3
Среди прочих талантов Альфаро Мораг был одарен и едва ли не идеальной памятью. Впервые попав в библиотеку Ильдефонса, Альфаро и пальцем не притронулся к книгам - он ходил вдоль полок, изучал корешки, читал заглавия - те, что были на понятных ему языках. Поэтому, когда хозяин дома застукал его в библиотеке, Альфаро, держа руки за спиной, изучал ряд тоненьких книжиц, предположительно написанных Фандаалем из Великого Мотолама.
- Мораг?
- Наставник? Простите, я зашел сюда без спросу, но не могу сдержать восхищения. Подозреваю, ваша библиотека - самая дорогая на свете. Я уже заметил по меньшей мере три книги, про которые мои учителя утверждали, будто они безвозвратно утрачены.
- Напрасно подозреваешь, Мораг. Впрочем, как и всегда, пока что без особого вреда для себя. Существуют библиотеки и побогаче, но и охрана там еще посильнее моей. - Ильдефонс пребывал в скверном расположении духа. - Вернись-ка на веранду и не разгуливай по дому в одиночку. Даже я не помню все ловушки и западни от чужаков, которые у меня тут расставлены.
Альфаро нимало не усомнился в услышанном. Но волшебник не сомневался и в том, что уж кто-кто, а он, Альфаро Мораг, справится с любой ловушкой от воров.
Он послушно проследовал за хозяином в гостиную, где кучковались по трое-четверо занятые беседой волшебники. Они то сбивались в группки, то расходились и снова собирались. Завидев Альфаро, волшебники принялись многозначительно усмехаться, глядя в его сторону. Физиономии у них были как нельзя лучше приспособлены для усмешек и ухмылок.
В гостиную вошел слуга, облаченный в цветастую ливрею: несколько оттенков оранжевого на темном фиолетово-синем.
- Осмелюсь доложить их достопочтенствам, что на горизонте наблюдается исторический солярный эффект, который может быть им небезынтересен. Наилучший вид на него открывается с верхней террасы.
Услышав столь требовательный призыв, волшебники выхлебали остатки из своих бокалов и заторопились на террасу.
Старое толстое солнце проделало уже треть своего закатного пути и клонилось к горизонту. Солнечный диск покрывала обильная сыпь, а по широким щекам вихрились и мелькали крупные пятна - с дюжину, не меньше. Некоторые сталкивались и сливались в пятна покрупнее, а в это время с другого края наливались новые угри. Вскоре добрая четверть красного лица скрылась под темной маской.
- Это оно самое и есть? - спросил кто-то из гостей. - Настал конец света?
Солнце мигнуло, разрослось на одну десятую, затем содрогнулось и стряхнуло с себя всю тьму. Теперь оно сделалось обычного размера. Пятна рассосались. Самые мелкие сгорели в темно-красном огне.
Миновали часы, прежде чем волшебники сбросили оцепенение, в которое впали, созерцая небывалое действо. Ильдефонс очнулся первым и принялся сыпать распоряжениями. Прислуга засуетилась, забегала. Ильдефонс провозгласил:
- Нижняя часть солнечного диска достигнет горизонта в течение часа. Я велел выкатить самый большой и вместительный из моих вихрелетов. Отправляемся в путь! Пусть юный Мораг укажет нам то место, где наблюдал чудесный мираж.
Вдруг подал голос волшебник Гильгед:
- У солнца вырос зеленый хохолок! И хвост!
Углядеть такое мог только он, способный видеть сокрытое от других. Гильгед быстро стушевался и умолк.
4
Самый большой и вместительный из вихрелетов Ильдефонса представлял собой сооружение размером с летающий дворец. Альфаро с трудом подавил лютую зависть. Между тем он до сих пор не мог взять в толк, почему волшебники заинтересовались вестью о мираже Моаделя. На вопросы Альфаро никто из них ответить не соизволил. Радости насчет миража они тоже не изъявили. Наоборот, приметно нервничали, а кое-кто и вовсе перепугался. Некоторые - да что там, многие - косились на Альфаро мрачно, грозно и недовольно, подозревая, что он наглый лжец, который лелеет таинственные планы и строит коварные козни. До разговора с Альфаро снизошел только Ильдефонс, да и то с нескрываемым отвращением.
- Солнце скоро скроется за Амальдаром. Куда держать курс?
- Амальдар? - смешался Альфаро. - Я думал, мы летим в Моадель.
- Амальдар - это место. А Моадель - так звали творца.
- А-а, ясно… - Альфаро приложил некоторые усилия, чтобы придумать, как бы увильнуть и не признаваться, что он побывал неподалеку от Баумергарта. И ничего не придумал. Да и едва ли его оправдания стали бы слушать.
Ильдефонс был весьма щедр на намеки. Альфаро прикинул курс вихрелета. Он подумал, что должен постараться, чтобы у волшебников создалось впечатление, будто он честнейший малый и готов помочь чем получится. Впоследствии это пригодится - ему, Альфаро, такая готовность обязательно зачтется.
- С этой точки судить трудновато, но я бы взял на сто ярдов в сторону от Скома и поднялся ярдов на шесть.
Роскошный летательный аппарат развернулся и лег на курс, - похоже, Ильдефонс управлял им силой мысли.
- Вот-вот, теперь почти точно…
- Превосходно, - уронил Ильдефонс. В голосе его послышался намек на благоволение - мол, юный Мораг заслужил право пребывать в обществе старших и мудрых.
С тех пор как Альфаро прибыл в Асколез, он почти не общался со старыми волшебниками. Теперь он заподозрил, что они куда затейливее, чем прикидываются. А уж как искусно умеют унизить чужака!
5
Острия шпилей и купола-луковицы Амальдара выделялись на фоне солнца отчетливыми черными силуэтами. Казалось, они стараются взобраться на солнце.
Если раньше волшебники держались безразлично, теперь они наконец-то оживились и проявили интерес к цели путешествия - некоторые даже весьма бурный.
Ильдефонс и Риальто стояли на палубе, опираясь на перила. Альфаро устроился рядом.
- Возможно, мы недооценили нашего нового собрата, - задумчиво произнес Риальто.
- Не исключено, - с сомнением в голосе отозвался Ильдефонс.
- Я, например, доволен. Не исключено, что перед нами открываются великие возможности. Альфаро, поведайте нам подробности.
- Да я уже рассказал все, что знаю, - ответил Альфаро.
- В самом деле? Отчего же тогда вы поспешили к Ильдефонсу, а не отправились исследовать мираж сами?
- Потому что соображаю медленно и не отличаюсь храбростью, когда сталкиваюсь с небывалым, - объяснил Альфаро.
- Любой из этих таких-растаких стариков ринулся бы туда, рассчитывая на скорую поживу, - сказал Ильдефонс.
Альфаро заметил, что Заулик-Хантце и Герарк Предвестник как-то жмутся и нервничают. Да и Ильдефонс с Риальто утратили обычное присутствие духа.
К беседующим приблизился Пандерлеу:
- Ильдефонс, я совсем позабыл! У меня в лаборатории полным ходом идет эксперимент. Там все раскочегарено! Вернемся в Баумергарт! Мне срочно надо домой!
- И куда же вы направите свои стопы оттуда? - осведомился Риальто.
- Не время насмешничать, Риальто! Ильдефонс, я настаиваю, поворачиваем!
- Дражайший Пандерлеу, соратник моих юных лет, ты совершенно свободен - ступай, коли желаешь.
- Чрезвычайно заманчивая перспектива, но ты лично сделал ее невозможной.
Солнце уже склонилось за Азур. В лучах, еще струившихся из-за горизонта, не просматривалось ни малейшего признака Амальдара. Лишь стая рукоклювов кружила в вышине в поисках добычи.
Не рассчитывая услышать вразумительный ответ, Альфаро все же поинтересовался:
- Может, кто-нибудь наконец объяснит мне, в чем дело? Хотя бы что-то?
Ильдефонс ответствовал:
- Мы уважим просьбу собрата Пандерлеу. Я поворачиваю обратно к Баумергарту. Подкрепив силы, мы проследуем в библиотеку и, после необходимых изысканий, порешим, что предпринять завтра. Или же не предпринять.
Огромный вихрелет понесся, рассекая сумерки. Сотни цветастых знамен, украшавших его борта, громко хлопали на ветру.
6
Едва вихрелет опустился на лужайку, как поднялась суматоха. Большинство волшебников ринулось к накрытым столам, намереваясь еще основательнее опустошить хозяйские кладовые. Кое-кто разбежался по своим вихрелетам, но эти немногие тотчас вернулись - и все как один клокоча от ярости и изрыгая брань.
Ильдефонс заявил:
- Я погрузился в глубины собственной души, поразмыслил, и намерения мои совершенно переменились. Благоразумие требует от нас держаться вместе, составить четкий план, наметить ясную цель и уже тогда устремляться в будущее - сплоченно, локоть к локтю.
Мун Волхв, набивший рот крокетами из печенок жаворонка, невнятно высказался:
- Благоразумнее всего было бы сохранить верность тому принципу, которого мы держались со времен похода Фритьофа. Игнорировать Амальдар, и все тут.
Но с Муном согласилось лишь меньшинство.
Герарк Предвестник отчеканил:
- Скажу так. Пусть кому-то и помстилось, будто Амальдар необъяснимым образом уцелел, но со времен Великого Мотолама он никак не давал о себе знать. А потому - не буди лихо, пока оно тихо, - вот вам мое мнение.
Герарк до сих пор не пришел в себя и сидел белее мела. Альфаро опасался, что провидец учуял какое-то смертоносное дуновение из будущего.
Тут подал голос Риальто:
- Прекрасная идея, только вот есть у нее один прокол. Когда Альфаро заметил Амальдар, то и сам Амальдар заметил Альфаро.
Старцы снова принялись метать в Альфаро грозные взоры. Голосу разума они явно внимали очень редко.
- Когда мы только что летали проверять, истинно ли было видение, посетившее Альфаро, Амальдар унюхал нас. Те Радье знает, что мы знаем.
- Невозможно! - горячо возразил Пандерлеу.
Герарк возгласил:
- Я призываю вас, собратья, изгнать Альфаро Морага из наших рядов и конфисковать все его имущество!
Но его прервал Ильдефонс:
- Возьми себя в руки, собрат. Альфаро - всего-навсего гонец. В любом случае, даже если у него и имелось что-нибудь ценное, кто-то уже взял эти ценности на хранение.
По спине у Альфаро пробежала ледяная дрожь. Ему подумалось, что сейчас самое время набить карманы съестным (если в них еще осталось место) и бежать отсюда без оглядки - чем дальше, тем лучше, например в пустыню, что за землей Падающей Стены.
Герарк ворчливо вопросил:
- Что, ни одна живая душа не поддержит мое предложение?
Молчание. Затем Мгла-над-Устлой-Водой, снова сердито взъерошив лиственную гриву, сказал:
- А мое предложение таково: пусть Ильдефонс Наставник, Риальто и все прочие, кто располагает необходимыми нам познаниями относительно Амальдара, просветят тех, кто недостаточно осведомлен, и пусть не утаивают они ни слова, дабы все мы в равной мере имели представление об этом предмете.
- Верно! Верно! - завопило с десяток голосов. Волшебники помоложе желали знать, во что их втягивают старшие.
Альфаро не услышал, чтобы кто-нибудь с кем-нибудь согласился, и объявил:
- Я поддерживаю предложение достопочтенного Мглы.
Хор голосов, кричавший: "Верно, верно!", сменил речовку и начал обвинять Альфаро в дерзости и самонадеянности.
- Тише! - призвал Ильдефонс. - Есть еще кое-что, что хочет сказать Визант.
Визант Некроп неохотно оторвался от трапезы и сердито глянул на Ильдефонса.
- Пандерлеу, в походе Фритьофа ты был в первых рядах. И язык у тебя хорошо подвешен, вот ты и рассказывай, да смотри мне, не криви! Раз такое дело, скромничать неуместно, но и бахвалиться ни к чему. Говори правду.
Пандерлеу воспротивился:
- Риальто тоже был в первых рядах. К тому же, как нам всем прекрасно известно, Риальто так самовлюблен, что навряд ли сможет точно пересказать историю, в которой участвовал, - будет вещать главным образом о себе.
Альфаро улыбнулся. Даже закадычный дружок Риальто - и тот его недолюбливал.
Пандерлеу надулся и пробурчал:
- Ладно, так уж и быть. Устраивайтесь поближе. Расскажу, но вкратце и самое основное.
Волшебники собрались в кружок. Те, кто имел всего две руки, с трудом удерживали на весу еду и питье. А Ильдефонс был из тех негостеприимных хозяев, которые категорически против чужих чар у себя в доме. Не исключено, что именно поэтому он до сих пор в столь преклонные годы был так крепок здоровьем.
Пандерлеу повел свой рассказ:
- Было это в Шестнадцатую эру. В те годы вошел в силу первый Великий Волшебник, Те Радье из Агаджино, и, судя по всему, могуществом он превосходил самого Фандааля. Его давно уж нет на свете, и известен он лишь по примечаниям в самых древних книгах, где его имя неизбежно искажают и пишут как Шинарамп, Вришакис или Теравачи.
Ильдефонс откашлялся:
- Пандерлеу, слишком уж сжато твое повествование, помни о тех, кто ничего не знает о Те Радье и Амальдаре.
Пандерлеу проворчал:
- А это все нынешнее образование, будь оно неладно! Одни невежи кругом. Ну хорошо. В свое время Те Радье был известен как Добрый Волшебник. По его словам, магия - это дар, который надлежит использовать во благо человечества, и никак иначе. Лицемерие Те Радье во сто крат превосходило эгоизм нашего Риальто. Самодовольного, властолюбивого, невыносимого - Те Радье было слишком много. Немудрено, что прочие волшебники порешили принять меры и объяснить ему, как он не прав. В результате их вмешательства большая часть обитаемых земель стала необитаемой и была выжжена дотла. Беженцы в основном переселились на звезды. Их потомки иногда возвращаются, но там, на звездах, они переменились так, что в наших глазах уже и на людей не похожи.
Альфаро обвел взглядом лица слушателей. Никто из волшебников на последнюю фразу не возразил ни слова.
- То было в эпоху Великого Мотолама. С тех пор многие волшебники удивлялись, как это Вальдарану Праведному удалось повергнуть волшебников Великого Мотолама. Ответ прост: благодаря Те Радье, Доброму Волшебнику. В конечном итоге и сам Те Радье, и его Блуждающий Город оказались уничтожены. Или изгнаны в измерения демонов. Вальдаран окончил свою жизнь. Земля стала такой же, какой была прежде, разве что недосчиталась нескольких миллионов людей.
- И так было до недавнего времени, - произнес Ильдефонс.
Он сделал причудливый жест - и на стене вновь появилось изображение Амальдара.
- Моадель нарисовал это после того, как Те Радье исчез. Утверждал, что это привиделось ему во сне. Но, по словам Вермулиана, то был не сон, а мираж из прошлого, преследовавший спящих, когда они попадали в страну снов.
Вермулиан Сноходец перестал жевать зубочистку.
- Я говорил тебе, что не нашел в стране снов и следа подобных сновидений, когда Моадель заявил, будто видел город во сне.
- Да, ты так и сказал. А я из вежливости согласился. Те Радье больше не желал покоряться. Твое свидетельство было лучшим доказательством того, что проблема решена.
Альфаро старался думать так, чтобы Ильдефонс не мог прочитать его мысли. Еще немного, и волшебники втянут его в ссору - в застарелый конфликт между яростной добродетелью и снисходительным отношением к пороку.
Прошлое может вернуться.
Альфаро опасался, что на пути обратно прошлое раздавит его.