Такие же, – пришла ослепительная мысль. – Быть может не настолько… Но тоже тянут лямку. Встречаются и пьют пиво, потому что так надо. Сыплют шутками, вычитанными в интернете, осмеивают друг друга. И остальное…Чужие мысли, почерпнутые из книг и телепередач, чужой смех, чужие жизни… Играют, стараются выглядеть живыми. Но внутри – пустышки.
Сердце екнуло, я ощутил тянущую боль в сердце. Поежился, медленно развернулся и на негнущихся ногах побрел по аллейке. За спиной раздались изумленные голоса, меня окликнули. Но сил оборачиваться нет. Послышался топот ног, пыхтение. Серега догнал и схватил за плечо.
– Саш, что случилось?
– Все в порядке, – ответил я равнодушно. – Успокойся. Просто настроение плохое, устал. Нужно отоспаться…
– Точно? – недоверчиво сощурился друг.
– Да, – соврал я с легкостью. – Передай ребятам мои извинения.
– Передам, – кивнул друг. – Не шути так больше, Сань. А то перепугал. Девчонки коситься будут, мол, псих… И советую обратить внимание на Аньку. Уже полгода одевается и прихорашивается для тебя. А ты совсем не замечаешь.
Серега хлопнул по плечу, подмигнул. Позади послышались возмущенные восклицания. Я узнал голос Оли, кивнул другу.
– Иди, иначе обидится, – пробормотал я.
– Да черт с нею, – небрежно отмахнулся Сергей. – Переживу.
– Даже так? – сказал я. – Значит, легкие отношения… Удобно и приятно, согласен.
– Соображаешь, – одобрил Серега. За спиной опять раздались голоса, смешки и крики. Студент бросил быстрый взгляд, скривился. Еще раз похлопал по плечу. – Извини, Сань. Побегу обратно. Все-таки женщин обижать нельзя. Ты не пропадай…
Друг умчался. Через секунду я услышал его густой голос, грубый хохот и дробный смех девчонок. Я медленно пошел по аллейке. Навстречу попадались редкие прохожие. Гуляли чаще парами, весна – пора влюбленных, иногда небольшими компаниями. Я скользил взглядом по молодым беззаботным лицам. Люди почему-то казались картонными, ненастоящими. Может, в этом виновато мое настроение, возможно и освещение. Фонари горели не все, иногда попадались отрезки, тонущие в густой кромешной темноте. Я с облегчением прятался в тени, пытался раствориться и слиться.
Домой не хотелось. Поддавшись настроению, повернул направо и побрел напрямик через пустырь. Мимо проплыла громада четырнадцатиэтажки, мелькнули силуэты элитных домов. Я отыскал знакомую тропинку, пошел быстрее. Через несколько минут оказался за городом и скользнул в заросли кустарника.
Славгород – небольшой городок, стоящий посреди густых лесов. Основали недавно, примерно в шестидесятых годах прошлого столетия. Тогда был бум освоения новых земель. Высокие трубы металлургических и машиностроительных заводов росли как грибы, строились просторные цеха и склады. А рядом возводились города и села. После перестройки многие захирели, превратились в захолустья. Но Славгород – один из немногих, что смог выжить и развиваться дальше. Темпы, конечно, поубавились. Но несколько заводов оборонной промышленности давали жителям приличную работу. Расцвела торговля, а кое-кто из хватких умников догадался построить несколько баз отдыха. Природа у нас прекрасная, леса красивые, много чистейших озер.
В уши ворвались непривычные звуки: шорох листьев, скрип древесных стволов. Недалеко закричала сова, захлопали крылья. Я выставил перед собой руки, осторожно пробирался сквозь густой подлесок. По лицу хлестали ветки, под ногами хрустел валежник и шелестел мусор: пластиковые бутылки, жестяные банки и полиэтиленовые пакеты. Иногда звенели бутылки. Молодежь любит здесь отдыхать, устраивать пикники. И не убирают за собой. Хотя, что может быть легче – прибрать и отнести на ближайшую мусорку? Варвары.
Я прошел дальше, по едва ощущаемой тропке стал подниматься на холм. Заросли гуще, деревья стояли ствол к стволу. Но я прекрасно понимал, что делаю. Кроме меня и нескольких знакомых об этой дороге никто не знал. Склон крутой, весь в колючем кустарнике. Есть риск сорваться даже при свете дня.
В какой-то момент испугался, что заблудился. Но увидел знакомые деревья и успокоился. Цепляясь за стволы, подтягивался на руках, ставил ноги в незаметные ниши. Потом стало легче, склон выровнялся. Я продрался через кустарник и вышел на маленькую полянку. Минуту постоял, выравнивая дыхание, огляделся.
Все по-прежнему, с последнего посещения ничего не изменилось. Лишь деревья немного разрослись, кроны сдвинулись. Но над головой широкий просвет, видно небо усыпанное звездами, узкий яркий серп луны.
Ноги утонули в густой молодой траве. В нос ударили множество запахов. Пахло прелой прошлогодней листвой, корой и древесной смолой, горьковато-сладкими весенними цветами. Я прошелся по кругу, заново вспоминая свое заповедное место. Многие годы скрывался тут от жизненных невзгод, трудностей, просто отдыхал и думал. Еще на первом курсе университета случайно нашел полянку. С тех пор захаживал, когда нужно было побыть в одиночестве.
Посреди поляны выпуклый горб большого валуна. В темноте выглядел огромной черепахой. Я подошел и положил руку. Камень шершавый и теплый на ощупь, еще не успел остыть. Я забрался наверх, немного постоял. Внизу раскинулся Славгород. Отсюда выглядел бесконечно далеким, чужим. Сияли разноцветные огни, слышался приглушенный шум транспорта. А над головой бесконечное черное поле с россыпью белых точек.
Я поколебался, но присел, а потом и улегся на камне, заложил руки за голову. Кожу груди и лица приятно холодил легкий ветерок. Я закрыл глаза, попытался очистить разум. А потом распахнул и посмотрел в небо. Звезды необычно яркие и устрашающе близкие. Такое впечатление, что достаточно протянуть руку и дотронешься, ощутишь жар небесных светил. Голова закружилась от ощущения полета, а грудь защемило от величественной красоты.
Большая Медведица, Малая… А вот вроде бы Орион, но не уверен. Астрономию изучал давно, еще в школе и то по учебникам. Знаю, что есть всякие Змееносцы, Южные Кресты и прочие, но на практике и Полярную звезду не найду. Поэтому стал придумывать свои созвездия. Мысленно проводил линии между самыми яркими звездами, старался сложить в знакомые формы. Но ничего не получилось. У Древних было своеобразное воображение, если могли увидеть в бессмысленных геометрических фигурах диковинных зверей, мифических существ. Да и остальное… стоит вспомнить гадания, гороскопы и прочую ерунду.
Внимание привлекла яркая звездочка прямо над головой. Льдисто-голубая, мерцающая. Я всмотрелся, мысленно приблизил к себе. В горле запершило, дыхание сперло от ощущения Таинства. Губы шевельнулись, в груди родился звук…
– Боже! Никогда ни о чем не просил. Но сегодня, сейчас… мне нужна помощь. Не надо мешок денег с неба, не надо славы и богатства. Дай испытание! Дай смысл в жизни и верни душу! Иначе растворюсь в скуке, потеряю остатки человечности…
Слова получились глухими и мертвыми, бесцветными. Я замолк, выругал себя за глупость. Нужен ты богу, как же!
Краем глаза уловил движение, резко повернулся. Привыкшие к темноте глаза различили стремительный силуэт над самыми кронами деревьев. Я помотал головой. Посмотрел еще, но на этот раз ничего не разглядел. Странно, но показалось, что увидел обнаженную женщину, летящую в небе. Длинные волосы развевались на ветру, на теле играл звездный свет… Привидится же такое!
Галлюцинации, – подумал я. – Точно! Или большая птица… Но ночью! И если глаза не подвели, то размером с новорожденного теленка. Нет-нет, скорее обман зрения. Нужно меньше сидеть перед компьютером, больше бывать на свежем воздухе. Иначе совсем рехнусь…
На всякий случай я поплевал через левое плечо, постучал по камню. Смысла не помню, но вроде бы отгоняет зло и нечисть. Еще б перекреститься, но не знаю как. Слева направо или наоборот?
Встал на ноги, отряхнул пыль и сор с одежды. Теперь не скоро появлюсь тут, что, наверное, к лучшему. Через день, два, неделю вновь грянет буря, окунусь в круговерть событий и забуду о слабости…
– Тоже любишь смотреть на звезды?
Сердце на мгновение остановилось, но тут же бешено заколотилось. Я испуганно вздрогнул, резко развернулся и всмотрелся в темноту. На границе звездного света и тьмы кто-то был. Силуэт смазанный и расплывчатый. Густые тени скрывали неизвестного… или неизвестную. Голос оказался женским, мягким и мелодичным.
– И птичек слушать! – брякнул я.
Сердце не унималось, стучало, словно отбойный молоток. По коже драл озноб. Древние инстинкты и чувства кричали об опасности, накачивали тело адреналином, заставляли бежать кровь быстрее. Но разумом понимал – все в порядке. Пусть темно и безлюдно, но город рядом, а голос женский. Истинная сила женщин в коварстве, в искусстве манипуляции нами, безмозглыми похотливыми самцами. И уж никак не в грубой силе…
– Птички в такое время? Не поздновато ли? Даже соловьи спят, – сказала неизвестная. В голосе послышалась насмешка и любопытство.
Тьма шевельнулась, распахнула объятия. Она вышла в круг звездного света, грациозно прошла по траве. Как и думал – молоденькая девушка, еще девочка. Лет восемнадцать на вид. Хотя мог и ошибиться, темно все-таки. Личико красивое, неуловимо неправильное. Носик чуть вздернут, верхняя губа немного больше нижней… Но это придавало очарование, живость и привлекательность. На голову ниже меня, одета в легкое платьице, или сарафанчик… не разбираюсь в женских шмотках. На плече небольшая татуировка – черная кошка с выгнутой мостиком спинкой и закрученным колечком хвостом.
– Я сов люблю, – проворчал, еще злясь на себя и нее за испуг. – Так заливаются, так поют.
Неизвестная подошла к подножию валуна. Усмехнулась, легким текучим движением запрыгнула наверх. В ноздри ударил легкий и свежий запах женского тела, чистых волос. Голова закружилась, а звезды над головой пустились в пляс.
Я отступил, мотнул головой. Необыкновенная встреча и странная девушка. Ей положено бояться мышей, пауков и темноты. А она разгуливает в одиночестве за городом.
– Это мое любимое место, – прошептала незнакомка. – Здесь самые яркие звезды.
Подняла голову, посмотрела на небо. Улыбнулась мечтательно и светло. Я невольно повторил движение, засмотрелся на глубокую черноту, усеянную светлыми точками. В душе родилось удивление, ощущение неправильности происходящего. Слишком красиво, чересчур необычно. Сейчас я должен сказать что-нибудь насчет великолепия природы, божественной любви и благодати. А потом ненавязчиво обнять и намекнуть, что трава свежая, мягкая. Хотя и камешек неплохо, теплый. Правда, жестковат, свезу колени…
– Вообще-то место я давно нашел, – фыркнул я нарочито громко. – Так что по праву первооткрывателя…
– Девушкам нужно уступать, – промурлыкала незнакомка, не отрывая взгляда от неба.
– Женщинам уступают в двух случаях, – ляпнул я. – Когда хотят затащить в постель. И уже потом, когда легче согласится, но не отвечать на нежное лопотание. Ах да… еще уступают дорогу, пропускают вперед. Правда в том случае, если есть чем полюбоваться сзади…
Девушка расхохоталась, тряхнула гривой волос.
– Хорошо, – медленно кивнула она. – Пусть это место будет и твоим.
– Благодарю, моя королева! – с сарказмом проворчал я. – Так любезно с вашей стороны разрешить мне, низменному… Но позвольте спросить – уж не вас ли я видел в небе?
– Возможно, – хихикнула она. – Полет – вторая страсть…
Незнакомка вдруг оказалась в моих объятиях. Я моргнул огорошенный, издал невнятное мычание. Только что была в двух шагах. Неуловимое движение – и гибкое упругое тело прижалось к моему. Сквозь тонкую ткань рубашки и платья почувствовал жар, в глазах померкло от прекрасного запаха.
– А ты – моя первая страсть, – произнесла незнакомка с нежностью и грустью.
Я вздрогнул, попытался сказать что-нибудь насмешливое, дабы сгладить несуразно серьезный момент. Но не успел. Она встала на носочки и поцеловала. Я ощутил прохладные влажные губы. Мир остановился, замер…
Девушка быстро отстранилась, опустила голову. Я покачнулся, неожиданно для себя глупо и радостно улыбнулся.
– Мне пора, – шепнула она.
– Постой! – воскликнул я, испугавшись, что сейчас уйдет, и не успею узнать имя, телефон.
Незнакомка резко вскинула голову. Пышные волосы взвихрились, на прекрасное лицо упал звездный свет. Я вскрикнул и отшатнулся. Показалось, что ее глаза сверкнули зеленым фосфоресцирующим светом. Да и зрачки вертикальные, кошачьи… Я потряс головой, дабы отогнать наваждение. Посмотрел и вновь удивился. Девушка исчезла
– Ты где? – тупо спросил я в пустоту. Огляделся, и выругался от души: – Что за чертовщина?
Спрыгнул с валуна и обошел полянку. Никаких следов. Вокруг пусто, над головой звезды, а вдали город. Я разозлился, вспомнил, что путь один – тропка. Бросился вдогонку, стал спускаться. На бегу хватался за стволы деревьев, пытался гасить скорость. Но где-то на середине склона в лицо ударила колючая ветка. Я оступился и покатился кубарем. В плечи и грудь впивались сучки и острые камни, пару раз сильно ударился. У подножия остановился, врезавшись животом в большой камень. Из глаз брызнули слезы, посыпались искры. Я застонал, кое-как поднялся на колени и встал на ноги. По лицу стекало что-то горячее, рубашка порвалась. Я сделал несколько решительных шагов, но сразу остановился, одернул себя: "Успокойся, Сань! Убежала и фиг с нею. Сколько таких по улочкам бродят, а ты за этой погнался…"
Побрел на свет городских фонарей. Голова кружилась, ребра болели. Ничего смертельного, но неприятно. Морда расцарапанная, и измазался как поросенок.
Необычная все-таки девушка. Бродит по ночам в одиночестве. И остальное… Я не успел увидеть, как исчезла. Только стояла рядом, а потом будто растворилась в воздухе. А глаза? Но скорее удивительная игра света, оптический обман. Может у меня правда галлюцинации? Я не из тех суеверных дурачков, что везде видят проклятия, сглазы, порчу, ведьм, зеленых инопланетян…
Обратный путь занял гораздо меньше времени. Я перешел пустырь. Прекрасно осознавая, что выгляжу паршиво, старался обходить фонари, пробирался темными дворами. Хорошо освещенный проспект пришлось пересечь одним рывком. Я скользнул в спасительную тень, оглянулся. Вроде бы никто не заметил. А если и видели, то не придали значения. Сейчас полно припозднившихся гуляк, да и гопники выходят на промысел.
Я перевел дыхание, еще раз обругал себя за глупость. Искать приключения на пятую точку не в моем стиле. Давно прошел юношеский период, когда был готов на любые дурости и сумасшедшие поступки.
К счастью лавочки у подъезда оказались пустыми. Бабушки – самые страшные враги. Языки как помело. Когда идешь с работы, радостно приветствуют, улыбаются и разноголосо кудахчут: "Здравствуй, Сашенька! Как жизнь? Здоровья и благ!" А потом совершенно случайно узнаешь, что ты бандит и наркоман, бабник, алкоголик, тюрьма по тебе плачет…
За дверью кромешная темнота. Подростки опять разбили лампочку. Лишь со второго этажа падал рассеянный свет. Я споткнулся на ступеньках, едва не упал. Выругался и осторожно ступая, пошел по лестнице.
На площадке третьего наткнулся на группу ребят. Сидели на корточках, чем-то сосредоточенно занимались. Я окинул взглядом и невольно усмехнулся – классические эмо-киды. Черные крашеные волосы, невообразимые прически, полосатые гетры, цветастая одежда в темно-фиолетовых тонах и обилие всяческих рюшечек-цепочек. Разобраться где девочка, а где парень почти невозможно.
Я подошел на цыпочках и заглянул через головы. Оказалось, старательно давят из себя слезы. У некоторых получилось. Остальные посматривали с завистью, пытались не отставать от товарищей. Кривились и морщились, часто моргали. Я не удержался и громко фыркнул – поколение "пэпси" сходит с ума. Дети даже не пошевелились, привыкли к реакции прохожих.
Один поднял голову, и я узнал Ваньку из соседней квартиры. У меня с ним приятельские отношения. Он иногда помогал, бегал за сигаретами и хлебом. А я частенько выгораживал его перед строгими родителями. Обычный паренек, каких миллионы, худенький и нескладный.
Ванька широко ухмыльнулся. Но тут же спохватился, придал лицу скорбное выражение – так надо. Опасливо оглянулся на друзей, поднялся и подошел ближе.
– Где вас так отделали, дядь Саш?
Вот так – дядя Саша и никак иначе. Родители паренька слишком зациклены на воспитании, выдрессировали сына. Вот и выражает социальный протест, подался в Эмо. А для меня такое обращение, по меньшей мере, дикость. Ведь не сорокалетний мужик с пивным животом, разница в возрасте небольшая. Хотя с какой стороны посмотреть… Помню себя в школе. Ребят всего на пару лет старше воспринимал мудрыми и всесильными, а те, кто учились в университете – вообще дряхлые старики, таинственные Взрослые. Теперь свободно общаюсь с людьми на десять-двадцать лет старше и не чувствую разницы.
– И тебе привет, Вань, – ответил я. Только сейчас понял, что говорить довольно трудно. Губы распухли – хорошо треснулся о дерево. – Так плохо выгляжу?
– Отвратительно, – признал он с детской серьезностью. – Бабушке Маше на глаза не попадайтесь. А то опять позвонит в милицию, представится анонимом и будет ябедничать.
– Постараюсь, – кивнул я.
Баба Маша – пожалуй, самая вредная из всех подъездных старушек. Худенькая и мелкая, но злющая как Цербер. Везде сует свой длинный нос, каким-то невероятным образом пронюхивает о происшествиях в районе. Подозреваю – на каждого жильца в доме у нее заведено отдельное досье. Совершенно невозможно что-то сделать втайне. Приведешь подругу, устроишь сабантуй с друзьями или затеешь ремонт – а утром становится достоянием общественности, то есть остальных старушек. А уж те разнесут весть на весь город. И не дай бог, кто-то будет шуметь в неположенное время или бросит окурок на балкон бабы Маши. Заклюет и затравит.
– Вань, скажи честно – оно тебе надо? – спросил я.
– Что именно? – не понял парень.
– Ну, все это, – я кивнул на полосатые гетры и неопределенно покрутил пальцем в воздухе. – Детство же…
– Не детство! – обиделся Ванька и насупился. – Быть Эмо – круто! И если вы думаете, будто мы бездарные плаксы, то ошибаетесь. У нас своя философия.
– Эмоциональная? – хмыкнул я.
– Конечно, – согласился паренек.
– Тогда зачем цветастые шмотки? – спросил я. – Можно быть эмоциональным и без… амуниции. Я вот, например махровый рокер. Но косуху не ношу, цепями не бренчу.
– А как люди будут отличать? – удивился Ванька.
– Хм… действительно, – признал я. – Но взрослому человеку важно внутреннее отличие, а не внешнее. Главное как ты себя ощущаешь, а не как одеваешься. К тому же только слабые сбиваются в стаи. Сильный – всегда одиночка.
Парень нахмурился и почесал затылок. Оглянулся на друзей, задумался. Но лицо тут же просветлело, в глазах забрезжила радость догадки.
– Дядь, Саш, а я еще не взрослый, мне можно, – с гордостью произнес он.