быть такое?
И снова хрустальные двери, не тяжелее снежинки. Отворяются от малейшего чиха, должно быть. А за ними просторная круглая зала. И никакого Трона. Где, мать его, Трон? Куда прикажете опустить свою ноющую после недели в седле королевскую задницу?!
- Отпусти и забу-у-у-удь! Что прошло - уже не ве-е-ернуть… Эй! Что за вонь?
Артас обернулся на голос. Это точно не горничная. И она живая! Что в сердце оплота Плети потеряла живая, ряженная в сверкающее платье со шлейфом, блондинка?
- Ты кто? - выдохнул Артас.
- Я кто?! - взвилась блондинка, взмахивая шлейфом. - Это ты кто такой? И что тебе здесь надо? И что это за вонь, я тебя спрашиваю? Фу-у-у-у!… - она зажала нос рукой. - Это от тебя, что ли?
Артас указал на двери. Кел-Тузад, один Лоскутик и дюжина нежити в доспехах уже входили в залу.
- Ваше величество, - промямлил чародей.
- Что? - сказала блондинка.
- Что? - повторил Артас.
- Не смешно, - гнусаво проворчала блондинка. - Даю тебе и твоим гниющим друзьям пять минут, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову.
Артас не спеша прошел в центр залы, размахнулся клинком и всадил его в по самую рукоять в снежинку, выгравированную в ледяном полу. Снежинка!
- Никуда я отсюда не уйду, - сказал он тем самым голосом.
Блондинка в лице не изменилась. Уважения и страха не выказала. Только, приподняв одну бровь, оглядела ущерб, причиненный ее снежинке.
- Ваше величество, - снова встрял чародей. - Артас, - совсем жалобно добавил он.
Артас и бровью не повел.
- Это к тебе обращаются, - кивнула девушка.
Но за спинами Плети послышались какие-то крики, ржание и "фу-у-у!" уже знакомым голосом. Скелетов у входа расшвыряло в разные стороны, чародей предусмотрительно юркнул за дверной косяк, а в проходе появилась любознательная морда оленя.
- Это еще кто? - рявкнул Артас.
- А тебе-то какая разница? - ответила королева. - Это мой дворец, я сама его себе выстроила. И значит, это мои гости! Званные или нет, и что с ними делать, мне решать!
С криком: "Эльза!" со спины оленя соскочила рыженькая девушка и кинулась к блондинке.
- А что это за железный рыцарь? - затараторила она. - А почему здесь так воняет?
- Ты как здесь оказалась, Анна? - строго спросила Эльза, косо поглядывая на Артаса.
Тот махнул рукой.
- Воссоединение сестер, я не ошибаюсь? Даю вам пять минут. Потом отношения будете выяснять за пределами моей Цитадели.
- Это мой замок! - рявкнула блондинка и обратилась к сестре: - Анна! Уходи отсюда! Я опасна!
- Эй! - встрял Артас. - Единственный, кто здесь, опасен, так это я!
- Ваше величество, - пробубнил Кел-Тузад.
- Рядом с тобой только задохнуться можно - вот и вся опасность, - парировала Эльза.
- Это лучшие воины Плети! А это Ледяная Скорбь, она убьет тебя и отнимет твою душу!
- Эльза, - горячим шепотом затараторила Анна, - покажи ему, Эльза. Я же видела, тогда в замке, Эльза…
- Не буду я ему ничего показывать, Анна. Он же мертвый! - вспыхнула блондинка.
- Да я про метель и пургу, - потупилась сестра.
- Королева пурги. Это приобретает иное значение, - заметил Артас.
- ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!
- Уйми уже своего дохлого чародея, а то я за себя не ручаюсь. Держись рядом, Анна.
Артас кивнул Кел-Тузаду. Тот чуть не ползком, пригибаясь к самому льду, подошел ближе и протянул свиток.
- Что это?
- Карта Нордскола, ваше величество.
- И что?
- Мы ошиблись, ваше величество, это не Нордскол.
Артас переварил информацию.
- Ну и черт с ним. Тут тоже лед, метель, пурга, высокие скалы. Будет тут Нордскол. Приказываю! Я король или кто?
- Но здесь нет Ледяного Трона…
- Ну, вон эту, королеву Эльзу, попросим. Сделаем ее слугой Плети, давно я не пытал никого. Ледяная Скорбь заждалась уже. Она говорит, что замок сама построила. Ну, замок так себе. Придется поработать, но уж Трон-то она создать изо льда сможет.
- Эй! Я все слышу!
- А что? Замок, прямо скажу, никакой осады не выдержит. Где бойницы? Где крепостные стены? Что это за балкончик? Речь толкать над пропастью?
- У-у-у-у, берегись!
- Беги, костлявый, - покачала головой рыжая. - Она страшна в гневе, поверь мне.
- Ваше величество, нам нужно в Нордскол… Там шепот Древнего Бога, а он…
- И здесь какого-нибудь кракена найдем.
- Я не отдам замок! - топнула ногой Эльза.
- Не больно-то и нужен, - сплюнул Артас. - Ты и твой замок. Другую найду. Мне эльфийки больше нравятся. А женщинами-блондинками, да склонными к магии льда, я сыт по горло. Уходим, Кел-Тузад!
***
Грубая монолитная конструкция, высеченная изо льда, такими же грубыми орудиями, возвышалась перед Артасом. Настоящая Ледяная Цитадель в самом настоящем Нордсколе. Никаких лесенок, цветочков и снежинок на полу. Грубая первозданная сила, усиленная шепотом Древних Сил, скрытых в этой промерзлой земле.
Добирались они долго. Артас чувствовал себя ходячим трупом. Он еле волочил ноги. От доспехов ломило в спине, от сквозняков голос охрип окончательно. Ледяная Скорбь жаждала крови и убийств, а убивать по дороге было некого. В краю снега и метели все уже давно умерли.
Ворота смерзлись, и открылись не сразу. Пришлось выламывать тараном. Крепкие ворота, думал Артас, настоящие. Лестниц внутри не было. Ну, а зачем? Чтобы осаждающим проще было вверх взбираться? Только покатые ледяные склоны над пропастью с завывающим ветром, пронизывающим до костей. Вот это крепость так крепость, думал Артас. Не чета всяким замкам.
Скоро он займет Ледяной Трон в самом центре Ледяной Цитадели. И ему плевать на тавтологию.
- Закрой все чувства на замок, но тщетно всё!
Артас едва не сорвался в пропасть. Кел-Тузада подвели нервы. Он стал биться головой о ледяную стену.
Артас пошел вперед. Последний поворот. Полутьма. Мерцание огромной глыбы - Ледяной Трон. Самое время упасть в него и больше не вставать. Только что это на ручках трона? ЦВЕТОЧКИ?!
- Эльза?! - крикнул он.
- Артас, - потупив глаза, отозвалась она.
- Что ты здесь делаешь?!
- А ты не спешил. Понимаешь, сестра моя нашла себе жениха. Не буду осуждать, это ее выбор. А я осталась одна. Опять одна. Мы, кстати, успели с ней помириться, но потом она вышла замуж и умчалась куда-то в тундру вместе с этим оленем…
- Оленем?