- Да, - кивнул Бриган. - Хорошо. Мое позволение у вас есть. Расскажете мне потом, как все прошло.
Но Файер внезапно отвлеклась, встревоженная - уже не в первый раз за день - ощущением присутствия чего-то странного, знакомого и неправильного. Человека, которого здесь быть не должно. Сжав в кулаке гриву Малыша, она потрясла головой. Малыш, оторвав морду от груди Бригана, обернулся на нее.
- Миледи, - позвал Бриган. - Что случилось?
- Такое ощущение… нет, снова пропало. Не обращайте внимания. Ничего.
Бриган посмотрел на нее с недоумением, и она, улыбнувшись, объяснила.
- Иногда приходится подождать, пока ощущение оформится во что-то членораздельное.
- Ясно, - он опустил взгляд на длинный нос Малыша. - Это как-то связано с моими мыслями?
- Что? - переспросила Файер. - Вы шутите?
- А должен?
- Вы думаете, я хоть что-то читаю в ваших мыслях?
- Разве нет?
- Бриган, - от изумления она вовсе позабыла о манерах. - Ваш разум - крепость без единой трещинки. Мне еще ни разу не удалось добыть там ни намека.
- О, - красноречиво ответил он. - Хм, - и принялся с довольным видом поправлять кожаные ремни на плече.
- Я предполагала, что вы делаете это специально, - продолжила Файер.
- Вы правы, но в таком вопросе трудно определить, насколько успешны попытки.
- Полностью.
- А сейчас?
- В каком смысле? - уставилась на него Файер. - Вы спрашиваете, ощущаю ли я ваши чувства? Нет, конечно.
- А теперь?
Словно из глубин океана его сознания до нее докатилась мягкая волна. Она замерла и впитала ее, стараясь сдержать собственное волнение, ибо то, что Бриган открывал ей свои чувства, впервые за все это время, переполнило ее какой-то чрезмерной радостью.
- Я чувствую, что наш разговор вас забавляет, - сказала она.
- Интересно, - улыбнулся он. - Изумительно. А теперь, когда мой разум открыт, вы смогли бы завладеть им?
- Исключено. То, что вы показали мне одно-единственное чувство, не означает, что я могу просто забраться вам в голову и хозяйничать там.
- Попробуйте, - сказал он, и Файер испугалась, хоть лицо его и было спокойно, а голос полон дружелюбия.
- Не хочу.
- Просто ради эксперимента.
Это слово заставило ее задохнуться от ужаса.
- Нет. Я не хочу. Не просите.
- Миледи, - поспешно придвинувшись ближе к двери стойла, тихо заговорил он, - простите меня. Из-за меня вы расстроились. Обещаю никогда больше не просить.
- Вы не понимаете. Я бы ни за что…
- Знаю. Вы бы не стали… Пожалуйста, миледи… я сожалею о своих словах.
Файер обнаружила, что слишком сильно ухватилась за гриву Малыша. Отпустив беднягу, она принялась приглаживать растрепанные пряди, борясь с рвущимися наружу слезами, а потом прижалась лицом к шее коня и вдохнула теплый лошадиный запах.
Мысль заставила ее рассмеяться, но смех этот был больше похож на всхлип.
- Вообще-то я как-то думала о том, чтобы завладеть вашим разумом, если б вы попросили. Мне показалось, я смогу помочь вам уснуть.
Принц открыл рот, чтобы что-то сказать. Потом снова закрыл. На мгновение лицо его снова превратилось в нечитаемую маску, но когда он заговорил, голос его звучал мягко.
- Но это несправедливо, ведь тогда некому было бы помочь уснуть вам.
Файер уже не понимала, о чем они говорят, и начинала чувствовать себя отчаянно несчастной, потому что беседа едва ли помогала ей отвлечься от своих чувств к этому человеку.
Пришел Уэлкли и сообщил, что король вызывает к себе Бригана. Когда он ушел, Файер вздохнула с облегчением.
На пути к своим покоям в сопровождении стражи Файер снова ощутила дуновение странно знакомого сознания. Это был лучник, тот самый лучник с пустотой в мыслях.
Файер раздраженно вздохнула. Лучник был где-то во дворце или рядом, может быть, поблизости в городе - по крайней мере, ей так казалось уже несколько раз за сегодняшний день; и он никогда не задерживался у нее в голове, так что она не успевала схватиться за его разум или даже просто понять, что делать. Это все ненормально, просто ненормально: бродящие вокруг зомби с такой пустотой в мыслях, словно их заворожило чудовище. Снова чувствовать этот разум после стольких месяцев было не слишком приятно.
И тут она обнаружила, что с оставшимися в замке стражами что-то не так.
- Приходил какой-то человек, миледи, - сообщила Муза, - очень странный. Сказал, что король послал его проверить вид из ваших окон, но я не узнала в нем слугу короля, да и объяснениям не поверила, так что не впустила.
- Вид из моих окон? - изумилась Файер. - С чего бы это?
- Какой-то он был не такой, миледи, - добавил Нил. - Что-то странное в нем. И нес сплошную околесицу.
- По мне, так ничего странного, - хмуро вставил другой воин. - Королю не понравится, что мы его ослушались.
- Нет, - Муза обернулась к стражникам. - Довольно спорить. Нил прав, что-то нехорошее было в этом человеке.
- У меня от него голова закружилась, - вставила Мила.
- Это был достойный человек, - проговорил еще один из охранников, - и вряд ли нам позволено разворачивать посланных королем людей.
Файер стояла в дверях, держась за косяк, чтобы не пошатнуться. Слушая, как спорят ее стражи, которые никогда не ссорились при ней и никогда не перечили Музе, она все больше уверялась, что случилось что-то страшное. И дело было даже не в том, что они заспорили, не в том, что приходивший казался подозрительным. Нил сказал, что с ним что-то было не так - а сейчас не так что-то было с половиной ее стражи. Они были намного более открыты, чем обычно, и в мыслях их царил туман. А сильнее всего - у тех, кто сейчас спорил с Музой.
И каким-то чутьем - человеческим или чудовищным - Файер ясно чувствовала, что, называя этого человека достойным, они ошибались, и точно знала, хоть и не понимая почему, что Муза правильно сделала, когда прогнала его.
- А как этот посетитель выглядел?
Некоторые воины, почесав в затылке, проворчали, что не помнят - Файер могла буквально нащупать туман в их мыслях. Но разум Музы был ясен.
- Высокий, миледи, выше короля, и худой, даже тощий. Волосы у него были седые, глаза - темные. И он был изможден и бледен, весь какой-то посеревший, а на коже - пятна. Сыпь.
- Сыпь?
- Одежда самая неприметная, но на спине целая коллекция луков - арбалет, короткий лук и просто великолепный длинный. Полный колчан стрел и нож, а вот меча не было.
- А стрелы в колчане - из чего они были сделаны?
- Я не заметила, - поджала губы Муза.
- Из белой древесины, - встрял Нил.
Итак, тот самый туманноголовый лучник приходил к ней полюбоваться видом. И оставил за собой сбитых с толку, одурманенных стражников.
Файер подошла к самому запутавшемуся - тому, кто начал спорить. Это был парень по имени Эдлер, в обычном состоянии весьма приятный собеседник. Она положила руку ему на лоб.
- Эдлер. У тебя болит голова?
Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать вопрос.
- Не то чтобы болит, миледи, но чувствую я себя как-то странно.
Файер задумалась над тем, как сформулировать следующее предложение.
- Не разрешишь ли ты мне попробовать убрать это чувство?
- Конечно, миледи, если желаете.
Завладеть сознанием Эдлера оказалось так же легко, как в тот день с браконьером. Она поиграла с туманом, потянула и потыкала его, пытаясь понять, что это такое. Казалось, это был воздушный шар, наполняющий разум пустотой и прижимающий его собственные мысли к стенкам.
Файер с силой ткнула в шар, и он, лопнув, улетел прочь. Мысли Эдлера резко хлынули на место, и он потер голову ладонями.
- Мне и вправду лучше, миледи. Теперь я ясно его помню. Вряд ли это был слуга короля.
- Он и не был, - кивнула Файер. - Король не стал бы посылать какого-то больного бедолагу с луком любоваться видом из моих окон.
- Великие скалы, что-то я подустал, - вздохнул Эдлер.
Файер перешла к следующему стражу, мимоходом подумав, что даже в комнатах для допроса не натыкалась еще ни на что настолько пугающее.
Позже она нашла на своей кровати письмо от Арчера. Он собирался приехать, как только закончится сбор урожая. Новость была радостная, но легче от нее не становилось.
Файер считала себя единственным в Деллах человеком, способным овладевать чужим разумом.
Глава восемнадцатая
К счастью, так совпало, что Файер начала учиться внушать отцу то, чего на самом деле не было, именно в тот самый год, когда в их с Арчером отношениях появился новый источник радости.
Кансрел не возражал против иллюзий, потому что реальность в ту пору начала его угнетать. Все его удовольствия обеспечивал ему Накс, а теперь Накса не стало. Бриган получал все больше веса в королевстве и вышел невредимым еще из одной ловушки. И теперь Кансрелу приходилось искать утешения в солнечном тепле на коже, когда за окном уже несколько недель моросило, или во вкусе чудовищного мяса, когда его не подавали к столу. Прикосновение разума дочери приносило ему облегчение - теперь, когда она больше не пыталась превращать пламя в цветы.
Для Файер же это было мучительное время. Она потеряла аппетит, исхудала, у нее то и дело кружилась голова, мышцы шеи и плеч вечно сводило, отчего занятия музыкой стали болезненными и появились кошмарные головные боли. Она настойчиво избегала мыслей о том, что собиралась совершить - потому что если бы хоть раз прямо подумала об этом, то ни за что не справилась бы с собой.
В общем-то в тот год Арчер не единственный приносил ей радость. У Файер была горничная - Лидди, милая девушка с глазами орехового цвета. Как-то весенним днем, войдя в комнату Файер, она обнаружила, что та сжалась в комок на постели, борясь с нахлынувшим отчаянием. Лидди нравилась ее молодая хозяйка, и она так переживала за нее, что, усевшись рядом, принялась гладить волосы и лоб Файер, разминать кожу за ушами, шею и спину. То, что ее в кои-то веки касались с добрыми намерениями, показалось Файер самым сильным и нежным утешением, какое она только могла представить. В итоге она устроилась головой у Лидди на коленях, а та все продолжала ее гладить. Это был великодушный дар, и Файер приняла его.
С того дня, с того самого момента между ними выросло какое-то тихое единение. Порой они расчесывали друг другу волосы, помогали одеваться и раздеваться. Шептались украдкой, словно маленькие девочки, нашедшие родственную душу.
Если в непосредственной близости от Кансрела что-то происходило, это невозможно было от него утаить - у чудовищ есть свои приемы. Кансрел начал жаловаться на Лидди. Ему не нравилась она сама, не нравилось, что они столько времени проводят вместе. В конце концов, он потерял терпение и, выдав Лидди замуж, отправил ее прочь, в поместье по другую сторону города.
Файер дышать не могла от изумления и горя. Конечно, она была рада, что он всего лишь отослал Лидди, а не убил и не затащил в постель, чтобы преподать урок. И все же это был жестокий поступок, злой и эгоистичный. Жалости к нему у нее не прибавилось.
Возможно, именно тоска по Лидди открыла ее для Арчера, хотя Лидди и Арчер были совершенно не похожи.
В ту весну, после которой Файер исполнилось пятнадцать, Арчер узнал, что за сумасшествие она замышляет: почему она ничего не ест и буквально тает на глазах. Это знание совсем измучило и его, он с ума сходил от страха за Файер, постоянно ссорился с ней и с Брокером, который тоже волновался, но отказывался вмешаться. Снова и снова Арчер умолял Файер оставить эту затею. Снова и снова Файер отказывалась.
Однажды августовской ночью, когда они неистово ссорились шепотом у дерева под ее окном, Арчер поцеловал ее. Файер испуганно замерла, но потом, когда он обнял ее и поцеловал снова, поняла, что хочет этого, что Арчер нужен ей, ее телу нужна его страсть, в ней кроется утешение. Она прижалась к нему, провела в дом, а потом и к себе в комнату. Так друзья детства стали любовниками и нашли то, в чем всегда были согласны, нашли освобождение от тревоги и печали, которые грозили сокрушить их. После занятий любовью с другом Файер часто хотелось есть, и Арчер со смехом и поцелуями кормил ее прямо в ее собственной постели, принося еду через окно.
Естественно, Кансрел обо всем узнал, и все же если ее нежная любовь к Лидди была ему невыносима, то нужда в Арчере вызывала лишь смешок и принятие неизбежного. Ему было все равно, лишь бы только она принимала необходимые травы.
- Нас двоих достаточно, - спокойно говорил он, и Файер слышала в его словах угрозу ребенку, которого не собиралась заводить. И послушно принимала травы.
В те времена Арчер еще не был ревнивцем и собственником. Это пришло позже.
Файер слишком хорошо было известно, что все меняется. Что началось естественно, приходит к естественному или искусственному завершению. Ей не терпелось увидеть Арчера - даже больше, чем просто не терпелось - но она знала, чего он захочет, явившись в Столицу. И вовсе не горела желанием облекать для него завершение в слова.
Файер начала спрашивать про туманного лучника у всех, кого приводили к ней на допрос - очень кратко, в самом конце. Но пока что все было безрезультатно.
- Миледи, - обратился к ней сегодня Бриган, когда они встретились в покоях Гарана, - вам удалось что-нибудь узнать о том лучнике?
- Нет, ваше высочество. Никому еще его описание не показалось знакомым.
- Что ж, надеюсь, вы продолжите искать.
Здоровье Гарана подкосилось, и все же он отказался от лазарета и перерыва в работе, и получилось так, что в последнее время центром деятельности стала его спальня. Ему было трудно дышать, не хватало сил сидеть, но при этом он был все так же способен вести споры.
- Забудьте об этом лучнике, - сказал он теперь. - У нас на повестке есть вопросы поважнее - например, непомерные расходы на войско. - Он кинул тяжелый взгляд на Бригана. Принц стоял, прислонившись к шкафу, прямо перед носом у Файер, так что не замечать его не получалось, и подкидывал в руках мячик, из-за которого, как она вспомнила, то и дело сражались Ханна с Пятнышом. - Оно слишком дорого нам обходится, - продолжил Гаран, не отводя пристального взгляда. - Ты слишком много платишь воинам, да еще продолжаешь платить, когда они становятся бесполезны - ранены или мертвы.
- И? - пожал плечами Бриган.
- Ты думаешь, мы сделаны из денег.
- Я не стану урезать им жалованье.
- Бриган, - устало проговорил Гаран. - У нас нет на это средств.
- Придется найти. Канун войны не время урезать воинам жалованье. Как, ты полагаешь, я набрал столько людей? Ты вправду думаешь, что они настолько преданы династии Накса, что не перейдут к Мидоггу, если он предложит больше?
- Как я понимаю, - отозвался Гаран, - многие из них готовы сами заплатить за право защищать никого иного как тебя.
Из кресла у окна вдруг подал голос Нэш - темный силуэт на фоне светло-голубого неба. Он сидел там уже давно, и Файер знала, что смотрит он на нее.
- Потому что он всегда горой стоит за них, когда такие бандиты, как ты, Гаран, пытаются отнять у них деньги. Тебе бы нужно отдохнуть. Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок.
- Прекрати меня опекать, - сказал Гаран и разразился кашлем, похожим на звук, с которым лезвие пилы врезается в дерево.
Файер наклонилась в кресле и протянула руку к влажному лбу Гарана. По поводу его болезни у них была договоренность. Он настаивал на продолжении работы, и она согласилась докладывать ему о допросах, но только при условии, что он разрешит ей входить в его мысли, чтобы облегчить сотрясающие его грудь удары сердца и жар в легких.
- Спасибо, - тихо сказал он, взяв ее руку и приложив к своей груди. - Это проклятая тема. Миледи, порадуйте меня добрыми вестями с допросов.
- Боюсь, ваше высочество, у меня их нет.
- По-прежнему противоречат друг другу?
- Именно. Вчера один посланник рассказал, что Мидогг определенно собирается напасть на короля и лорда Гентиана в ноябре. А сегодня мне заявляют, что Мидогг решил отвести все свое войско на север, в Пиккию, и не поднимать меча до тех пор, пока король с Гентианом не измучат друг друга войной. Вдобавок один из шпионов Гентиана утверждал, что тот еще в августе убил леди Маргду, устроив ей засаду.
Бриган теперь рассеянно вертел мячик на кончике пальца.
- Я виделся с леди Маргдой пятнадцатого сентября, - сообщил он. - Она была не особенно дружелюбна, но на труп все-таки явно не похожа.
В последние недели на допросах такое случалось все чаще и чаще - сплошь противоречия и дезинформация, так что становилось сложно понять, каким из источников можно доверять. Посланники и шпионы, которых допрашивала Файер, говорили честно, разум их был ясен. Они просто не знали правды.
Каждому при дворе было понятно, что это означает. И Мидогг, и Гентиан были в курсе того, что их противнику помогает Файер. Чтобы ослабить преимущество, которое она давала деллийскому правителю, оба лорда начали дезинформировать некоторых из своих людей и посылать их прямо в руки воинам короля.
- У них обоих есть приближенные, - сказал Гаран, - они знают правду об их планах. Нам нужны такие люди - доверенные союзники Мидогга и Гентиана. И это должны быть те, кого мы бы никогда не заподозрили, потому что Мидогг и Гентиан не должны заподозрить, что мы их допрашивали.
- Нам нужны те из их союзников, кто притворяется союзником Короля, - добавил Бриган. - Мне кажется, найти их несложно. Пожалуй, выстрелишь в окно - так обязательно попадешь в такого.
- Возможно, - взвешенно предложила Файер, - если я попробую не такой прямой подход, если задам всем, кто у нас в темницах, вопросы, до которых раньше не доходило - о пирах, на которых они были, о разговорах, которые случайно слышали и которым не придали значения, о каждой лошади, которая должна была бы скакать на север, а скакала на юг…
- Да, - согласился Бриган. - Из этого что-то может выйти.
- И еще, где же женщины? - добавила Файер. - Хватит мужчин. Приведите ко мне женщин, с которыми Мидогг и Гентиан делили постель, которые подносили им вино. Рядом с женщинами мужчины тупеют, отбрасывают осторожность и хвастают вовсю. Наверняка сотни женщин знают что-то, что нам пригодится.
- Звучит разумно, - рассудительно заметил Нэш.
- Не знаю, - сказал Гаран. - Меня это коробит, - приступ кашля оборвал его; и Нэш подошел к постели, сел рядом и придержал его за плечо. Гаран протянул брату дрожащую руку, и тот сжал ее своей.
Файер всегда поражало то, как любовно касались друг друга все в этой семье, несмотря на то что вечно из-за чего-нибудь грызлись. Ей нравилось наблюдать, как трое братьев и сестра маневрируют и меняют форму, с треском сталкиваясь, заостряя углы друг друга и снова их сглаживая, но каким-то образом всегда умудряясь оставаться плечом к плечу.
- И не забывайте про лучника, миледи, - вернулся Бриган к предыдущему разговору.
- Не забуду, он меня сильно тревожит, - сказала Файер и, внезапно ощутив приближение совсем другого лучника, опустила взгляд, чтобы скрыть радостный румянец. - Лорд Арчер только что прибыл во дворец, - добавила она. - Уэлкли ведет его сюда.
- А! - воскликнул Бриган. - Вот кому нужно поручить стрельбу из окон.