Дах-дах-дах-дах! Четыре выстрела по внедорожнику, рассадил ему стекло и, кажется, задел водителя. Снова спрятался, а в помещение влетело несколько пуль.
Опять Андрей Иванович. Он полностью опустошил магазин и сел на пол.
Я выглянул. Второй уазик просел, как и первый, а водитель убегал в лес.
Да-дах! Две пули ему вслед. Но в этот раз я не попал, и он скрылся в зелёнке.
– Что они теперь предпримут? – весело спросил старший.
– В обход пойдут и попытаются атаковать с тыла, – отозвался я. – Или вызовут подмогу. Кстати, что пленный говорит?
– Ничего. Крепкий старик.
– Совсем ничего не узнал?
– Судя по наколкам, бывалый сиделец. Статьи разбойные. Не вор в законе, но бандюга в авторитете.
– А тот, кто над ним, наверное, покруче будет?
– Сто процентов. Какой-нибудь местный дон Корлеоне.
– Предложения есть, как выбираться станем?
– Пока нет. Нам бы ночи дождаться и самим в гости к бандитам сходить. Я сам пойду, а ты на охране.
– Нет уж. Если идти, так вместе.
– Посмотрим… – Дядька замолчал, и в этот момент включилась трофейная рация:
– На связи есть кто? Веретено, ты живой?
Голос басовитый, и сразу представился солидный мужчина, который привык принимать решения и отдавать приказы. Не иначе, главарь.
Дядька ответил:
– Веретено пока жив. Но говорить не может.
– Слышь, фраер. – В голосе главаря появилась угроза. – Ты ошибку совершил, что моего человека повязал и первым стрельбу открыл. Мы бы тебя и дружка твоего молодого отпустили. Но ты сам нарвался, и мы тебя на куски рвать будем, на ремни порежем.
– Так подходи. Чего в зелёнке спрятался? И буром на меня переть не надо. Не из пугливых. Лучше назовись. Кто такой?
В ответ ничего. Местный авторитет решил прервать беседу. А я заметил, как слева от дома шевельнулись кусты. Противник смещался, обходя нас по флангу. Опаньки! Посмотрим, что дальше.
– Дядька, – окликнул я родича.
– Чего?
– Нас обходят. Я на крышу полез.
– Давай. Только осторожней.
– Само собой.
Спустя минуту я был на крыше, которую покрывала жесть. Тут и там дырки от пуль. Торчат слуховые окна, так что есть где пристроиться, и я выглянул наружу.
Сначала ничего не заметил, а потом засёк двух мужиков с ружьями, которые перебежками приближались к хутору с тыльной стороны. Но бежали они не к нашему дому, а к соседнему. Понятно. Решили закрепиться и обстреливать нас с двух сторон.
Я попробовал прицелиться. Но ничего не вышло, не повернуться, не развернуться. Думал, что здесь будет удобная позиция, но ошибся. А на втором этаже окна расположены так, что с фланга мы не прикрыты. Дурацкая планировка, и выход один – идти на сближение с противником. Поэтому я спустился на первый этаж, на ходу предупредив родственника, что выйду из дома.
– Стой! – попытался меня остановить Андрей Иванович, но я сделал вид, что не слышу, и выскользнул через окно в палисадник и рванул к забору из плит.
Остановился возле калитки, замер. Противник рядом. Где-то очень близко. Но калитка без щелей, как и забор. Что делать?
Я решился. Потянул запор, выглянул в поле и сразу увидел вражеских бойцов. Два крепких мужика крались вдоль забора, обернулись на скрип калитки, и наши взгляды встретились.
Они находились в более выгодной позиции и открыли огонь раньше. Но я успел спрятаться во дворе и накинуть запор.
По калитке и плитам забора ударил свинец. Наверняка противник стрелял крупной картечью. А потом я услышал голос:
– Ушёл! Падла!
На лбу крупные капли пота, которые, стекая, заливали глаза. Нервы на пределе, и меня слегка колотило. Ведь только что я избежал смерти. Но дело не сделано, и, смахнув рукавом едкий солёный пот, я подошёл к забору в том месте, где должны находиться враги.
– Коля, не стреляй! – услышал я первого врага.
– Двигаем дальше, – отозвался второй.
"Ага, сейчас вы двинетесь. Только совсем не туда, куда вам надо".
Вынув из разгрузки Ф-1, я выдернул чеку и перекинул гранату через забор.
– Что это?! – встревоженный вскрик.
– Баран! Граната!
Взрыв! Я услышал, как осколки оцарапали стену, а потом стоны.
"Может, заманивают?"
Вслед за "эфкой" отправилась РГД-5. Опять взрыв, и всё стихло.
Я вернулся к калитке и, выставив перед собой ствол автомата, выбрался наружу. Враги находились под забором, и один, несмотря на два взрыва, ещё был жив. Его контузило и сильно посекло осколками, однако он пытался уползти в поле. Как пленный он бесполезен, и я его добил. Один выстрел в голову – и готов. Я забрал их оружие, два гладкоствольных карабина, сдёрнул охотничьи разгрузки с запасными магазинами и вернулся в дом.
– Ты что, дурак?! – Дядька встретил меня внизу. – Тебя подстрелить могли! А что, если их прикрывали из зелёнки?!
Я промолчал. Дождался, когда он перестанет орать и доложил, что сделано. Только тогда он успокоился и сказал:
– Ладно. Хорошо, что хорошо кончается.
Мы вернулись наверх и больше в тот день ничего особого не произошло. Нас осадили. Время от времени из рощи прилетали пули и некоторые задели наш микроавтобус. К счастью, повреждения не очень серьёзные. А вечером, когда нам отрубили электричество и всё вокруг погрузилось во мрак, Андрей Иванович в одиночку пошёл убивать недобитков. Я хотел отправиться с ним, но он меня обманул. Велел подождать пять минут, а сам вышел и растворился в темноте. Где его искать? Если вслед пойду, могу под свою пулю попасть. Он меня просчитал, и я остался караулить дом.
22
Богатый жизненный опыт научил старшего Вагрина никого не бояться и не пасовать перед трудностями. Нет таких людей, которых невозможно убрать, и нет непреодолимых преград. Каждый смертен и имеет слабости. В итоге побеждает тот, кто рискует, не признаёт авторитетов, научился обходить законы и ловушки, наносит удары в неожиданном месте и идёт навстречу опасности. Это засело в голову Вагрина крепко-накрепко ещё в то время, когда вместе с Шаруканом и другими ребятами он бродил по чеченским горам. Сколько рекламы себе делали вожаки боевиков: мы непобедимы, с нами Аллах, а за спиной поддержка мусульманского мира и каждый боец – бесстрашный воин! Но потом приходили обычные парни из российских городов и сёл, голодные, плохо подготовленные, с уже прокуренными лёгкими и в рваных комках. Кому-то только восемнадцать лет исполнилось, и он ещё с девчонкой не гулял. Но каждый знал, что должен пойти в лес и убить врага. Поэтому они шли, карабкались по горам, считавшимся неприступными, находили базы противника и всех уничтожали. А потом по телевизору говорили, что задачу выполнил элитный спецназ, супер-пупер подготовленная "Альфа" или другое не менее известное подразделение.
Так вот, именно тогда Вагрин понял, как необходимо действовать. Он поймал волну, кураж, и никогда не уходил в сторону. Вагрин не терял ритма жизни, чётко видел направление и жил так, словно он всё ещё на той войне, когда враг может ударить в любой момент, и в этом был его основной секрет. Сколько его ровесников и других парней, кто прошёл через войну позже или раньше, были в бою героями, а дома быстро опустились, потому что потеряли ориентир? Много. Очень много. Кто спился или подружился с иглой, а большинство просто нырнули в жизнь, приняли навязанные мирным обществом потребителей правила и превратились в жирных обывателей. Но Вагрин был не из таких. Он не дал обществу и системе себя сломать, поэтому действовал соответственно, и раньше, находясь на службе Шарукана, и сейчас, когда его друг был мёртв, а он упрямо не сворачивал с намеченного курса и продолжал двигаться на север.
Лишь только стало смеркаться, Вага подготовился к выходу в зелёнку – проверил оружие, подогнал снаряжение и выскользнул из дома, растворившись в темноте. Двигался осторожно, но достаточно быстро. Врагов всего трое. Возможно, четверо. Один или двое присматривают за домом, а главарь мысленно проклинает себя за неправильные действия и сидит в роще, греется у костра и думает над тем, как решить проблему. Рядом с ним охранник. Свои машины местный пахан потерял, остался микроавтобус возле дома, хоть и побитый, но на ходу. А возвращаться к тайнику, который у него наверняка имелся, нужно. И на душе у него и бойцов неспокойно.
Вот в этот момент Вагрин и планировал появиться, всех перестрелять и кардинально решить проблему. Разумеется, если у главаря нет дополнительно резерва, который усилит его группу. Несмотря на свою уверенность, подобный вариант Вагрин не исключал. Тем более что упрямый старик, которого он пытал, ничего важного не сообщил, но постоянно угрожал ему расправой.
Вагрин вошёл в зелёнку, сбавил скорость и стал смещаться туда, где должны были находиться враги. За четверть часа в полной темноте он добрался до дороги, перебежал на другую сторону и оказался в тылу у бандитов. Немного отдышался и разглядел в глубине рощи огонёк. На губах Андрея Ивановича появилась улыбка, которая не сулила его врагам ничего хорошего, и он продолжил движение. А когда до костра оставалось полсотни метров, его движения стали плавными и тягучими. Он перетекал от одного дерева к другому и вскоре оказался рядом с двумя сидевшими мужиками, настолько близко, что смог услышать, о чём они разговаривали.
– Надо Лёню вызывать, – сказал первый, лысый крепыш с "тигром" на коленях. – Пускай приезжает и забирает нас.
– Заткнись! – бросил ему второй, мощный здоровяк в серой горке, судя по тону, главарь.
– Большой, ну чего ты меня затыкаешь?! – возмутился лысый. – Я дело говорю. Чего мы сидим здесь? В чём смысл? Парней потеряли, а Веретено повязали. Ты сказал, всё легко будет. Подъедем, постоим, фраеров завалим и свежих тёлок трахнем. А тут серьёзный замес случился. Нет. Я на такое не подписывался.
– Пока этих тварей, которые пацанов завалили, не перебьём, никуда не уйдём. И Лёньку звать не станем. Он мальчишка совсем, может заблудиться или на больных напороться. Он у меня один. Другого сына нет. Опять же кто-то должен работяг и баб караулить, радист погиб, а я с серьёзной рацией никогда не работал.
– А если машину починить? Твой "джип" ещё можно в порядок привести. Колёса поменяем, проводку посмотрим и рванём под бок к нашим бабам.
– Нет. Там всё серьёзно побило. Уазик один из двух ещё можно собрать, а внедорожник накрылся. Только в мастерской чинить.
– А как ты предлагаешь этих, – крепыш кивнул в сторону дома, – выкуривать?
– Просто. Сделаем коктейли Молотова, подойдём к дому и закидаем горючкой. Фраера станут выскакивать. Вот тут мы их и шлёпнем.
– А вдруг они нас заметят?
– Как? Мы по темноте подойдём и под забором укроемся.
– А если у них приборы есть, которые спецназ использует?
– ПНВ, что ли?
– Да.
– Нет у них ничего.
– А автоматы есть.
– Разберёмся.
– Ты это и утром говорил…
– Паша, тебе в репу зарядить? – Большой привстал.
– Спокойно. – Паша поднял ладони. – Я ничего. Молчу.
– То-то же.
Тишина. Только треск сучьев в костре и ночные птахи по деревьям скачут. Самое время завалить врагов, но Вагрин продолжал ждать, и не напрасно.
– Зови ребят, – сказал Большой.
– Сейчас.
Паша вскочил и направился к дороге. Но на границе света и тьмы он замер, посмотрел на вожака, и его глаза недобро прищурились.
"Неужели завалит главаря? – подумал Вагрин. – Или не решится?"
Смелости на поступок Паше не хватило, и он исчез в лесу. Вернулся вместе с двумя бойцами, крепкими мужиками в камуфляже, у одного была перевязана рука.
– Что там? – спросил Большой, когда бойцы подсели к костру.
– Тихо. Движения нет.
– Хорошо. Кто умеет горючку делать? Поджарим фраеров.
Все промолчали, и главарь усмехнулся:
– Значит, сам сделаю. В машинах бензин в канистрах и масло. Всё сюда тащите. Ещё пустые бутылки нужны. Ясно?
Бойцы ответили, что задача им понятна.
Тянуть дальше смысла не было, и Вагрин, не дожидаясь, когда бандиты снова разбегутся, вышел из-за дерева, вскинул АКС и стал стрелять. Автомат, выплёвывая огонь и сталь, забился в его руках. Мужики у костра стали падать. Пощадил Вага только Пашу. Вагрин выстрелил ему в ногу, а затем приблизился вплотную, выбил из рук противника оружие и ударил его ногой в голову. Паша упал, и Андрей Иванович, сняв с ближайшего мертвеца ремень, быстро скрутил ему руки. Вторым ремнём перетянул ногу, чтобы он не истёк кровью и не умер раньше, чем ему нужно. Потом провёл контроль – каждому бандиту вогнал в голову по пуле. И начал допрос. Этот пленник, в отличие от старика, не упирался и выложил всё, что знал.
История Паши и Большого была простой. Жила-была в городе Кирове криминальная группировка Большого, он же Евгений Большаков. Не особо крутая, но свою копейку на хлеб с маслом имела. А со временем пахан легализовался и организовал охранную фирму. Доход неплохой, и всё у него шло нормально. До тех пор, пока совершенно случайно за пару лет до чумы он не грабанул курьера с золотом, который нелегально переправлял его из Воркуты на Северный Кавказ. В деле оказались замешаны важные люди, и это понятно, поскольку золота оказалось много, на пару миллионов, в долларах, естественно. Однако на Большого они не вышли, потому что он вовремя замёл следы и зачистил свидетелей, кстати, своих друзей. Остались только Веретено и Паша, которым он верил почти как самому себе.
И пахан задумался о безопасности. В соседнем регионе построил хуторок, а в двадцати километрах от него – лесное укрытие, несколько избушек со всеми удобствами. Поэтому, когда началась эпидемия, он уже знал, куда сбежать, и драпанул из родного города так быстро, что не успел обзавестись хорошими стволами и вскрыть схроны с оружием. Главное – золото вывез, семью и наиболее преданных бойцов. Однако потом до него дошло, что он поспешил. Только возвращаться не рискнул, слишком опасно. Было рванулся, но на дороге встретил заражённых людей, и это его так испугало, что о новых экспедициях он уже не помышлял.
Тем временем в группировке произошёл раскол. У рядовых бойцов в городе остались семьи, и они, прихватив часть оружия, в первую очередь единственные четыре автомата АКСУ, на трёх машинах покинули лес. Пахан побег проморгал, как и его подручные. А тут на связь выходит наблюдатель, который присматривал за хутором. Докладывает: приехала семья, мужик, молодой парень, две бабы и две девчонки. Ведут себя спокойно, наверняка городские беженцы.
Большой решил, что самое время поднять боевой дух братвы, и помчался к хутору. Он забрал всех бойцов и на месте оставил сына Лёньку, который присматривал за рабами. Да-да, именно рабами. Потому что трёх работников и двух служанок, которые раньше трудились на хуторе, он не отпустил, и они стали считаться низким сословием. А что было дальше, Андрей Иванович видел и принимал в действиях самое непосредственное участие.
Паша замолчал, а Вагрин задумчиво сказал:
– Как же мне с тобой поступить?
– Только не убивай, – сквозь зубы зачастил Паша. – Я тебе пригожусь.
– Чем же?
– Дорогу к базе покажу и золото отдам.
– Да не нужна мне ваша база.
– Погоди! Там ещё много всего. Бензовозы с топливом стоят, и рации есть, и снаряга разная, и продукты с медикаментами. Не убивай! Ради Христа! Ради семьи моей! Там жена, дочка и сын, малые совсем!
Милосердный – это не о Вагрине. Но, услышав о бензовозах, он задумался. Деньги – пыль. Сейчас всем нужно топливо и оружие. На это реально можно купить лодку или даже катер, который доставит его группу до цели. Поэтому Вагрин думал недолго и озвучил своё решение:
– Будешь жить.
23
Напряжение нарастало. Андрей Иванович пропал, а затем в лесу раздались выстрелы, длинная автоматная очередь, и снова наступила тревожная тишина. Я едва не бросился к нему на помощь. Однако подумал, что автомат есть только у родственника, а больше никто не стрелял, и в очередной раз сумел сдержаться. Ведь на меня смотрели женщины. Поэтому я сохранил спокойствие и заверил наших боевых подруг, что всё будет хорошо. А через полчаса включилась трофейная УКВ-радиостанция, и мы услышали голос дядьки:
– Иван, это я! Как слышишь?
– Слышу отлично. Что у тебя?
– Опасность устранена. У меня один "трёхсотый", нужна помощь. Выезжай на бусе, пленника нужно в тепло перевезти.
Голос родственника был спокоен, и я, выехав к разбитым машинам бандитов, нашёл Андрея Ивановича и помог ему доставить второго пленника в дом. А трофеи решили собирать утром, ибо все устали, не столько физически, сколько морально. Так что смогли пару часов подремать.
На рассвете, обсудив план дядьки по экспроприации экспроприаторов и честному отъёму одного бензовоза, снаряжения, оружия, медикаментов, продовольствия, а также прочих ценных вещей и предметов, мы заперли пленников в разных комнатах и отправились собирать трофеи. Надо отметить, было немало интересного. Например, три винтовки "тигр" с хорошей оптикой и приличным боезапасом, восемь гладкоствольных ружей, включая те, которые я снял с мертвецов вчера, три ПМ, радиостанция "Северок", шесть УКВ-радиостанций и ящик с продуктами. Плюс к этому бензин в машинах и, между прочим, один уазик, который мы могли починить самостоятельно. Только времени на это не было, и мы взяли, что полегче. Тела бросили, и после полудня, заверив наших женщин, что вскоре вернёмся, вместе с Пашей на микроавтобусе помчались к тайному схрону покойного Большого.
Добрались быстро, проехали через лес и остановились на берегу небольшой речки. На другой стороне – несколько домов, сараи и землянки. Место укромное, найти его трудно. Посёлки далеко, а дорог практически нет. Но главная проблема – река. Брода не существует. Но переезд есть – покрытый водой, слегка притопленный армейский понтон. С нашего берега его не видно, а если переезд обнаружит посторонний, то он будет замечен и встречен огнём. Так и было бы, если бы мы приехали сами по себе. Но с нами Паша, который хотел жить, и он вызвал на связь Лёньку, сына Большого. Разговор проходил при нас. Паша запудрил парню мозги, сказал, что приехал раньше остальных с трофеями, и тот поверил.
Осторожно мы перебрались на противоположную сторону, подъехали к центральной избе, которая делалась под древнерусскую старину, и остановились. Вылезать не торопились, подождали Лёньку. Шестнадцатилетний светловолосый парень с карабином на правом плече вышел из дома и приблизился. Нам лишняя кровь не нужна, поэтому мы не стреляли. Я первым покинул машину, выскочил и, встретив удивлённый взгляд парня, ударил его в солнечное сплетение. Он согнулся и застонал. Я связал его.