6
Он не ошибся. Эта дверь - кез, тет, аш… аметист, сапфир и топаз - открывалась в подземелье, но было ли это то самое место, о котором думал Карл, или какое-либо другое, предстояло еще выяснить. Впрочем, случай ли свел его когда-то с девушкой Феодорой, или это судьба, много лет спустя, привела в его отряд Августа Лешака? Какие боги и за что благоволили Карлу Ругеру из Линда, когда сенешаль князя Семи Островов послал следить за ним одного из лейтенантов княжеской дружины, выбрав из двух, именно того, кто теперь, шесть месяцев спустя, после очередной погруженной во мрак лестницы и перед другой точно такой же, остановился и, покрутив носом туда-сюда, заявил, что помнит эту галерею, потому что именно она ведет к склепам усыпальницы Рудых?
- Спасибо, Август, - теперь, сделав буквально несколько шагов по выложенному красным, крошащимся от древности кирпичом коридору, Карл и сам почувствовал тот особый запах склепа, который здесь ли, или в любом другом месте, трудно спутать с чем-нибудь другим.
- Вы можете на меня рассчитывать, Карл, - Август ведь неспроста получил свое прозвище. Лучшего человека для ночных рейдов трудно было сыскать хоть по ту сторону гор, хоть по эту.
А князя Гавриила и жены его, Арины Новы, в усыпальнице, и в самом деле, не оказалось. Склеп был - "Разрывать могилы грех, ведь так?" - и каменные саркофаги, богато украшенные тонкой резьбой, незыблемо стояли на своих местах, но были они пусты, и Карл полагал, что таковыми они были всегда. Память, традиция, последняя честь… Все, что угодно, но только не могила. А вот, где, на самом деле, покоились останки основателей Семи Островов, знали, по-видимому, одни лишь всеведущие боги. Там же, вероятно, где нашел свой конец и Виктор де Майен, и где, возможно, заканчивались и его, Карла Ругера, собственные дороги. Однако то, чего еще не случилось, не существует до тех пор, пока ты сам не признал своего поражения. И Карл не стал рисовать картину собственной смерти. Этот рисунок создаст когда-нибудь и где-нибудь кто-то еще. А он, убедившись, что догадка его верна, предпочел думать теперь о другом. Вопросов, которые с нетерпением, подобным жажде любовника, ожидали своих ответов, было еще много. Мозаика, та великолепная и невероятная по своей сложности и изысканности картина, которую Карл представлял себе пока в самых общих чертах, еще не сложилась. Она только возникала постепенно из небытия, но до завершения трудов было еще далеко.
"Ночь в зале Врат еще только началась, - напомнил себе Карл. - И до рассвета есть еще время".
И только подумав о рассвете, удивился, откуда вообще вдруг возникло в его мыслях это слово. Однако слово пришло, и было оно настолько не случайным, что его следовало сохранить, потому что, возможно, и этому кусочку смальты предназначено когда-то найти свое неповторимое место в будущей мозаике.
7
По-видимому, Семь Островов не были первым городом, который возник на этом месте. Во всяком случае, когда Гавриил Рудой построил на Третьей Сестре свой замок, он знал, вероятно, что под фундаментом новой крепости, в толще скалы, образующей основание острова, находится рукотворный лабиринт, созданный в седой древности строителями Трейской империи. И хотя в следующие четыреста лет замок князей Сдома неоднократно перестраивался, меняясь в соответствии с меняющимися вкусами и требованиями эпохи, ниже второго подземного горизонта княжеские работники все-таки не спускались. Даже усыпальница Рудых, и та находилась на границе этих двух соприкасающихся, но не пересекающихся миров. И, если дверь из зала Врат открывалась глубоко в недрах скалы, на пятом или, возможно, даже шестом подземном горизонте, то выйти на поверхность можно было только через относительно новые подземелья, построенные людьми в совершенно другую эпоху.
Август предложил пробираться через винные погреба, дорогу к которым из княжеской усыпальницы он хорошо себе представлял. Все-таки это было не то же самое, что идти через полные слуг, домочадцев и придворных жилые покои замка. С этим предложением и Карл, и Конрад, разумеется, согласились без спора, полагаясь в данном случае исключительно на осведомленность и здравый смысл бывшего лейтенанта княжеской дружины. Кому же было выбирать путь на поверхность, как не ему. Поэтому, оставив женщин и мастера Марта в сухом и достаточно просторном, но, по всем признакам, редко посещаемом сводчатом зале на втором уровне, как раз рядом с неприметной дверью в задней, погруженной в вечную тьму стене винного погреба, они "бесплотными тенями", не встретив, впрочем, по дороге ни единой живой души, миновали длинные ряды дубовых бочек, и без видимых препятствий проникли на зады уже вполне обжитых кухонных подвалов. Здесь им пришлось быть намного более осторожными, потому что жизнь на кухнях такого большого двора не замирает даже ночью, а время было уже отнюдь не ночное. Солнце, как узнали они, пройдя через пустые в этот час бочарную и столярную мастерские, уже встало, и, следовательно, здесь, в Сдоме, наступило утро. И на улицах Третьей Сестры, куда они, в конце концов, благополучно вышли через одну из задних дверей хозяйственного двора, было оживленно. Так что Карлу и Августу пришлось поплотнее закутаться в свои дорожные плащи - тем более, что в Семи Островах было хоть и ясно, но холодно - и набросить на головы капюшоны. Их двоих кто-нибудь вполне мог узнать, но как раз этого они желали бы избежать.
Пройдя по прямым, не перестающим удивлять Карла своей чистотой и порядком, улицам к дамбе, они перешли затем на Вторую сестру, во владения семьи Кузнецов, и здесь разделились, условившись, однако, встретиться через три часа или в резиденции Великого Мастера Игнатия, или, если обстоятельства тому воспрепятствуют, в маленьком кабачке неподалеку от книжной лавки Ивана Фальха. Отсюда Август направился на Первую Сестру к аптекарю Махайле Дову с письмами, которые Карл и Март написали еще в Линде, надеясь именно на такой поворот событий, а сам Карл вместе с Конрадом пошел искать встречи с Игнатием, ради которой, собственно, они и находились теперь в Сдоме.
8
Попасть в резиденцию Великого Мастера Кузнецов ранним утром и не то, что без приглашения, но даже без какой-либо предшествующей договоренности, совсем не просто. Однако, когда дежуривший у главных ворот замка офицер получил из рук мальчишки-посыльного пергаментный свиток с печатью великого боярина Флоры бана Конрада Трира, в действие вступили, по-видимому, как раз те механизмы феодального устройства мира, на которые и рассчитывал Карл, отправляя это письмо из общего зала гостиницы "Серебряная луна". Не прошло и часа - они с Конрадом едва успели позавтракать и выпить по паре кружек вина - как прибывший в величайшей спешке гвардейский офицер в цветах дома Кузнецов со всем положенным в таких случаях почтением пригласил их следовать за ним. А еще через четверть часа, пройдя быстрым шагом мимо многочисленных караулов, но, не встретив по пути - что было удивительно, но вполне объяснимо - никого из братьев и сестер Кузнецов, они входили уже в личный кабинет Великого Мастера Кузнецов.
- Одно из двух, - сказал вместо приветствия Игнатий, поднимаясь из своего похожего на трон кресла. - Или Даниил разучился читать будущее, или в Мотту, наконец, пришел тот, кого она ожидала.
По осеннему времени старик был одет в теплый подбитый мехом горностая кафтан из красной парчи с аппликациями из тесьмы червонного золота и мелких, но чистых тонов рубинов, а на лысеющую голову его была надета шапочка из темно-красного бархата, отороченная мехом рыжей лисы. Глаза Игнатия были внимательны и сосредоточены, но лицо - спокойно и даже как бы расслаблено.
- Даниил не разучился читать будущее, - так же спокойно ответил Карл. - Он правильно угадал время и место, но боги ему не благоволили, сегодня ночью в Линде он меня упустил.
- Линд, - кивнул Игнатий так, будто речь шла о длинном мысе или какой-нибудь деревеньке в окрестностях Сдома, а не о городе, расположенном в трехстах пятидесяти лигах на запад от Семи Островов. - Я так и думал, что ты захочешь вернуться в прошлое. Но что же мы стоим, господа! Прошу вас, присаживайтесь. Сейчас принесут вино, и простите мне не вежливость, ваша светлость, - старик бросил настороженный взгляд на Конрада, получил в ответ не менее напряженный взгляд бана, и неожиданно улыбнулся. - Это ведь то, что я думаю, не так ли?
- Трудно сказать, - усмехнулся в ответ Конрад. - Я ведь не знаю о чем вы подумали, господин Великий Мастер. Но, кажется, да.
- Даже не знаю, что сказать, - Игнатий дождался, когда гости усядутся в приготовленные для них кресла и сел сам. - Рад ли я нашей встрече?
- От судьбы не уйдешь, - как бы размышляя вслух, тихо сказал Карл.
- Что произошло тогда между вами и Клавдией? - неожиданно спросил Игнатий, который, наверняка, почувствовал в ту ночь, как меняются пути Хозяйки Судьбы.
- Мы бросили кости вместе…
- Великая неопределенность… - Кузнец задумался на мгновение, но, видимо, все, что он хотел знать о ночи Лунного Серебра, он теперь знал.
- Нам следует быть готовыми к смене господаря Нового Города? - спросил он после короткой паузы.
- Да, - твердо ответил Карл. Лично у него никаких сомнений на этот счет уже не было.
- А Анна? - спросил Игнатий. - Как она?
- Она счастлива, - просто ответил Карл.
- Я рад.
И в этот момент, как будто слуги только и дожидались, когда господин их закончит свои расспросы - а, может быть, так оно и было - в двери тихо постучали. Игнатий бросил быстрый взгляд из-под нахмуренных бровей, и по другую сторону двери басовито ударил гонг. Тотчас створки ее распахнулись, и несколько молчаливых и расторопных слуг в ливреях семьи Кузнецов внесли в кабинет маленькие столики, и, поставив их рядом с каждым из присутствующих, расставили на круглых столешницах серебряные и хрустальные кувшинчики с винами и крошечные серебряные же плошки с разнообразными сладостями. Еще мгновение, и собеседники снова оказались одни.
- Прошу вас, господа, - предложил Игнатий, беря в руку один из графинчиков и тем, показывая пример. - Угощайтесь.
"Ну, что ж, - согласился в душе Карл, выбирая хрустальный графинчик со светлым, желтовато-розовым Войярским. - Слуги при таком разговоре нам только бы помешали".
- Я к вашим услугам, господа, - старик налил себе красного вина, отпил немного и, наконец, прямо посмотрел на Карла. Его глаза были так же прозрачны и так же отливали холодной голубизной, как свинцовое стекло из которого был сделан его тонко ограненный кубок.
- Вы сказали мне тогда, - Карл взгляда не отвел. Держать чужую волю, даже такую, какая была у этого человека, он умел, но, с другой стороны, Игнатий был ему не враг, и сюда он пришел не для того, чтобы соревноваться в силе. - Вы сказали мне тогда, что не знаете вкуса высокого неба. Но я до сих пор не знаю, хотите ли вы его узнать?
- Высокое небо, - повторил за Карлом Игнатий. - А что, если не хочу? Что тогда?
- Ничего, - предложение было сделано, но не Карлу было решать, какой выбор сделает теперь Кузнец.
- Значит, выбор все-таки за мной?
- Если помните, Игнатий, я сказал вам это еще при нашей первой встрече, я не собираюсь ничего вам навязывать. Мое предложение - всего лишь род ответной любезности. Но выбираете вы.
- Я… - Игнатий поднял кубок и снова отпил немного вина. - Значит, прав был все-таки я, а не Даниил. Впрочем… Да, - он перевел взгляд на молчаливо пившего свое вино Конрада. - Вы ведь знаете, бан, о чем идет речь?
- Думаю, что знаю, - Конрад отставил свой кубок и спокойно принял взгляд Кузнеца, в котором за стеной льда уже поднималось бешеное пламя желания.
- Я последний? - голос старика чуть дрогнул. - Или и вы тоже не знаете?
- Нет, - неожиданно усмехнулся Конрад. - Нет, Игнатий, вы не последний. Еще пятеро живут на севере, в горах к востоку от Капойи, и одна удивительной красоты женщина живет во Флоре. Инесса Страад приходится мне дальней родственницей, и… - он сделал короткую паузу. - Да, Игнатий, ее мучают те же сомнения, что и вас, однако что-то мне подсказывает, что если бы рядом с ней появился человек вроде вас… Я думаю это была бы самая удивительная история, которая могла случиться в наши времена, если не считать, разумеется, - усмехнулся он снова. - Моей собственной, так тесно переплетшейся с историей моего друга Карла.
- Инесса Страад, - повторил за ним старик. - Вы знаете, сколько мне лет?
- Я полагаю, около ста.
- Девяносто семь, я родился всего через три года после рождения Карла.
- А мне семьдесят три, - пожал плечами Конрад. - А моей жене, дочери Карла - тридцать.
- Магия преображения, - предположил Карл.
- Возможно, - согласился Игнатий.
- И ведь у вас должен быть еще истинный облик, - тихо сказал Конрад.
- Так говорят, - не стал спорить Игнатий. - Но что если мое желание - лишь вой ветра в кустах? Я третий в роду, кто не знает вкуса высокого неба.
- Вы не узнаете об этом, пока не попробуете, - Конрад достал кисет и стал снаряжать трубку. - Но если верить моему чутью, вы сможете.
- Однако из Семи Островов вам тогда придется уйти, - это была правда, которую охваченному сомнениями Игнатию нелишне было напомнить.
- Но вы же только что пригласили меня во Флору, не так ли?
- Во Флору или Гароссу, - кивнул, соглашаясь Карл. - Куда вам будет угодно.
- Как много времени вам понадобится, что бы…?
- Час, быть может, два, - пожал своими широкими плечами Конрад. - Но если у нас получится, то это будет означать, что вы должны будете покинуть Сдом не позднее, чем через десять дней. Желание сожжет вас, если вы не дадите ему воли.
- И у вас, я полагаю, есть эти два часа?
- Да, - кивнул Карл. - Мы можем оставаться в вашем замке до заката… Если это, конечно, возможно.
- Возможно, - старик допил вино одним глотком и неожиданно улыбнулся. - Спрашивайте, Карл, я весь к вашим услугам.
9
- У меня есть несколько вопросов, - Карл по примеру Конрада тоже раскурил трубку, но вино оставил не тронутым. - Вы знаете, кто такая Клавдия?
- Боюсь, что нет, - покачал головой Игнатий. - Я предполагал, что она не лишена Дара, но полагал, что сила ее незначительна и она просто талантливая авантюристка. Однако теперь… Я теряюсь в догадках, Карл. А вы? Вы знаете?
- Я знаю, - Карл, наконец, поднес к губам свой кубок. - Вино было превосходным, но пить он сейчас не хотел. - Скажите, Игнатий, как вы думаете, стал бы Даниил сотрудничать с Клавдией, если бы узнал, что ее настоящее имя Норна, и что она Лунная Дева народа ярхов?
- Вы уверены, Карл? - потрясение от услышанного было столь велико, что у Игнатия снова, во второй раз за время разговора, дрогнул голос. - Вы знаете это наверное?
- Да.
- Но Лунная Дева должна обладать огромным могуществом…
- Должна, - согласился Карл. - Но до времени не обладала. Вот вы ее Дара и не заметили. Возможно, это потому что она молода… Хотя я познакомился с ней еще восемьдесят лет назад. Но, может быть, владычица ярхов получает свое могущество не сразу?
- Не знаю, - покачал головою Игнатий. - Я плохо знаю этот предмет… Но думаю, знай Даниил с кем имеет дело, он все равно пошел бы на союз.
- Почему? - это и был, собственно, второй вопрос, на который Карл хотел получить теперь ответ.
- Виктория не рассказала вам о книге?
Как ни странно, Карл понял, какую книгу имеет в виду Великий Мастер.
- Она сказала только, что существует некая книга, составленная еще в те времена, когда не существовало шести семей, и когда князь Гавриил только начал собирать в свой город волшебников со всей Ойкумены.
- Значит, всю книгу она не прочла. Что ж, Карл, книга такая действительно существует, и, насколько я знаю, ее копии есть у каждой из шести семей. В сущности, это плод Соглашения… Первые маги в Семи Островах заключили соглашение, позволявшее им жить в мире друг с другом. Только случилось это не во времена Гавриила, а уже при его сыне, Иване. Иван Рудой собрал в Сдом колдунов и волшебниц со всей Ойкумены, пообещав им защиту и покровительство, - в голосе старика явственно ощущалась ирония, если не сарказм. - Времена были тяжелые, Карл, человеки набрали тогда такую силу, что теперь это даже трудно представить. И оборотни… Тогда оборотней было много больше, чем теперь, и ведь оборотни тоже не чужды магии, хотя их Дар иной и редко достигает силы истинных мастеров, но и того хватает… Маги пришли в город и заключили Соглашение. На самом деле, большинство его пунктов в силе и по сей день, но некоторые были вычеркнуты после создания Семей. Но до тех пор, пока не сформировались и укрепились кланы, Соглашение имело большую силу, и вот тогда и была написана "Книга Тайн".
- Книга тайн? - переспросил Карл, вспомнив рассказ Деборы. - Что-то наподобие трейской "Книги диковин"?
- Вот как! - Удивленно поднял брови Кузнец. - Ты знаешь о "Книге диковин". Ты читал ее? Ты читаешь по-трейски?
От удивления, вероятно, Игнатий снова, как когда-то давно, перешел на "ты".
- Я читаю по-трейски, - дипломатично ответил Карл, не желая посвящать Игнатия в чужие тайны, тем более, что это были тайны Деборы.
- Ну, да, - кивнул тогда Игнатий. - За образец они, очевидно, взяли именно "Книгу диковин". Но главное, тогда были записаны многие рассказы о чудесах Ойкумены, которые были известны разным волшебникам. Кости Судьбы, Кубок Удачи, Жеста… Много очень интересных и давным-давно забытых вещей. Там, к слову, есть и рассказ о зачарованном оружии, или, по-другому, оружии иных… Но вы спросили о другом. Вы ведь видели, Карл, фреску Василия Вастиона в приемной дворца?
- Да, - кивнул Карл, поражаясь тому, как переплетаются, порой, раз за разом одни и те же линии.
Василий Вастион и Последняя Битва.
- Вы имеете в виду Последнюю Битву? - спросил он Игнатия.
- Ее, - Игнатий уже успокоился или, во всяком случае, сумел взять себя в руки. - Об этом и рассказ. Собственно, известно об этом очень мало. Но еще в очень древние времена, кто-то из "видящих" сказал, что Последняя Битва - это не то сражение, которое уже произошло, а то, которому еще предстоит случиться в неуловимом для "прозревающего" будущем. Вот тогда и сойдутся рати людей и иных в своей последней битве, и исход ее будет зависеть от того, кто поведет рать людей, и кто будет стоять во главе иных.
- Постойте! - перебил Кузнеца Карл. - Но разве иные не исчезли, если, конечно, они и вовсе когда-нибудь существовали?
- А вот это и в самом деле величайшая тайна, - неожиданно вмешался в разговор Конрад. - Вы об этом никогда не слышали?
- Нет, - Карл был искренне удивлен. Как много, оказывается, тайн могут пройти мимо тебя не замеченными, даже если ты живешь так долго, и так долго идешь по дорогам Ойкумены.