Тишина внезапно заполнила палатку. Рассказы о неправильной пунктуации и беспорядочной географии раздавались снаружи, в то время как Тиффани и мисс.
Тик смотрели друг другу в глаза.
- Нет, - солгала Тиффани.
- Ты абсолютно уверена? - спросила мисс Тик.
- Да.
Они продолжали игру в гляделки. Но Тиффани могла переглядеть и кошку.
- Я вижу, - сказала мисс Тик, отводя глаза. - Очень хорошо. В таком случае, скажи мне пожалуйста… Когда ты сейчас остановилась у моей палатки, ты сказала "Ага", как мне показалось, очень самодовольным голосом. Ты думала: вот странная маленькая черная палатка с таинственной вывеской у входа, значит внутри можно рассчитывать на приключение, или ты думала, что это может быть палаткой злой ведьмы такой, какой говорят, была госпожа Снаппрели, и с тобой случится что-то ужасное, как только ты войдешь? Все в порядке, можешь отвести глаза. Они у тебя уже слезятся.
- Я думала и так, и так, - ответила Тиффани, моргая.
- Но, так или иначе, ты вошла. Почему?
- Чтобы узнать.
- Хороший ответ. Ведьмам свойственно любопытство, - сказала мисс Тик, вставая. - Ладно, мне надо идти. Надеюсь, что мы встретимся снова. Все же я дам тебе несколько бесплатных советов.
- Это будет мне чего-нибудь стоить?
- Что? Я только что сказала, что это бесплатно! - сказала мисс Тик.
- Да, но мой отец говорит, что бесплатный совет часто оказывается дороже, - парировала Тиффани.
Мисс Тик фыркнула.
- Можно сказать, что этот совет бесценный, - сказала она. - Ты слушаешь?
- Да, - сказала Тиффани.
- Хорошо. Теперь… если ты мне доверяешь…
- Да?
- И веришь своим мечтам…
- Да?
- … и следуешь за своей звездой, - продолжала мисс Тик.
- Да?
- …присматривайся к людям, которые проводят время в упорном труде, познавая новые вещи и не ленясь. До свидания.
Казалось, что в палатке стало еще темнее. Надо было уходить. Тиффани опять оказалась на площади, где другие учителя разбили свои шатры.
Она не оглядывалась. Она узнала достаточно, чтобы не оглядываться. Если палатка все еще там, это будет разочарованием, а если она таинственным образом исчезла - слишком волнительно.
Тиффани направлялась домой, задаваясь вопросом, должна ли она была рассказать о маленьких рыжих человечках. Она не находила особых причин.
Теперь она не была уверена, что на самом деле их видела. У нее было предчувствие, что они еще встретятся, и хорошо было бы иметь что-то, о чем мисс Тик не знала. Да. Это было главное. Мисс Тик была чересчур умна, по мнению Тиффани.
По пути домой она поднялась на вершину холма Болитов, который находился несколько в стороне от деревни. Он не был слишком большим - побольше, чем холмы рядом с фермой, но не сравнимый по высоте с горами.
Холм был очень… домашний. Наверху было плоское место, на котором ничего не росло, и Тиффани знала историю, где говорилось, что когда-то здесь герой сражался с драконом и его кровь сожгла все до основания там, где пролилась. Была другая история, которая гласила, что под горой зарыт клад, защищаемый драконом, и еще одна сказка, в которой говорилось, что там похоронен король в доспехах из чистого золота. Было много историй о холме…
Удивительно, что он не стал ниже от их веса.
Тиффани стояла на голой вершине и смотрела вдаль.
Она видела деревню и свой дом, и замок барона. А дальше этих знакомых мест тянулись серые леса и холмистые равнины.
Девочка закрыла свои глаза и открыла их снова. Потом мигнула и открыла их еще раз.
Не было никакой волшебной двери, никакого невидимого здания не показалось, никаких таинственных указателей.
И все же, на мгновение воздух задрожал, и запахло снегом.
Когда Тиффани вернулась, она нашла "вторжение" в словаре. Это означало "вторжение".
Вторжение главных частей, по словам мисс Тик.
…Маленькие невидимые глаза наблюдали за Тиффани с верхней полки.
Глава 3. Охота на ведьму
Мисс Тик сняла шляпу, заглянула внутрь и потянула за веревочку. С небольшими щелчками и дрожью шляпа приняла форму добропорядочной поношенной соломенной шляпы. Мисс Тик подняла с пола бумажные цветы и тщательно приделала их назад.
Потом она выдохнула:
- Уф!
- Ты не можешь позволить уйти такому ребенку, как этот, - заявил жаб, сидящий на столе.
- Какому такому?
- У нее явно есть Точновидение и Ясномыслие. Это сильная комбинация.
- Она маленькая всезнайка, - констатировала мисс Tик.
- Ну да. Такая же, как ты. Она произвела на тебя сильное впечатление, не так ли? Я знаю, что произвела, потому что ты вела себя с ней гадко, а ты всегда так поступаешь с людьми, которые производят на тебя впечатление.
- Хочешь превратиться в лягушку?
- Хоть сейчас, с удовольствием… - жаб саркастически ухмыльнулся. - Кожа получше, ноги подлиннее, вероятность того, что поцелует принцесса, на сто процентов лучше. Как только пожелаешь, госпожа.
- Есть худшие вещи, чем быть жабой, - мрачно заметила мисс Тик.
- Попробуй как-нибудь, - посоветовал жаб. - Как хочешь, но она мне понравилась.
- Мне тоже, - сказала мисс Тик оживленно. - Она знает о старухе, умершей, потому что эти идиоты считали ее ведьмой, и она решает стать ведьмой для того, чтобы они не попробовали сделать это снова. Чудовище выпрыгивает на нее из реки, а она колотит его сковородой! Ты когда-нибудь слышал поговорку "земля находит свою ведьму"? Здесь именно это. Держу пари. Но ведьма мела? Ведьмы как гранит и базальт - снизу должно быть твердо! Ты знаешь, что такое мел?
- Ты собиралась рассказать, - ответил жаб.
- Это раковины миллиардов и миллиардов крошечных, беспомощных маленьких морских существ, которые умерли миллионы лет назад, - объяснила мисс Тик. - Это… крошечные, крошечные кости. Мягкие. Сырые. Влажные. Даже известняк лучше, чем это. Но… она выросла на мелу, и она тверда и остра, несмотря ни на что. Она прирожденная ведьма. На мелу! Это невозможно!
- Она победила Дженни, - напомнил жаб. - У девчонки есть талант!
- Возможно, но ей нужно нечто большее. Дженни тупая, - сказала мисс Тик. - Она только монстр первого уровня. И, наверное, обалдела, оказавшись в реке, тогда как ее среда обитания - болото. Будут намного, намного хуже.
- Что ты подразумеваешь под "монстр первого уровня"? - спросил жаб.
- Я такого наименования никогда не слышал.
- Я не только ведьма, я еще и учитель, - важно сказала мисс Тик, тщательно приводя в порядок свою шляпу. - Поэтому я делаю записи, ставлю оценки, записываю наблюдения аккуратным почерком ручками двух цветов. Дженни - одно из многих существ, изобретенных взрослыми, чтобы отпугнуть детей от опасных мест, - она вздохнула. - Если бы люди думали прежде, чем создавать монстров.
- Ты должна остаться и помочь ей, - сказал жаб.
- У меня здесь нет никакой силы, - ответила мисс Тик. - Я же говорила тебе. Это мел. И вспомни рыжеволосых человечков. Нак Мак Фигл говорил с ней! Предупреждал ее! Я ни разу в жизни ни одного не видела! Если они за нее, кто знает, на что она способна?
Она подобрала жаба.
- Знаешь, почему они появляются? - продолжила она. - Все эти вещи были заперты в старых сказках. Все те причины, по которым ты не должен сходить с дороги или открывать потайную дверь, или говорить неправильные слова, или рассыпать соль. Все сказки, которые породили детские кошмары. Все монстры из-под самой большой кровати в мире. Где-нибудь все сказки реальны и все мечты сбываются. И они сбудутся здесь, если их никто не остановит. Если бы не было Нак Мак Фиглов, я действительно побеспокоилась бы. Но в данной ситуации, я собираюсь получить небольшую поддержку. Это займет у меня, по крайней мере, два дня без метлы.
- Это несправедливо - оставлять ее с ними одну, - сказал жаб.
- Она не будет одинока, - возразила мисс Тик. - У нее будешь ты.
- О, - выдохнул жаб.
Тиффани делила спальну с Фастидой и Ханой. Она проснулась, когда услышала, что те улеглись, и лежала в темноте, пока не услышала, что их дыхание успокоилось, и они начали смотреть сны о молодых стригалях без рубашек.
Снаружи летняя молния сверкала над холмами, и грохотал гром…
Гром и Молния. Она знала их как собак прежде, чем она знала их как звук и свет грозы. Овчарки всегда были с Бабулей дома и на улице. Иногда они неслись черно-рыжими всполохами в отдалении и тут же внезапно оказывались рядом, тяжело дыша, никогда не оставляя Бабулю в одиночестве… Половина собак на холмах была щенками Молнии, обученными Бабулей Болит.
Тиффани ходила со всей семьей на Большие собачьи состязания. Каждый пастух на Мелу бывал на них, и лучшие из них выходили на арену, чтобы показать, как хорошо работают их собаки. Собаки окружали овец, отделяли своих и гнали в загон. А бывало, убегали или огрызались друг на друга, потому что даже у хорошей собаки может быть плохой день. Но Бабуля никогда не выступала с Громом и Молнией. Она прислонялась к забору (собаки лежали рядом) и пристально смотрела представление, попыхивая своей закопченной трубкой. И отец Тиффани говорил, что после каждого выступления судьи нервно оглядывались на Бабулю через плечо, ожидая увидеть ее реакцию. Практически все пастухи наблюдали за ней. Бабуля никогда не выходил на арену, потому что она и была Испытаниями. Если Бабуля думала, что ты хороший пастух, если она кивала тебе, когда ты уходил с арены, если она пыхтела своей трубкой и говорила "справился", ты становился героем дня, тебе принадлежал Мел…
Когда Тиффани была маленькой и бывала у Бабули на пустоши, Гром и Молния нянчили ее, внимательно наблюдая, как она играет. И она так гордилась, когда Бабуля разрешала скомандовать собакам привести отару. Она бежала и взволнованно вскрикивала: "Ко мне!", "Туда!", "Пошел!", и, к ее счастью, собаки справлялись отлично.
Теперь Тиффани знала, что они отлично справились бы независимо от того, что она кричала. Бабуля сидела рядом, покуривая трубку, - к тому времени собаки уже могли читать ее мысли. Они всегда слушались только Бабулю Болит…
Через некоторое время гроза стихла, и остался только тихий шум дождя.
В какой-то момент Крысошлеп просочился в открытую дверь и запрыгнул на кровать. Он был большим и жирным, но невероятно гибким и пластичным.
Казалось, что он не шел, а тек. На любой достаточно плоской поверхности он постепенно расползался в большую лужу меха. Кот ненавидел Тиффани, но никогда не позволял личным пристрастиям помешать занять тепленькое местечко.
Она, должно быть, заснула, потому что проснулась, когда услышала голоса.
Они казались совсем близкими, но какими-то очень слабыми.
- Кривенс! Легко сказашь, "найди каргу", но как мы ее найдешь, мошь сказать? Все эти большухи одинаковые!
- Не-То-Чтоб-Мелкий Джорди, что рыбачил, сказашь, что то была большая, ну очень большая девчонка.
- Большая помощь, надо думашь! Они все тут большие, ну очень большие девки!
- Ты глядиш на нью-анссы! Все знашь, что карги носят острые шляпы!
- И как ты узнашь, кто из них карга, если они все спят, ну?
- Привет, - прошептала Тиффани.
Наступило молчание, прерываемое только дыханием ее сестер. Но Тиффани готова была поклясться, что это молчание людей, изо всех сил старающихся не шуметь.
Она наклонилась и посмотрела под кровать. Там ничего не было кроме ночного горшка.
Маленький человек в реке говорил точно так же, как эти.
Она откинулась назад в лунном свете, вслушиваясь до тех пор, пока уши не заболели.
Тогда она задумалась, на что же будет похожа школа для ведьм, и почему она ее еще не видела.
Она знала каждый дюйм земли в радиусе двух миль вокруг. Река ей нравилась больше всего, с ее заболоченными берегами, где полосатый остролист вспыхивал над водорослями и берегами, где гнездились зимородки.
Приблизительно в миле вверх по реке было гнездовье цапель, и ей нравилось подкрадываться к птицам, когда они прилетали сюда ловить рыбу в тростниках, потому что нет ничего более забавного, чем цапля, пытающаяся второпях взлететь.
Она медленно дрейфовала в сторону сна, думая о земле вокруг фермы.
Тиффани знала здесь все. Не было никаких секретных мест, о которых ей было бы неизвестно.
Но, может, были волшебные двери. Она бы сделала такие, если бы у нее была волшебная школа. Должны быть секретные проходы куда угодно, даже за сотни миль отсюда. Надо просто смотреть на секретную скалу, скажем, в лунном свете, - и появится волшебная дверь.
Но школа, ах, школа. Были бы уроки полетов на метле, и отличная остроконечная шляпа, и волшебные пиры, и много новых друзей.
- Ну что, дите спит?
- Айе, слышу, не шевелится.
Тиффани открыла глаза в темноте. У голосов под кроватью было небольшое эхо. Благодаря ночному горшку слышно было четко и ясно.
- Ладно, тогда лазишь из-под горшка.
Голоса удалялись через комнату. Уши Тиффани пытались повернуться, чтобы последовать за ними.
- Эй, глядишь, здесь этта - домовина! Со стулами и всяким прочим!
Они нашли кукольный домик, догадалась Тиффани.
Домик был довольно большой, сделанный мистером Блоком, плотником с фермы, когда самая старшая сестра Тиффани, у которой сейчас уже было двое своих малышей, была маленькой девочкой. Игрушка была не самым хрупким из творений. Мистер Блок не занимался тонкой работой. Но за прошедшие годы девочки украсили домик лоскутками и кое-какой грубой мебелью.
Судя по звукам, хозяева голосов думали, что это дворец.
- Эй, эй, эй, мы попаш прям в бледуар. Тут лежанка. Гляшь, подушки!
- Придержишь язык, мы ж не хотим, чтоб они проснулись!
- Кривенс! Да я тих, как мелкий лось! Ааргх! Здесь латники!
- Что значишь латники?
- Там в комнате Красные Рубахи!
Они нашли игрушечных солдатиков, подумала Тиффани, пытаясь не дышать громко.
Честно говоря, солдатикам было не место в кукольном домике, но Вентворт еще недостаточно подрос для них и, по привычке, невольно вспоминая детство, Тиффани устраивала чаепития для своих "кукол". Ну, хорошо, для того, что считалось куклами. Игрушки в доме должны были быть прочными, чтобы выжить без потерь и пройти через поколения, и далеко не всем это удавалось. В последний раз, когда Тиффани попыталась устроить вечеринку, гостями были тряпичная кукла без головы, два деревянных солдатика и три четверти плюшевого мишки.
Из домика донеслись глухие стуки и удары.
- А на-ка получи! Эй, приятель, твоя мамаша шьет? Тебя будет шить!
Ааргх! Твердый, зараза, как деревяшка!
- Кривенс! Здесь вааще трупак без главы.
- А что ты хошь - вон медведь. Чуют мои пятки, надо смывашься!
Тиффани казалось, что, хотя владельцы этих трех голосов и боролись с вещами, которые не могли сопротивляться, включая игрушечного мишку с одной ногой, борьба все еще не завершилась.
- Я его досташь! Я его досташь! Досташь! Геть тя в дышло!
- Кто-то цапнушь меня в ногу! Кто-то цапнушь меня в ногу!
- Давай сюда! Ах, редиска! Два глаза - роскошь!
Тиффани почувствовала, что Крысошлеп пошевелился. Он мог быть толстым и ленивым, но мог и превратиться в молнию, когда прыгал на маленьких существ.
Девочка не могла позволить коту напасть на невидимых гостей… независимо от того, как плохо бы они не выражались.
Она громко кашлянула.
- Чо? - сказал голос из кукольного домика. - Разбудишь. Ах, ты, гетьски!
Снова повисло молчание, и Тиффани решила через некоторое время, что это было молчание людей, ставших невероятно тихими. Крысошлеп улегся спать дальше, иногда подергиваясь, потому что он продолжал кого-то потрошить в своих смачных кошачьих снах.
Тиффани подождала некоторое время, а затем встала с кровати и прокралась к двери, избегая двух скрипучих половиц. В темноте она сошла вниз, нашла в лунном свете стул, взяла книгу "Волшебных преданий" с полки Бабули, затем отперла замок на задней двери и вышла в теплую ночь середины лета.
Вокруг стоял густой туман, но на небе было видно несколько звезд и сияла горбатая луна. Тиффани знала, что она горбатая, потому что прочитала в Ещегоднике, что "горб" - это то, на что похожа луна, чуть более полная, чем наполовину. Таким образом, она считала обязательным для себя обратить на это внимание окружающих. Например, она могла сказать: "Ах, я смотрю, луна очень горбатая сегодня…".
Возможно, это говорило о Тиффани больше, чем она хотела бы.
Напротив поднимающейся луны черной стеной стояли холмы, закрывая половину неба. Мгновение она искала свет фонаря Бабули Болит…
Бабуля никогда не теряла ягнят. Одним из первых воспоминаний Тиффани была проведенная однажды ее матерью ночь у замерзшего окна морозной ночью в начале весны, с миллионом сияющих звезд, вспыхивающих на вершинах гор и одной желтой звездой из созвездия Бабули Болит, выписывающей зигзаги в ночи.
Бабуля не легла бы спать, пока не нашла ягненка, какая бы не стояла погода…
Было только одно место, где кто-нибудь из большой семьи мог уединиться, и это была уборная. Она была трехместная, и это было место, куда шли, если хотели на некоторое время побыть в одиночестве. Там была свеча, и прошлогодний Ещегодник, висящий на веревке. Издатели знали своих читателей и печатали Ещегодник на мягкой тонкой бумаге.
Тиффани зажгла свечу, устроилась поудобнее и открыла книгу "Волшебных преданий". Луна горбатилась на нее через отверстие в форме полумесяца, прорезанное в двери.
На самом деле эта книга ей никогда не нравилась. Казалось, что та пытается навязать ей, как поступать и что думать. Не сходи с дороги, не открывай потайную дверь, но ненавидь злую ведьму, потому что она злая. О, еще учтите, размер обуви - хороший способ выбрать жену.
Многие сказки, по ее мнению, были очень подозрительны. Была одна, которая закончилась тем, что двое детей засунули старую ведьму в ее же собственную печь. Тиффани беспокоило это после всех неприятностей, случившихся с госпожой Снапперли. Она была уверена, что такие сказки заставляли людей думать определенным образом. Она прочла это однажды и задумалась. Позвольте? Ни у кого нет духовки достаточно большой, чтобы засунуть целого человека, и что заставило детей думать, что они могут отломить по кусочку от пряничного домика? И почему один мальчик, настолько глупый, что не знает о том, что корова стоит намного больше, чем пять бобов, имеет право убить великана и украсть все его золото? Не говоря уже об экологическом вандализме? И некая девочка, которая не видит разницы между своей бабушкой и волком, - наверное, тупая, как пробка, или происходит из чрезвычайно уродливой семьи. Сказки не были похожи на правду. Но госпожа Снапперли умерла из-за сказок.
Тиффани листала страницу за страницей, ища подходящие картинки.
Несмотря на то, что рассказы ее злили, картинки, ах, картинки были самыми красивыми вещами, которые она когда-либо выдела.
Она перевернула страницу и нашла то, что искала.