Монстр. Где-то в Городе…
Нечто, что он в какой-то момент стал называть Повелителем, просыпалось в его душе вне зависимости от внешних обстоятельств. Его перманентное присутствие он давно осознавал, но пробуждения были не так часты, как он боялся и одновременно надеялся.
Страх и отчаяние постоянно жили в нем, вперемешку с наслаждением. Эта зависимость была сродни той, что испытывают потребители сизой травы. Уже ничто в мире не сможет заменить им ее волшебный дурман.
Иногда ему казалось, что он давно разделился и живет двумя жизнями. Та из них, что принадлежит ему - уныла, сера и предсказуема, полна страха, осознания несправедливости и тупой надежды на лучшую долю, а та, что принадлежит Повелителю - ярка, полна побед, острых впечатлений, насыщенных чувств и сбывшихся желаний.
Ощущение полета и всемогущества пугало и тянуло его ежечасно. Иногда, трясясь от страха в предчувствии возвращения Повелителя, он мечтал стать таким, как все. Чтобы просто жить, заниматься скучными, но понятными делами, ничего не ждать. Он трепетал, ожидая нового появления чудовищной силы, угнездившейся в сумерках его души. Он не знал, что с ней делать и как управлять ею. Но когда дыхание Повелителя становилось явственным, все сомнения уносились прочь, оставляя только наслаждение. Он не мог не наслаждаться происходящим, хотя разум его верещал от ужаса, глядя на то, что он творил. Потому что его скудный ум не мог оценить величия содеянного. А Повелителя это гневило. И тогда Повелитель заставлял совершать его страшное, чтобы выкрутить трясущееся рабское нутро наизнанку, встряхнуть сломать все привычные условности, убедить, что мир послушен и покорен, швырнуть в хаос и заставить наслаждаться им… Это было трудно. Это было невозможно. Но в такие минуты, когда слезы непрерывно текли по его лицу, а тело содрогалось от страха и экстаза, он понимал, что жить без этого уже не хочет…
В Городе я первым делом решил завернуть куда-нибудь перекусить. Заступать на пост в "Мышеловке" было еще рановато, а поесть там тем более не удастся, поэтому я выбрал почти первую попавшуюся открытую забегаловку и заказал обед из наименее настораживающих по названиям блюд. Главным достоинством выбранного заведения было наличие у него открытой веранды, где я и разместился со своими тарелками. Как ни странно остальная часть посетителей в большинстве своем предпочла темные и душные недра помещения. Людей там скопилось многовато для такого раннего часа. Переговаривались они друг с другом негромко и поначалу я не прислушивался к досужей болтовне, пока повторяющиеся сочетания знакомых слов не привлекли мое внимание. Говорили о драконах, всадниках, Гнезде и темных силах. Устрашающий коктейль.
- … да кто ведает, что они там творят? Нас-то в гости в Гнездо не зовут…
- … говорят, раз в столетие им нужна человеческая кровь. Она вроде как вдыхает в них новые силы…
- … а на лице у него черный силуэт в виде крылатого зверя. Точно говорю вам, сама видала…
- Да что вы мне говорите! … Посудите сами, разве может нормальный человек день за днем обходиться без этого и остаться нормальным? А им нельзя…
- … извращенцы известные…
- … муж моей соседки рассказывал, что слыхал по ночам крики не людские…
- … ну, говорил, признаю, так то - раньше. А теперь думаю выдумки это все, лишь бы налог побольше содрать…
Голоса то стихали, то нарастали, делились на отдельные очаги, снова сливались, сплетаясь в единое бурлящее, источающее нервозность целое - глас народа. Ближе всего ко мне, рядом с окном открытым на веранду сидели, кажется, четверо - трое мужчин и женщина. Я не оборачивался, но отчетливо представлял их озабоченные и нахмуренные лица. А с какими еще лицами можно рассуждать на подобные темы за обедом?
- Нехорошо как, - негромко басил один из мужчин. - Тревожно… Никогда такого не было.
- Было, - возразила женщина. - Просто не помнит никто. И не помнит, чем кончилось…
- Да они тоже хороши, - сердито заговорил третий. - Какого беса отмалчиваются?
- А что им, по-твоему, делать? Объявить воздушное патрулирование над Городом? Люди и так напуганы… Еще эти убийства некстати…
- А бывают убийства кстати? - ощутимо, хотя и незримо ухмыльнулся первый.
- Так ты полагаешь, что не из-за убийств все началось?.. Но мне казалось…
- Не рассуждай, как Мытарь. В Городе ежедневно находят десятка два мертвецов, однако никого это отчего-то не трогает, а эти превратились в прямо-таки в знаковые явления…
- Ты думаешь, кто-то сознательно терроризирует население и накачивает напряжение?
- Скорее кто-то умело пользуется ситуацией…
- Так или иначе, темного дракона видели многие.
Ты не поверишь, если я расскажу, как много людей лично видело Дщерь Бурь! Они поклянутся тебе в этом здоровьем самых любимых родственников, и как ни странно, не солгут… В такое время все способны увидеть что угодно, хоть темного дракона, хоть праматерь всех драконов…
- Послушай, но нельзя же отрицать очевидное…
- Все можно…
- Погодите о темных драконах. И без того ситуация накаляется с каждым днем все больше… Может быть, Гнездо все же решится отметить Праздник?
- Надеюсь, нет. Во-первых, до Праздника еще очень далеко и много чего перемениться может. Во-вторых, до сих пор большая часть горожан и уж тем более негорожан беззаветно верит в драконов. Отменив традиционный Праздник Гнездо подорвет последние мосты между собой и всем остальным миром… И так политика Гнезда слишком отдалила своих воспитанников от всех…
- Но разве не Птенцов мы видим каждый день на наших улицах?
- А разве кто-то из них хоть раз затерялся в толпе? Они как маяки… или как инородные тела.
- Ну, правильно, за каждым из них дракон. Это чувствуют все,
- Ага, а еще на каждом из них значок, - хмыкнули баритоном. - То ли бесстрашны и самоуверенны, то ли спесивы сверх меры…
- Или, может, не видят в этом ничего зазорного? - строго возразили баритону.
- А, кстати, помнит ли кто-то, что в свое время значки эти выдавались, как черная метка всем, кто отличался от других? Эдакое клеймо… А вот со временем значение поменялось едва ли не на прямо противоположное…
- Поменялось ли… Однако это не единственное их отличие. Просто они другие. Присмотрись как-нибудь к любому из них. Они выглядят как мы, а ведут себя, как чужаки, Они и есть чужаки в Городе, несмотря на то, что не которые были рождены здесь… Даже если снять все их значки, обрядить в обычную одежду, как долго они смогут походить на других горожан?
- Люди не любят таких, которые с виду, как они, а на самом деле иные. Будто оборотни… Вот и нервничают.
- Ну, здорово! Оборотни пошли в ход. Они же обычные ребята. Безусловно талантливее других, но с каких это пор талант признается опасным?
- Со времен каждой войны…
- Это ты знаешь, что Птенцы просто талантливые ребята, а большинство горожан представления не имеет что происходит в Гнезде, несмотря на его близкое соседство. Эти их вечные тайны! Тайны порождают слухи и домыслы, а уж от них недалеко и до страшных сказок. Не все же так рассудительны, как ты.
- Поговаривают, что снова объявился Круг?
- Болтают, а как же. Еще недавно за такие слухи любому бы шею свернули, а сейчас…
- Здесь становится шумно, пойдемте-ка…
Загромыхали отодвигаемые стулья и голоса растворились во всеобщем хоре. Обернувшись, я проводил взглядом удаляющиеся фигуры. Может, я и ошибаюсь, но вон тот смуглый человек преподает в Университете при Гнезде. Кажется, мы встречались мельком. И наверное, не только с ним… Я мрачно повозил вилкой в тарелке. Задерживаться в этой забегаловке мне тоже уже не хотелось, поэтому, наскоро расплатившись, я ушел; а поскольку возвращался через Нижний город, ноги сами понесли меня на знакомую улицу, где за закрытыми ставнями сегодня молчала свирель, завели в переулок, а потом и в сумрачный двор, в котором угрюмо высился двухэтажный особняк.
При свете дня он выглядел еще более старым и разрушенным. Штукатурка со стен осыпалась, как шелуха с язв прокаженного, входные двери разбухли и перекосились, уцелевшие в окнах стекла потрескались и покрылись таким слоем пыли, что казались слепыми бельмами.
Я сделал несколько шагов к нему, как услышал негромкий старческий голос на безумное мгновение показавшийся мне голосом самого дома.
- Не ходите туда, юноша. Это плохое место.
- Почему? - спросил я, наконец, различив на фоне темных ступеней соседнего здания сидящего сгробленного человека.
Человек не молод, но далеко не так стар, как мне показалось в первый момент. Просто выглядел он хрупким, источенным временем и жизнью до предела. До нитей основы. Прозрачная оболочка, оставшаяся от человека. У его ног развалилась на скудном солнечном пятнышке большая клыкастая оранжевая кошка и лениво взирала на меня прищуренными глазами.
- Потому что не стоит тревожить спящих, - отозвался старик.
- А чей это дом?
- Ныне - ничей. Но много, очень много лет назад он принадлежал человеку по имени Отступник.
- Чем же он заработал себе такое имя?
- Давным-давно была такая отвратительная организация, прославившаяся своими мерзостными делами. Ее называли Кругом Тварей…
- Зверей, - машинально поправил я, но старик лишь резко качнул головой;
- Нет, то были воистину Твари… Они славились своими зверствами по всему миру. А владелец дома был одним из главарей этого Круга. Тайным, естественно. Никто из соседей не подозревал, какой ад царил за стенами этого дома, куда тайком свозили несчастных со всей округи… - старик умолк, поглаживая кошку и глядя в никуда.
- И что потом? - нетерпеливо спросил я.
- Говорят потом чаша терпения Хранящего мир переполнилась. Родился Темный дракон, уничтоживший это страшное место.
- Каким образом? - с сомнением осведомился я, взглянув на старые, осыпавшиеся, но в целом невредимые стены особняка.
- Да кто ж его знает, - легко отозвался старик. - Давненько это было. Я еще и на свет-то не родился. Мне дед рассказывал… Говорят, что однажды Темный дракон просто опустился с небес невесомым облачком, откликаясь на зов несчастных, и обнял ненадолго проклятый дом, а потом улетел снова. Когда люди решились заглянуть внутрь, то обнаружили множество мертвых, среди которых были и страдальцы, получившие облегчение, и сами палачи… Главаря нашли наверху, повешенным, но таким чудовищным способом, какой не в силах выдумать человеческий разум… Причем, утверждают также, что он еще был жив… Позже его казнили на городской площади. Список преступлений читали целый день и всю ночь. Соратники отреклись от него, назвали Отступником. Даже Тварей напугала его жестокость… Мертвецов из дома вывезли и захоронили, кого на кладбище, а кого и на помойке за Городом. Только люди говорят, что часть покойников, скорее всего, так и осталась зарытой где-то в подвале дома…
- И поэтому в дом ходить нельзя?
- Я стар. Глаза мои не так остры, как прежде, но даже сейчас я различаю блеск значка на твоей куртке, Птенец… Может быть тебе будет интересно узнать, что еще до того, как палача прозвали Отступником его именовали Хорьком, чем на мой взгляд жестоко обидели в общем-то славного зверька. Ты догадываешься, за что палачу дали такое имя?
- Догадываюсь… - кивнул я медленно. - И вы хотите сказать, что за все это время ни один дракон, за исключением Темного, не пришел на помощь своему владельцу?
- Говорят, Отступник, да и не только он, знал способ отваживать драконов… Смутные были времена.
- Сказки, - сказал я без должного убеждения.
- Может быть, - не стал спорить старик. - Только и сейчас времена мутнеют. Вот меня и попросили приглядывать, не зашевелится ли здесь что снова…
- Кто просил?
Старик хихикнул загадочно, ухватил флегматичную кошку за шиворот и посадил ее к себе на колени.
- Какие вы все любопытные… Ты уже пятый Птенец за последние три дня, навестивший старого Джакто. И всех вас интересует одно и то же… Но на подобные вопросы меня не уполномочили отвечать.
Рассказ старого Джакто отнюдь не отбил у меня желания посетить дом. Иррациональная надежда отыскать там следы таинственной незнакомки так просто не исчезала. Однако я решил отложить визит до более подходящего момента, когда поблизости не окажется соглядатаев. Неизвестно, кто поручил старику присматривать за домом. Хорошо, если местная стража. А если кто-то из наших?
…Толпа обладает действием магическим, увлекая за собой нерасторопных и рассеянных. Я, поглощенный размышлениями, и сам не заметил, как меня затянуло в поток, бесцельно понесло по случайным улицам и выбросило где-то в смутно знакомом районе, где дома преобладали сплошь лазурного оттенка и со стен равнодушно глазели на прохожих каменные рельефные рыбы, затаившиеся в зарослях подсохших виноградных плетей, опутывающих постройки.
И как это меня сюда закинуло?
Я стряхнул рассеянность, машинально и по большому радиусу огибая лупоглазое, желтое и довольно-таки отвратительное с виду каменное чудище, выставленное на небольшом постаменте возле крыльца трехэтажного особняка. Чудище, видимо, тоже по замыслу автора должно было считаться рыбой. А загнутые зубы в разинутой пасти и дополнительные пары глаз, намалеванные на боку рыбины демонстрировали… Что? Тайный замысел скульптора или желание хозяев отпугивать гостей от дома? Уж больно плотоядно выглядело чудище.
М-да… Я еще некоторое время спиной чувствовал хищный взор многочисленных рыбьих глаз, поспешил свернуть в проулок, надеясь выбраться обратно, на знакомые территории.
Влажный, пахнущий речной водой и слегка дымом, ветер ерошил волосы и норовил забраться за шиворот. Становилось холоднее. Где-то далеко часы мерно отсчитали прожитый час, но какой именно я не успел сосчитать.
Так… Кажется, сюда. Очередной поворот вытолкнул меня на короткую улочку - узкую, закованную бугристым камнем и зажатую с двух сторон тушами старых домов. Не улица - скорее, тупик, замкнутый нежилой пустошью,
- … помогите! - донесся женский голос. - Ну, помогите же!.. Да пойдемте, чего вы стоите? - Эхо ее отчаяния плясало между темными каменными стенами, отражаясь и дробясь.
Впереди что-то происходило. Но как-то странно происходило.
Одолеть куцую улицу бегом несложно. Сложнее понять, отчего на небольшом пустыре, которым заканчивалась улочка столпилось около десятка людей разного возраста с весьма напряженными и виноватыми физиономиями. Люди встревожено переглядываются и неловко переминаются, отворачиваясь от всклокоченной и напуганной девушки, почти подростка, которая мечется от одного к другому, хватая за руки и полы одежды. Невысокая, хрупкая с виду женщина попыталась взять девушку за руку и удержать, но та вырвалась.
- Что произошло-то? - беспокойно осведомился некто, выбежавший одновременно со мной из-за зарослей сухого бурьяна слева, видно тоже привлеченный криком.
Девушка устремилась к нему.
- Ава… Сестренка моя играла… Я только на две минуты отошла, а она с другими девочками… И в колодец… - девушка ухватила прохожего за рукав. - Там колодец! - Она свободной рукой указала в сторону дыры в земле, распахнутого в бесшумном, черном, пугающем зеве. Опушенная сухой высокой травой дыра была не сразу заметна от основной тропы, пересекающей пустырь. Чуть правее провала лежала тяжелая с виду, металлическая крышка, тоже почти скрытая сорняками.
- Да врет она все, - неожиданно вмешалась какая-то тетка из стоявших вокруг, - Сестры у нее никакой не было. Я тут целый день хожу и никаких детей не видела. Сумасшедшая она!
- Не поймем, чего кричит, - с готовностью подхватил ее сосед. - Думали, случилось чего, а она все про сестру да колодец.
Девушка затравленно оглянулась, замерла, беззвучно шевеля губами. На лице ее стыло какое-то безнадежное недоумение. Прохожий высвободил рукав и с непонятной поспешностью посоветовал:
- Так вы стражей-то позовите…
- А чего звать, когда не случилось ничего?
- А вдруг правда… в колодец.
- Да нет там никого, - безапелляционно сообщили ему.
Что-то было невозможное в этой сцене. Собравшиеся вокруг люди явно были не в себе и вели себя не то, что неестественно. Попросту - загадочно.
- Эй, парень, ты куда? - встревожено спросили мне в спину, когда я, обогнув собравшихся, приблизился к колодцу. - Ты не лезь…
- Помогите! - воскликнула девушка, подбегая к дыре вслед за мной. - Я ничего не понимаю… Они мне не верят…
Мы опустились на колени возле забранных ржавым железом окосмов колодца и попытались рассмотреть хоть что-нибудь в кромешной тьме.
Колодец до краев наполняла плотная, слежавшаяся тьма, воняющая железом, сырой землей, дрожжами и… страхом. И такой же страх расползался вокруг - осязаемый, вязкий, [ устой, казалось, зачерпнуть можно. Люди застывали в нем, как мухи в ядовитом клею.
- Я говорю, что Ава там, а мне никто не верит… - продолжала, задыхаясь, говорить девушка напротив, цепляясь белыми пальцами за выступающие по краям колодца трухлявые скобы, оставшиеся от унесенной кем-то крышки. - Я попросила хоть веревку… Не дали.
Из колодца доносились какие-то слабые звуки. Может, вода… Может, плач. Оттуда мне знать, какая там глубина?
- Не лезли бы вы туда, - внятно произнесли от группки внимательно наблюдавших за нами зрителей. - Это же колодец.
- Ну и что?.. - с раздражением осведомился я.
- Не понимаешь? Ко-ло-дец! - объяснили мне охотно. - Туда!
- Куда?
- Вниз! - с какой-то неясной, но отчетливой интонацией пояснили мне.
Я обернулся, озадаченно рассматривая слегка размытые наплывающими сумерками, лица. Такие разные, сейчас они казались неприятно одинаковыми - угрюмыми, напуганными, виноватыми.
- Ты что, не знаешь?
- Чего я не знаю?
- Да откуда ему знать, - вмешался кто-то еще. - Ты смотри, он же из этих!.. Они там у себя в горних высях ничего не ведают. Пусть лезет, коли хочет…
- Ну да! Он сейчас залезет, разворошит все, а нам потом здесь жить?
- Хотите мне помешать? - недоверчиво удивился я. Собравшиеся разом замолчали и отступили на несколько шагов.
- Давно она там? - спросил я притихшую девушку, пытаясь различить хоть какое-то шевеление в недрах колодца.
- Пол… полчаса их уговариваю с тех пор как… - с усилием и неуверенно ответила девушка. - Я в лавку заходила на пару минут, а она тут бегала с девочками… Мы не здесь живем… Она же не знала, что тут яма.
- А другие девочки где?
- Н-не знаю…
- Ты чего стражей не позвала?
Девушка вдруг подняла на меня расширенные глаза, в которых ужас явственно имел липкую примесь безумия.
- Я подумала… Мне показалось, что… Что если я уйду хоть на минутку, то они крышкой закроют, забросают землей, или травой, и я… больше не разыщу его.
Несколько мгновений мы молча таращились друг на друга. Совершенно дикое предположение девушки неожиданно вовсе не показалось мне невероятным. Флюиды всеобщего местного сумасшествия явно витали в воздухе.
"Ко-ло-дец!.. Вниз!"
- У меня веревка, - неожиданно, сквозь скопление молчаливых наблюдателей, протиснулся худощавый мужчина. Отмахнулся от тех, кто пытался его удержать, подошел. И добавил вполголоса: - Только я вниз не… А вверху могу подержать.
- Я тяжелее вас, - подсказал я осторожно.
- Вниз не полезу, - твердо повторил мужчина.