Чертанов узнал об этом от Зуптупы и Куту - братья-охотники даже представить себе не могли, что в целом мире есть такие люди, которые не знают о Дне Превращения. Все равно как если в России тридцать первого декабря какой-нибудь тип подойдет к новогодней елке и спросит: "А что это вы тут празднуете?". Так что они ничего и не скрывали - совершенно открыто обсуждали друг с другом и Сергеем завтрашний день. И меню.
Когда Чертанов уяснил всю суть предстоящего торжества, у него хватило ума не делать того, что пришло в голову в первый момент - вопить благим матом и удирать куда глаза глядят. Нет, он притворился, что все это для него не внове, и даже не замедлил шага. В конце концов, ему и раньше доводилось ходить под топором. Поэтому он быстро составил простенький план - не показывать вида, что напуган, добраться до поселка, где должен быть шеф, как можно быстрее решить вопрос с чертовыми бусами, найденными в котловане, и до наступления темноты успеть свалить как можно дальше. Насколько он понял, сейчас, пока День Превращения еще не наступил, никто в племени их пальцем не тронет - выход свободный.
Но только до тех пор, пока в воздухе светится тепорий.
Гена с Валерой, услышав о столь гнусной засаде, молча потянулись за браунингами. Но Колобков покачал головой - он отлично помнил, чем закончились подобные перестрелки с дикарями для великих Магеллана и Кука. Два бойца против двух сотен - слишком неравное соотношение, даже если у этих сотен нет ничего, кроме дубин и пращ. Просто патронов не хватит. Вот если б было оружие посерьезнее - автомат, например…
- А может, они разбегутся, если мы начнем стрелять? - с надеждой предположила Света. - Они же первобытные, они не видели огнестрельного оружия…
- А если не разбегутся? - скептически хмыкнул отец. - Рискнем?
- Не надо, - торопливо запротестовал Чертанов.
- Ты, Серега, жалкий трус, но ты прав. Стволы оставим на крайний случай. Дни тут длинные, до темноты еще долго - успеем. Светулик, дай-ка папе свою фенечку… Серега, переводи.
Вождь с шаманом резко оживились, выяснив, что один из "белых макак" понимает их язык. Великий Серванго оглушительно рыгнул (у мбумбу это считалось признаком радости) и с силой хлопнул Сергея по плечу, демонстрируя туземное гостеприимство. Худосочный парень едва не упал, получив по загривку (вождь слегка промахнулся) ручищей, похожей на бычий окорок, и с трудом удержался от жалобного стона.
- Три розовых деньги, - объявил вождь, бросив один лишь взгляд на жемчужное ожерелье.
- Да мы не продаем!..
- И того много! - возмутился Серванго, совершенно не слушая, что ему говорят. - Какая наглость - требовать деньги с вождя! Да еще торговаться!
- Серега, о чем речь? - пихнул своего переводчика в бок Колобков.
- Предлагает за это ожерелье три розовых ракушки.
- А чего так мало?! Ты давай, торгуйся дальше, чего молчишь? Скажи ему, что три розовых бакса за такие звездатые бусики - несерьезно!
- Петр Иваныч, мы же их не продаем…
- Ах да! - вспомнил Колобков. - Тогда скажи ему, чтобы прочитал нам клеймо изготовителя. Что там за ювелир поработал?
- Наш уважаемый… м-м-м… вождь, - с трудом подобрал слово в языке мбумбу Чертанов, - говорит, что эти бусы слишком дороги ему. Ему очень хотелось бы преподнести подарок другому уважаемому вождю, но он не может расстаться с этим ожерельем. Однако он хотел бы узнать, что за шаман сотворил этот чудесный амулет.
- Амулет?! - фыркнул Пратгуста, вырвав жемчужное ожерелье из рук переводчика. - Духи говорят, что это не амулет, а просто дрянная побрякушка! Сразу видно руку Ролрупы - только он заряжает свои амулеты так плохо! Вот, его клеймо сразу видно - улиточная спираль! Этот дурак любит улиток - даже амулеты делает только из их раковин или блестящих как! Хотя все знают - блестящая улиточная кака привлекает злых духов!
- Ролрупа?… - заинтересовался Чертанов. - А из какого он племени? И где живет?
- Духи не разрешают мне говорить, - чопорно выпятил подбородок шаман. - Они хотят хороший подарок, иначе разговора не будет!
- Петр Иваныч, он подарок хочет… - перевел Сергей.
- Ясно. Серега, куда ты рюкзак подевал? - сурово посмотрел на него Колобков.
- Выбросил.
- Выбросил?! Мой рюкзак выбросил?! А ты не осатанел - чужое имущество выбрасывать?!
- А если бы не выбросил, меня бы растоптали! Что мне еще оставалось?!
- Буду вычитать из твоего жалованья, - моментально нашел соломоново решение начальник. - А там много добра было! Тыщ так на пять баксов… Попал ты, Серега, крупно попал…
- Папа, что ты врешь? - возмущенно шепнула дочка. - Ты же в тот рюкзак всякого мусора напихал! Посуду одноразовую, стерженьки от авторучек, игрушки пластмассовые…
- Что за слова?! - нахмурился отец. - Врешь… Я тебе папа, или где? Папа не может врать - только слегка преувеличивать. И вообще - цыц, малявка, я тут Серегу в рабство захватываю. Он работник ценный, вот и будет на меня пахать. До старости и за гроши.
- Петр Иваныч, а я все слышу, - напомнил Чертанов.
- А пофиг.
Света тем временем торопливо выворачивала карманы. Но их содержимое (гелевая ручка, носовой платок, дезодорант и брелок для ключей в виде пчелы) шаману не понравилось. Мудрый Пратгуста не был таким нетребовательным, как Туптуга, и обычные блестящие безделушки его не привлекали. А обмануть его, наплетя с три короба, что это, мол, могущественные талисманы, способные на великие чудеса, нечего было и думать. Шаман хоть и курил, как последний хиппи, в колдовстве все же кое-что соображал.
Возможно, его благосклонность удалось бы купить за что-нибудь полезное - компас, аптечку, пистолет. Но эти предметы на торги выставлять не стали - слишком уж большая ценность. Где в этом мире можно найти другое огнестрельное оружие или самый примитивный пенициллин? Да и волшебная иголка представлялась землянам редчайшим сокровищем (кстати, вот тут они крупно ошибались).
Неожиданно у шамана округлились глаза. Он возбужденно залопотал, указывая на Свету и затрясся, как отбойный молоток.
- Серега, переведи, - хмуро потребовал Колобков. - И сразу предупреждаю - если этот старый папуас на мою Светочку глаз положил…
- Нет, он просто ее заколку хочет, - перевел Чертанов. - Вон ту, из волос.
Света недоуменно вынула серебряную заколку, сделанную в виде змейки с изумрудами вместо глаз. Это украшение ей подарил отец на окончание школы.
- Ладно… - пожала плечами она, увидев жадно горящие глаза Пратгусты.
Заполучив вожделенную заколку, шаман восторженно цокнул языком, гладя змейку по блестящей спинке. Эта нехитрая вещица очень напоминала священную змею Ара.
- Шаман Ролрупа принадлежит к племени Магука, - тут же сдержал обещание он. - Самое большое и богатое племя мбумбу. Но божок у них плохой - глупый и слабый.
- Спорим, они про вашего то же самое говорят? - вполголоса пробормотал Чертанов. На русском языке, конечно. Еще чего не хватало, нарываться на религиозный фанатизм…
- Серега, чего там? - пихнул его в бок Колобков.
- Производство шамана Ролрупы, изготовлено на острове Магука, - перевел Сергей, возвращая Свете ожерелье. - Это все.
- А нам больше ничего и не надо, - снова зачем-то пихнул его в бок шеф. - Давай, прощайся с папуасами, скажи, что мы пошли.
Чертанов облегченно попрощался. Лица вождя и шамана сразу как-то резко поскучнели. Они обменялись быстрыми взглядами, а потом Пратгуста сурово заявил:
- Не годится уходить так скоро. Лукенкуи топчет копытами тех, кто отвергает гостеприимство славного племени Бунтабу.
- Мы не отвергаем! - испугался Чертанов. - Просто очень торопимся!
- Духи говорят, что торопиться не нужно - вы успеете.
- Куда? - озадачился Сергей.
- Туда, куда приведут вас духи.
- А куда они нас приведут?
- Лукенкуи гневается! - яростно воскликнул шаман, выхватив из-под набедренной повязки крохотного деревянного идола. Божок Бунтабу оказался довольно страхолюдным созданием, похожим на помесь дракона и кентавра. - Дайте хороший подарок, а то духи ополчатся на вас!
- Так все-таки духи или Лукенкуи?
- И духи, и Лукенкуи, а самое главное - мои воины, - добродушно улыбнулся вождь Серванго. - Я приглашаю вас на большую предпраздничную трапезу с похлебкой, и отказа не приемлю.
- Отказывать вождю - табу, плохо! - нахмурился шаман. - Что бы ни захотел вождь, все должны выполнять его желания!
- Пратгуста, сделай милость, узнай, готова ли уже праздничная похлебка, - попросил Серванго.
- Да пошел ты… - вяло огрызнулся Пратгуста, даже не шевельнувшись. - Духи говорят, что еще не готова.
- А после похлебки мы можем уйти? - все сильнее беспокоился Чертанов.
- Духи говорят…
- Да, можете, - кивнул вождь.
Чернокожий толстяк легко поднялся на ноги, как будто и не весил вдвое больше нормы, обнял шамана за талию и одним быстрым броском выкинул его на улицу. Потом он схватил Сергея и проделал с ним то же самое. Колобковы и телохранители поспешили убраться сами.
- У вождя сегодня доброе настроение, - объяснил Пратгуста, разыскивая в зарослях сумаха отлетевшую маску. - Он лично вынес гостей из своего дома - это большой почет!
- У меня уже голова болит от этого почета… - простонал Чертанов. Он ударился лбом о столб.
День Превращения - большой праздник, и отмечать его начинали уже накануне. Почти все племя собралось на большой площади, вокруг огромного каменного котла, врытого в землю. Под ним располагалась обширная полость, заполненная раскаленными углями. Время от времени женщины кидали в наклонные вентиляционные канавки новые порции топлива.
В котле варилось коронное блюдо племени Бунтабу - Большая Похлебка. Щедро заправленная саговой мукой, сдобренная листьями огненного лука и двумя видами масла - кокосовым и из семян масличной пальмы. Эта похлебка имела нечто общее с "двойной ухой" - ее готовили из мяса пресноводной барракуды и свинины. Причем если рыбу просто измельчали и бросали в общий котел, то ломти свинины клали в мешочки из свиной кожи, привязывали к тонкой леске из свиных же жил, и в таком виде опускали в суп. Владелец каждого мешочка зорко стерег свою леску. Будучи приготовленным, мясо извлекалось и елось отдельно.
- Вроде ничего так пахнет, - принюхался Колобков. - Светочка, прелесть моя, ты фотографируешь?
- Конечно! - даже обиделась Светлана. Она уже успела нащелкать уйму слайдов. Единственное, что ее огорчало - не удалось снять Большого Шумузи. Как-то момента не представилось.
- Петр Иваныч, надо уходить! - тоскливо напомнил Чертанов.
- Серега, что ты все время ноешь, как бабка старая? - поморщился шеф. - Дотемна еще часов восемь - пожрем папуасских харчей, да пойдем спокойно. Лучше узнай-ка, где у них здесь тубзик.
Сергей злобно скрипнул зубами, но все-таки пошел исполнять приказ. Гена и Валера проводили его свинцовыми взглядами и переглянулись, обмениваясь мыслями. Они настолько сработались, что уже не нуждались в словах, чтобы понимать друг друга. Сейчас их обоих мучила простая дилемма - противоречие между волей начальства и его же безопасностью. Здесь опасно, но шеф не желает отсюда уходить. Как поступить? Повиноваться, или все-таки схватить отца и дочь Колобковых в охапку и спасти насильно?
Судьба Чертанова их не интересовала.
Света изучала искусство здешних резчиков по дереву - огромный идол Лукенкуи, потемневший от времени, и толстенный столб, покрытый узорной резьбой. Этот столб служил в поселке вместо календаря - ровно сто пять глубоких зарубок (пять ахта-ко - сезон) и напротив каждой какая-нибудь картинка. Одна из зарубок замазана красной охрой - сегодняшний день. Когда тепорий погаснет, шаман сотрет эту пометку и поставит новую, чуть ниже - наступил новый день.
Зарубка завтрашнего дня обозначалась символическим изображением свиньи.
К Петру Ивановичу подсела весьма миловидная женщина-мбумбу и широко улыбнулась. Тот привычно отшатнулся, но у этой особы зубы оказались не вычернены, а плешивая макушка скрывалась под высокой шерстяной шапкой. Колобков обрадовался столь симпатичной папуаске и улыбнулся в ответ. Та пододвинулась поближе и что-то быстро залопотала. Голосок у нее оказался очень нежный и приятный.
- Гы-гы, - смущенно покосился на дочь Колобков. Но та колупала пальцем роспись на идоле и ни на что не обращала внимания.
Туземка придвинулась еще ближе и начала бесцеремонно ощупывать и поглаживать русского бизнесмена. Тот нервно хихикал, не зная, как к этому относиться. В принципе, возражений у него не было, но не при людях же! Тем более, при дочери.
- Серега, чего она от меня хочет? - воззвал к вернувшемуся сисадмину Колобков.
- Говорит, что вы очень мягкий и нежный, - меланхолично перевел Чертанов. - Вы ей понравились, Петр Иваныч. А я - нет, я худой и костлявый.
- Ну, ты это… ты ей скажи, что мне нельзя, я женатый…
- Вы ей не в этом смысле нравитесь.
- А в каком? - озадачился шеф.
- Она в этом поселке главная повариха, вот в каком.
- Ёшкин кот!!! - возмущенно отпихнул от себя женщину Колобков. - Вали отсюда, людоедка!
Повариха ничуть не обиделась. Наоборот - у нее еще больше разгорелись глаза. Мбумбу считали, что вкус живого существа напрямую зависит от его характера - чем темпераментнее и агрессивнее животное (или человек), тем лучше оно будет смотреться в горшке с супом. Поэтому и свиней они выращивали злобных и драчливых.
- Серега, так где тубзик? - напомнил о своей проблеме Петр Иванович. - Узнал?
- Узнал. Выйдете за ворота, пройдете в лес по направлению к дереву с расщепленным стволом, дойдете до огромной ямы со ступеньками - вот там и делайте свое черное дело.
- Серега, это что - юмор такой? Хочешь сказать, эти папуасы каждый раз бегают куда-то в джунгли?
- Петр Иваныч, а что им делать-то? У них нечистоты - табу, нельзя даже просто подходить близко. А если дотронешься нечаянно - все, ты чумбуи-леки, никто тебе больше руки не подаст. Помните, почему они предыдущую деревню покинули? Потому что Большой Шумузи ее… грм… опустил!
- Вот тупорылые… Ладно уж, сбегаю, а то в пузе кавардак… Валера, со мной. Гена, охраняешь Светку.
- Будет исполнено, шеф, - хором пробасили телохранители.
Похлебка постепенно начинала бурлить. Рассевшиеся вокруг мбумбу, держащие лески с мясом, возбужденно заулюлюкали, глядя на бледно-желтую жижу. Приближалось то, что составляет сакральный смысл любого праздника - еда. Все с жадностью смотрели на готовящееся в котле первое блюдо, но с еще большей жадностью - на второе, пока еще ходящее на ногах и говорящее.
Шаман тоже оживился. Он наконец-то выплюнул косяк, передвинул маску на положенное ей место и начал ритмично постукивать в бубен. Помощники развели малый костер, вокруг которого надлежало прыгать мудрому Пратгусте. Наступало время великого камлания .
Но пока еще все приготовления не завершились. Шаман настраивал бубен (то есть стучал в него и пытался сообразить затуманенным озерной травкой мозгом - есть звук или нет?). Охотник Зуптупа, все еще держась за ушибленный живот, что-то втолковывал ему, со страхом поглядывая на Чертанова. Пратгуста слушал рассеянно, мерно тряся головой и безуспешно пытаясь почесать переносицу. Он совершенно забыл, что на нем маска, и ужасно удивлялся, почему зуд не проходит, и почему кожа стала такой твердой и холодной.
Но потом до него все-таки дошла суть речей охотника. Шаман оставил безуспешные попытки почесаться и возмущенно зашагал к Сергею. Встав рядом, этот сморщенный старикашка некоторое время молчал, а потом тоненько, по-бабьи завизжал:
- Йеееееееееееейеее! Айюююююю!
- Серега, чего тут? - с любопытством спросил вернувшийся Колобков. - Фу, блин, туалет у них тут точно не европейского качества…
- Айююююйееееее! - напомнил о себе Пратгуста.
- Это он поет, что ли, так? - заинтересовался Петр Иванович. - Ничего, голос есть. Олька и похуже попсовиков слушает.
- Уважаемый шаман, я не понимаю, что вы имеете в виду, - попытался объясниться Чертанов.
- Тот глупый охотник сказал, что ты тоже шаман, - скептично ответил Пратгуста. - Это правда? Говори правду и не говори лжи - духи все видят, духи все знают!
- Эм-м-м… хм-м-м… ну, я…
- Если ты шаман, тебе нельзя здесь быть - двум шаманам в одном поселке не бывать! Уходи и забирай остальных людей!
- Да, я шаман, - тут же отреагировал Чертанов. - Петр Иваныч, собирайтесь, нас выгоняют.
- Не торопись, порождение белой макаки, - фыркнул Пратгуста. - Теперь ты должен доказать свою власть над духами! Если ты обманул меня, если ложно назвал себя шаманом, тебя нельзя будет есть на Дне Превращения!
- Ф-фу, слава богу… Да, уважаемый шаман, я вас обма…
- Тебя убьют прямо сейчас и вышвырнут за забор, как гнусную падаль!
- Я шаман! Самый шаманистый шаман из всех шаманов!
- Докажи!
- А вот и!.. а как?…
- Камлай, "шаман"! - холодно приказал Пратгуста, указывая на костер. - Покажи, чего ты стоишь, дитя белой макаки с кожей, как у поганой личинки.
Чертанов растерянно съежился. Он понятия не имел о процессе камлания. Как к этому подойти, с чего начать? Он обвел взглядом мбумбу - все они выжидающе смотрели на белокожего пришельца из другого мира. Сочувствия в их глазах не было ни на йоту - только любопытство и надежда на то, что Чертанов провалится. Потому что если он действительно могучий шаман, его спутников есть нельзя - они под сильной защитой. Если же нет… ну что ж, тогда Сергея, конечно, убьют и выкинут, но это никого особо не расстраивало - кому он нужен, этот костлявый тип? Вот в Гене с Валерой мяса много, Света молоденькая и аппетитная, а Колобков-старший вообще обещал стать украшением праздничного стола. Пухлый, лысый, розовощекий, курносый - молочный поросенок, да и только.
- Ладно, сейчас я вам устрою, - мрачно пообещал Чертанов, выхватывая у шамана бубен.
Он подошел к телохранителям и о чем-то их тихо попросил. Те слаженно кивнули.
- А-а-а, большое соревнование шаманов! - удовлетворенно провозгласил вождь, выходя на крыльцо. - Очень хорошо, это станет хорошим развлечением перед едой!
- Духи недовольны! - проскрипел зубами Пратгуста. - Духи говорят, что эта белая макака осрамится и будет опозорена!
- Неправда! - нагло заявил Сергей. - Духи говорят, что я справлюсь лучше, чем ты! Я шаман и умею бить в бубен, понял?!
Мбумбу ошеломленно загудели - столкнулись два авторитета, и никто не знал, на чьей стороне истина. Из рук в руки уже передавались розовые и белые ракушки - островитяне начали делать ставки. Кто победит - проверенный временем Пратгуста или "темная лошадка" Чертанов?
- Кхе… кхе-кхе… - откашлялся Сергей, на пробу постукивая по бубну. - Ми… ми-ми-ми…