Есть город возле моря, где сходятся дороги. Есть мальчик и его ручной дракон. Есть старые друзья и новые враги. И есть еще странная игра, которая способна завязать узлом судьбу любого, кто окажется поблизости. И ничего не остается, кроме как признать, что тем, кто жаждет мира и покоя, всегда назначено Судьбой жить в "интересные времена".
Причудливый, философский, грустный и насмешливый одновременно, второй роман о травнике Жуге, знакомом по книге "Осенний Лис", завораживает своим отточенным слогом, мягким юмором и чередой узнаваемых образов. Не заигрывая, не глядя свысока, автор уведет вас на край Земли, а после приведет обратно (если захотите). Каков он, мир в преддверии перемен? Дмитрий Скирюк расскажет вам об этом!
Содержание:
Город на холме 1
Уж и гадюка 1
Старьёвщик Рудольф 5
Соломенный лис 13
Три сестры 19
Что-то не так 22
Драконов ключ 30
Вспомнить всё 39
Кровь земли 48
Герта 59
Весь мир и новые коньки 68
На запад далеко 76
Осколки 89
Враг мой 98
Поймать волосатика 107
Tabula rasa 117
Воздух 130
И несколько слов напоследок 132
Дмитрий Скирюк
Драконовы сны
Город на холме
Это происходит само по себе, и я не знаю, почему - судьба.
Пловец
Белый город плыл в туманном море, словно призрачный огромный сказочный корабль, белый остров в океане снов. Стены, угловые башни, черепица крыш, флажки и флюгера на острых шпилях розовели в лучах пока ещё невидимого солнца. Было тихо и прохладно. Город спал.
Путник, взгляду которого открылась эта картина, остановился на вершине холма, поправил мешок за плечами и долго так стоял, задумчиво жуя травинку и глядя, как всплывает из туманного небытия белёсый камень стен и зеркальная гладь реки. За дальними башнями крестили небо верхушки корабельных мачт.
- Почему бы и нет? - проговорил вдруг странник и взъерошил волосы рукой.
Тишина была такая, что скрип несмазанных колёс прозвучал едва ли не кощунственно. Странник невольно опустил взгляд - проступившие сквозь туман очертания телеги были неясными, но вполне различимыми. Левое заднее колесо её вихлялось сдвинутой восьмёркой, производя этот самый колодезный скрип. Возница клевал носом, соответственно и лошадь никуда особо не спешила. Телега была пуста - крестьянин, продавший товар, налегке возвращался домой.
- Почтенный, - окликнул его странник, - а, почтенный!
Возница вскинулся спросонья, машинально пощупал, на месте ли кошель и настороженно покосился на незнакомца. Огляделся по сторонам. Туман был густ, но всё ж людей поблизости не было, да и спрятаться им было негде. На разбойника парень не походил. Да и разве станет разбойник кого-нибудь почтенным называть? В глубине души крестьянин был польщён - почтенным его называли нечасто.
Он попридержал коня.
- Ну, чего? - мотнул бородой. - Чего надыть-то?
В глазах его клубилась сизая похмельная муть.
- Путь добрый, - кивнул странник. - Как называется этот город?
- Энтот? - обернулся возчик, словно городов там было несколько. - Лисс.
- Как?! - странник вскинул голову. Соломинка слетела с его губ. - Как, ты сказал?!
Крестьянин аж подпрыгнул на телеге. Лошадь дёрнулась и заплясала, звякая сбруёй.
- Тпр-ру-у! - он потянул за вожжи. - Чё орешь-то? Бешеный… Лисс, я сказал! Стало быть, Лисс он и прозывается… Ну-ка, дай проехать-то.
Путник молча отступил на обочину дороги и телега покатилась дальше, подпрыгивая на камнях и безбожно скрипя. Проводив её взглядом, странник снова повернулся к городу. Как раз в этот момент край солнечного диска показался над лесом. Белый город на далёком холме мгновенно окрасился розовым. Туман распался на клочки, осел в траву. Исчез.
Странник прищурился, потёр небритый подбородок, присел и сорвал свежую былинку. Усмехнулся каким-то своим мыслям.
- Лисс, значит… В самом деле, - пробормотал он, не то повторяя свой вопрос, не то отвечая на него, - почему бы не здесь?
Уж и гадюка
Завишу ли я от чешуи змеи, от крыла кузнечика?
Тень
- Пустите! Ай!!!
Зажатое меж узловатых пальцев стражника ребячье ухо закрутилось в винт и даже, кажется, немного хрустнуло. Телли взвыл и завертелся, словно уж под сапогом.
- Пусти, зараза! больно же…
- А с'час ещё больнее будет! - рявкнул в ответ на это стражник и обернулся на шум. - Сорока, мать твою! Где ты там?! Хватай паскуду!
Что-то рухнуло с телеги, брызгами взлетели черепки разбитого горшка и тут же завизжала баба на возу, добавляя шуму в общий переполох. Ближайшая к воротам лошадь вдруг заржала, взвилась на дыбы и ударила копытами, взметая пыль. Дышло телеги лопнуло с громким треском, возчик отчаянно выругался и бросился вперед, хватая поводья. Не ухватил, упал и вдруг попятился на четвереньках, раскорякой, разинув рот и выпучив глаза.
- Матерь божья! - взвизгнул он, вскочил и бросился бежать.
Из-под повозки выскользнуло что-то маленькое и зелёное и вприпрыжку понеслось к воротам. Следом, растопырив руки и нелепо приседая, бежал Сорока - коренастый кривоногий бородач лет тридцати пяти, с огромным красным носом, загнутым крючком. Случайный прохожий шарахнулся прочь и поспешно прижался к стене. И было от чего!
Сорока гнал дракона.
Точнее, не дракона, а дракончика. Тот был зелёный, желтопузый, трёх с небольшим локтей длины от носа до хвоста и походил бы на большую ящерицу, если бы не маленькие крылья на спине, которые, впрочем, больше мешали ему, чем помогали.
- Закрывай! Клаас, закрывай! Ах, чтоб тебя!
У самых ворот тварь притормозила, резко развернулась и галопом припустила вдоль телег, расшвыривая песок и конские яблоки, Сорока поскользнулся и шлёпнулся в пыль.
- Чего ты возишься?!
- Да не поймать его никак! - пропыхтел Сорока, вставая и отряхиваясь. - Уж больно вёрткий, зараза…
- Ульриха позови, чтоб тебя…
- Не троньте его! Рик, беги… ой-ёй!
Боль была ужасной. Телли стиснул зубы и проклял тот час, когда он решил довести двух стражников до белого каления, увлёкся и пропустил момент, когда Рик, уже вторую неделю сидевший не жрамши, упёр из караулки баранью ногу, чуть не схлопотал алебардой по башке, добычу выронил и пустился наутёк, сея панику среди крестьян и возчиков. Телли бросился на помощь и… сам увяз.
По самые уши.
А с ухом, похоже, и впрямь дело было худо - пальцы стражника напоминали твёрдостью олений рог, Телли уже и не пытался протестовать, лишь вяло трепыхался и повизгивал.
Дракончик меж тем выглянул из-за горы мешков с просом, явно растревоженный происходящим, присвистнул, растопырил крылья и… ринулся в атаку. С налету тяпнул Клааса за икру, ещё раз - пониже спины, и отскочил прежде чем тот успел огреть его сапогом.
- Ах ты!..
Уха мальчишки он всё же не выпустил. Дракончик выгнул шею и подобрался для повторного броска.
И в этот миг Сорока ухватил его за хвост!
Пыль взметнулась столбом и Телли взвыл, бессильный что-либо предпринять. Зеваки попрыгали с телег и теперь наседали друг на дружку, силясь разглядеть происходящее, а на помощь стражнику уже спешил второй - высокий и худой как щепка, видимо, тот самый Ульрих, за которым посылали. "Подминай, подминай его!" - шумели вокруг. Наконец, Сорока встал, держа гадёныша за шею и за хвост. Дракончик извивался и шипел, раздувая бока, когти его бессильно царапали толстую кожу нагрудника.
- Куд… куды его? - пропыхтел Сорока.
- В караулку, - Клаас мотнул головой. Потянул пленника за ухо. - Шагай, чтоб тебя… Ну!
Телли волей-неволей пришлось идти следом.
"Знаем мы таких…" исправление форматирования некоторых стихов. - мрачно размышлял Клаас, потирая укушенную задницу. - "Как пакостить, так первые, а как споймаешь их, так безобиднее ужей…"
Ульрих зашёл Клаасу в тыл и присвистнул.
- Эва! - он поскрёб под своей суконной шапочкой, - Ну ты скажи, какой гадёныш - всю говядину тебе прокусил! Слышь, Клаас, а он часом, не того… не ядовитый, а?
- Ты эта… думай, что плетёшь! - внутренне холодея, рявкнул Клаас. - Он тута уж которую неделю ошивается, нешто с ядовитой гадиной его кто в город бы пустил? - он прислушался к своим ощущениям и уже увереннее заявил: - Не, нету яду.
- Точно, точно, - поддержал его Сорока, на всякий случай всё же остраняя от себя вертлявую драконью башку. - Откудова в ём яду взяться? Дракон ведь, он ведь кто? Большушша яшшерица, и всё! А у яшшериц яду нету, энто кажному известно…
Приободрившись, Клаас с новой силой дёрнул парня за ухо и зашагал дальше.
"Чёрт, ну и денек!"
- Эй, уважаемый, - окликнули вдруг его сзади.
Стражник обернулся и с неудовольствием смерил взглядом подошедшего. Нахмурился.
- Куды прёшь! - рявкнул он. - В очередь, курвин сын!
- Полегче, почтенный, - тот даже бровью не повел. - Полегче… Скажи-ка лучше, ворота городские здесь?
- Здесь, коль не видишь… - пробурчал Клаас.
- Видеть-то вижу, - усмехнулся тот, - да пройти никак не удается, всё толкотня да беготня… А вы мальчонку, стало быть, поймали?
- Ну поймали.
- В караулку ведёшь?
- Ну веду.
Прохожий пригладил пятернёй взъерошенные волосы.
- За что?
- А тебе что за дело? - бросил стражник вроде безразлично, но выцветшие, с жилкой лопнувших сосудов глаза его уже тревожно шарили по угловатой фигуре рыжего пришельца ("Где? Где? Где?"), отыскивая меч.
Меча не было.
Был нож за поясом. Был чёрный, в тоненьких прожилках посох. Была котомка за плечами, башмаки, одежда…
Не было меча.
И в то же время Клаас почему-то был уверен, что пришелец вооружён. Уж больно нагло, больно вольно он держался для простолюдина - не лебезил, от окрика не бегал, взятку тоже, вроде бы, совать не собирался… Патлатый, рыжий, шрамы на виске и на руке. Штаны, рубашка, башмаки, заплатка на локте… Не рыцарь, нет. И всяко - не наёмник. Но эта поза - стойка, руки, голова, нога, согнутая в колене - сейчас метнется вбок и… (Есть, есть у него оружие!). Шалишь, брат, нас не проведёшь! Встречались нам и такие. Беззлобный, пока на него не наступишь. Не уж, но гадюка, ужалит - умрёшь.
Клаас поднял взгляд и вздрогнул, встретившись с синими глазами незнакомца. Тьфу, что за чёрт… Разбойник, что ли?
Тот между тем окинул взглядом белую, в заплатах серой кладки городскую стену, покосился на ближнюю башню и вновь повернулся к воротам. Суматоха там уже улеглась, дракошку утащили. Телеги потихоньку двинулись вперёд. Костлявый белобрысый Ульрих встал в воротах, собирая пошлину. Кто-то подбирал упавшие мешки. Мальчишка в свою очередь тоже исподлобья разглядывал странника.
- Так в чём мальчонка провинился-то? - опять спросил тот.
"Горец!" - внезапно осенило стражника, и он невольно чуть ослабил хватку, словно бы и впрямь вдруг углядел в его прищуренных глазах холодный блеск змеиной чешуи.
- Провинился, и всё, - буркнул он. - Проходи, не задерживай.
- Так-таки и не отпустишь?
- Нет.
- А может, сговоримся?
Телли благоразумно помалкивал, немного озадаченный. Стражник нахмурился.
- А чего нам обговаривать?
- Да так, - пожал плечами тот. Переложил посох из ладони в ладонь и сбросил с плеч котомку. - За вход в город ведь платить полагается?
- Ну полагается.
Странник дёрнул завязки мешка. Клаас про себя решил, что ни за какие деньги он сопляка не отпустит. Вот из упрямства - не отпустит и всё. А то если каждый встречный…
Мешок распахнулся, явив на свет бутылочное горлышко, а вслед за этим и саму бутылку. Жидкость внутри была мутновато-белёсой. Одна рука у стражника была занята, пришелец сам выдернул пробку и протянул бутылку Клаасу. Тот недоверчиво принюхался и крякнул, уловив знакомый, сильный и приторный дух, от которого все мысли о деньгах улетучились в одно мгновенье.
Шнапстойфель!
Клаас прикинул бутылку на вес. Чуть ли не четыре мерки водки…
Содержимое бутылки стоило по меньшей мере десяти входных обозных пошлин.
Вернуть её обратно у стражника рука не поднялась.
- Так как? - пришелец поднял бровь. - Отпустишь?
- Ну… э-ээ… мальчишку. Без дракошки!
- Без него, - кивнул тот.
- Лады. Забирай.
Бутылка перешла из рук в руки, Телли почувствовал, как пальцы стражника разжались, шагнул и замер, потирая багровое ухо. Глянул на своего нежданного освободителя и опустил глаза.
- Без Рика не уйду, - угрюмо буркнул он.
- Топай, топай, - ухмыльнулся караульщик. - И скажи спасибо, что цел остался.
- Сказал же, не пойду!
Ладонь странника опустилась ему на плечо.
- Пошли, - сказал он. - Потом поговорим.
- Ты эта… осторожней с ним, слышь, рыжий! Тот ещё пакостник… Да погоди-ка. Камень-то ты принёс?
- Принёс, - отмахнулся тот.
- Ну, раз так… Это… Сорока! Ульрих! Пропустите этих.
- А? - Сорока выглянул из караулки. Повёл сизым носом. - А эту… яшшуру куды?
- Тьфу, чтоб те сдохнуть! Я ж те сказал: в караулку, в лабаз! Да привяжи покрепче, чтобы не убёг.
- Дык нагадит же!
- Да леший с ним! - теряя терпение, рявкнул Клаас, махнул рукой, мол, проходите, поднял с лавки алебарду и заторопился в караулку, прижимая к сердцу вожделенную бутыль.
* * *
Проникнуть в город оказалось делом далеко не столь простым, как казалось - крестьяне и торговцы занимали очередь ещё с вечера в надежде первыми занять с утра на рынке лучшие места. Каждый стремился проехать первым, в воротах царили суета и давка. Троих стражников здесь явно было маловато для того, чтобы навести порядок, да и те, похоже, не особенно старались. Ругань, крики, ржанье лошадей и грохот колес сливались в плотный, почти осязаемый пальцами гомон. На пятачке за воротами, где разъезжались возы, было малость попросторнее, но тоже не ахти. Туда-сюда сновали перекупщики. Места вдоль стен облюбовали попрошайки и лоточники. Пахло пылью, конским потом и мочой, а с севера, забивая всё, то и дело тянуло кислой гарью давнего пожара.
У большой, сколоченной из брёвен клети, наполовину полной камнями, рыжий странник остановился, нашарил в своем мешке такой же серый булыжник и бросил его в общую кучу, и только после этого двинулся дальше. Во время недавней осады, когда турецкие войска стояли у стен, горожане покидали на головы супостату чуть ли не весь булыжник с мостовой, и теперь распоряженьем бургомистра каждый, кто въезжал в город, должен был принести с собой такой вот камень, дабы улицы Лисса возможно стало вымостить заново. Странник об этом, похоже, слыхал и запасся булыжником загодя. Что до турок, то ворваться в город им не удалось, хотя стену и ворота они попортили изрядно, а одну из северных башен и вовсе сожгли. Выгоды, правда, от пожара никакой они не поимели - башня полыхала сутки, выгорела изнутри дотла, камни же спеклись стеклянной корочкой, от чего башня стала только крепче. Снаряды турок отлетали от неё горохом, а башню горожане после этого так и прозвали - Горелой. Всего же башен в стенах города насчитывалось семь: Дозорная, Речная, Башня Синей Сойки, Толстуха Берта, разумеется - Горелая, и Башня Трёх Ключей.
Седьмую башню звали Вавилонской. Хрен её знает, почему.
Телли старался держаться рядом с рыжим странником, впрочем, без особой на то охоты, и без конца поглаживал и теребил распухшее ухо. Мысль о потерянном драконе не давала покоя. Уходить от ворот не хотелось.
- У, чёрт здоровый… - вслух посетовал он. - Чуть совсем не оторвал…
- Ты что хоть натворил-то, а? - спросил странник.
- А тебе чего? - окрысился Телли вместо ответа. - Может, думаешь, что если за меня отдал бутылку самогонки, так сразу меня и купил со всеми потрохами?
- Да нет, я…
- Клюв от воробья… Отстань!
Странник усмехнулся.
- А ты, я гляжу, с норовом… А я ведь не спрашиваю, кто ты и откуда. Не спрашиваю даже, как тебя зовут, всего-то и спросил, за что попало… Ну-ка, покажи своё ухо. Хм, хрящ цел… Заживёт до свадьбы.
Телли промолчал, лишь зашипел сквозь стиснутые зубы, когда холодноватые, неожиданно ловкие пальцы странника ощупывали ухо. Ему совсем не хотелось рассказывать, как с раннего утра он дразнил привратников. Между тем внимание его привлёк кошель, висевший у странника на поясе и оказавшийся в этот момент совсем рядом; кошель был увесистый и явно не пустой (ну, а иначе на какие шиши он водку покупал?). Порыв был чисто рефлекторным - поворот, рука хватает кошелёк, потом рывок и - ищи ветра в поле. Телли рванулся привычным движением и вдруг пребольно треснулся макушкой о посох, который пришелец предусмотрительно поставил на его пути.
- Уй-я!!!
- А вот этого приёма тебе бы знать не надо - он гадкий… - задумчиво проговорил странник, взвешивая на ладони кошель. Засунул его под рубашку. - Воровством, стало быть, промышляешь. М-да… Дракошку своего ты тоже у кого-то спёр, или как?
- Пошёл ты… куда подальше, - огрызнулся тот, потирая ушибленный лоб. - Дурак рыжий. Я ж его с детства, я ж без него никуда! А они…
- Ну, ну, не кипятись. Маленько погодя, посмотрим, что и как, - он подмигнул. - Как думаешь, выдержат три мужика бутылку чёртовой водки?
Телли нахмурился, не понимая, куда тот клонит.
- Дык если на троих, - пробормотал он. - Да ещё по жаре…
Глаза его расширились.
- Вот и я так думаю, - подытожил странник. - А теперь давай-ка мы чуток пройдёмся и подождём.
Спорить Телли не стал. Странник меж тем получил возможность рассмотреть его внимательней. Выглядел мальчуган лет на десять, был бос, одет в штаны и рваную рубаху неопределённого серого цвета, телом был худ, да и ростом не вышел. На узком востроносом лице его, из-под завесы нестриженой белёсой чёлки блестели чёрные хитрющие глаза. Это сочетание глубокой чёрной радужки и светлых волос производило странное, почти пугающее впечатление, несколько смазанное, впрочем, оттопыренным багровым ухом и шишкой на лбу.
Поток телег меж тем пошел на убыль. Прохожих тоже поубавилось. Было видно, как то один стражник, то другой скрывались в караулке, возвращаясь оттуда с масляными глазками и одобрительной ухмылкой. Прошло ещё совсем немного времени и вскоре у ворот остался лишь один Сорока, да и тот постепенно задремал на посту.