Спустя несколько часов рядом с "Померанией-40" опустился еще один транспорт с нашим подкреплением. Этот космолет был другого класса "Вестфалия", предназначенных, в основном, для перевозки танков, самоходных орудий и артиллерии или же саперных полков, в которых техники бывало больше чем людей. Ведь они возили с собой километры колючей проволоки, сотни мин и разные машины, что копали для нас траншеи, оборудовали брустверы с банкетами, барбеты для орудий, собирали из готовых конструкций, тоже привезенных с собой, блиндажи и бункеры, что могут выдержать почти любой артобстрел. И все в этом роде. С нашей помощью саперы в считанные дни превратят окрестности Туама в хорошо укрепленную позицию, на которой мы сможем отразить атаку в несколько раз превосходящих нас сил противника.
Штаб нашей сводной бригады, командовать которой было приказано мне, устроили в доме побольше, чем тот, где квартировал я с офицерами своего полка. Главным достоинством его был здоровенный зал, в который затащили соответствующих размеров стол, где расстелили карты местности. На них командир саперного полка майор Лев Наточнев чертил будущие укрепления, а мы прикидывали, где какому полку всего будет встать. То и дело инициативу у него перехватывали командиры артполков. Они склонялись над картой и дорисовывали позиции для своих батарей. Не было только командира зенитчиков. Его солдаты занимались расстановкой орудий по всему городу.
- С левого фланга к нам уже тянут свои траншеи мои соотечественники, - сказал майор Наточнев, - из Двадцать шестого Саарского. Там почти не встретили сопротивления, и уже успели развернуться во всю ширь. А вот правый фланг, судя по всему, подтянут нескоро. Как бы не пришлось туда подкрепление слать. Они атаковали город Килкенни, где квартировал один из полков Зеленых львов и два батальона королевской артиллерии. Нашим гренадерам и драгунам, что штурмуют сейчас Килкенни, приходится весьма туго. Отступать Зеленые львы не собираются, даже перед превосходящими силами.
- Если альбионцы соберутся и ударят в прореху линии фронта, - потер подбородок я, - нашим войскам может грозить окружение. Очень не хотелось бы, чтобы это произошло. Однако пока надо предусмотреть и этот вариант развития событий. Пока к нам не подтянут траншеи с правого фланга, надо предпринять все меры для возможной обороны в окружении.
- Предлагаете скруглить линию траншей? - задумчиво произнес майор Наточнев. - Но ведь это будет означать перемещение артиллерийских позиций, дело сложное и трудоемкое. Тем более, что по данным аэрокосмической разведки примерно в пяти километрах от нас проходит железнодорожная ветка. Противник может легко перебросить по ней не только живую силу и боеприпасы, но и тяжелые орудия. Если мы перенесем часть наших пушек и гаубиц прикрывать фланг, альбионцы вполне могут подавить нашу артиллерию.
- С той же вероятностью они могут перебросить войска и ударить по нам с неприкрытого правого фланга, - поддержал меня Башинский, - и тогда без артиллерии нам крышка.
- Вариантов много, - пожал плечами я, - и мне выбирать. Ответственность за это решение будет на мне. Мы временно скруглим фронт с правого фланга для отражения возможной атаки. Доведем до транспортов, которые не смогут поддержать нас своей артиллерией. Укрепления надо построить в кратчайшие сроки. Поэтому половину солдат наших полков, за исключением артиллерийских, конечно, я выделяю в помощь вам, майор Наточнев. Кроме того, всех работоспособных нонкомбатантов, захваченных нами в этом городе, обоего пола подключите к строительным работам. Выделите им на время работы солдатский паек.
- А что делать с ними потом? - поинтересовался мрачный штабс-капитан в егерской форме. Он представлял здесь командование 33-го Баварского полка, занимавшегося зачисткой у нас в тылу. Они занимались борьбой с партизанами, которых было хоть и немного, но все же досадить они нам могли достаточно сильно. Всех военнопленных и интернированных из мест боевых действий подданных Альбиона собирали в спешно организуемых временных лагерях. - Лагеря для интернированных уже и без того трещат по швам. Они переполнены.
Эрина была достаточно густонаселенной планетой, и я отдавал себе отчет, что в тылу у нас осталось много невооруженных людей, которые, естественно, вовсе обрадовались нашему вторжению. Тылы наши упирались в морское побережье, и сейчас несколько гренадерских полков штурмовали портовые города, чтобы прикрыть их от эскадр военно-морского флота альбионцев. Одновременно на воду спускались броненосные батареи класса "Не тронь меня", которые встретят врага огнем тяжелых калибров. Но им нужны снаряды, их нужно ремонтировать, а это возможно как раз в портовых городах. Но между побережьем и передней линией фронта простирались достаточно обширные пространства, которые еще весьма слабо контролировались нами. Егеря не успевали всюду, вылавливая партизан и просто сбежавших из городов и деревень, а полицейские части не справлялись с таким количеством интернированных.
- Оставлять их в городе точно нельзя, - развел я руками. - Тут же через считанные дни начнется форменный ад. Снаряды не выбирают, кому на голову падать. В траншеи их пустить мы не можем, а город, боюсь, бомбы и снаряды очень скоро просто сровняют с землей. На передовой гражданским не место.
- А в лагерях, конечно, самое место, - мрачно усмехнулся полковник Эберхарт. - Я слишком часто слышу, что мы загоняем людей в лагеря, чтобы спасти от войны.
- Что вы предлагаете, господин полковник? - обернулся к нему я. - Мне и так пришлось повесить пятерых солдат за насилие над местными женщинами. Провести серьезные беседы с офицерами, которые тоже оказались теми еще ходоками и к отказам не привыкли. И это только начало. Недовольство среди народа будет зреть, и даже те, кто не желал нам зла, станут точить ножи и доставать припрятанное оружие. Мне не нужно выстрелов в спину, отравленной еды и всего в том же духе. Я должен быть уверен за свой тыл, раз уж один фланг у нас и без того под угрозой.
- Если мы заберем самых крепких на работы, - заявил майор Наточнев, - недовольство только вырастет. Они будут рыть траншеи для врагов...
- А вот этот вопрос меня интересует в последнюю очередь, - достаточно невежливо перебил его я. - Укрепления должны быть возведены в кратчайшие сроки и в этом разрезе меня не интересует недовольство местного населения. Гоняйте их получше, майор, и усталые они не найдут в себе сил бунтовать.
- Какой-то бесчеловечный подход, - задумчиво протянул полковник Башинский.
- Возможно, - отмахнулся я, - но я делаю все, чтобы сберечь как можно больше вверенных мне кайзером солдат. И если для этого надо будет, чтобы население вражеской планеты сгнило в лагерях или выбивалось из сил, возводя для моих - и ваших тоже, прошу не забывать, - солдат укрепления, значит, так тому и быть.
На этом совещание штаба дивизии было закончено. Все разошлись по своим полкам. И уже спустя несколько часов инженерные работы пошли вовсю. Рыли километры траншей, благо земля тут была достаточно мягкой. Вбивали столбики, на которые наматывали колючую проволоку. Ревели моторы грузовиков, подвозящих бетонные конструкции, из которых складывали бункеры и блиндажи. Насыпали брустверы, организуя на них стрелковые ступени и барбеты, где артиллеристы устанавливали свои орудия.
Местные, которых мобилизовали на работы, прямого саботажа, конечно, не устраивали, однако работали из рук вон плохо. Они часами распутывали проволоку для заграждений, неглубоко вбивали столбики с ней, так что те валились после малейшего дуновения ветра. Копали тоже весьма лениво, едва ворочая лопатами. Надзирающие унтера орали на них, срывая глотки, но относительно рукоприкладства все были предупреждены, и могли только кричать, да строить жуткие рожи, замахиваясь дубинками. Работали местные отдельно от солдат, и за ними приходилось все переделывать, поэтому я принял решение вызвать из тыла полицейские части и интернировать их всех, к чертовой матери, в тыл.
Вот только ответ тыловиков мне совсем не понравился. Вместо запрошенного взвода полицейских, мне прислали короткую телеграмму: "Немыслимо". Все выходило несколько сложнее, чем казалось мне сначала. Придется самому разбираться с полицейским командованием.
Для начала вызвал к себе вахмистра Быковского, которого планировал отправить во главе отряда, конвоирующего интернированных гражданских лиц. Он явился, как обычно, точно в назначенное время. За прошедшее время я успел подзабыть, как много места вахмистр занимает. Как только Быковский вошел в мою комнату, тут же стало тесно.
- Ваше высокоблагородие! - отдал честь вахмистр.
- Бери взвод драгун, - велел ему я, - и собери всех гражданских в городе. В выкуривании их из подвалов и с чердаков тебе помогут баварские егеря, с полковником Урслером я уже договорился. Он обещал помочь людьми и при конвоировании гражданских до лагеря.
- Разрешите вопрос, ваше высокоблагородие? - выражение лица Быковского не ничуть изменилось.
- Задавайте, вахмистр, - кивнул я, уже догадываясь, что он спросит.
- Силами двух взводов нам придется конвоировать несколько тысяч человек, - произнес Быковский, - нам их пешком вести или машины дадите?
- Транспортные средства уже собирают по всему городу, - ответил я. - Альбионцы побросали достаточно машин. Соберется людей в грузовики, за руль можно и местных посадить, а в кабину к каждому по солдату. Дополнительно я договорился с бронеавтомобилистами из эскадрона прикрытия "Померании-40". Ротмистр Максюта обещал пару бронемашин для сопровождения колонны до лагеря и обратно.
- Тогда еще один вопрос можно? - поинтересовался Быковский, и, дождавшись моего кивка, произнес: - Что делать, если полицейские откажутся принимать интернированных?
- А вот для этого, Быковский, - усмехнулся я, - я тебя и отправляю. Делай, что хочешь, но пока не пристроишь интернированных, можешь не возвращаться.
- Слушаюсь, ваше высокоблагородие, - взял под козырек Быковский.
Я жестом отпустил его.
Выполнить поставленную полковником Нефедоровым задачу оказалось достаточно сложно. Это заняло намного больше времени и стоило во много раз больше сил, чем казалось командиру сводной бригады. Для начала пришлось прямо на главной площади города оборудовать своего рода загон, названный сборным пунктом, куда собирали всех гражданских, которых надо было вывезти из города. Шли туда люди, конечно же, неохотно, понимая, что все закончится для них лагерем для интернированных, а о них давно уже ходили самые жуткие слухи, и далеко не все они были совсем уж не соответствующими истине. Потому полковнику Урслеру пришлось выделить роты своих егерей для прочесывания Туама. Кормить согнанных в сборный пункт приходилось из рациона, перегруженного с бортов транспортных кораблей. Пусть еды там было и с большим запасом, но расходовать его стоило все же более аккуратно. А тут по сообщениям службы снабжения - припасов ушло втрое больше, чем должно было за этот период времени.
Егерям Урслера пришлось трижды прочесать город, прежде чем командир роты, особенно угрюмый даже для уроженца Саара штабс-капитан, доложил, что можно уверенно сказать - никого из гражданских в городе не осталось.
Грузовые автомобили собрать оказалось намного проще. Их по городу осталось вполне достаточно, правда, большая часть были брошены, и их пришлось ремонтировать. С этим в несколько дней управились техники из бронеавтомобильного эскадрона. Ротмистр Максюта выделил даже парочку из них для сопровождения колонны. Поломки в пути были неизбежны, а доверять ремонт машин кому-то из местных, да еще тех, кого конвоировали в лагерь, никто не собирался. Слишком уж опасно. Особенно если что-то приключится с одним из бронеавтомобилей.
Ранним утром, спустя почти неделю после того, как полковник Нефедоров отдал приказ об интернировании всех гражданских лиц из зоны боевых действий, длинная колонна грузовиков выехала из города и направилась в тыл. Правда, Туам уже мало походил на тот небольшой пастельный городок, будто сошедший с жанровой картины. Пригороды его были перерыты траншеями, топорщащимися колючей проволокой, вместо домиков стояли бункеры и блиндажи, над которыми торчали длинные и тонкие стволы зенитных орудий и пулеметов. Несколько кварталов были снесены полностью - там оборудовали артиллерийские позиции.
Первым ехал средний бронеавтомобиль "Путиловец". За ним катили несколько десятков грузовиков, набитых людьми. Замыкал колонну такой же "Путиловец". Бронеавто имели пару башен, вооруженных пулеметами, а экипаж составляли четыре человека. Для обороны колонны от партизан, вряд ли имеющих какое-либо оружие, кроме ручного, они были просто идеальны.
Взвод драгун передвигался на легких пикапах, переделанных из обычных гражданских авто, на которых были установлены на треногах пулеметы. В каждом сидели трое драгун, сменяющих друг друга за рулем и за пулеметом. В конвойный взвод были собраны все бойцы из обоих драгунских полков, что умели хоть как-то водить автомобиль.
Егеря же предпочитали идти пешком. По одному из них дежурили в кабинах грузовиков, ведомых местными, остальные же предпочитали отправляться в дальнюю разведку, прочесывая окрестности. Егерским взводом командовал также унтер-офицер, обер-офицеров полковник Нефедоров оставил в городе. Звали старшего унтера Георгий Недоплясов, и он ни разу не сел в кабину грузовика.
Именно егеря первыми и подняли тревогу. Пропала пара солдат, отправленных в разведку на левый фланг. Патрули никогда не выходили за радиус радиосвязи и через каждые четверть часа подавали условный сигнал. И ближе к полудню третьего дня, когда колонна достаточно углубилась в тылы, слабо контролируемые армией Доппельштерна, патрульная пара трижды пропустила сеанс связи. Этого вполне хватило вахмистру Быковскому, чтобы объявить тревогу. Хотя это и не было особенно нужно - драгуны и егеря все время были настороже.
Теперь же стволы пулеметов уставились в стороны, драгуны, стоящие за ними, внимательно, до рези в глазах, вглядывались в окружающую их холмистую местность. Егеря в кабинах грузовиков уложили стволы винтовок на дверцы автомобилей. Конечно, стрелять из лучевиков в движущемся автомобиле было глупо - все равно ни в кого не попадешь, но это была, скорее, мера психологического воздействия на водителей. Вид изготовленного к стрельбе оружия приводит в чувство людей и заставляет трижды подумать, прежде чем делать какую-то глупость.
- Веди два семь, - в который уже раз попытался вызвать патруль старший унтер Недоплясов. - Ведь семь два, отвечать. Веди семь два, вызывая Аз шесть один.
В ответ на всех частотах он слышал только шум статики. Патруль с позывными Веди-72 не отзывался.
Сейчас он ехал вместе с вахмистром Быковским в одной машине. Вахмистр был вынужден отказаться от любимого ручного пулемета - с ним не развернешься в машине, да и не поместится он туда. А с лучевым карабином он чувствовал себя так, будто игрушку в руках держал. Отвык он уже от подобного оружия. Егерский унтер раздраженно щелкнул тумблером связи и бросил наушники на панель.
- Твою ж... - прошипел он сквозь зубы. - Похоже, нарвались-таки на партизан.
- Плохо, - только и сказал ведущий пикап Быковский. - Бой еще не начался, а мы уже потеряли двоих.
Они не проехали и пары километров, как застрочил первый пулемет с правого фланга. Почти тут же к нему присоединились еще два. Они поливали длинными очередями выбегающих из-за деревьев, густо высаженных вдоль трассы, людей в гражданской одежде и в основном с дробовиками в руках. В считанные секунды тех выкосили едва ли не всех, заставив залечь за насыпью.
- Не расслабляться! - тут же выкрикнул в микрофон общей связи старший унтер Недоплясов. - Это отвлекающий маневр!
- Почему ты так думаешь? - поинтересовался у него Быковский.
- Эти олухи не могли прикончить моих парней, - отрезал тот, - да еще и так, чтобы те сигнала подать не успели.
- Прибавить скорости! - скомандовал вахмистр.
И только это спасло колонну. Засаду на них организовали весьма грамотно. Тут явно не обошлось без стрелков, знаменитых "зеленых курток", которые были примерным аналогом егерей Доппельштерна. Не прибавь автомобили скорости, двигайся в нормальном темпе, расслабься после неудачного нападения врага, - и головной "Путиловец" получил бы заряд из гранатомета в борт или хуже того в колеса. А так враг не сумел как следует прицелиться в быстро движущийся бронеавтомобиль - граната взорвалась между "Путиловцем" и первым грузовиком. Больше всего пострадало дорожное покрытие.
Водитель первого грузовика ударил по тормозам. Егерь, сидящий рядом с ним, дернулся, едва не приложившись головой о лобовое стекло. Водитель попытался выпрыгнуть, но егерь успел перехватить его. Остро отточенное лезвие егерского ножа замерло у самого горла альбионца, едва-едва царапая кожу.
- Даже и не думай, - зловеще прошипел егерь.
Одна из башен передового бронеавтомобиля развернулась в сторону лесополосы, и пулемет дал длинную очередь примерно туда, откуда вылетела граната. Пули прочесали кусты и ряд деревьев, срезая листья и ветки.
- Следить за флангами! - выпалил Недоплясов, игнорируя даже главенство вахмистра Быковского.
Тот не обиделся, и осаживать егеря не стал. Тем более, что приказ старшего унтера прозвучал как раз вовремя. В этот раз солдаты противника не стали глупо выскакивать из укрывающих их кустов - открыли огонь прямо из них. Смертоносные лучи прорезали воздух, сходу сбив нескольких драгун с пикапов. Те развернули пулеметы - и принялись палить практически вслепую. Их поддержал головной бронеавтомобиль, развернувший вторую башенку в противоположную сторону. Лучи альбионцев демаскировали их позиции, так что достаточно скоро срезанные пулями листья окрасились кровью. На землю повалились первые трупы повстанцев.
- Тут главный вопрос, - протянул егерский унтер, - удалось ли прикончить гранатометчика. Мы ведь сейчас идеальная мишень для врага.
- Ты лучше скажи, - буркнул недовольный тем, что не может принять участия в схватке Быковский, - где твои патрули?
- На месте, - коротко бросил тот, с трудом пристраивая свою длинную винтовку на открытое окно, и, невероятно изогнувшись всем телом, приник глазом к прицелу. - Сейчас перегруппируются - и ударят в тыл этим бандитам.
Недоплясов нажал на спусковой крючок. Смертоносный луч ушел куда-то в кусты, но Быковский был уверен, что свою цель он нашел. Через несколько секунд Недоплясов снова прицелился - и выстрелил. Потом был еще выстрел. За ним следующий. И еще один. И еще. И еще. Наконец, Недоплясов разогнулся, хрустнув спиной.
- Все, - произнес он. - Ударили в тыл мои ребята.
Как он пришел к такому выводу, Быковский не понял. Наверное, без оптического прицела этого было не разглядеть.
Однако стрельба из кустов начала стихать. Причем как-то очень резко. Не смотря на длинные очереди, которыми поливали зеленые насаждения с бронеавтомобиля и драгунских пикапов, партизаны продолжали обстреливать колонну. Некоторые даже пытались подползти достаточно близко, чтобы кинуть гранату, но таких быстро срезали - и трупы солдат в зеленых мундирах или гражданских, похожих на фермеров в клетчатых рубашках и мешковатых штанах, скатывались по насыпи обратно в почти выкошенные очередями кусты.
Стрельба из лесополос прекратилась в считанные минуты, сменившись какой-то возней. Скорее всего, это была рукопашная схватка.
- Прекратить огонь, - скомандовал по общей сети Быковский, и добавил, уже отключив связь: - А то еще своих перестреляем.