А на сцене тем временем и впрямь, похоже, начиналось что-то интересное. Силач со своими железками убрался прочь. Канатоходец - вертлявый парнишка, обтянутый лоскутным - ромбами - трико вдруг вытащил откуда-то зелёное яблоко величиной с кулак, вскарабкался повыше и подвесил его на бечёвке к канату. Парнишка с лютней примостился на краю помоста, свесив ноги и тихонько пощипывая струны, а акробатка встала чуть поодаль, держа в руках три дротика и чёрную повязку. Канатоходец посмотрел на девушку, та - на канатоходца, оба кивнули, и парень проворно пополз по канату.
- Хэй, горожане! - выкрикнул он, повиснув на руках и сверкая голыми коленками. - Вон яблоко висит, всем видно?
Толпа нестройным жидким хором подтвердила, что яблоко там, вроде бы, и впрямь висит, и видно его всем, мол, эка невидаль - яблоко висит, да и вообще.
- Ха! - парень изогнулся и ловко подтолкнул его пяткой. Яблоко закачалось. - А как вы скажете, возможно ли попасть в него дротиком на пяти шагах?
Толпа вразнобой загомонила, что вообще-то, навряд ли, но может быть, и можно.
- А ежели с закрытыми глазами, тогда как?
Толпа откашлялась, похихикала и однозначно заявила, что уж вот этого никак не можно.
- Ха! - канатоходец, казалось, торжествовал. - Нора! Давай!
И спрыгнул вниз, заставив яблоко качаться ещё сильнее. Девушка быстрым движением завязала себе глаза, помедлила, затем последовал короткий взмах руки, и оперённая стрелка настигла яблоко на лету. Народ загомонил, полез поближе к помосту. Прежде чем яблоко успело качнуться туда и обратно, ещё два дротика вонзились ему в бок, и девушка сняла повязку. Толпа разразилась одобрительными воплями, в подставленную парнем шапку полетели медяки.
- Ага! - он выскочил на сцену, быстро выдернул из яблока и вернул девчонке дротики. - Ещё хотите?
Вновь яблоко качнулось на верёвке, вновь дротики нашли свою цель, и снова разноцветный акробат вскарабкался наверх.
- Кто хочет бросить сам? Кто хочет? - крикнул он, размахивая рукой с зажатыми в ней дротиками. - Пять талеров тому, кто попадёт! Хотя бы раз! С открытыми глазами, господа! Ха! Ну-ка, кто?
Какой-то парень вылез на сцену, хапнул дротики и после долго целился, смешно отставив зад, промазал все три раза и слез обратно под весёлый смех и улюлюканье. За ним последовал второй и с тем же результатом, после - третий. Арлекин в цветном трико дурачился у них за спиной и передразнивал каждого, вызывая в толпе взрывы хохота.
- Не попадут, - уверенно сказал у Телли за спиной Макс-Румпель. - И вообще никто не попадёт, куда им. Этих сызмальства учат стрелки бросать, вишь, как девка насобачилась. Даже и не спорят, сразу деньги сулят. Эй, ты куда?
Тил и в самом деле вдруг шагнул вперёд.
"А что, - подумалось вдруг ему, - не бросить ли разочек? Денег ведь за это не берут… А не попаду, так хоть от Макса этого избавлюсь, пока он меня насмерть не уболтал".
Раздражение ушло, Телли вдруг разобрал азарт. Он поправил сумку на плече, протолкался поближе и вскарабкался на помост.
- А ну-ка я! - крикнул он. - Дай, я попробую.
- Держи! - цветной усмехнулся от уха до уха и протянул ему дротики.
Дротики оказались неожиданно увесистыми - три толстых стрелки со свинцом под остриями и цветными перьями на хвостике. Тил покачал их на ладони, вызвав этим в толпе ехидные смешки и поднял взгляд на девушку.
- Ну что же ты? - она усмехнулась. - Давай, бросай, не задерживай других.
- А это… - Телли покраснел и указал рукой. - А можно мне тоже… повязку?
Толпа грохнула. Тил покраснел ещё сильней, но протянутую девушкой повязку взял - не отступать же теперь! - вздохнул и завязал глаза. Попробовал сообразить, где там качается дурацкое зелёное яблоко. Не смог. Народ к тому времени уже притих, и Телли оставалось лишь надеяться, что он по-прежнему стоит к толпе спиной. Мелькнула мысль, как будет здорово по ошибке зафинтилить стрелой кому-то в глаз. Он встал поудобнее, два раза глубоко вздохнул, бросил первую стрелку и, по смешкам и замечаниям, донёсшимся из-за спины, понял, что промахнулся. Вторая также бесшумно запуталась в занавесе. Телли усмехнулся, повертел в руке последний дротик, замахнулся и вдруг почувствовал что-то не то.
Он видел это яблоко. Не глазами, как-то по-другому, но видел его - зелёный, со следами от иголок шар на тонкой нити. Оно качалось медленно, огромное, попасть в него теперь не составляло никакого труда. Это было так неожиданно, что Телли даже не успел сообразить, что происходит. А выше яблока тянулась, уходя к канату…
Пальцы его разжались и дротик отправился в полёт.
Что-то глухо стукнуло о доски настила и тотчас ахнула толпа. "Так его, Тил!" - выкрикнул кто-то, похоже, что Макс. Телли торопливо сорвал с глаз повязку и вытаращился на яблоко, упавшее на помост.
Дротик перебил нить!
Тил, торжествуя, обернулся к девушке.
- Я попал, - сказал он ей, ещё не веря в свою удачу. - Пять талеров мои!
- Постой, постой! - цветной парнишка выскочил вперёд. - Какие талеры? По уговору надо было в яблоко попасть! Нитка не считается! Так, горожане? Так?
"Ещё чего! - загомонил народ. - Наобещал, а теперь на попятную?"
- Жулик!
- Фигляр!
- Сам попробуй попади!
- Гони деньгу, плясун канатный! Нечего мальца дурачить!
Парень растерялся и метнулся за кулисы. Через минуту оттуда выглянул силач, уже набросивший на плечи тёплый стёганый кафтан. Он бросил на толпу оценивающий взгляд, посмотрел на девушку. Покачал головой. Взгляд его Телли не понравился, и он уже уверился, что нежданный выигрыш уплывает из рук, как вдруг девушка встала на его защиту.
- Отдай деньги, Арни, - вдруг сказала она.
- Он не попал в яблоко, - возразил тот. - Олле сказал…
- Олле - дурак и жадина, - выругалась та, шагнула к занавесу и подобрала дротик. - Ты не понимаешь. Он целился в нитку. Отдай ему деньги.
Тот помедлил, затем полез в кошель.
- Держи.
В подставленную Телли ладонь легли пять кругляшей серебра. Телли почувствовал, как губы его против воли растягивает глупая улыбка. Он поднял взгляд на девушку.
- Спасибо.
- Не стоит, - отмахнулась та. Прищуренные, цвета кожуры спелого ореха глаза её смерили Телли внимательным взглядом. - Ты здешний?
- Нет. Вернее - да… Хотя, на самом деле - нет.
- Хочешь поработать с нами? - Тил покачал головой. Девушка вздохнула: - Ну ладно. Всё же заходи как-нибудь ещё. Поговорим.
- Я… может быть. Потом.
Толпа к этому времени уже потеряла к Телли интерес; парнишка на канате затеял новую потеху.
- А кто мне даст один башмак? - взобравшись наверх, подзадоривал он зрителей. Поверх цветастого трико он зачем-то напялил широкий холщовый фартук. - Эй, вы, внизу, а ну-ка дайте мне по башмаку! Спорю, что заставлю их плясать на канате вместе со мной!
- На что спорим? - азартно выкрикнули снизу.
- А хотя б на медяк! Ну? Э! Э! Не все сразу! Эй, Вилли, собери у них монетки.
Вилли отложил свою лютню и с шапкой пошёл по рядам. Снизу вверх полетели башмаки. Олле ловко их ловил и складывал себе в подол. Когда их набралось десятка полтора, он дал понять, что хватит, ловкими скользящими шагами выбежал на канат и стал приплясывать на нём, рукой придерживая фартук с башмаками.
- Ха! - вскричал он. - Видите? Вот я пляшу, и ваши башмаки - тоже!
"Враньё!" - закричали в толпе. - "Надувательство!", "Деньги назад!" - Какое надувательство? - с притворным удивлением заявил тот. - Я ж не обещал, что башмаки запляшут сами по себе! Я сказал, что они будут плясать на канате вместе со мной!
Кто-то засмеялся, кто-то засвистел. Публика, конечно, понимала, что её одурачили, но также понимала, что и Олле по-своему прав, да и связываться с циркачами, средь которых был такой силач, как Арни, не хотелось никому. Плясун меж тем принялся швырять башмаки по одному обратно, и в толпе началась давка. Казалось, это веселило циркача еще больше.
- Хотели потеху? Получайте! Эй, толстый, держи свой башмак!
- Это не мой! - выкрикнул какой-то горожанин, стоя на одной ноге и потрясая зажатым в кулаке грязным башмаком.
- Ах, ошибочка вышла… Сейчас. Оп! Ой, извините, не хотел… Следующий!
Толпа обступила один из столбов, меж которыми был натянут канат, и принялась его раскачивать. Олле оступился и повис на руках, кривляясь и хохоча. Оставшиеся башмаки градом посыпались вниз, на головы горожан.
- Побьют, - девушка из-под ладони наблюдала за проделками канатоходца. - Как есть побьют. Ах, Олле, Олле… К такой бы ловкости хоть чуточку ума! Арни, ну сделай же что-нибудь!
Проказника Олле тем временем уже стащили с каната и теперь лупили чем попало, из людской кучи доносилось разноголосое ойканье. Арнольд как медведь влез в самую гущу драки, раздавая оплеухи направо и налево, и вскоре показался вновь, таща канатоходца за шкирку, как котёнка. Толпа разразилась хохотом, свистом и весёлой бранью.
- В другой раз свою верёвку над озером натяните, - посоветовал Телли. - Этот всё равно не упадёт, а толпе не подобраться. А упадёт, так невелика беда.
Арнольд посмотрел на него с интересом. Потёр ладонью подбородок и посмотрел вверх, на перекошенную, всю в грязи и синяках физиономию Олле, которого он всё ещё держал на весу.
- Не так глупо, как кажется, - он встряхнул канатоходца. - Слышишь, а?
- Да слышу, слышу! - извиваясь, пропыхтел тот. - Отпусти! Вот же чёрт… Нора! - взмолился он, - ну скажи ему, чтоб отпустил!
- Ладно уж… Иди.
Народ вокруг помоста веселился вовсю, Арни ловко поставил Олле на ноги и повернулся к Тилу. Смерил мальчишку взглядом с ног до головы, прищурился:
- Как тебя зовут?
Тот предпочёл не лгать:
- Телли.
- Ты взаправду целился в нитку?
- Не знаю, - он пожал плечами. - Так получилось.
- Получилось? Хм… Сдаётся мне, что что-то тут не так. Ну, ладно, ступай. Будет охота - заходи.
Телли кивнул, спрыгнул с помоста, протолкался сквозь толпу и уже направился домой, да остановился, натолкнувшись на Румпеля. Тот расплылся в улыбке.
- Ну, Тил, ну здорово ты их! Угостишь пирожком с выигрыша?
Мгновение Тил колебался, но потом решил, что в честь такой удачи не грех и покутить на пару медяков.
- Пошли!
Пирогами дело не ограничилось - по дороге новоиспечённых приятелей занесло в овощной ряд, и удержаться от соблазна не было возможности - прилавки прогибались под тяжестью дешёвых по осени фруктов. Сперва обоим захотелось груш, потом им попались на глаза медовые сливы, потом - янтарные грозди винограда, простые и китайские яблоки… Стосковавшийся по сладостям Тил, что называется "оторвался" и не заметил, как истратил полталера. Попутно Тил прикидывал, какие выгоды он мог бы поиметь с такого знакомства. Выходило, что пока никаких, зато в голову ему пришла одна мысль.
- Слышь, Макс, - он облизал липкие от винограда пальцы, - ты откуда знаешь, что в корчме произошло?
- А брат рассказал, - охотно пояснил Румпель. - Он там с Гиеной был и тоже жив остался, только вот сидеть теперь не может. Это… задницу обжёг.
- Брат, говоришь?
- Ага. Матиас. А чего?
- Поговорить бы с ним.
- Ну, это можно устроить. Ты домой?
- Домой. Бывай, Макс.
- До скорого.
Румпель повернулся и направился к палатке, где толстый кукольник с огромной чёрной бородою, заткнутой за пояс, водил на нитках чудную длинноносую куклу. Телли долго смотрел ему вслед, потом обернулся к помосту. Представление меж тем продолжалось и Вилли вновь ударил по струнам:
Вид медузы неприличен,
Не похвалим и змею.
Человек любить привычен
Только женщину свою!Обезумев от соблазна,
С обоюдного согласья
Он усердствует на ней
Средь кладбищенских камней,А змея над ним смеётся,
Рассуждая о своём,
То восьмёркою совьётся,
То зальётся соловьём!У неё крыло стальное,
В перьях тело надувное,
Кудри дивные со лба -
Невесёлая судьба!
Он всё пел, сопровождаемый взрывами хохота, эту новую песню, а в голове у Тила вдруг снова всплыли строчки старой.
- У вечности ворует всякий, - повторил он про себя, и снова колкий холодок вдруг пробежал между лопаток при этих словах. - А вечность - как морской песок…
* * *
Домой Телли возвращался, испытывая какое-то смешанное чувство - одновременно и гордости, и тревоги. Пять талеров, перебитая дротиком нить и перемирие с Канавой - неплохой итог для одного дня. С другой стороны, непонятное чувство, возникшее, во время броска, да и само знакомство с труппой акробатов наполнили Телли смутным беспокойством.
Бликсы не было, зато Рудольф был не один, сидел за столиком, беседуя с каким-то толстяком. Толстяк был красен и сердит, вся шея у него была в лиловых вздувшихся рубцах, и лишь когда они оба обернулись к нему, Тил сообразил, что перед ним ни кто иной, как Томас, только здорово спавший с лица и заросший недельной щетиной.
- …Даже не проси, - Рудольф придвинул к Томасу увесистый, приятно звякнувший мешочек. - Не возьму. Ну что я, нищий, что ли? Тил, не стой в дверях - холоду напустишь!
- Да я же не за так, пойми ты! - продолжал увещевать старьёвщика хозяин "Башмаков". - Я же в благодарность! Вот ведь чёрт упрямый… Лис мне жизнь спас, и вообче, так неужели ж я всё это так оставлю?
- Вот ему и отдашь, когда он вернётся. И не пыхти так - лопнет что-нибудь.
- Да где ж его сыскать-то теперь? Где? Я ж знаю, что у вас творится, хоть по слухам, а знаю, ко мне ведь тоже стража приходила. Вот и Марта говорит, иди, мол, потому как пришла беда один раз, придёт и два, сегодня к нам, а завтра - к им. Я перед парнем тем теперь по гроб жизни в долгу, а что он там в "Петухе" накуролесил - знать не знаю и знать не хочу. Возьми, Рудольф, не обессудь. Вон этому, - он кивнул на Рика, - хотя бы, рыбы купишь. А коль Жуга вернётся, так скажи, чтоб заходил, когда захочет, я ему бесплатно наливать буду. Так и скажи, слышь? - Он встал и нахлобучил шляпу. - Ну всё, пошёл я. Завтра рано открываю, надо всё проверить, посмотреть, да и вообче. Бывай, Рудольф, и ты, Тил, тоже.
Дверь за ним закрылась. Старьёвщик подбросил кошель на ладони, посмотрел на мальчишку.
- Томас, - пояснил он неловко. - Деньги принёс.
- Я уже понял, - Телли кивнул и выложил на стол свои четыре талера. - Я тоже - вот…
Старьёвщик удивлённо поднял бровь:
- Откуда столько?
- Потом расскажу, - Телли посмотрел на Рика. С головой укрытый старым одеялом, тот лежал на коврике у камина и не шевелился. - Как он?
- Да так же. Ничего не ел и не вставал.
Дракончик был совсем плох. Телли присел рядом и приподнял Рику голову. Чешуйчатые веки чуть заметно дрогнули, хвост выбил по полу короткую тройную дробь. Тил помедлил, смочил в воде тряпку, пристроил драконью голову себе на колени и выжал ему воду в пасть меж сомкнутых зубов. Ещё раз и ещё. Рик приоткрыл глаза, короткое мгновение смотрел на мальчика и снова смежил веки. Шершавый язык благодарно скользнул между пальцев. Тил почувствовал, как слёзы бегут по щекам, и отвернулся, не в силах их сдержать.
Рудольф подошёл поближе, поворошил дрова в камине и опустился в кресло.
- С ним не было такого раньше? - он кивнул на Рика.
- Не знаю, - Телли всхлипнул и помотал головой. - Вернее - не помню.
- Может, ещё выкарабкается. Если бы хоть знать, что с ним…
- Жуга бы узнал, что.
- Жуга тут не помог бы. Он его и сам впервые у тебя увидал, - старьёвщик нахмурился, покачал головой и вытащил кисет. - Что-то тут не так с этой его болезнью. Что-то не так…
Оба после этого примолкли. Тил вытер слёзы, снова обмакнул тряпку в миску и стал протирать драконью чешую, Рудольф задумчиво набил свою трубку, прикурил от уголька и теперь попыхивал ею, откинувшись на спинку кресла. Тил поморщился.
- Не дыми так сильно.
- А? Прости, задумался. Я и забыл, что ты не переносишь табака.
В дверь вдруг стукнули одним коротким и отчётливым ударом.
- Наверное Бликса, - Рудольф поднялся и двинулся к двери. - Что-то рано он сегодня. Хотя, постой, я же не закрывал засов… Эй, кто там?
Ответа не было. Телли и Рудольф переглянулись.
- Не открывай!
- Телли, не дури, - старьёвщик отворил дверь и выглянул на улицу. - Хм, никого… Я же говорю, что дверь не заперта, и если бы кто-то захотел напасть… Хм… Хм… А это что?
В двери, приколотый ножом, торчал кусок пергамента - старый, пожелтевший, с обгорелыми краями и какой-то надписью на нём. Рудольф сорвал его, пробежал глазами текст и нахмурился.
- Что это? - вскинулся Телли.
- Ничего, - помедлив, сказал Рудольф, подошёл к камину и бросил пергамент в огонь. - Безобразит кто-то, вот и всё. Не бери в голову.
Тил молча смотрел, как огонь пожирает корявые неровные строчки, и в который раз пожалел, что не умеет читать. Вспомнился нож в двери, толпа на улице и распалённый парень с факелом. Рудольф что-то скрывал от него - с такими вещами не шутят.
Телли ничего не сказал, но про себя решил сегодня быть настороже.
Лудильщик так и не пришёл.