* * *
- Куды, куды ты свои лапы тянешь? У, шельма рыжая! Мой черёд!
- Твой черёд? Ищи дурака! Ща я бросаю.
- Ах так… Ах вот ты как… А ну, иди сюда! Иди сюда!
- Убери щупальцы, Дитмар! Молод ты ещё права качать.
- На себя посмотри! Как мухлевать, так на моей игре! Отдай стакан!
- На, чёрт с тобой, тряси.
- И потрясу… Вот потрясу… Ха! Двойка! Продулся, Корявый?
- Отыграмся.
- Чем? Где деньги возьмёшь? Хе!
- Не твоё дело.
- Ставишь пояс? Ставишь? А?
Жуга переступил через порог и огляделся. Дверь корчмы с тяжёлым скрипом захлопнулась за его спиной, пламя трёх свечей в закапанном жиром подсвечнике заколыхалось. Игроки за столом обернулись к вошедшему; двое - рыжий парень в синем расстёгнутом полукафтанье и невероятно толстый бородач с узким шрамом от ножа на вздёрнутой губе поднялись навстречу, смерили пришлеца взглядом. Переглянулись. Ни корчмаря, ни вышибал, ни Пауля за стойкой в зале не было. В руках у игроков и на столе дымились трубки.
Полумрак.
Треск дров в большом камине.
Тошнотворно-сладкий запах гашиша.
Игроков было четверо.
Все четверо - с оружием.
- Закрыто, - буркнул толстяк, положив ладони на широкий, усаженный серебряными бляхами ремень. - Нету пива. Завтра приходи.
Жуга посмотрел на него, перевёл взгляд на рыжего.
- Я ищу Эриха, - сказал он. - Эриха Штауфера. Он должен быть здесь.
- Нет тут никакого Эриха. Сказано - проваливай!
Из-за стола встал третий - совсем молодой парнишка в сером кожушке.
- Слышь, Ульрих, погоди. Сдаётся, это Лис, я у него зубья лечил… Слышь, Лис! - он повернулся к травнику, - ты это… уходи давай. Нет тута Эриха твово.
- Я знаю, что он здесь.
- Ага! Под лавкой спрянтался. Фью-фью, эй, Эрих, вылезай! - парнишка в кожушке притворно заглянул под лавку и состроил удивлённую мину. Три его приятеля заржали. Четвёртый игрок рассеяно катал по столу кости, изредка бросая исподлобья взгляд на травника, взгляд быстрый, жалящий, как выстрел из арбалета.
Хуго.
Жуга не двинулся с места, и бородач снова нахмурился.
- Ну хватит, - рявкнул он. - Чеши отседова, дурилка соломенная, покуда тебе ухи не подрезали.
Жуга ничего не ответил. Ясно было лишь одно - пускать его в корчму никто не собирался. Меж тем до полуночи он должен был увидеться с солдатом. Увидеться, во что бы то ни стало, иначе смерти будут продолжаться.
- Вы пропустите меня, - сказал он. - Иначе я пройду сам.
- Ты как, просто глухой, али не понял? - толстяк сноровисто выхватил меч. - Ну, раз так… Пришёл бы ты безо всего, так просто бы под зад получил. А коли с железкой…
- Хватит, Хорст, - отрывисто сказал вдруг Хуго. Встал и посмотрел Жуге в глаза. - Он хочет повидаться с Эрихом? Он его увидит.
Хорст плюнул и вложил меч в ножны. Протянул руку к травнику:
- Сымай меч.
- Обойдёшься, - сказал Жуга.
Толстяк побагровел, бросил взгляд на Хуго - тот молчал, спокойно наблюдая за происходящим, и вмешиваться не спешил. Жуга меж тем прошёл к камину. За стол, однако, не сел.
- Ты за огнивом? - спросил Хуго.
- Да. Где Эрих?
Хуго усмехнулся:
- Эрих далеко. Можно сказать, нигде. Объяснить?
- Я понял, - травник помолчал. - Так стало быть, огниво у тебя?
- У Эриха язык работал быстрей, чем голова, - пожал плечами Хуго. Вынул из кармана огниво и подбросил его на ладони. - Очень скоро он бы разболтал о нём всему городу.
- Так значит, это для тебя теперь собаки носят серебро?
- Да. Для меня.
- И надо понимать, что огнива ты мне не отдашь.
- Чего бы ради? - усмехнулся Хуго.
- Они убивают, - травник поднял взгляд. - Ты знаешь, что они убивают, чтоб вернуть монеты?
Хуго рассмеялся лающим, отрывистым и очень громким смехом, от которого травника передёрнуло.
- Мне-то до того какое дело? - проговорил наконец наёмник. - Меня они не трогают.
- У тебя огниво.
- Да? - Хуго вновь подкинул огниво на ладони. - Знаешь, Лис, а ты мне нравишься. В последнее время мне нечасто встречались такие наглецы. Предлагаю игру. Ты хочешь огниво? - Хуго положил его на стол возле свечей. - Вот оно, - он вынул меч. - А вот он я. Сегодня я уже высек огонь. В полночь явится собака. С кошелём. Тот, у кого будет огниво, как ты понимаешь сам, останется в живых. Сыграем?
Жуга медлил. Трое людей за его спиной настороженно молчали. Потрескивал камин. Горели свечи на столе. Тупая грань щербатого кресала матово поблёскивала.
- Ну? - кончик меча подтолкнул огниво к травнику. - Бери же! Ну!
Это был хороший меч.
И это была нечестная игра.
Травник понял, что попался. Теперь повернуться и уйти означало бы оскорбить наёмника в лицо. Драться же придётся всё равно, пускай не сразу, но потом; Жуга не оборачивался, и без того буквально чувствуя спиной ухмылки трёх головорезов. И дело было даже не в том, что предстояла драка в одиночку против четверых. По всем его прикидкам выходило, что до полночи осталось времени совсем чуть-чуть. Хуго играл в салочки со смертью: кто быстрей, и по его причуде все они сейчас играли с нею.
"Плохо, - подумал травник, - ох, как плохо…"
Неожиданно дверь корчмы распахнулась и на пороге возникла Беата, сопровождаемая невысоким кривоногим парнем, тоже вооружённым мечом.
- Хуго, я договорилась. Нас будут ждать до… - она умолкла, мгновение переводила взгляд с травника на Хуго и обратно, затем разразилась проклятьями:
- Какого чёрта?! Что ты задумал?
- Помолчи, - отрывисто бросил тот.
Беата выхватила меч и подскочила к столу.
Травник стоял недвижный, молчал, полузакрыв глаза.
- Чего ему надо? - выкрикнула девушка. Взгляд её упал на огниво, она мгновенно всё поняла и замахнулась на травника мечом:
- Получай!!!
Часы соборной башни ожили, и в вечерней тишине гулко прозвучал первый из двенадцати ударов.
И одновременно с этим начал двигаться Жуга.
* * *
Тил чуть не свалился с крыши при виде того, что началось в корчме.
- Рик, смотри! - вскричал он, хватая дракона за крыло. - Смотри!
* * *
Раз…
Дитмар следил за каждым движением пришельца, стремясь не пропустить момента, когда рука двинется к плечу. Всё равно, какая, правая или левая. Мечом его смутить было трудно - несмотря на свой возраст, он был опытным бойцом, а оружие… Оружие после войны валялось повсюду и нередко среди этого ржавого хлама попадались очень странные экземпляры, вроде этого меча без гарды. Он уже встречал людей, которые носили меч за спиной таким же способом, как этот парень. Но чтобы этот меч выхватывали снизу…
Такое Дитмар видел в своей жизни в первый раз.
И, как выяснилось - в последний.
Два…
Клинок Беаты рассёк пустоту. Дитмар захрипел, шагнул назад и рухнул, как подкошенный. Из рассечённого горла фонтаном ударила кровь, обдав камзол и сапоги оказавшейся рядом Беаты. А в следующий миг травник рыжей бестией прыгнул к столу и одним взмахом меча срубил все три свечных головки.
И наступила темнота.
Три…
Тени заметались в отблесках каминного огня - тень на тени и внутри теней. Хуго перемахнул через стол и ринулся в атаку, волосы его взметнулись тёмной гривой. Зал корчмы был невелик и заставлен столами, и дерущиеся слишком поздно поняли свою ошибку: убегая от кого-то одного, Жуга всякий раз преследовал другого.
Сшибая лавки и столы, слепая драка закружила по корчме.
Четыре…
Корявый Ульрих и толстяк столкнулись возле стойки. Первый запнулся и, падая, боднул в живот второго. Живот у Хорста оказался неожиданно тугой, как тюк с овечьей шерстью. На краткий миг у стойки словно привидение возник Жуга, меч травника свистнул, сметая уцелевшую посуду, но целил он отнюдь не в чашки и не в кружки. Хорст издал какой-то странный звук и Ульрих почувствовал, что падает. Два тела рухнули на пол, что-то тёплое брызнуло ему на лицо.
Ульрих поднял взгляд на Хорста и его вырвало.
Пять…
Матиас растерялся. Он был ещё неопытен, Хорст взял его на дело в первый раз, а драка стала совершенно беспорядочной. "А я у него зубья лечил", - нелепо вдруг подумалось ему, когда перед ним из темноты возникло лицо Жуги. Меч закрутило, вырвало из рук, зубы травника клацнули у самого его носа - Матиас невольно отшатнулся и получил в грудь рукоятью чёрного меча.
И свалился в горящий камин.
Шесть…
Травник, не задерживаясь, продолжал свой бег. Беата ринулась на перехват, охваченная злобой и азартом. Матиас завизжал и вылетел из камина, дымя штанами, упал и закатался по полу: "Горю! Горю!". Над стойкой шевельнулись занавески - кабатчик Вальтер выглянул в корчму.
И предпочёл не вмешиваться.
Семь…
Август Мосс по прозвищу "СамТретей" - тот, что сопровождал Беату в её походе к пристаням, ругался, на чём свет кляня и Хуго и Беату и всю эту дурацкую затею. Хуго был отменным бойцом, Беата - никудышным, привыкшим драться с безоружными и пускать меч в ход по делу и без дела. А в драке группа уравняется по слабому. Травник расправлялся с ними резко и безжалостно, отлавливая их по одиночке. Он ускользал, кружил, вертелся, прятался в тени. Так не дерутся. Так убивают.
СамТретей не верил ни в каких собак с деньгами в кошелях.
Он так и не успел в них поверить.
Восемь…
Хуго и Беата всё-таки загнали травника в угол. Хуго, несмотря на всё своё искусство фехтовальщика, уже был дважды ранен - в ногу и в плечо. Беата наседала, беспорядочно и торопливо размахивая мечом. Ни один удар не доходил до цели. Ульрих наконец опомнился, вскочил и бросился на помощь, забыв что в нападении третий - лишний. Меч травника отбил очередной удар Беаты, растёкся дымным высверком и Ульрих потерял клинок из виду.
Он его почувствовал.
Девять…
Атака. Выпад. Вновь атака. Финт, удар, защита, выпад. Вновь удар… Беата вновь открылась - в третий раз, и снова травник задержал удар. "Не могу", - подумалось ему. Он сам не понимал, что останавливает его руку с мечом. Остановиться бы, подумать, но - не было времени.
И он опять обрушился на Хуго.
Десять…
Дверь корчмы хлопнула и драка замерла. Беата, Хуго, Вальтер - все смотрели на собаку, возникшую на пороге. Матиас тихо всхлипывал, забившись в угол.
Травник опустил свой меч.
Одиннадцать…
Ни одни часы на свете не показывают точного времени - все либо спешат, либо запаздывают, а если по какой-то прихоти это всё же происходит, то длится недолго.
Часы собора в Лиссбурге запаздывали.
Двенадцать.
Огниво осталось лежать на столе, у погасших свечей.
Травнику не требовалось объяснений. Всё шло так, как он и ожидал. То была третья собака, сестра двух первых - огромная мокрая тварь золотисто-рыжей масти, с кошелём в зубах. В том, что кошель набит золотом, Жуга не сомневался. Он даже знал, сколько там монет - пятьдесят.
Собака посмотрела на Жугу, на Хуго, положила на пол кошель. Ощерила клыки и двинулась вперёд. Шерсть на её загривке встала дыбом, отблески каминного огня отразились в огромных зелёных глазах.
Травник двинулся в обход стола, бесшумным мягким шагом. Пальцы левой руки скользнули за пазуху, нащупали туго набитый кошель. Собака помедлила и двинулась за ним.
- Не двигайтесь, и может быть, останетесь в живых, - не оборачиваясь, бросил остальным Жуга. Хуго и Матиас послушно кивнули; Хуго - медленно, Матиас - быстро и несколько раз. Беата молчала, оцепенев от страха. Угли в камине почти не давали света, от тлеющей соломы на полу тянуло гарью.
- Я не возьму твоего золота, - сказал Жуга. Собака продолжала идти. Он достал кошель и бросил ей под ноги. - Здесь твоё серебро и медь. Забирай и уходи.
Собака не остановилась, медленно и неуклонно приближаясь к столу, где лежало огниво. Ключ, - вдруг понял травник, - ей нужен ключ. Не для того, чтобы самой открывать эту Дверь, но чтобы закрыть её навсегда. Когда-то, кто-то, где-то поставил этих трёх собак стеречь своё богатство. Ослушаться они не могли. Эйнар сумел заставить их служить себе при помощи своего колдовского огнива. Но и прежнего приказа никто не отменял. Сокровища надлежит охранять, а значит, надо их вернуть на место.
Монеты рано или поздно кончатся, и снова кто-нибудь ударит кремнем о кресало.
Жуга остановился, вложил меч в ножны и взял со стола огниво.
- На, - он протянул его собаке. - Бери. Оно твоё.
Пару мгновений собака смотрела ему в глаза…
Потом подошла и взяла.
Беата, Хуго и Матиас вскрикнули разом. Ослепительная вспышка осветила тёмный зал, заставив всех невольно прикрыть глаза, а когда все трое проморгались и опять привыкли к темноте, ни собаки, ни травника в корчме уже не было.
* * *
- Жуга не приходил?!
Рудольф оторвался от созерцания костяных фигурок и посмотрел на Телли. Мальчишка запыхался, видимо, бежал всю дорогу. За спиной его маячил Рик. Дракончик выглядел ещё более растерянным, чем его хозяин.
- Явились, безобразники, - с неудовольствием констатировал Рудольф. Кивнул на доску перед собой. - Какого лешего тебе понадобилось расставлять эту дребедень?
- Рудольф, Рудольф, погоди, - Телли выставил ладонь перед собой; он всё никак не мог отдышаться, - постой, дай сперва сказать… Там… Там эти - Хуго со своей подружкой… в "Красном петухе"…
- Хуго? - Рудольф нахмурился. - Какой ещё Хуго?
- Хуго Шнеллер.
- Не знаю такого. Должно быть, кто-то из молодых.
- Да высокий же такой, длинноволосый! С бровями. Говор у него ещё такой нездешний…
- А, Баскервиль! - Рудольф откинулся на спинку кресла. - Так бы сразу и говорил. Так что там с ним?
- Не с ним. Там Жуга. Они там драку затеяли, в корчме, Жуга их всех порезал… Потом собака прибежала. А Жуга пропал.
- Пропал? - Рудольф непонимающе заморгал. - Постой, постой. Что ты несёшь? Как так пропал? Куда пропал?
- Да я откуда знаю! - взорвался Телли и забегал по комнате. - Он подошёл к ней, а потом - ба-бах! - и пропали… и он, и она. Девка в крик, мол, где они, Хуго свечи запалил, а там только трупы и этот, палёный… Потом они кошельки подобрали и смылись оба, пока стража не нагрянула.
- Постой, не тараторь. Не пойму никак… Ты что, там тоже был, что ли?!
- Не, я на крыше сидел… Они к реке пошли, а я за ними до самого причала шёл, до этой… как её… "Иксар…", "Играс…" Ну, зелёная такая лохань! Я спрашивал, название забыл…
- "Иггдрасиль"?
- Во-во! - Тил замахал руками. - Что теперь делать, Рудольф, а? Делать-то что?
Старьёвщик помедлил.
- Ждать, - сказал он наконец.
Взгляд мальчика меж тем упал на доску.
- Рудольф… Ты… трогал что-нибудь?
- А? Трогал. Да. Но они не отрываются. А что, что-то не так?
Телли гулко глотнул и поднял взгляд на старика.
- Я лису ставил… не сюда.
Что-то не так
Мудрый познаёт не существование и гибель, а их причины.
Страж Границы.
В эту ночь Телли долго не мог уснуть. Он долго лежал в обнимку со своим драконом в комнате, где раньше спал Жуга и на его же тюфяке, лежал и смотрел в потолок, а заснувши, то и дело вскакивал и с колотящимся сердцем вслушивался в ночь - не стукнула ли дверь? - и всякий раз напрасно. Ближе к утру, когда стал заниматься рассвет, он встал и спустился вниз. Рик запищал, потеряв источник тепла, свернулся сам в себя под серым войлоком одеяла и остался досматривать свои драконьи сны.
В комнате внизу было сыро и холодно, в окошко царапался дождь. Тил остановился и уселся прямо на ступеньках. Поднял взгляд. В пустых овалах двух зеркал отразились две мальчишеские головы, обе темноглазые, беловолосые и заспанные. Левое ухо у обоих до сих пор торчало немного в сторону. По-над зеркалом, из темноты отблескивал стеклянный жёлтый глаз совы.
Обычно Тил так рано не вставал, это Жуга вскакивал ни свет ни заря, но даже травника опережал порой Рудольф, соскучившийся за ночь по своей любимой трубке. Но сегодня комната была пуста. Рудольф и Бликса спали, утомлённые тревогой и суетой. Телли вдруг поймал себя на мысли, что давно уже не связывает для себя этот дом со стариком Рудольфом. Здесь всё напоминало о Жуге - большая деревянная бадья для ванн, мешки, горшочки, баночки на полках, связки сохнущих трав и кореньев на стенах и под потолком, ступка с пестиком, разрешение на торговлю и патент от бургомистра в рамке на стене… И даже круглая доска с дурацкими фигурками из кости тоже напоминала о нём. В углу примостился посох - им травник бился с тенью каждый день. Телли взял его и покачал на ладони. Увесистый, с оплёткой на концах, посох был на добрый локоть выше его роста. Вспомнилось, как однажды, с вечера упившись чаем, он проснулся раньше обычного и застал травника внизу. Вспомнился рисунок его дикого, стремительного танца, когда, казалось, всё, что есть на полках вот-вот сметёт гудящий рукотворный вихрь, а стёкла окон и зеркал как брызнут серебристыми осколками… Тил вздохнул и покачал головой - как правило, Жуга никогда и ничего не задевал. А что касается корчмы… У Телли вновь захватило дух при воспоминании об этом. Он толком даже не видал, что было после того, как травник загасил огонь. Был выпад, хлёсткий, с разворота росчерк серого меча, упавший с распоротым горлом один из бойцов и вслед за этим лишь мельканье беспорядочных теней, глухие выкрики и звон железа.
Потом примчалась собака.
Потом была вспышка.
Потом - пустота.
Какое-то время Телли лелеял надежду, что Жуга неведомо каким манером вырвался из окружения врагов и спрятался - на кухне, в подполе, на чердаке - неважно, где, но спрятался. Но миновали сутки, а травник всё не приходил, и ничто не говорило за то, что он придёт. Напряженье ожидания росло. Казалось, вот сейчас, через мгновенье гулко хлопнет дверь, и Жуга, с утра ушедший в лес, возникнет на пороге с ворохом только что собранных трав, вихрастый, рыжий, как всегда чем-то озабоченный; дом наполнится вознёй и суетой, осенним шорохом сушёных листьев, стуком пестика, весёлым треском дров в камине и кипеньем каши в котелке, приправленным обычным старческим ворчанием Рудольфа…
Но дом был мёртв. Мёртв, мёртв, мёртв.
Что-то пошло не так.
Тил вздохнул и с сожалением поставил посох обратно в угол. Если бы он мог хотя бы в половину, хотя б на четверть драться так же, как Жуга! Все эти поганые стражники, всякие там Отто-Блотто и прочие Румпели сидели бы в своих канавах по уши и квакнуть лишний раз боялись!
Он наскоро умылся, набрал в котёл воды и принялся растапливать камин.