– Сюда! – позвала Дебора, замирая от испуга. Не выдержав скачущих по нему тел, с грохотом, от которого содрогнулся весь квартал, коридор обвалился. Здание подскочило над фундаментом и приземлилось точно на то же место. Пирамидальная люстра на первом этаже упала, осыпав стоявшую неподалеку Хахмурку шрапнелью стеклянных брызг.
Водосточная труба отделилась от крепежной скобы, осела на мостовую и начала медленно переворачиваться. Дебора, визжа, заскользила по ней, а на мостовой Бел де Фей, пятясь задом с растопыренными руками и поднятой головой, старался оказаться в нужное время в нужном месте, чтобы подхватить ее.
В "Трепалях" около трех десятков тел очутилось среди деревянных обломков на паркете, а вверху осталось лишь одно.
Всю свою сознательную жизнь получавший истинное интеллектуальное наслаждение лишь от подобных молодецких забав, Зигрия Матхун вцепился обеими руками в нижнюю планку дверного косяка и повис, покачиваясь.
Глубоко вдохнув, он подтянулся. Когда его голова оказалась над полом комнаты, Матхун увидел прямо перед собой две пары женских ног.
А еще хитрющие глазки Каплуна Лхассы, скорчившегося под кроватью с балдахином.
Зигрия напряг нехилые мускулы и подтянулся, край пола уперся в его бочкообразную грудь. Взревев, он рывком выбросил руки вперед и, прежде чем сила кабукского тяготения утянула его обратно, схватился за две левых ноги.
Потом Матхун рухнул на копошащуюся внизу кучу тел.
Но уже не один.
Вместе с ним упали наследная Вессантра и воительница Савимур.
Объехав два других экипажа и избежав встречи с выскочившими из дома фигурами, двуколка быстро покинула Ямки. Теперь она неслась по спящим улицам, грохоча и подпрыгивая на камнях мостовой.
Управлял профессиональный кучер Гунь Ситцен. Получалось неплохо: обмотавшись своей средней частью вокруг козел, он изогнутым хвостом зацепил поводья, а во рту сжимал хлыст и, периодически совершая шеей широкие круговые движения, хлестал лошадь.
Позади хамелеона Белаван пытался успокоить страдающую Дебору:
– Мы уже ничем не могли помочь им. Труба упала – и ты вместе с ней. И что-то там обвалилось в доме.
– По-моему, это была лестница! – всхлипнула девушка. – Лестница вместе с площадкой перед дверями. Но что же нам теперь делать?
– Думаю, надо продолжать путь. Гунь, ты как считаешь?
– Точняк, паря.
– Теперь мы просто обязаны предупредить Посвященную Шанго о тех методах, с помощью которых Матхун добивается трона, – заявил Белаван. На его коленях лежала верная шпага, а на плече сидел серый крыс. – Но если мы вернемся, нас тоже схватят, и пользы это не принесет никому. Никому, кроме Зигрии…
– Да, да. – Дебора потерла кулаками глаза. – Я просто… мне…
Какой-то особо крупный камень попал под колесо, и двуколка подпрыгнула, бросив Дебору в объятия де Фея.
Хамелеоны, под руководством Хахмурки выбравшись из завала, организованно покидали квартал, прихватив с собой две оставшиеся под "Трепалями" кареты и двух связанных женщин. Каплуну Лхассе, которого по приказу Зигрии летуны извлекли из-под кровати и сбросили вниз, все по очереди надавали подзатыльников и щелбанов, и теперь он, обиженно ворча, вел под уздцы лошадь.
На краю города компания остановилась. Хахмурка принялась рьяно руководить, расставляя всех и вся по местам. В результате ее лихорадочных усилий в одной карете оказались: она сама, Зигрия Матхун, связанные пленницы, Хвань на крыше (чтоб через него передавать приказы) и Каплун Лхасса на козлах в паре со слонопсом. Остальные разместились внутри и на крыше другой кареты.
Вторая карета неслась недалеко от первой параллельным курсом, и на каждом повороте, на каждой выбоине в мостовой, с ее стороны раздавались задавленные вопли и шум вспыхивавшей перебранки. Всю дорогу до заставы Матхун веселился, подшучивал над гордо молчавшей Вессантрой и смешно показывал "козу" Савимур, которая лишь яростно сверкала глазами в ответ. У заставы кареты остановились, и хамелеоны вылезли наружу. По приказу высунувшейся из окошка Хахмурки они принялись колотить в двери одноэтажного домика. Через минуту, сжимая под мышкой короткое мачете, в приоткрывшуюся дверь высунулась широкоплечая личность, в шерстяных рейтузах и бюстгальтере.
– Святители небесные, спасите! – Проктор выпучила глаза, оторопело оглядываясь. – Вы что, с карнавала, бабоньки?
– Мимо вас проезжала двуколка? – крикнула из окошка Гладия.
Проктор душераздирающе зевнула.
– Могет, это была и двуколка, а могет, что-либо другое, – заявила она. – Мы дрыхну… то бишь несли караульную службу внутрях этого вот строения. – Видимо, во избежание недоразумений она ткнула пальцем в стену. – И сквозь сон… то бишь когда вслух повторяли караульный устав, мимо чё-то вроде как пронеслось, а чё – неясно, потому как очень быстро, то бишь стремительно. Лиловые мои, Хеллуин скоро, не подскажете, где такие уродские маски с костюмами достать можно? Муж всю получку выметает, хочу его пугануть маленько…
Ее уже никто не слышал – Гладия отдала короткий приказ, хамелеоны облепили карету, и два экипажа унеслись прочь.
– Его называют Безумным Фуном, – пояснила немного успокоившаяся Дебора в ответ на вопрос Бела. – А что он такое – я не знаю. И никто точно не знает, кроме Шанго и ее жриц. В Стопу Санчи можно попасть, поднимаясь по Длинным Лестницам, но это долго. Тогда нас наверняка поймают.
– Но Фун – живой? – уточнил Белаван. – Какой-нибудь сумасшедший человек-проводник?
– Да, наверное, живой, хотя в то же время и не живой. И точно не человек.
Бел недоумевал:
– Так что же это? Заколдованные ворота? Магический проход?
– Нет, это такой… Но у меня нет слов, чтобы объяснить тебе. Хотя какой же это может быть проход, если Стопа находится вверху?..
– Где – вверху?
– Наверху Круглой Стены, конечно!
– Ничего не понимаю! Я-то думал… Ты хочешь сказать, там, на Стене, тоже есть жизнь?
– Ну, конечно. Вот смотри… Кабука была островом… большим островом посреди Внешнего Океана. Потом, во время оцилиндривания, на нее будто… будто поставили огромный стакан и вдавили… Середина, как раз там, где находится Арра и лес Харпул-ко, опустилась вниз, а края стали вертикальными, превратившись в Круглую Стену. Люди, которые в этих местах жили, все строения, леса, холмы, в общем, все, что не смогло зацепиться, посыпалось вниз. Обломки образовали вдоль стены полосу шириной шагов триста… ее называют полоской Хаоса. Но жизнь на Стене окончательно не прекратилась, кое-кто там остался или переселился по каким-то причинам… Например, там в Эхоловных пещерах живет народ Слиссы Фалангисты…
– А на самом верху? – вопросил Бел, пораженный открывшейся его мысленному взору картиной. – Что находится на Круглой Стене?
– Стопа Санчи. Внешние Поля за небесами…
– За небесами, – пробормотал Бел. – Внешние Поля!..
– Все равно мы не догоним их, Глади, – добродушно произнес Матхун. – Да и к чему спешить… "Перо, что быстро по бумаге буквы пишет"?
– К тому, что я не допущу, чтобы они опередили нас на целый день, – пояснила Хахмурка. – Придется ждать следующего утра, пока Фун вновь не спустится, или преодолевать Стену по Лестницам, а они извиваются туда-сюда… Вдруг за ту ночь, пока они будут наверху, а мы еще нет, устроят нам засаду? Нет, мы не должны допустить, чтобы они вступили на Путь Фуна…
– Но двуколка с тремя пассажирами едет быстрее, чем мы…
– Что с того? На границе Хаоса они все равно будут вынуждены остановиться, к тому же время, когда Путь откроется, еще не настало… Хотя… – Гладия, стараясь не стукнуться лбом о раму, выглянула из раскачивавшейся кареты и увидела, что небо над вершиной Стены… Нет, еще не светлеет, но как бы дает понять своим видом, что оно, небо, вполне уже созрело, чтобы посветлеть. – Хотя до этого осталось всего ничего, – заключила она.
– Вот почему этот мир казался мне таким маленьким! – говорил Бел. – Конечно, это ведь даже не остров – всего лишь середина острова! Но я все-таки не понимаю, что такое Безумный Фун… Почему – Фун и отчего – Безумный?
– Он появился сразу же после Стопы Санчи, – объяснила Дебора. – Мне кажется – возможно, только лишь мне так кажется, – что Посвященная создала его для удобства перемещений своих жриц… Потому что лишь четверых может поднять в своих жабрах Стрекозный Дракон… Но Фун обезумел, и теперь они предпочитают опускаться и подниматься какими-то другими способами. А вот ученики или те, кто обращается к Шанго за помощью, должны преодолеть Путь. Это как испытание…
– Но в чем именно заключается испытание? Дебора развела руками:
– Я не… о, смотри, по-моему, светает!
– Ты был там, наверху, – говорила Хахмурка. – А я нет (тут она слегка кривила душой). В чем заключается безумие Фуна?
Матхун хохотнул в бороду:
– Вообще-то, Глади, мне запрещено рассказывать, чтобы каждый, вступающий на Путь, оставался неподготовленным. Я могу, конечно, намекнуть. Фун вставляет такие фитили… То есть он задает задачки… О, гляди, мне кажется или действительно светает?
Выпустив из пасти хлыст, Гунь Ситцен повернул к ним плоскую голову, и тут лошадь, копыта которой уже несколько секунд грохотали по чему-то более неровному, чем мостовая, резко остановилась. Двуколка пошла юзом, левое колесо зацепилось, и легкий экипаж перевернулся.
Белаван, очень удачно упав на Ситцена, вскочил почти сразу и помог подняться Деборе. По его штанине, а затем по ребрам и предплечью пробежали лапки с острыми коготками, и крыс вновь уселся на плече. Гунь, ругаясь на чем свет стоит, выбрался из-под ног де Фея. Придерживая одной рукой талию Деби, а другой поправляя очки, Белаван огляделся. Рядом лежала перевернутая двуколка, лошадь стояла в стороне, понуро опустив голову.
Небо над вершиной Стены, которая находилась теперь рядом, быстро светлело. Этот свет выхватывал из темноты обломки строений, завалы земли и камней, вырванные с корнями кусты и древесные стволы, загромождающие пространство между путешественниками и подножием Круглой Стены…
Один участок ее слегка серебрился и, казалось, неустанно двигался сверху вниз. И еще от этого участка доносился ровный гул.
– Это что такое? – спросил Бел, принюхиваясь к посвежевшему воздуху.
Тем временем стало еще светлее, и Белаван увидел…
– Водопад, – произнесла Деби. – Вода просачивается из Внешнего Океана в Цилиндр. От него берет начало Бута. Все это время мы ехали вдоль нее, только не видели…. Но Фун находится по другую сторону реки! Мы должны перейти, мне говорили, там есть что-то вроде моста… Слышишь?
Белаван прислушался.
Сквозь шум Водопада доносился стук копыт.
Чань с Хванем по приказу ничего не упускающей из виду Хахмурки поднялись в воздух и прощупали своими биологическими радарами впередилежащее пространство. Вернувшись, они свесились с крыши кареты, просунули перевернутые морды в окошко и поведали:
– Те тлоя быстло-быстло идут, командил и ко-мандилка. Идут к мосту челез Буту, к Фунтику, да!
Матхун, который был горазд махать кулачищами и цитировать позабытых бардов, в критических ситуациях предпочитал перекладывать бремя ответственности на костлявые плечи помощницы, вопросительно глянул на Гладию.
– Так! – сказала она. – Мост! Они пойдут через мост. Вы двое сможете поднять хотя бы по одному хамелеону?
Морды переглянулись.
– Мозем, – подтвердили они. – Чаня, Хваня – сильные каратеки!
– И сметливые, однако, – добавил Чань, подумав.
– Значит, берете этого своего Вынь-Сунь… В общем, берете его, берете по хамелеону и вшестером отправляетесь на тот берег. – Она внимательно оглядела сосредоточенные ответственные морды. – На тот, другой берег, ясно? И возле моста поджидаете. Так?
– Так! – Морды исчезли из окошка; раздался шелест крыльев.
– В следующий раз, Зигрия, – сухо заметила Хахмурка, – ты доверишь мне подбор исполнителей.
Карета остановилась.
– А что делать с ними? – спросил Матхун, кивая в сторону притихших женщин.
– Пусть остаются здесь, они надежно связаны. Распахнув дверцу, Гладия выбралась из кареты и подала руку Матхуну. Зигрия грузно спрыгнул на землю.
Небо приобрело уже веселенький серо-голубой оттенок и продолжало светлеть. Между каретами и основанием Стены громоздились обломки деревьев и жилищ. Грохотал низвергавшийся с облачных высот Водопад.
Нелепые раскоряченные фигуры трех летунов неслись в его сторону, под каждой болталось по унылому хамелеону.
– Все сюда! – громко позвала Гладия. – За мной! А ты, – она пронзительно глянула на слезавшего с козел Каплуна Лхассу, – впереди меня.
Если что-то плохое может произойти – оно произойдет. Этот непреложный принцип мирового фатализма распространяется на все без исключения реальности, в чем Бел де Фей убедился, заметив, как идущая перед ним Дебора присела и схватилась за ногу.
– Что такое? – Бел подскочил к ней и нагнулся, в то время как ползущий впереди змей повернул голову.
– Здесь столько обломков и выбоин! – пожаловалась Деби, вставая и осторожно перенося вес тела на пострадавшую ногу. – Ай! Я, кажется, повредила ее, когда карета перевернулась. А теперь…
– Слушайте, братцы! – зашипел Ситцен. – Это ж никаких сил с вами нет! Вон же они, близко! Поспешайте!
Беглецы оглянулись. Позади них неровной цепью двигались хамелеоны и люди. Дебора сказала:
– Не могу. Если я скажу, чтобы ты уходил без меня, уйдешь?
Белаван еще раз взглянул на преследователей, на совсем близкую Стену, на Водопад, на зазмеившегося дальше Ситцена…
– Нет, – сказал он, сунул шпагу за ремень брюк, подхватил Деби на руки и зашагал вслед за змеем.
– Но это окончательно унизит мое женское достоинство! – запротестовала она.
– В моем мире, – наставительно произнес Белаван де Фей, перешагивая через обломки, то и дело спотыкаясь и понимая, что, в общем, двигается теперь значительно медленнее, чем раньше, – носить женщину на руках считается признаком хорошего тона.
Шум Водопада стал оглушительным, и неожиданно перед ними открылся исток Буты. В этом месте река была неширокой, но вода успела организовать для себя глубокую промоину. Пенясь и вспухая бурунами, она стремительно неслась у ног путешественников – преодолеть реку вплавь было невозможно.
Мост представлял собою всего-навсего толстый древесный ствол, положенный обоими концами на кучи камней. Бел опустил Дебору на землю, запрыгнул следом за Ситценом и помог забраться девушке.
– Это ненормально, нет! – причитала она, ковыляя позади и держась обеими руками за его поясницу. – Все это должна делать я!
В метре под стволом грозно бурлила вода. Было по-утреннему прохладно, ветер обдавал их мелкими брызгами. Медленно переставляя ноги, Бел и Деби двигались по стволу и успели достичь середины, когда сзади раздался свист. Они оглянулись.
– Ну вот, – простонала Дебора. – Если бы не нога, мы бы успели.
Впереди зашипел змей, и беглецы посмотрели туда.
– Нет, – возразил Бел. – Все равно не успели бы.
Из-за второй кучи торчало шесть разнообразных голов, три из которых увенчивались широкими черными лентами.
Тут в сознании Белавана де Фея произошло просветление. Нет, он не придумал во внезапном наитии, как им выбраться из этой поистине безвыходной ситуации. Он лишь вдруг очень ясно осознал кристальную четкость, невыразимую трепетную явность окружающей реальности: нескладный человек в очках, с самодельной шпагой за ремнем и серым крысом на плече, толстый сиреневый змей с рыжим гребнем и кисточкой, девушка с белыми льняными волосами стоят на бревне, под ними бушует стремительный поток, а спереди и сзади их поджидают нелепые, комичные, опасные твари. Рядом возвышается, тесня вершиной облака, темная Стена. Бушует, низвергаясь с огромной высоты, Водопад – и вся эта картина озарена разгорающимся светом нового дня.
Гунь Ситцен, который тоже что-то такое прочувствовал, но только на своем уровне, выразил суть переживаний короткой фразой:
– Ну, теперь мы в заднице!
Глава 7
– Ну вот, – сказала Гладия Хахмурка, поднимаясь на кучу камней. – Я предлагаю вам троим не играть тут в царя горы и возвращаться! Ясно?
– Не ясно, – возразил Бел. – А что иначе вы сделаете?
– Амазон… Ты ведь амазон?.. Ты что, не понял ситуацию? Вы в некотором роде окружены.
– Ну да, – согласился он, – это-то понятно. Но, по-моему, никто из ваших… э-э… подчиненных не рвется идти сюда следом за нами.
Гладия пожала плечами:
– Нет, вижу, ты все-таки не до конца уяснил себе положение, амазон. Вы трое нам абсолютно без надобности. Просто вы стоите у нас на пути. Так что брать вас в плен никто не собирается. Вас спихнут в воду, если сами не сдадитесь.
Из-за камней появилось бородатое лицо.
– И поторопитесь! – рявкнуло оно раздраженно. – Потому как Фун отчалит через пару минут!
– Помолчи, Зигрия! – прикрикнула Хахмурка. Бел прошептал Деборе:
– Может, нам попробовать продержаться пару минут, чтобы задержать их?
– Эй, мэм! – прошипел Ситцен. – Ежели я воз-вернусь, чего будет со мной?
– Я самолично скрою из твоей шкуры шланг для своей садовницы, червяк! – прорычал Матхун.
– Мы тщательно рассмотрим твое поведение, – перевела Хахмурка, – и, может быть, оправдаем.
– Извиняйте, братцы и сестрицы, – сказал Ситцен, покосившись на молодых людей. – Но я не водоплавающая змея. Тута наши дорожки расходятся. Може, еще свидимся…
Помахав на прощание хвостом, он зазмеился вперед. Когда Ситцен достиг конца ствола, над ним поднялась фигура. Она прицеливалась длинным костяным клювом в плоскую голову.
– Стукнуть, командилка? – крикнул Фань Кэ Ань.
– Ситцен, ты уволен! Стукни! – приказала Хахмурка.
Змей зажмурил глаза. Дебора схватила Белавана за плечо, чуть не опрокинув его в воду, и зажмурила глаза. Бел, взмахнув руками и с трудом восстановив равновесие, глаза не зажмурил, так как увидел, что птеродактиль без помощи крыльев взмывает в воздух и рушится грудью на острые камни.
Чань, а может быть Хвань, издав "кия-а!", красиво развернулся на левой лапе и выбросил перед собой правую, но большой, одетый в штаны и жилетку, не посвященный в таинства Пустоты Дзен кроль сомкнул выступающие вперед зубы на пяточном суставе атакующего. Боевой вопль сорвался в булькающий клекот. Другие кроли, появившиеся из-за обломков, уже утаскивали за каменную кучу оставшуюся четверку хамелеонов.
Потянув за собой Деби, Белаван засеменил к противоположному берегу.
За Круглой Стеной невидимое пока солнце приближалось, на ходу почесывая темные родимые пятна и приглаживая протуберанцы, в общем, готовясь к очередным трудовым будням.
За холмом из камней, по склону которого съехали беглецы, Баган Скунс сидел на спине Фаня и, ухватив летуна за уши, методично колотил головой о подходящий валун.