– Мой мальчик был серьезно болен. – Мать второго Александра выглядела просто ужасно. Еще немного – и можно с трупом перепутать. Кириллу было очень ее жалко. Особенно в свете того, что он читал переписку ее сына в "аське". По крайней мере, на словах тот ее ни в грош не ставил. Для "родненького Сашеньки" женщина была лишь способом получения финансов. А в остальное время досадным препятствием. Кирилла это просто бесило. "Нужно подарить что-нибудь маме с первой же зарплаты. Обязательно. И я ее в кафе хотел сводить". Аванс парень почти не потратил, суеверно боясь это делать. – Мне психолог так и сказал. Я Сашеньку к разным водила. Но последний – самый толковый. Он мигом все понял. Сказал, что это зависимость. Очень распространенная в наше время. Сожгла бы все эти компьютеры! И мобильные телефоны заодно! Все зло от них! Вот и Сашенька мой потерялся где-то там. Психолог согласился проводить с ним сеансы. И сказал всякими делами нагружать, в институт пристроить, чтобы выбирался из дома, с людьми общался. Вообще он много говорил. Я все спрашивала, я ли это виновата в том, что Сашенька такой. – Женщина уже, похоже, забыла, что "полицейские" сидят рядом. – Может, это я его упустила где-то? Я же одна его воспитывала. Его отец ушел от нас, когда Сашеньке еще и года не было. Я очень много работала, лишь бы у моего мальчика все было. Но все было не всегда. Я так радовалась, когда смогла купить ему компьютер! Знала бы я тогда, – несчастная мать всхлипнула, – я бы лучше деньги в унитаз спустила! Сашенька всегда был такой тихий. Однажды в гостях у моего начальника увидел компьютер, какую-то из этих игрушек, где все стреляют, – и все. Так меня просил! Я долго копила. Сашенька так радовался, когда мне наконец удалось ему купить этот проклятый компьютер! И с тех пор он из него почти не вылезал!
Кириллу было тяжело все это слушать. Столь неприкрытое несчастье мучило и вызывало странное чувство вины. Вроде бы и не причастен к горю этой женщины, а все равно стыдно и больно.
– Я сначала радовалась, – продолжала мать убитого парня, – ведь мой мальчик наконец проявил к чему-то интерес. Он всегда был немного апатичный. А тут – глаза горят, сам сияет. И пропустила я это… как он попал в зависимость от этой дряни! Вот и поверишь в дьявола! Этот всегда найдет, как погубить! Но психолог сказал, что у Саши есть шансы на выздоровление. Как у кого-то поднялась рука убить моего мальчика? Кому он помешал? Уверена – это его друзья из компьютера. Кто-то из них, точно вам говорю! Настреляются в игрушках, а потом в жизни начинают палить! Сашенька же такой наивный. Как ему было разглядеть нехорошего человека? За что только поплатился мой мальчик?
Видя, что женщина вновь начинает плакать, Миражана подсунула ей распечатки фотороботов.
– Мне сосед говорил, что вот эта девка приходила к Сашеньке. – Госпожа Лорская тыкала прямо в глаза изображению. – Но я сама ее не видела. Ни разу. Но сразу видно, что стерва каких поискать. Вы только посмотрите в эти бесстыжие глаза! – Глаза старик-сосед не видел особо. Да и не смотрел на них. Так что вероятность того, что они именно такие, как на фотороботе, не составляла и двадцати процентов. – Соблазнила небось моего мальчика! Обманом втерлась в доверие, потом пробралась в квартиру и убила Сашеньку! Дрянь такая! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Наверное, ограбить его хотела! Да только нечего у нас тащить! Как только компьютер оставила?! Ну зачем, зачем было убивать его?! Я бы все что угодно отдала, лишь бы мой Сашенька был жив.
Юноше ужасно хотелось закрыть глаза. А еще лучше уйти наконец отсюда. Слишком больно. Правда, Кирилл краем глаза вдруг заметил, что Миражана под столом перебирает пальцами и даже слегка шевелит губами, будто беззвучно что-то говорит. Такое обычно за ней не водилось, и парень заинтересовался. То, что девушка колдует, юноша догадался почти сразу. Но чего она хочет добиться? Вариантов можно насчитать массу, но Кирилл подумал о том, что бы сделал сам. Ответ очевиден, и теперь казалось: женщина действительно успокаивается. Речь ее стала более плавной, исчезли истерические нотки, хоть и не полностью.
– Ума не приложу, зачем его убивать надо было? Кому он мешал? И как я теперь без него?
– Неужели больше родни никакой нет? – сочувственно спросила ведьма.
– Ну разве что племянник. Сестра говорила, что он, кажется, собирался у нас в городе поступать. Я вообще не хотела его пускать, а потом психолог сказал, что это может хорошо отразиться на Сашеньке. Общение все-таки. А теперь чего ему тут делать? Хотя… пусть живет. С Сашенькой, конечно, не сравнится, но мало ли что с ним там в общежитии может случиться. Не хочу, чтобы сестра так же мучилась. Да, пусть живет тут. Но компьютер я все равно выброшу!
"Это надо было раньше делать", – подумала Миражана, но вслух сказала:
– А где сейчас ваш племянник?
– Он сейчас с моей сестрой на море отдыхает. Я им уже позвонила. Они обещали приехать, но сейчас там с билетами сложно. Надеюсь, на похороны успеют.
"Нужно проверить, действительно ли сестра с племянником были на море. А то квартирный вопрос – это мотив", – отметила про себя ведьма.
– Куда же ваш племянник решил поступать?
– В консерваторию, представляете? – Женщина фыркнула. – Еще один безработный!
"Опаньки! А не наш ли это скрипач? – едва не подскочила Миражана. – Вот повезло бы!"
– А вот этих мужчин вы не знаете? – Девушка пододвинула к госпоже Лорской листы с фотороботами. – Подумайте, пожалуйста, может, видели случайно или кто-то к Саше приходил?
– Ой, да что вы, к Сашеньке никто не приходит. Он у меня очень замкнутый мальчик. – Тем не менее женщина внимательно изучила изображения. – Нет, не знаю, – с разочарованием протянула она. – А что, их видели где-то рядом?
– Жаль… – Миражана даже нахмурилась. – Нет, не совсем. А вы давно своего племянника видели?
"Может, она его просто не узнала?"
– На Новый год. А при чем тут он? – Женщина нахмурилась.
– Просто любопытство, – буркнула ведьма.
– А-а. – Та пожала плечами и, поднявшись, вытащила с полки фотоальбом. – На Новый год мы виделись.
С фотографии на них смотрел еще живой Сашенька и его блондин-брат. Миражана вгляделась в последнего, но сходства со скрипачом почти не было. Почти. Потом ведьма посмотрела на недавно погибшего. Как представительница своей профессии, Миражана могла с легкостью определить по фотографии, кто жив, кто мертв, и если мертв, то как давно. Но сейчас чутье сбоило: казалось, что этот парень с фотографии вообще не жил.
– А как звали психолога, к которому ходил Александр? – Кирилл молчал всю предыдущую беседу, но сейчас решил вмешаться, боясь, что Миражана забудет взять данные "мозговеда".
Ведьма как раз собиралась это сделать, поэтому улыбнулась: подопечный радовал ее все больше.
Госпожа Лорская долго искала необходимую информацию, а оба ее собеседника изнывали от нетерпения. Кирилл так вообще был уверен, что фамилия психолога будет Ларно. Более опытная Миражана просто надеялась на это.
– Голи, – произнесла госпожа Лорская, возвращаясь в комнату, – его фамилия – Голи. Имени не помню, к сожалению. Плохо их запоминаю. Но фамилия редкая, а работает он в Психолого-реабилитационном центре на проспекте Тридцать Первого Мая.
– Может быть, телефон? Как-то же Александр к нему записывался?
– Первый раз я его отвела, а потом доктор сам ему назначал. Можно ведь и на главный телефон Центра позвонить. Сашенька редко такие вещи записывал. Если нужно было куда-то позвонить, искал в компьютере общий телефон, а там уже просил позвать нужного человека или передать ему информацию. И вы не подумайте, Сашенька всегда ходил на эти занятия. У меня знакомая там работает. Она бы мне сказала, если бы сын не пришел. Я же знала, как это важно. А Сашенька, как любой больной человек, не понимал, что мы пытались ему помочь. Я уверена, если бы прошло еще немного времени…
Андрэ решил, что разговаривать со всеми родственниками последних жертв очень долго. С одной стороны, это необходимо сделать, но с другой, ситуацию нужно увидеть в целом, а значит, нужен тот, кто неплохо знал всю банду. Желательно не убитый горем и способный оценить погибших трезво. Мужчина решил начать с участкового. Ведь, скорее всего, эти ребята не раз попадали в поле его зрения.
Сделав пару звонков, Андрэ договорился о встрече.
Полицейский оказался среднего роста мужчиной лет сорока. Несмотря на отсутствие формы, не узнать в нем служителя закона было невозможно. Дело даже не во взгляде, вроде бы и не слишком внимательном, но явно все подмечающем, а в чем-то другом, или совокупности мелких, едва угадываемых признаков. Андрэ не сомневался, что мужчина его тоже оценил и сделал свои выводы. Даже за годы службы стрелок так и не приобрел тех черт, которые выдавали профессию стоящего напротив мужчины. Однако, даже подозревая, что лучник не относится к коллегам, полицейский ни за что не отказался бы от разговора с ним. Он слишком привык собирать информацию – любую.
– Валентин, – первым протянул руку участковый.
– Андрей, – в тон ему поздоровался мужчина.
– Очень приятно. Я так понял, вас интересует банда Дутого?
– Давай на "ты", хорошо? Так удобнее. – Полицейский кивнул. Андрэ продолжил: – Не знаю, как ее именовали, но туда входили… – Он перечислил имена всех погибших и единственного выжившего.
– Да, это они. Правда, что ли, порешил их кто-то?
– Правда, – согласился Андрэ. – Только как-то непонятно. Траванули или еще как-то. Выжил только Константин Белужный. Да и тот. – Мужчина покрутил пальцем у виска. – Будто паленой белой наглотался. В общем, эксперты там разбираются, а мне вот надо выяснить, кто им зла желал.
Валентин явно хотел расспросить коллегу подробнее, но решил сделать это попозже.
– Да проще перечислить тех, кто им его не желал! – излишне эмоционально высказался он. – Они тут всех достали. Сколько мы с ребятами их задерживали, не сосчитать! Даже сейчас по несколько дел на каждого из них открыто. Только не все доказать можно! Но, видать, есть Бог на свете.
– Что, так допекли?
– Не то слово. Начинали они, прессуя малолеток, и с мелкого воровства. Потом – грабежи, нападения, угоны машин, даже наркотиками приторговывали. И это только то, что первым в голову приходит. Но любимое их развлечение – это поймать кого-нибудь беззащитного в темном переулке и избить. Отморозки, понимаешь? На всю голову. В последнее время вообще с катушек слетели – ни дня, чтобы кого-нибудь еле живого в районе не находили. За месяц – одиннадцать групповых изнасилований, которые, скорее всего, на их счету. Это нормально?
– Что ж их не посадили-то? – удивился Андрэ.
– Да посадили бы рано или поздно. Но пока ничего не доказано. Район у нас вообще криминальный. Единственный полицейский участок и так зашивается. Тут еще недавно наркоторговцы оживились. Видел, как шоссе близко? Две маман повадились девок своих туда таскать. Недавно троих из них нашли с пулевыми в черепе. И все на наш район! Я же про банду Дутого еще с тех пор, когда они малолетками были, трублю, но кто бы услышал. Вот грех так говорить, но я рад, что их кто-то порешил. Как бы это ни сделали.
– Ну и дела у вас творятся, – покачал головой Андрэ. – Наворотили эти уроды немало, как я погляжу. Но не они одни. Однако начали именно с них. Кому-то, наверное, опасному дорогу перешли. А вот скажи мне, что их отличало от других отморозков?
Участковый как-то странно посмотрел на собеседника.
– Пожалуй, назову излишнюю жестокость. Она всегда в них была, но в последнее время просто из всех дыр стала переть. Раньше они хоть как-то сдерживались. А еще… туповаты они. Дутый еще как-то, а остальные совсем дебилы. Объясняешь им что-нибудь, а они выкатят на тебя свои зенки, взгляд тупой-тупой. Даже выкручиваться не пытаются или выгоды своей получить, денег там подзаработать, еще чего. Нет, только одно на уме – водку или пиво жрать и морды бить. Причем в самый кайф для них – именно так, группой и кого-то одного, поприличней. Будто им покоя не давало, что у кого-то ум и порядочность еще остались. Правда, сомневаюсь, что они про такие вещи вообще слышали. Отморозки. Просто отморозки.
– Понятно. Спасибо. – Андрэ задумался. – Мне сейчас все равно разговаривать с их окружением. К кому советуешь обратиться в первую очередь?
– Ну у троих родители совсем гиблые алкаши. Не уверен, что они всегда помнят о наличии у них детей. Если про Белужного, то тут можно к нашему мозгоправу в участок зайти. Вроде как он к ней шастал. Правда, вряд ли успешно. Он, пожалуй, единственный, кто от них отличался немного. Забавно, что он выжил. Но все равно, скажу я тебе, никакой голововед ему не поможет. Не сегодня завтра отправится в места не столь отдаленные. У Дутого отец сидит, а мать сейчас где-то батрачит, не в городе, это точно. Дутый одно время таскался к Людке из магазина, тут за углом. Но вроде уже с месяц не ходит к ней. Похоже, у них плохо все закончилось. Людка уже месяц в больничке. Переломов больше чем костей. Но показания против него не стала давать, хоть следаки чуть ли не умоляли это сделать. У Пашки по прозвищу Слон родители остались. Мать – учительница, кстати, но тут, как сапожник без сапог – других детей смогла воспитать, а своего нет. Сомневаюсь, что она много знает про сынка. Они все общались своей группой, а со стороны кого назвать даже и не знаю. Если только конкурентов поспрашивать. И знаешь, я, если бы это мое дело было, не особо напрягался. Кто бы их ни порешил, не зря жизнь прожил. Жизнь, конечно, бесценна, но некоторых тварей, я считаю, нужно отстреливать, как бешеных собак. От таких природа должна избавляться, закон жизни или, скорее, выживания.
– Согласен, – серьезно кивнул Андрэ. В его мире с этим было куда проще. И, как он считал, общество от этого только выигрывало. По крайней мере, подонков можно было прищучить. Он и сам не святой, но до описанного никогда и не подумал бы опуститься. – Но работа есть работа.
– Это точно. Я тебе не завидую с этим делом.
– Я сам себе не завидую, – невесело усмехнулся Андрэ. – Как говоришь, вашего психолога зовут?
– Ольга Доль. В участке ее найдешь. Кабинет четырнадцать.
– Спасибо, – Андрэ протянул руку полицейскому. – Ты мне очень помог.
– Удачи, – кивнул тот.
Глава 17
Погода наконец-то смилостивилась и немного утихомирила жару. Несмотря на приближающийся полдень, в парке около пруда хотелось нежиться на солнышке, а не рыскать в поисках тени. Андрэ довольно щурил глаза, подставляя лицо лучам светила и осторожному, словно новичок, ветру. Миражана кормила голубей, что с ней случалось только в особо благодушные периоды. Сейчас настроение ее не особо отличалось радостностью, но после бессонной ночи и не такое случается. Кирилл же просто смотрел на воду, вспоминая, что раньше тут жили лебеди. Теперь их сменили утки, но кормить их ребятня любила все так же. Потом мысли загадочным образом перескочили с уток на Чижика, и парень принялся мучиться вопросом, можно уже ей звонить или пока рано. Сам он мог проспать до двух дня, если пива накануне оказалось достаточно. Но как обстоит дело со сном после работы группы ликвидации?
– Памятник поставить тому, кто придумал кофе на вынос, – разорвала умиротворенную тишину Миражана.
– Ты – кофеманка, – усмехнулся Андрэ.
– Кофе – это жизнь, – патетично заявила ведьма. – Ты разве не им спасаешься после бессонной ночи?
– Почему бессонной? – удивился мужчина. – Я нормально выспался. Не знаю, сколько часов ушло на сон, потому что засыпала Шарлотта, но со мной все в порядке. Так что кофе – это, скорее, удовольствие, чем необходимость.
– Вот! Удовольствие и есть! Жизнь – это тоже удовольствие. Так что все правильно. Кирилл, а у тебя кофе – это что?
Парень с трудом оторвался от своих мыслей.
– Э-э… – "Надо придумать что-то умное", – мелькнула отчаянная мысль, но оформиться во "что-то умное" не успела, потому что парень уже ответил: – Кофе – это взрослость.
На него удивленно посмотрели оба собеседника и пара голубей.
– Ну понимаете, – попытался он исправить ситуацию, – пока ты ребенок, тебе кофе не дают. Типа вредно. А сами пьют. И кажется, что, как только ты получишь кофе, к тебе станут относиться как к взрослому. Потом ты вырастешь, и тебе наливают твою первую чашку. Но ничего не меняется. Ты как был для мамы ребенком, так и остался.
– Я думала такое про алкоголь, – прокомментировала Миражана.
– Алкоголь – это более глобально, – отмахнулся Кирилл. – К тому же алкоголь в нормальных семьях пьют не часто, чего не скажешь про кофе. Но я не закончил. Так вот, оказывается, что первая чашка кофе ничего не меняет. Но… потом ты понимаешь, что тебя все же приняли в этот клуб.
– Какой клуб? – Девушка не любила драматических пауз. Если не делала их сама.
– Клуб сидящих за утренним кофе, – улыбнулся Кирилл. – Мама всегда его делает утром. И обязательно садится за стол, а не пьет на ходу. Несколько коротких минут, но мы вместе и полностью согласны друг с другом.
– Маленький ритуал, – кивнула Миражана, показывая, что принимает объяснение.
– А теперь ты можешь, – подмигнул Кириллу Андрэ, – как-нибудь проходя мимо кафе, сказать маме: "А не выпить ли нам с тобой по чашечке кофе?"
– Да я сам думал об этом… – признался парень. – Но вот сейчас мне кажется… как-то это… глупо. Зачем это вообще? Лучше я что-нибудь подарю, наверное.
– Зачем-зачем… Ты сделай и увидишь, – буркнул мужчина. – Не пожалеешь.
– Ну ладно, – протянул Кирилл, наморщив лоб.
– Давайте завязывать с болтовней! – Фраза далась Миражане нелегко. – Лучше обсудим, что мы узнали.
Андрэ коротко пересказал свой разговор с участковым и выслушал сведения, добытые соратниками.
– Слушайте, а ведь у нас получается три психолога – двое мужчины и одна женщина. Подходит под компанию наших убийц! – Ведьма засветилась от восторга. – Интересно, в Сети есть информация по ним? С фотографиями!
– Банда психологов-убийц. – Кирилл зловеще скрючил пальцы и потянул их к Миражане. – Они забираются в мозги своим клиентам, а потом расстреливают их из дробовиков!
– Дробовиком убили только одного из них, – возразила девушка, пытаясь отодвинуть руки вошедшего во вкус подопечного.
– Вообще-то психологи должны лечить людей, а не убивать, – заметил Андрэ.
– Ну-у, ты попробуй день за днем слушать людские жалобы и видеть человеческую подлость… – Миражана не особо верила в эту версию, но порассуждать на такие темы ей нравилось. – Тут любой рехнется. Всегда сочувствовала докторам. Благородная профессия, но энергетически просто самоубийственная.
– Согласен, – кивнул мужчина. – И вообще, это может быть просто совпадением. Психологов в этом городе тьма.
– Не такая уж и тьма. Город хоть и большой, но когда работаешь в определенной области достаточно долго, то рано или поздно узнаешь всех более-менее серьезных коллег.
– Психолог – это просто профессия, – серьезно произнес Кирилл. – Сейчас это не редкость, а иногда даже модно и типа современно. Они все точно так же ходили к врачам, общались с продавцами или водителями автобусов. Ну в общем, вы поняли. Психологи – разные? Разные. Так о чем разговор? Не верить же и в самом деле в банду психологов-убийц!