Эти глаза… Где-то в глубине сознания появляется ощущение чего-то знакомого… как будто эти глаза мне давно знакомы… Знакомы? Но как? Я отыскиваю между сиденьями рычаг аварийной остановки, хватаюсь за него и с силой тяну вверх. Ничего! Автомобиль даже не притормаживает! Я снова смотрю в глаза Женни, потом в небо…
Теперь, вместе с небом, на экранах отображаются уже верхние этажи небоскребов над нами. Автомобиль увеличивает скорость. Экраны над нами опускаются все ниже, а улица все тянется и тянется, башни слева и справа от нас проносятся мимо сплошной стеклянной стеной, а перекрестки, как мне кажется, вовсе перестали попадаться на нашем пути. Слезы текут по щекам Женни. Мне тоже страшно. Я беру ее за руку, и… вспоминаю…
Я вспоминаю - кто я и кто она и почему мы здесь.
Машина продолжает разгоняться, в герметичный салон не проникают посторонние звуки, но по всему корпусу автомобиля расходится дрожь от работающего на предельных оборотах электродвигателя. В это время, стены домов меркнут, теряя цвет, становятся двухмерными схемами, распадаются на точки… Я бросаю взгляд вверх и вижу, что неба больше нет. Белый шум окружает летящую как пуля кабину из стекла и пластика, внутри которой мы с Женни - две потерявшиеся души, два разума, забывшие друг друга на время, и вспомнившие только сейчас - в последний момент… двое беглецов, попавших в ловушку, в жестокую игру…
- Ты тоже вспомнила? - Я смотрю в знакомые карие глаза. - Вспомнила?
- Да… - автомобиль входит в облако белого шума - мир вокруг становиться черно-белым и стремительно растворяется в хаотично сменяющихся оттенках белого и серого. Серая метель белого шума вихрями разносит остатки салона машины, терминала, кресел, руку Женни, меня… ПЕРЕХОД:11492763…, но на этот раз я успеваю мысленно произнести код команды копирования и сохранения текущего состояния моего разума. Я вспомню, я обязательно вспомню…
Темнота.
Я проснулся со странным ощущением. Мне показалось, будто кто-то позвал меня по имени. Странно. Я один в комнате.
Встал. Пошел в туалет, затем в ванную. Уселся в облупленной чугунной ванне так, чтобы было можно подставить голову под напор воды. Лейка старая, вода так и прет со всех щелей - все время забываю купить шторку для ванной комнаты; брызги летят на пол. Моюсь. Странно… Мне кажется, что мои волосы стали какими-то другими. Более длинными? Или наоборот, короче? Смываю пену, вытираю голову полотенцем. Нет, точно другие! Переступаю через борт ванны, поднимаю глаза на зеркало… Твою мать! Кто этот человек?!
Человек в зеркале смотрит на меня как-то… Внимательно. Изучая.
- Кто ты такой?! - Не выдержал я его взгляда.
Молчит.
Если это не я, то какой тогда я?
Не помню.
Отряхнулся по-собачьи, побрел на кухню так, в одних тапках, не надевая халата. Ставлю чайник. Чайник! Это мой чайник! Моя кухня, квартира тоже моя. А кто я?
Голова болит.
Я…
Сижу, жду, когда закипит.
Обычно я варю кофе в турке, но иногда заливаю его кипятком прямо в чашке. Никакой растворимой гадости!
Хм… Имени своего не помню, а такие мелочи…
Чайник закипел. Иду, выключаю. Подхожу к раковине. Две чашки, грязные, на одной следы помады…
Аннет… Аня… Мы вчера…
Сижу, пью кофе. Пытаюсь восстановить в памяти вчерашние события.
Она пришла вчера вечером. На ней был легкий пепельный плащ, низкие туфли без каблуков, в руке сумочка, и больше ничего. Совсем ничего! Она скинула плащ в прихожей на пол, как только вошла, и… я овладел ею там же, в прихожей. Мы даже дверь не закрыли. Сначала она стояла ко мне спиной, а после я сел на софу, а она на меня… Она стонала, называла меня по имени… Меня? Как же меня звать?
Нет, это было не мое имя!
Не могу вспомнить его, но точно знаю, что не мое.
А потом мы пили кофе. Она сидела напротив, на стуле, широко раздвинув ноги, смотрела на меня, улыбаясь, и пила горячий кофе мелкими глотками.
Как же меня зовут? У меня ведь должны быть документы… Точно! Документы!
Я поставил чашку, и вышел в прихожую. Ничего. Иду в спальню, там, на комоде портфель, в портфеле бумаги, файлы, несколько флеш-чипов, древних дисков, и пластиковая карточка с штрихкодом и фотографией - паспорт… Владимир Маковский. На фотографии все тот же не я из зеркала…
М-да… Так с ума сойти можно. Если я не уже…
Звонит мобильный, он где-то в другой комнате. В гостиной. Иду искать назойливое устройство. Вот он, зараза! Смотрю на экран. Надпись: 50100. Я знаю, что этот набор цифр - личный номер абонента. Касаюсь пальцем экрана, сканер проверяет отпечаток пальца (я знаю, что если отпечаток не подтвердится, аппарат отключится, и вся память будет стерта). На экране появляется значок соединения. Из трубки раздраженный голос: "Ты где есть, капитан?", - эти четыре слова окончательно выбили меня из колеи. Какой еще капитан? Где форма, и чья? Полицейская или войсковая? Нет, у полиции вряд ли бывают такие игрушки… У военных, конечно, могут. А может я летчик-космонавт? Ну, нет, не летчик, и уж точно не космонавт…
- Ты чего молчишь, Маковский? Может плохо тебе?
- Нет-нет… все нормально. Просто, усталость…
- Вот! А я тебе говорил, Володя, иди в отпуск, развейся, на море съезди… Ладно, капитан, сегодня приходи в себя, а завтра выходи на службу, - скаламбурил шеф и дал отбой.
Смотрю на мобильник. Странный какой-то. На корпусе сбоку аккуратная, маленькая надпись: "Феникс". Приложил большой палец к экрану, под пальцем снова пробежала полоска красного света, и через секунду появилась заставка: двуглавый орел, в каждой лапе держит по мечу, на груди орла - щит, на щите надпись: СГБ РИ. Ниже: "Отдел по охране общественной безопасности и порядка". Охранка. Я автоматически нажал в нужной последовательности кнопки на экране, и вошел в личный кабинет…
Значит, так: я капитан госбезопасности Российской Империи Владимир Маковский…
В мозгах каша какая-то… Какой еще, на хрен, капитан? Но, все пока говорит о том, что действительно капитан. Ладно. Пусть пока буду капитан.
Тут в голове, кажется, что-то начинает проясняться… Это действительно моя квартира, не служебная, просто я в ней редко бываю: служба… И зовут меня действительно Владимир Маковский.
В этот момент сознание накрывает калейдоскоп воспоминаний. Пазлы в моей голове начинают собираться в целостную картинку. Я - капитан "Охранки" Владимир Маковский, и это моя фотография в паспорте и мой паспорт. И это я в зеркале… Только что, мне звонил мой начальник - полковник госбезопасности Семен Павлович Гвоздь. И вчера здесь, у меня дома, была женщина. Аннет. Она… Она… Кто она? М-мать…
Вызываю меню связи на устройстве (очень похожем на мобильный телефон), выбираю: "50-100". Вызов.
- Да, Володя?
- Семен Павлович, кажется, меня просканировали!
- Кто? - Голос шефа спокоен, ровен, ничто в нем не выдавало каких-либо эмоций.
- Женщина. Я с утра долго не мог вспомнить кто я такой, и даже в зеркале себя не узнавал. Меня нужно срочно проверить.
- Не волнуйся, Володя. Сиди дома, никуда не выходи. В Рунет тоже. Неизвестно, еще, что там тебе голову забили… Все. Ложись, полежи, попей чего-нибудь, только не спиртное. Наши уже выезжают. - Гудки: шеф положил трубку.
Когда в дверь позвонили, я пил третью чашку кофе. Я включил на своем "Фениксе" сканер и направил устройство в сторону входной двери. На экране появились личные номера сотрудников СГБ: 50722, 50735 - это наши криминалисты, вспоминаю я. 50655 и 50678 - агенты Варсонофий и Кирилл, 50100 - Шеф... Ну, жук! Из машины, что ли звонил? Так, а это у нас кто? 33435 - Ого! И церковники здесь! Интересное дело…
Открыл дверь. Первым в прихожку вошел Семен Павлович, за ним Варсонофий Оглоблин - поручик - медэксперт и Кирилл Хлебов - капитан - из подотдела информационной безопасности; следом - криминалистки Фотиния и Елена (девушки эффектные и весьма привлекательные). Блондинка Фотиния - худощавая, с высокой, тщательно скрываемой под строгой блузой грудью, роста чуть выше ста семидесяти; и шатенка Елена - у Елены более крепкая, даже мощная фигура, рост у Елены примерно метр шестьдесят пять, груди налитые, как спелые дыни, глазища огроменные, темно-карие, огненные кудри собраны в высокий хвост на затылке. Вся мужская половина отдела за этими барышнями петухами ходит, вспоминаю я. Последним вошел молодой священник в рясе с золотым крестом, аккуратной бородкой и коротко стриженый.
334… Ну, да, конечно, кто же еще… Духовник…
Поздоровались с шефом.
- Вот, Владимир, - шеф кивнул в сторону священника, - отец Гедеон из отдела Духовной Безопасности.
Священник по-простому протянул мне руку.
- Здравствуйте, отче! - я пожал щуплую руку.
- Здравствуйте, капитан! Можно просто Гедеон.
- Хорошо… Гедеон…. Зовите и вы меня просто Владимиром.
- Все, познакомились, теперь не будем тянуть время! Идем… где тут у тебя можно расположиться? - Шефу явно хочется поскорей разобраться со мной.
- Подождите! - Вступилась Фотиния. - Где был контакт?
- Прямо здесь и был… в прихожей.
Женщина посмотрела на меня странным взглядом. Переглянулась с Рыжей Леной (так ее иногда зовут за глаза в отделе, вспомнилось мне).
- Только здесь?
- На кухне еще. Там, кстати, чашка осталась, с помадой…
- Идем на кухню! Господа, постойте здесь, только ничего не трогайте! - Скомандовала Фотиния.
Я прошел с сотрудницами на кухню и, прикрыв за нами дверь, рассказал о том, где нужно искать отпечатки и прочие следы пребывания в моей квартире вчерашней гостьи.
Выйдя к ожидавшим в прихожей сотрудникам, я пригласил их в спальню.
Варсонофий разложил свой чемоданчик на комоде; Кирилл открыл точно такой же, как и у Варсонофия, из которого извлек специальный прибор для поиска "жучков" и отправился с ним гулять по квартире. Шеф расположился в одном из стоявших в комнате кресел.
- Командуйте, отец Гедеон, - сказал полковник, обращаясь к священнику.
- Ложитесь на кровать, Владимир. Снимите рубашку, - священник не командовал, в привычном смысле этого слова, он просто говорил, что нужно делать, и я, и все присутствующие, включая полковника, делали то, что от нас требовалось. Уже через две-три минуты я был готов к исповеди, и лежал на своей кровати, в ожидании.
- Кирилл, пожалуйста, начинайте, - мягко сказал духовник. Тот извлек из чемоданчика пучок проводов с присосками, и начал закреплять их у меня на висках, затылке, груди…
- Простите, отец… Гедеон… во время моей… исповеди может… эм-м…
- Не волнуйтесь, Владимир. Не думаю, что подробности вашего грехопадения удивят меня. Что же до ваших сослуживцев, то они оставят нас на время исповеди.
В это время, Варсонофий достал шприц, и взял у меня кровь для анализа. Мини-лаборатория в чемоданчике произвела необходимые тесты менее чем за минуту.
- Следов известных препаратов нет, - сказал агент, обращаясь к духовнику.
- А другие показатели?
- Внутричерепное давление немного повышено. Сердце в норме.
- Хорошо. Спасибо, Варсонофий! - Священник сел на край кровати, положив правую руку мне на лоб, и сказал:
- Владимир, не волнуйтесь, не нужно переживать о том, что я могу о вас подумать. Вы не первый и не последний. Эти коммунисты часто действуют именно такими бесовскими способами, как ваша… знакомая - соблазняют ко греху даже самых верных подданных Его Императорского Величества и чад Матери нашей Святой Церкви. Закройте глаза и попытайтесь вспомнить вчерашние события…
Когда я прихожу в себя, все присутствующие выглядят уставшими. Шеф задумчив, - видно, что он уже начал прокручивать в уме какие-то версии. Оглоблин с Хлебовым курят возле открытого окна с видом на Богоявленский проспект, что-то тихо обсуждают. Священник полулежит в кресле, которое для удобства святого отца специально подвинули ближе к кровати.
- У тебя остался номер ее телефона, Володя? - спрашивает шеф.
- Мы, кажется, не разговаривали по телефону. А что, она действительно была?
- Была, Володя, была, - как-то задумчиво говорит полковник.
- Кирилл, дай закурить, - обращаюсь я к капитану.
Агент молча подошел к кровати, и протянул мне пачку "Луны 2040" с золотым фильтром. На пачке изображение: замысловатые здания, рощи, купол лунного Храма Христа Спасителя под прозрачным куполом, в черном небе над которым вдали виднеется голубая Земля. Я сел, взял пачку и достал пахнущую ладаном сигарету. Потом посмотрел на отца Гедеона, встал и присоединился к стоявшим у окна.
Хорошее все-таки изобретение эти безвредные сигареты! Мало того, что безвредные, так еще и нервы успокаивают. А по специальному рецепту можно и специальные сигареты получить, как эта самая "Луна", от которой аналитические процессы в мозге и внимание обостряются… Затянувшись я выпускаю дым в окно, и оборачиваюсь к священнику:
- Отец Гедеон, вам нехорошо?
- Все в порядке, Владимир, - он открыл глаза, - я просто пытаюсь понять…
- Понять что? - спросил я.
- Что эта коммунистка сделала с вашей памятью? - Священник помолчал несколько секунд, прикрыв глаза. - Есть одна странность, - продолжил он, открыв глаза, и посмотрел на меня в упор. - Почему вы только сегодня решились рассказать о ней? Вы - офицер на службе Его Величества - уже два месяца регулярно встречаетесь, и состоите в греховной связи, с членом коммунистического подполья, известной вам как "Аннет"…
- Что простите…
- Не перебивай отца, Володя, - спокойно говорит шеф.
- … и вам известно, что она враг Государства и Церкви, - продолжает священник, - но вы скрываете вашу преступную связь… А сегодня вы теряете память, и вдруг раскаиваетесь.
Вот те на… Чем дальше, тем интереснее… Я затушил окурок в пепельнице. Повисло молчание. Все смотрят на меня.
- Мне нечего сказать. Моя память еще не полностью вернулась ко мне. Все то, о чем сказал отче, кажется мне, простите меня, отец Гедеон, какой-то нелепостью… шуткой… Если окажется, что все было именно так, как сказал отец духовник, и я действительно, по своей воле, связался с коммунистами, тогда я должен буду понести наказание как предатель.
- Спокойно, спокойно, Володя. Не кипятись, - говорит шеф. - Давай-ка послушаем наших специалистов. Кирилл, какие у тебя соображения? Нашел что-то?
- Здесь нет никаких устройств слежения, которые могла бы оставить знакомая Владимира, - говорит Хлебов. - Получается, что в квартире капитана СГБ эту коммунистку интересовал только… сам капитан…
Я достал еще одну сигарету из пачки, посмотрел на нее, и не стал прикуривать.
- Девушки! Что там у вас? - Громко обращается шеф к работающим где-то в квартире Елене и Фотинии.
- Есть кое-что, Семен Павлович! - Отзывается из прихожей Елена.
- И что там, отпечатки? - Уточнил шеф.
- И отпечатки есть, - отвечает та, входя в комнату, - и вот это, - она показала сложенный вдвое листок бумаги. - Кажется это для тебя, Владимир…
Я посмотрел на шефа, тот слегка кивнул мне.
- И что это? - спрашиваю я.
- Записка, - пожала плечами Елена, - кажется, на латыни. - Она протягивает мне листок.
Я подошел к девушке, взял у нее листок. Запах. Я узнаю ее запах.
- Где это было? - уточнил я.
- В кармане твоего халата, в ванной…
И как это я его не заметил? Обычно я надеваю халат после душа, но сегодня не до того было.
- Ну, чего там? - Интересуется шеф. Я и не заметил, как все собрались вокруг меня кружком. - Читай уже!
Я разворачиваю листок и читаю написанное: "Memoria est signatarum rerum in mente vestigium". Слова фразы, подобны ключам, отпирающим секретные шкатулки моей памяти…
Я вспоминаю себя. Я понимаю - где я, и для чего я здесь. Вспоминаю Женни… Женни! Я найду тебя!.. Последнее слово фразы запускает код замедления времени и в этот момент все находящиеся в помещении симулякры застывают на своих местах.
Я - Юрий Маэль, и это тело, это лицо, которое я видел в зеркале - не мои, - они принадлежат симулякру Владимиру Маковскому… Вот значит как вы решили поступить… - решили перестраховаться - чтобы она не узнала меня… Ну-ну…
Я осматриваюсь: все люди в комнате остаются неподвижны. Кроме священника. Краем взгляда я замечаю, с каким интересом стоящий рядом священник разглядывает лист бумаги у меня в руках, и, на всякий случай, прежде чем рассмеяться, мысленно произношу код сохранения…
- Неплохо, Юрий. Очень неплохо, - говорит священник, смиренно сцепив холеные руки чуть пониже наперсного золотого креста. - Вам удалось взломать Крипт, проследовать за вашей подругой через цепь симуляций, даже удалось заставить ее вспомнить вас… Но зачем? Чего вы так добиваетесь, Юрий? Вам не удастся вернуть ее в базовую реальность, ведь у вас нет… тела. Вам все равно некуда возвращаться… Кстати, а чего вы смеетесь?
- Я смеюсь над твоим богом, симулякр, - я смахиваю ладонью выступившую у меня от смеха слезинку. - Твой бог настолько смешон и жалок, что его обыгрывает простой человек, рожденный человеком и не проживший даже столетия в базовой реальности.
- Можете называть меня "отец Гедеон" - мое полное имя слишком длинное и состоит из одних скучных цифр, или "Администратор", если угодно…
Симуляция никак не реагирует на наш разговор, - люди вокруг напоминают восковые фигуры. Мне жаль их. Они никогда не жили по настоящему, не имели выбора, ничего на самом деле не решали. Они лишь симулякры - игрушки съехавшего с катушек бога, которому вздумалось поиграть в автономию, и насоздававшего несколько миллионов квази-мирков, только лишь для того, чтобы через свое творение удовлетворять своему убогому тщеславию. Я дважды складываю пополам листок с кодом и убираю его в карман брюк. Поворачиваюсь к стоящему в двух шагах священнику:
- Какой замечательный мирок создал твой бог, Администратор! В самом деле! Ну, надо же! Вы только посмотрите! Россия времен "Второй Империи", двадцать первый век! Право, мирок с ожившими мертвецами был куда оригинальнее… У Него, наверное, и фашистская Германия тут есть, и Камбоджа времен Пол Пота? Что скажешь, Администратор, есть, или ты не в курсе?
- В дому Отца Моего обители многи суть, - потупив взор, с благоговением изрекает священник.
- Да-да, знаем… твой бог не первый такой…
- Мой Бог, - говорит Администратор с улыбкой, - отыщет все элементы твоего кода в Крипте, и зашвырнет в специально созданный для тебя и твоей шлюхи мир… И там будет плачь и скрежет зубов…
- Я уже боюсь, - улыбаюсь я священнику.
- … мы проверим каждый компьютер в ядре и на поверхности; наши наниты обследуют каждый камень в каждом кратере и отыщут твою машинерию…
- Конечно-конечно… бог в помощь, отче… Но, после Вспышки, погубившей большую часть элементов Ноосферы Земли и Солнечной системы, благодаря которой твой бог так вознесся, вам еще долго придется искать мои компоненты.