Во второй половине дня общий сбор объявил мастер фехтования, а потом и конюх. Вечером, добравшись до постели, Илья подумал, что возможность завтра поваляться весь день кверху брюхом - не такая уж печальная перспектива. Он был уверен - в этой мысли он не одинок. И даже закралось смутное сомнение - не это ли было конечной целью учителей? Но идея показалась несостоятельной. В конце концов, зачем идти на такие ухищрения, если можно просто запретить?
Он решил пропустить утренние занятия по фехтованию - ни сил, ни охоты у него не было. Юноша с облегчением проспал и потом долго валялся в постели с книгой.
За завтраком к его столу подошел Санджиф.
- Доброе утро. Как насчет прогулки? - он повел взглядом по всем, кто сидел за столом, так что в невежливости никто б не заподозрил его. Но обращался он именно к Илье, это тоже было понятно.
- Прогулки?
- На виверне. Ты помнишь?
- Конечно. Сегодня?
- Сейчас. Восход заканчивается, самое время. Аддиг любит именно это время.
- Иду. Сейчас, доем, - он торопливо затолкал в рот остатки мяса.
- А ты, Сергей, что решил?
Последний поджал губы с суровым видом. Укоренившаяся неприязнь к знатному однокласснику и желание посмотреть вблизи на настоящую ездовую виверну вступили в единоборство. Любопытство победило с чистым счетом.
- Я, пожалуй, посмотрю на виверну из близи, но летать… На чужом звере… Нет, это не по мне…
- А можно я?! - вскинулся Федор. Глаза у него горели от восторга.
Санджиф мягко улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Трое чужих для Аддиг - это многовато. В следующий раз.
- Ладно, - в голосе, конечно, было разочарование, но и понимание - не всякий станет показывать любимого питомца человеку, с которым едва знаком. - Нет проблем.
Как оказалось, при школе, чуть в стороне, имелась круглая мощная башня, где и обитали чудесные звери учеников и преподавателей - виверны, единороги, агиски, грифон, ногг, принадлежащий госпоже Оринет - гигантская птица с иссиня-черным оперением, мощным серебряным клювом и ярко-желтыми глазами. Здесь же, в затопленных водой подземельях жили три гидры, на которых можно было путешествовать по морю.
Поднимаясь по лестнице, Илья с любопытством заглядывал в открытые двери - в башне работало сразу несколько человек, сейчас они ходили туда-сюда - чистили помещения, меняли подстилки, разносили корма. Поэтому двери были распахнуты, ширмы и экраны сдвинуты, и посетители могли издали полюбоваться и роскошным единорогом, принадлежащим директрисе, и Всеславовым агиски - мощным гигантским конем в полтора раза крупнее жеребца донской породы, черногривым, нервно раздувающим ноздри и бьющим копытом.
- Интересно, все-таки, почему нас так упорно сегодня не пускают с город, - пробормотал Сергей, внимательно поглядывая по сторонам и, любуясь скакунами и крылатыми существами, должно быть, снова подумал о поездке, которой их лишили.
- А все просто, - отозвался их одноклассник-аргет. - Сегодня - День императора. Повсюду повышенные меры безопасности, поэтому и учеников никуда не выпускают. Это ж случайность, что сезонная ярмарка выпала именно на День императора.
- Ой, - озадачился Серега. - Я и забыл… Блин! Могли бы перенести ярмарку!
- Ее всегда проводят в день осеннего равноденствия, это ж традиция. Еще более древняя, чем традиция празднования Дня императора.
- Ты-то откуда знаешь про празднования и повышенные меры безопасности?!
- Отец сказал… Вот сюда.
Виверна Санджифа вместе с другими вивернами жила на самом верхнем этаже башни. Она оказалась сравнительно небольшой, метров десять-двенадцать в длину, и выглядела очень покладистой. Работник - молодой парень с пышной русой шевелюрой и оттопыренными ушами, которых даже волосы не скрывали, наливал ей воду в поилку, Аддиг косилась недоверчиво. К хозяину она потянулась с восторгом, подставила голову, зажмурилась от удовольствия.
Юный аргет и сам был рад видеть свою любимицу, оглаживал ее, чесал у глаз, там, где чешуя была такой мелкой, что смахивала на обычную кожу, проводил ладонью по шее. Работник, сообразив, что здесь обойдутся и без него, отправился обихаживать других виверн. Санджиф сам прошелся по телу Аддиг скребком от головы до хвоста, потер в складках мягкой влажной тряпкой, и только после этого допустил к ней Илью и нервничающего Сергея. А сам пошел за седлом.
Не так-то просто было заставить себя подойти к драконоподобному существу, и заставить себя друзья-аурисы смогли только потому, что, нежась под руками хозяина, виверна выглядела очень довольной и добродушной. На миг взгляд вернувшегося в денник Санджифа стал холодным и властным, и Аддиг, даже если собиралась возмутиться, не стала противиться ласкам посторонних, и посматривала на них вполне миролюбиво.
- Отец подарил мне ее на десятилетие, - рассказывал молодой человек, присматривая за крылатым питомцем. - Сперва я ее выводил, потом растил… Отец обещал на совершеннолетие дракона, но я так привык к Аддиг, что, в общем-то, и не тороплю события. Она меня вполне устраивает.
Сын лорда аккуратно затянул ремни на брюхе виверны, после чего потер пальцем край луки, и одноместное седло внезапно раздвинулось и превратилось в двухместное.
- Куда предпочитаешь сесть - спереди или сзади? - осведомился он, перебирая поводья.
- Да лучше сзади. Спереди я буду тебе мешать.
Илья осторожно взобрался на спину дракона-недоростка, надежно утвердил ноги на выступах, заменяющих стремена, крепко вцепился в луку. Санджиф вел себя куда непринужденнее, он какое-то время стоял на стремени, уперев колено в седло, потом как бы неохотно уселся и, нагнувшись вперед, потрепал Аддиг по холке.
Откуда-то справа и снизу донеслись вдруг изумленные, встревоженные голоса, и одновременно послышался слабый звук, напоминающий сильно приглушенный расстоянием треск фейерверков. Сергей огляделся, потом кинулся к окну башни, выглянул наружу. На него недоверчиво поглядывали другие виверны, все-таки слишком занятые едой, чтоб позариться на неосторожного ученика.
- Что там? - окликнул его друг.
- А вот сейчас и посмотрим, - вместо Сергея отозвался сын лорда и слегка тряхнул поводьями.
Виверна приподнялась на лапах и легко, словно скользя по льду, заспешила к арке и каменному помосту за нею, с которого, должно быть, и взлетали крылатые обитатели башни. Выбравшись наружу, легко развернула перепончатые крылья и рванулась в небо, будто с вышки ныряла в бассейн. У Ильи на миг помутилось перед глазами, он до боли в кончиках пальцев вцепился в жесткую, обтянутую кожей луку. А когда снова смог нормально видеть, они уже летели, и небо разворачивалось по обе стороны от них - ласковая сияющая бездна.
Аддиг плыла по воздуху так же непринужденно, как ее хозяин чувствовал себя в седле. Движения крыльев, конечно, передавались телу, но дрожь его была столь незначительна, что вполне гасилась седлом, и юношу почти не трясло. Существовала другая проблема - он чувствовал себя, будто на вершине неустойчивого столба, ощущение пустоты под ногами, голубоватой в утренней дымке, ошеломляло. В следующий момент виверна легла на крыло, и простой поворот показался Илье крутым виражом. Ужас перехватил горло, пальцы окаменели на луке, заболели запястья, он мог смотреть только в спину Санджифа и сам не замечал, как стискивает зубами губу.
Потом, осознав, что не падает, осторожно отлепил взгляд от швов на камзоле одноклассника, огляделся. За считанные мгновения Аддиг набрала изрядную высоту, школа и побережье лежали внизу, их можно было обвести одним-единственным взглядом, буквально за мгновение. Он разглядел девятиэтажный корпус и общежитие, башню и бассейн, похожий сверху на перевернутую ракушку, деревья парка и горы на левую руку. Смотреть вниз было страшно до головокружения и так же увлекательно. Пустота и ветер обнимали его со всех сторон, спина виверны и седло казались наваждением, призраком твердой земли - ему чудилось, будто он парит совершенно свободно.
- Смотри, - чуть обернувшись, сказал ему Санджиф.
Небо над городом полыхало пламенем. Сперва показалось, будто это зарево, и Уинхалл охватил титанический пожар, подпирающий стратосферу. Потом сообразил - к настоящему пожару это не имеет отношения. Огонь парил над крышами, дрожал и перебирал языками ветер, дыма он не порождал, зато щедро рассыпал искры всех мыслимых и немыслимых оттенков, и выглядело это столь потрясающе, что ни передать видимое словами, ни даже просто оторвать глаза от величественного, ошеломляющего, заполонившего полнеба зрелища не было сил.
Виверна заложила крутой вираж, и в лицо юноши ударил ветер, потому что впередисидящий приятель отклонился влево, натягивая один из поводьев. Потом непринужденно приподнялся в стременах, широко раскинул руки, и Аддиг начала набирать высоту, хищно вытянув шею. Море расстелилось жатым полотном на полвселенной, по небу без спешки взбиралось солнце, такое же желтое и пронзительно-яркое, как на родине Ильи.
- А почему ты так руки расставляешь? - решился спросить он.
- Чтоб она не спутала, куда двигаться. Если просто натянуть поводья, виверна встанет в воздухе, но нам-то нужно, чтоб она набирала высоту.
- А она улавливает такие мелкие нюансы?
- Разумеется. И более мелкие способна улавливать.
- Это вообще сложно - управлять подобным зверем?
- Нет, конечно. Дело привычки. К тому же, если растишь ее, то учишься чувствовать, словно друга, а не как простое средство передвижения. Чувствовать, любить и понимать…
Санджиф снова заставил виверну повернуть, и наездники вернулись взглядами к панораме Уинхалла с его небоскребами, цветными крышами частных домов в предместьях, парками и мостами, башнями и колоннадами. Над всем этим сейчас буйствовало удивительное пламя, во все стороны сыпали искры, и воздух дрожал от сухого треска. Хозяин Аддиг потянул поводья на себя, на этот раз не расставляя руки, и крылатое существо действительно замерло в воздухе, слегка шевеля крыльями.
- Что это?
- Это? Фейерверк… Идея, позаимствованная у тебя на родине, только еще немного сдобренная магией. На праздновании Дня императора всегда пускают фейерверки. Последний император их очень любил.
- Так это… Это все - затея роялистов?
- Наверняка. Сейчас в городе явно ищут тех, кто запустил пламя. И пытаются свернуть и остановить фейерверк. Без шансов, я так думаю. В подобных случаях магические огненные зрелища делают с расчетом на препятствия и защитой от преждевременного прекращения. Надо ждать, пока иссякнет само собой.
- А почему все это выглядит именно так? Можно подумать, город горит…
- Потому что языки пламени - символ старого императорского Дома. Дома Рестер.
- У… М… - Илья почувствовал - прозвучало что-то важное, но далеко не сразу сообразил, что же именно. Помучавшись пару мгновений, он мысленно махнул рукой на раздумья и оставил их на потом.
Теперь он чувствовал себя куда увереннее, с удовольствием смотрел вниз и вперед. Осведомившись у спутника, готов ли тот к движению вперед, Санджиф стронул виверну с места, и земля внизу понеслась, сливаясь в единое пятно, набирая скорость. Молодой лорд правил в сторону гор, поясняя, что над городом летать быстро нельзя, там много других крылатых существ летает, приходится соблюдать правила. А здесь - свобода, и Аддиг любит поноситься. Потом он привстал на стременах, лихо перекинул ногу и уперся правым коленом в седло, словно они находились на земле. На его лице были написаны восторг и упоение.
- Ты что, с ума сошел?! - завопил Илья, пытаясь схватит приятеля хотя бы за край камзола. - Ты же сейчас вниз полетишь!
- Ну что ты, из этого седла при всем желании нельзя вылететь, здесь же магия. Отец никогда не позволил бы мне лихачить, если б не знал, что это абсолютно безопасно для жизни и здоровья.
- Мог бы и предупредить, - юноша опасливо отпустил край одежды друга, поерзал на седле. И мысленно обругал себя, потому что и сам мог бы догадаться - если здесь не пристегиваешься, значит, должны быть продуманы какие-то другие способы обеспечения безопасности.
- Я думал, ты знаешь.
- А подобная магическая система ставится на любые седла?
- Нет, конечно. Есть любители рискнуть, потом, есть еще гоночные седла. На состязаниях всегда бывает элемент риска, и немалый… Ну, как тебе?
- Просто потрясно!
- В следующую субботу приглашаю тоже покататься. И еще хотел спросить тебя - у тебя какие планы на зимние каникулы?
- Ну, домой поеду, наверное. А что? - удивился Илья.
- Хотел пригласить тебя к себе. Погостить.
- Э-э… А с чего это вдруг?
- Ну, откровенно говоря, надеюсь на ответное приглашение, - с примерным хладнокровием отозвался Санджиф. - Всегда мечтал посмотреть Дневной мир. Но у отца моего весьма своеобразные взгляды… Словом, к однокласснику он меня отпустит - налаживать связи, все такое - а просто так нет.
- Это почему?
- У всех свои странности. Разве у твоих родителей нет странных на твой взгляд принципов?
- Есть, понятное дело… Только у нас с родителями небольшая трехкомнатная квартирка, особого простора нет.
Его собеседник слегка пожал плечами.
- Но я и здесь не в хоромах живу. Потеснюсь, не развалюсь. Я же поеду любоваться на ваш родной мир, а не жить в роскоши… Однако понимаю, если тебе это неудобно, то я…
- Нет-нет, я тебя с удовольствием приглашу, - запротестовал Илья, которому идея принять у себя в гостях местного лорденка показалась интересной. - Только у родителей спрошу. Но, думаю, они не откажут.
Виверна заложила еще один вираж и пошла на снижение, точно целясь в башню, где жила.
- Хватит с тебя, - с удовольствием проговорил Санджиф, потрепав ее по шее.
Сергей ждал на помосте, куда предстояло приземляться, но, должно быть, заметив несущееся на него крылатое создание, сломя голову кинулся внутрь, прочь с дороги. Юноша ждал неприятной, тряской посадки, однако Аддиг приземлилась очень мягко. Лапами по земле она перебирала тоже очень ловко и быстро, словно скользила по каменному полу. Забравшись внутрь, в свой денник (или как там следовало называть ее скромное обиталище по соседству с другими вивернами), существо с удовольствием сунуло нос в поилку.
- Ну что, накатался? - с деланным равнодушием осведомился Сергей.
- Да уж…
- Ну, как?
- Слушай, над Уинхаллом такое творится…
- Да, я краем глаза посмотрел. Отсюда можно залезть на крышу башни, - и махнул в сторону винтовой лестницы, прилепившейся к одной из стен. - Оттуда вид хорош… Ну, с учебного здания вид, конечно, получше, но там сейчас настоящее столпотворение… Ты ж понимаешь, вся школа смотрит фейерверк… Что - пойдем?
- Тебе помочь? - спросил Илья, кивая на Аддиг (он, смог собой, не представлял, как надо обихаживать уставших виверн - мало ли, вдруг тяжести таскать или грязь убирать - и считал своим долгом хотя бы предложить).
- Нет, спасибо, - Санджиф без спешки превратил седло обратно в одноместное и теперь расстегивал пряжки ремней. - Я сам справлюсь. Увидимся в общежитии.
- У вас что, еще какие-то планы? - с недовольством в голосе спросил Сергей.
- Да нет, так… - юноша решил пока не рассказывать другу о приглашении. Тем более что его-то, Серегу, никто в замок лорда погостить не звал.
- Слушай, что я узнал! Ферранайра-то в школе нет! И Ирбала тоже! Зуб даю, что они смылись в город, поучаствовать в праздновании! Надо сейчас в гараж заглянуть, посмотреть, на месте ли машина. Но я уверен, что нет! - лицо школьника просто сияло от восторга. - Так что осталось только заглянуть к Всеславу - и эти чванливые хомяки загремят отсюда! И никакие папочкины богатства им не позволят вернуться в школу Уинхалла!
- Слушай, стучать, по-моему - не самое лучшее, что тут можно придумать.
- Они б на тебя настучали в тот же миг, дверь бы хлопнуть не успела! Да ладно, зато мы этих рож тут больше не увидим. Они все зубы скалили в твой адрес, а теперь сами полетят отсюда! Ну, пошли! - и друг настойчиво потянул Илью в сторону гаражей, где стояли автомобили учителей, работников из обслуги, и немногих учеников, чьи родители могли позволить отпрыскам такую роскошь, как собственная машина с водителем. - И если машины нет - сразу к мастеру!.. Ну, я им покажу!..
Глава 6
Когда Сергей обнаружил, что известие о Ферранайре и Ирбале, которые покинули школу, не вызывает у Всеслава острого интереса, он испытал такое разочарование, что даже при желании не смог бы этого скрыть. Илья испугался, что друг сейчас от расстройства помчится жаловаться директрисе не пойми на кого - то ли на улизнувших учеников, то ли на самого мастера. Но и Всеслав, конечно, заметил бурю эмоций, ясно отразившуюся на лице подопечного. Он нахмурился и, глядя очень вдумчиво, объяснил:
- Молодых людей забрали родители. В этом случае школа не может возражать, поскольку на ней лишь временно лежит обязанность следить за безопасностью учеников, до тех пор, пока этим снова не начинают заниматься законные представители.
- Опять выкрутились! - в ярости воскликнул Сергей, выскочив из кабинета мастера. - Вот гады! Но ты же понимаешь, что они на самом деле отправились на запрещенное празднование! Лишнее доказательство того, что их родители - заодно с роялистами!
- Слушай, Серега, да пошли они в баню! Пусть хоть сатанистами будут, лишь бы подальше от нас.
- Да ладно! Этих сволочей прищучить - наш святой долг!
- Как ты собираешься их прищучивать? Их - и, тем более, их родителей? Если даже все так, как ты полагаешь, это дело местных ментов, а не наше. Что мы можем сделать?
- Уж поверь, если у меня появится возможность хоть что-то сделать, я это сделаю обязательно.
Сергей кипел от негодования весь день. Илья едва реагировал на его возмущение - он был погружен в свои мысли. Какая-то зацепка, важная мысль маячила на периферии сознания и не давалась в руки, а это раздражало. Так может звенеть комар в темной комнате, обитатели которой уже легли спать, так жужжит и бьется в стекло муха - сущая ж ерунда, но отвлекает, не дает расслабиться, успокоиться. Так и мысль, которая, пока не оформится в памяти, остается ненужной, однако будет биться в двери сознания и настойчиво напоминать о себе.
О том, что недруги все-таки вернулись в школу, Сергей (а следом за ним и его друг) узнал поздно вечером, в то самое время, когда уже начинаешь всерьез раздумывать, не пора ли отправиться спать, тем более, что завтра с утра - занятия по фехтованию, а потом энергоразвивающая гимнастика, которую никому не позволительно прогуливать. Поднявшийся на первом этаже общежития шум привлек бойкого одноклассника Ильи, как горящая лампа привлекает ночную мошкару, и Сергей унесся смотреть, что там к чему. Сам Илья не пошел - ему было лень, к тому же, он знал, что приятель обязательно принесет ему все новости и все подробности.
- Прикинь! - возбужденно вскричал Серега, едва появился на пороге. - Этих придурков поймали в женском крыле общежития! Представляешь?! А сейчас уже половина двенадцатого! Я не я буду, если комендант не сживет их нахрен со свету.
- Вряд ли за это исключат.