Эллен быстро обернулась, проверяя, не услышал ли его кто. В трактире было людно, но гул голосов был куда как тише, чем ей хотелось бы. Потом посмотрела в окно. Толпа немного поредела, и осужденный оказался на виду – как раз в тот миг, когда кто-то лениво бросил в него гнилой репой. Человек вздрогнул от удара, но головы не поднял. Был он светлокож, русоволос, среднего телосложения. Волосы облепляли его лицо так, что были видны только рот и всклокоченная борода. Он стоял неподвижно, только иногда вздрагивая, будто все его тело сводила судорога, и стискивал зубы. Глориндель смотрел на него, подперев подбородок рукой, и в его сузившихся глазах Эллен увидела подступающую тень глухой беспричинной злобы, которую надеялась не увидеть больше никогда. Но – и это было самым странным – страха она почему-то не испытала. Уже нет.
Внешне с Глоринделем у этого человека не было совершенно ничего общего.
– Не чистый, – все так же словно про себя продолжал Глориндель. – На четверть, не более. Но эльф. – Он умолк, а потом, будто что-то обдумав, добавил: – Я не понимаю.
Действительно, это было странно. Эллен не знала, откуда у эльфа такая уверенность, что он встретил сородича, но предпочла довериться его мнению. Однако казалось странным, что этот эльф делает у позорного столба – если тальварды действительно разыскивали Глоринделя, они должны были тщательно проверять любого, кто походил на эльфа…
"А когда убедились бы, что это не он, отдали бы его некромантам, – подумала Эллен. – Продали бы. Им сейчас нужны эльфы. Много-много эльфов. Небеса, хотела бы я знать зачем".
– Вы полагаете, он…
– Я не понимаю, – будто не слыша ее, повторил Глориндель. – Пусть даже он только на четверть эльф. Никто, в ком течет эльфийская кровь, не позволит так с собой обращаться. Прежде он убьет любого, кто к нему прикоснется. А потом перегрызет себе вены, если не будет другого выхода. Но уж точно не станет стоять и…
Он вдруг поднялся так неожиданно, что Эллен, запоздало поняв, что думал он вовсе не о том, о чем она, лишь изумленно вскинула голову.
– Куда вы?!
– Я должен посмотреть.
– Сядьте! – взмолилась она, вцепившись в его рукав. На них уже оборачивались. Глориндель не сел, но и не двинулся с места: его взгляд все так же был прикован к осужденному. Внезапно он опустил глаза и встретился взглядом с Эллен.
– Знаешь, что на его табличке написано?
Она только мотнула головой, все так же цепляясь за его руку.
– Там написано: "Тот, кто пойдет назад, избежит этого, а тот, кто пойдет прямо, займет его место".
Эллен только недоуменно моргнула. Взгляд Глоринделя отяжелел.
– Он здесь вместо путевого камня. Олицетворяет запрет пересекать границу. Поняла теперь?
– Так он… ничего не сделал?! Он здесь просто для устрашения?
– Не знаю. Не важно. Он терпит это. – Глориндель стряхнул ее руку и наконец оторвал взгляд от ее лица. – И, проклятие, я намерен выяснить почему.
– Милорд, нет!
– Ваш заказ, добрые господа, – сказала служанка. Очень странно сказала. Так, будто это уже не имело значения.
Эллен поняла, что она слышала их, и эльф, без сомнения, понял тоже, но даже не взглянул на тальвардку.
– С нами нельзя так поступать, – сказал он. – С вами можно, а с нами – нельзя.
И быстрым шагом вышел прочь.
Эллен встала, чувствуя, что вот-вот откажут ноги под пронизывающим взглядом служанки и примолкших посетителей. Вышла вслед за эльфом. Еще не дойдя до порога, перешла на бег, чувствуя, как медленно поднимается к горлу спертый ком мучительно щемящего предчувствия. Но самое удивительное, что это предчувствие не было дурным.
Эллен выбежала за порог, бросила взгляд на Глоринделя, шагающего к виселице, на осужденного, на человека, идущего к виселице с другой стороны площади… и на светловолосую девочку, которая бежала за ним, а потом застыла – так же, как напротив нее застыла Эллен.
Глориндель остановился, не дойдя до виселицы пять шагов. И на том же расстоянии от нее остановился мужчина, на которого он теперь смотрел. Эллен знала этого мужчину. Она часто видела его во сне. И еще чаще им была. Не только в снах.
Они – все четверо – замерли, будто насаженные на единую ось, а центром этой оси был то ли человек, то ли эльф, имени которого они так никогда и не узнали, потому что он выполнил свою роль в их жизни, и это уже было не важно.
Натан стоял посреди дороги, крепко прижимая Рослин к себе. Ее маленький острый подбородок впивался в его предплечье почти до боли. Она не пыталась вырваться – а он боялся этого почти до одури. Впрочем, почему "почти". Он в самом деле одурел, если сделал то, что сделал. Хотя страх, вынудивший его на это, сам по себе был безумием – но Натан ничего не смог с собой поделать. Как только увидел эту заставу… и лениво зевавшего солдата, сидевшего на бочке у ворот. Тальвардского солдата, невероятно похожего на калардинца, которого далеко-далеко отсюда убил Глориндель. На заставе. Совсем не похожей на эту. Столько было дорог и столько застав… но Натану навечно врезалось в память лицо купца, у которого Глориндель отнял сначала честь, а потом жизнь.
"Миледи Рослин, вы ведь не сделаете этого снова, правда?" – подумал он как в бреду, а сам уже стискивал ее плечо, будто пытаясь предотвратить то, что вот-вот должно было случиться. Она не сопротивлялась, напротив, как-то сразу обмякла в его руках, покоряясь любому его решению, пусть и не понимала – правда же не понимала? – что происходит.
И сейчас она застыла в его руках, положив тоненькие пальчики ему на предплечье, и дышала тихо, ровно, не боясь, доверяя.
А он боялся, так боялся, что его трясло, будто в лихорадке. Не Рослин, нет. Этого ощущения. Этой уверенности, которая его охватила. Безумной уверенности, что Рослин и Глориндель – один человек.
На мгновение ему захотелось провести ладонью по ее левому уху и проверить, цело ли оно. Он бы так и сделал, если бы его руки не были заняты.
– Ты ведь не бросишь меня? – тихо спросила Рослин.
Натан посмотрел на нее сверху вниз. Она запрокинула голову, и ее перевернутое личико казалось совсем маленьким. Она теперь все время его об этом спрашивала. Как будто надеялась, что если он повторит свое обещание снова и снова, то все-таки сдержит его. А Натан не мог ей сказать, что любые обещания для него ничего не значат. Давно уже. Что значение имеет только долг, и уж от него-то Натану не сбежать.
На небольшой площади перед воротами толпился народ, коротая время до досмотра за ленивым поругиванием осужденного, привязанного к столбу виселицы посреди площади, и в этой вялой жестокости было что-то такое обыденное, такое мирное, что это место вдруг показалось Натану куда более подходящим для леди Рослин, чем любое другое. Впрочем, сама она так не думала.
– Они нас ищут, – еле слышно проговорила Рослин. – Ты ведь не бросишь меня?
Нас, верно, маленькая леди… И нас ожидает виселица за учиненный нами разбой. Может быть, даже эта вот самая. Осужденного от нее по такому случаю отвяжут. Он, должно быть, будет нам благодарен.
Внезапно до него дошел смысл ее слов. Благодаря болтливому языку тальвардов они еще два дня назад узнали, что здешние власти разыскивают пару калардинцев. Мужчину и женщину – возраста они, очевидно, не знали. Наверное, кто-то видел их издали неподалеку от логова Сколопендры и принял Рослин за взрослую женщину. Что в общем-то немудрено. И теперь их искали – их обоих. А если бы они разделились, то смогли бы идти дальше. Но они не могли разделиться. Натан не отпустил бы ее. Натан не бросил бы ее одну.
– Мы не можем так стоять. Надо идти дальше. Надо…
Он сжал ее крепче, и она умолкла. Надо. Он знал, что надо. Но, кажется, совершенно перестал соображать. А так нельзя. Ну же, Натан, вспомни, как было с Глоринделем – тебе всегда приходилось рассчитывать только на самого себя, чтобы вытащить вас обоих…
Всегда ли?
"Но что она сможет сделать?" – растерянно подумал он.
Отравить их. Убить их. Всех. Нет, не так: она отравит, а ты убьешь. И вы пойдете дальше, оставляя за собой удлиняющийся кровавый след.
Ты всерьез думаешь, что все еще может быть иначе?
Всадница, проезжавшая мимо, окинула их удивленным взглядом. Она еще какое-то время смотрела на них через плечо, прежде чем едва не наехала на какого-то простолюдина, и тогда наконец отвернулась. Натан попытался взять себя в руки.
– Оставайтесь здесь, – сказал он, отстраняя Рослин. Но та не выпустила его руки и шагнула следом.
– Ты не бросишь меня! – повысив голос, сказала она. – Ты обещал!
– Да замолчите вы, – стряхивая ее руку, бросил Натан. – Постойте здесь. Я скоро.
Он сам еще не знал, что собирается сделать, но надо было действовать. Нельзя было ждать, пока этот эльф… пока эта девочка вспомнит, что происходило на калардинской заставе целую вечность назад…
Натан сделал несколько шагов вперед, к центру площади. И почти одновременно с ним из таверны напротив вышел Глориндель.
Натан споткнулся, но шагу не сбавил – ноги сами его несли, мимо людей, лошадей и телег, вперед, к позорному столбу, к которому с другой стороны приближался эльф. Натан смотрел на него и пытался понять, сошел ли уже с ума по-настоящему, или Глориндель действительно здесь. Последняя мысль внезапно так его поразила, что он застыл как вкопанный в пяти шагах от виселицы. И эльф остановился тоже, глядя на него во все глаза.
Его губы шевельнулись, будто он хотел что-то сказать и не смог. А потом взгляд переместился за плечо Натана – и тот понял, что это все же не Глориндель. Нет, не он – тот никогда бы не смог так смотреть. Попросту не умел.
Хотя… быть может, именно так он смотрел на Аманиту.
Натан услышал шаги позади себя – быстрые, сбивчивые. Что же вы, моя маленькая госпожа, я ведь просил вас меня подождать, подумал он, не оборачиваясь и одновременно чувствуя разочарование. Моя маленькая госпожа. Нет, не моя, не моя больше. Не моя.
Глориндель протянул вперед руки, глядя мимо Натана широко распахнутыми глазами. Рослин влетела в его объятия, повисла у него на шее, ткнулась лицом в его плечо, что-то бормоча то ли сквозь смех, то ли сквозь слезы. Несколько мгновений Глориндель стоял, наклонившись к ней, потом схватил ее за талию, рывком оторвал от земли и впился долгим, голодным поцелуем в ее маленький рот. Натан думал, что это будет выглядеть дико – но не выглядело.
Леди Рослин казалась взрослой не только издали.
Потом Глориндель оторвался от нее и, пожирая мятущимся взглядом ее лицо, сказал:
– Вы прекрасны, миледи… вы прекрасны… как эльфийка!
Это он, подумал Натан. Всеблагие небеса, я не знаю как, но это в самом деле он.
Он услышал вздох – то ли облегченный, то ли скорбный, то ли изумленный. Не мог, не должен был услышать сквозь гул не обращавшей на них никакого внимания толпы, – но услышал. И наконец оторвав взгляд от Глоринделя, взглянул ему за плечо.
У порога таверны стояла женщина. Какой-то человек вышел из таверны и, проходя мимо, грубо задел ее плечом. Она качнулась, но с места не сдвинулась. Натан никогда раньше ее не видел, но при взгляде на это лицо его внезапно охватило странное и тревожное ощущение, будто он смотрит в зеркало. Хотя она не была на него похожа, вовсе нет. Во всяком случае, не внешне.
Но он не смог отвести от нее взгляд.
Они стояли так вот – вчетвером: Рослин и Глориндель в центре, Натан и эта женщина – по сторонам, будто охраняя их покой. И было очень тихо. И никого больше не было в целом мире, только они.
Глориндель наконец перевел глаза на Натана. Медленно расцепил руки Рослин, обхватившие его шею, поставил девочку на землю. Она тут же вцепилась в его руки и зарылась лицом в его грудь, будто стыдясь смотреть Натану в глаза… или как будто не на что в мире стало теперь смотреть. Глориндель твердо взял ее за плечо, повел вперед. Женщина за его спиной тоже двинулась к ним, и Натан знал, что она пойдет с ними. А куда именно – не имело никакого значения.
Глориндель поравнялся с ним. Протянул руку с раскрытой ладонью.
Натан пожал ее. Это было самое крепкое рукопожатие в его жизни. И выпуская сухую ладонь эльфа, Натан понял, что и самое долгожданное.
"Как же я скучал по вам, милорд", – подумал он.
Люд вокруг толкался и гомонил, только это было так далеко…
Они вообще ничего не сказали. Ни слова. Как будто в словах не было нужды. Просто двинулись к воротам – вчетвером. Глориндель и Рослин в центре, Натан и женщина – по бокам.
Тальварды искали пару, калардинку и калардинца, а не мужчину, женщину, девочку и эльфа.
Прежде чем они вошли в ворота, Натан оглянулся. Сам не зная зачем – его мучило чувство, будто здесь, в этом странном месте, он оставляет что-то безмерно ему дорогое. И увидел, что заплеванный осужденный поднял голову и смотрит на них. Ни на кого-то одного – на них всех.
И что-то похожее на тень улыбки блуждало на его посеревших губах.
Натан смотрел на него, пока ворота не закрылись. А потом поднял голову и увидел на сиреневом небосводе маленькую блеклую дольку новой луны.
Часть 4
Берег был каменистый, и по всей его линии громоздились валуны, облепленные сухими водорослями. Похоже, подходило время прилива.
Вдоль берега тянулась рыбацкая деревушка – длинная, в одну улицу. Должно быть, если смотреть сверху, она напоминала морского змея, выброшенного на сушу. Но сверху они не посмотрели – дорога к побережью петляла между холмами, поросшими хвойным лесом, и они увидели Тарнас, только когда вышли к нему.
Да, именно это и был Тарнас. Рыбацкая деревушка, затерянная меж прибрежных камней.
И никто здесь никогда не слышал о некроманте по имени Эр-Дьятис.
Возможно, эта новость привела бы Эллен в отчаяние, если бы она еще могла отчаиваться. Но пока что ее намного больше удивляло и заботило то, что они до сих пор оставались вместе. Все четверо.
От заставы они продолжали двигаться в сторону моря – не сговариваясь. Сложно было сговориться в молчании. Несколько часов ехали вчетвером, бок о бок, не проронив ни слова. Глориндель взял леди Рослин к себе на коня. Она откинулась ему на грудь, запрокинув голову назад, на его плечо, и ехала с закрытыми глазами – только пьяная улыбка блуждала по лицу. Кажется, она была абсолютно счастлива. Еще бы – ведь они по-прежнему ехали туда, куда она хотела попасть.
Эллен тоже, но счастливой это ее отчего-то не делало.
Только несколько часов спустя эльф круто завернул коня и сказал, что пора сделать привал. Ему никто не возразил, и вот тогда-то они наконец разговорились. И говорили, говорили, все наговориться не могли. Как будто отошли от шока и теперь наверстывали упущенное.
Глориндель с другим мужчиной отошли в сторону, сели, долго разговаривали – со стороны Эллен не могла понять, о чем, даже не знала, рады ли они видеть друг друга. Мужчину звали Натан, и это был тот самый человек из зеркала Рослин… тот самый человек из снов Эллен. Именем этого человека назвал ее Глориндель в тот миг, когда она была как никогда близка к черной прорве вожделенного безумия.
И Эллен боялась его. Ей не хотелось к нему подходить, не хотелось с ним заговаривать. К счастью, его намного больше интересовал эльф.
"Наверное, они все-таки друзья", – неуверенно подумала Эллен, разглядывая их, и тут же мотнула головой. Не друзья. Нет. Тут… что-то другое. Судя по всему, Натан приходился Глоринделю вассалом, но между ними чувствовалось что-то большее, чем преданность слуги и милость господина. Как будто… как будто у них была общая тайна. Или… нет, снова не то. Эллен закусила губу, глядя на них.
Она намеренно старалась не смотреть в сторону Рослин – памятуя о том, как они расстались. И содрогнулась всем телом, почувствовав легкое, царапающее прикосновение тоненьких пальчиков к тыльной стороне ладони.
Рослин подползла к ней сбоку, неслышно и проворно, как… как сколопендра, подумала Эллен и снова содрогнулась. Метнула взгляд на мужчин, беседовавших в стороне. Наконец решившись, подняла взгляд.
Рослин смотрела на нее. Молча. И в ее глазах Эллен не увидела врага. Впрочем, друга тоже не увидела.
– Я же говорила, что ты сама себя накажешь, – тихо сказала калардинская княжна.
Больше они ни о чем не говорили – до самого Тарнаса.
А вот эльф со своим слугой явно наладили отношения. Эллен видела, что Натан расслабился – не полностью, такие, как он, никогда не теряют бдительность. Им ничего не страшно, их ничто не заботит, они никогда не колеблются. И главное, им никогда не снятся сны, в которых они кажутся себе кем-то другим. Эльф же расслабился совершенно – и только теперь Эллен с удивлением осознала, до чего же он, оказывается, все это время был напряжен. А сейчас будто почувствовал себя защищенным.
"До чего же вы в него верите, милорд", – подивилась Эллен про себя, но, как ни старалась, не смогла разделить это чувство. Натан не казался ей опасным. Но и безопасным – тоже. Она не знала, что он сделает, если ее снова начнут насиловать на большой дороге, – спасет или присоединится к потехе. Что в такой ситуации сделал бы теперь Глориндель, она даже думать не хотела.
От всех этих мыслей на душе становилось тягостно, и Эллен почти обрадовалась, когда они наконец достигли цели. Впрочем, как оказалось очень скоро, это было совсем не так.
– Ну что, друзья мои, – сказал Глориндель, когда они дважды объехали всю деревню и выяснили, что об Эр-Дьятисе здесь действительно ничего не знают. – А теперь предлагаю пожать друг другу руки и разъехаться по домам. Этот идиотизм и так затянулся дальше некуда.
Рослин встрепенулась и впервые за прошедшее время отстранилась от эльфа. Все эти дни Эллен не переставала удивляться тому, до чего же им, княжне и ее суженому, было хорошо вместе. Они тоже почти не говорили, просто все время были рядом, прикасаясь друг к другу, а по ночам Рослин прижималась к груди своего жениха, он укрывал ее своим плащом, и на лице у него появлялось выражение, которое пугало Эллен больше, чем изумляло: слепая, неистовая нежность хищного зверя к своему детенышу… или самца к своей любимой самке. Впрочем, нет, скорее что-то среднее между тем и другим. И вот эта двойственность была самой дикой. Глядя на них, Эллен пыталась вспомнить, как смотрел на нее Рассел, и не могла. Совсем не могла.
Но сейчас в парочке впервые наметилось непонимание. Услышав слова Глоринделя, Рослин вскинула на эльфа возмущенный, протестующий взгляд. Тот даже не соизволил на него ответить. Обращался он, видимо, к Натану. Тот слегка нахмурился.
– Мы слишком далеко зашли, милорд.
– Воистину. А не пора ли задуматься, какого беса? Вот что вы – каждый из вас – здесь забыли? А?
– Мне нужно к Эр-Дьятису, – непреклонно сказала Рослин.
– Нет здесь твоего Эр-Дьятиса, видишь? – раздраженно бросил эльф. – С чего ты взяла вообще, что он здесь? Кто тебе сказал?
– Здесь, – упрямо повторила Рослин. Глориндель нахмурился – скорее недоуменно, чем сердито. Кажется, у него не получалось злиться на нее всерьез. Он сразу сдался и перевел взгляд на Натана:
– Ну а тебе тут что?..
– Вы знаете, – спокойно ответил тот, хотя Эллен показалось, что спокойствие наиграно. – Я принес присягу миледи Рослин. И пойду туда, куда она велит.
Рослин благодарно улыбнулась, и Эллен почувствовала мгновенный укол смехотворной ревности. Ей она так никогда не улыбалась…