Машинально я поменял в АКСе магазин, передёрнул затвор и открыл огонь по кабине. Высадил всё до последней пули, и газон замер. Стекло разбито, и виден человек, который, как мне кажется, хотел пойти на таран, но получил пулю.
– В машину! – закричал Андрей Иванович.
Я подчинился, и мы сдали назад. Задраили окна и осторожно проехали мимо газона, а сзади замелькали новые заражённые, которые выходили из-за "Икаруса". На обочине едва не перевернулись, но всё же выбрались на трассу и сделали крюк. По грунтовкам обогнули опасное место и ночью оказались на какой-то ферме. Видно, что недавно здесь держали коров, однако людей и животных не было, ушли три-четыре дня назад.
До утра ждали нападения и дежурили. Но обошлось. Никто не появился, и снова в путь. Через пару часов почти выбрались на трассу, но прокололи колесо – и очередной привал, на этот раз на небольшом хуторе. Три крепких двухэтажных дома из красного кирпича с несколькими хозяйственными постройками, колодцами и всеми удобства, включая туалет в доме, ванную комнату и душевые. Правда, не было электричества, и прежние хозяева, которых мы нигде не обнаружили, вытащили почти всю мебель и опустошили амбары. А на земле рядом с домами – свежие следы протекторов.
– Люди неподалёку, – сказал Андрей Иванович.
– Скорее всего, – согласился я.
– Но отдых всё равно необходим. Я с ног валюсь, и колесо поменять нужно. Опять-таки бензин на исходе, следует поискать.
– Поищем и будем дежурить.
– Добро.
Дядька взялся менять колесо и проверять машину. Людмила забралась на крышу дома наблюдать за окрестностями. Светлана готовила обед и грела воду, чтобы искупать сестёр. Ну а я стал лазить по домам и амбарам, словно воришка какой.
Собрались за столом часа в четыре, я как раз нашёл электрощит, и у нас появился свет.
Поели. Выпили чаю. Расслабились и решили сегодня уже никуда не ехать. С утра отправимся, а пока отдохнём, держа оборону.
– Что-то нашёл? – спросил дядька, когда мы остались одни.
– Мешок муки и пустые бочки из-под топлива. Бензина или солярки нет. Всё ценное вывезено. Судя по всему, тут раньше справные хозяева жили и толковые. Может, и не фермеры вовсе, а бандиты городские.
– Почему так подумал?
– В каждом доме подвал и пустой оружейный сейф. Значит, у местных были стволы, три или четыре. Поля вокруг заросли травой, а на речке неподалеку новенький причал. Денег во всё вбухано немало, а жили тут редко, натоптанных троп нет. Мебель, которая осталась, добротная и новая, а на заднем дворе конюшня, но лошадей нет, словно для престижа строили. Ещё мангалы видел и беседки, камины и печь под старину. На крыше – спутниковые антенны. Одно к одному. Вот и подумал, что сюда приезжали на отдых, а хозяйство вели работники.
– Понятно. Если кто появится, попробуем всё уладить миром.
– Конечно.
– Дежурить начнём с восьми вечера. Первый этаж баррикадируем, сами расположимся на втором, так нас сложнее застать врасплох. Сейчас отдыхаем. Пусть дамы наш сон стерегут.
– А может, мне пока заступить?
– Не валяй дурака. Спи. Разбужу после полуночи.
Мы разошлись, и я упал на жёсткий диван. Думал, полежу немного и встану, когда дядька уснёт. Да куда там! Веки моментально сомкнулись, словно свинцом налились, и я очнулся только в двенадцать часов ночи от того, что кто-то вошёл в комнату.
Первая мысль – чужой, и ладонь сжала рукоять верного "стечкина". Но сразу раздался голос Андрея Ивановича:
– Спокойно, боец. Свои.
Я встал, вышел на кухню и застал здесь наших женщин. Девчонки спали, а Людмила и Светлана, что-то обсуждая, пили чай. Но когда я появился, замолчали, и я обратил внимание, какие они свежие и чистые.
– Вань, – обратилась ко мне Людмила, – тебе уже ванную набрали и чистую одежду приготовили. Вперёд, мыться и бриться. А то совсем одичал. Насчёт вещей не переживай, постирали и отчистили.
Что есть, то есть. Давно уже не мылся, с гостиничного номера в Вологде, а купания в речках и ручьях не в счёт. Поэтому я без возражений отправился приводить себя в порядок. Побрился, кстати, четвёртый раз в жизни, потому что брить пока особо нечего. Когда помылся, с огромным удовольствием надел чистое белье и маскхалат и почувствовал, как меня отпускает напряжение последних дней.
Вернулся на кухню. Людмила ушла, зато осталась Светлана в коротком домашнем халатике, который обнажал её белые ноги, такие соблазнительные, что внизу живота у меня моментально потяжелело.
"Чушь, – прогнал я мысли о сексе, – не до того сейчас".
Светлана сделала мне чай, а потом появился дядька и сказал:
– Принимай смену, Иван. Вокруг спокойно, ни души. Но ощущения такие, словно за нами кто-то издалека присматривает. Не напрягайся, держи лестницу и в окна посматривай, только свет не включай. Но и не зевай. Информацию принял?
– Да.
– Тогда я спать. Подъём в шесть утра.
Он оставил нас одних, я стал пить чай, и на кухне, которая раньше была залом и не имела окон наружу, воцарилась тишина. Девушка молчала и уходить не торопилась, а я хотел о многом сказать. Однако мыслей в голове было слишком много, и никак не получалось начать. Впрочем, Светлана сама решилась на первый шаг:
– Иван, я понимаю, что только из-за тебя Андрей Иванович взял нас с собой. Без вас нас уже не было бы, и ты помогаешь мне с девочками. Спасибо тебе.
– Ничего, – ответил я. – Ты мне сразу понравилась. Поэтому я не мог вас бросить. Да ты и сама всё понимаешь и видишь. Разве не так?
– Да, – кивнула она и слегка подалась вперёд, при этом ткань халатика отошла от тела, и я увидел её грудь.
"Как соблазнительно, – промелькнула мысль, и взгляд оказался прикован к упругим крупным мячикам с сосками розоватого цвета. – Могу не устоять".
Мысль пришла-ушла, и я не устоял. Отодвинул кружку с недопитым чаем и поднялся. Светлана повторила моё движение, я притянул её к себе, и наши губы встретились. Податливое горячее женское тело было рядом. Запах Светланы проникал в меня и дурманил. А наши языки стали жить собственной жизнью. Они сплетались и танцевали, изучали чужого человека, и я решил не откладывать на завтра или послезавтра то, что можно сделать сегодня. Поэтому оторвался от девушки и подхватил её на руки, а затем отправился на свой пост, в коридор возле лестницы, где находился диван.
Халатик Светланы, мой маскхалат и наше бельё полетели на пол. Началась любовная игра, поцелуи, и всё без лишних слов. Однако прелюдия была недолгой. Мы упали на диван, и мои руки стали гулять по телу девушки. Они опускались на груди и ягодицы, прошлись по горячему влажному бугорку между ног, а затем раздвинули бёдра.
Я вошёл в неё с трудом, и она застонала. После чего я окончательно потерял голову. Мои движения сразу были быстрыми и резкими, но дальше я всё увеличивал темп, и мы с девушкой стали единым целым. Губы встречались, и наши языки продолжали танцевать под собственный ритм. Мои ладони ласкали полную грудь, а её пальцы были на моей спине и царапали кожу. Плевать! На всё плевать! Я хотел женщину и получил её. А она была не против, и от этого я заводился ещё больше. Радость, возбуждение и ни с чем не сравнимое удовольствие. Всё это смешалось в единый коктейль чувств и эмоций. Предчувствуя приближение оргазма, Светлана обхватила меня ногами. Тело девушки сильно вздрогнуло, а следом я подошёл, и она протяжно застонала. Всё было на уровне, я не оплошал, несмотря на долгое воздержание, и вскоре отвалился в сторону.
Казалось, нас должны были услышать. Ну и что с того? Никто не пришёл и не поругал. Хотя я заставил себя подняться, обнажённый сходил на кухню и залпом допил чай, а потом забрал автомат, разгрузку и кобуру с пистолетом.
"Остолоп, – подумал я в этот момент, – бросил оружие. Стволы на бабу променял".
На губах появилась улыбка, и я вернулся к Светлане, которая продолжала лежать на диване и тоже улыбалась. Потом начался второй раунд. Оружие и разгрузка упали на пол, и я снова оказался рядом с девушкой. Такой красивой. Такой желанной. Такой соблазнительной. Такой притягательной…
20
Старший Вагрин проснулся в половине шестого утра и прислушался к звукам дома.
Спокойно. Тревоги нет. Однако на сердце было неспокойно, и он, осторожно освободившись от рук спящей Людмилы, встал, быстро оделся, вооружился, вышел из комнаты и увидел в конце коридора племянника, который, слегка отдёрнув шторку на окне, смотрел наружу. Иван услышал за спиной шум и обернулся. Андрей Иванович подошёл к нему.
– Как ночь прошла?
– Без происшествий, – ответил Иван и покосился в сторону лестницы.
Андрей Иванович тоже посмотрел туда и увидел на диване Светлану, которая спала, закутавшись в плед.
– Объездил, значит, кобылку, – усмехнулся Вагрин.
– Она не кобылка, – нахмурился племянник.
– Да я не в обиду так сказал, – усмехнулся Андрей Иванович. – Хорошо, что у вас всё сложилось. Чума по планете шагает, понятно, и время смутное. Но жизнь продолжается.
Племянник молча кивнул, и Вагрины стали готовиться к отъезду. Машина в порядке, а на улице по-прежнему никого. Однако беспокойство Андрея Ивановича усиливалось, а поскольку чутьё его подводило редко, он стал поторапливать женщин и сказал, что завтрак будет в дороге. И когда вещи были загружены, появились гости. Точнее, настоящие хозяева дома.
В сотне метров от крайнего дома, в роще, перегораживая выезд, остановились два уазика и один мощный внедорожник. В каждом автомобиле по три-четыре мужика, все вооружены, мелькнули винтовки с оптикой и охотничьи ружья. Но воевать они не собирались, по крайней мере сразу. Вели себя спокойно и выслали вперёд одного человека, старика, рядом с которым бежала молодая серая лайка. Он шёл без оружия и, войдя во двор, остановился рядом с микроавтобусом, поправил чехол с УКВ-радиостанцией на ремне и окликнул Вагриных:
– Выходите! Говорить будем!
Иван и Людмила заняли оборону на втором этаже, Светлана была с девчонками. Андрей Иванович находился внизу и вышел к переговорщику.
– Здорово, старый, – сказал Вагрин.
– Здравствуй, добрый молодец, – копируя какой-то старый фильм и сельский говорок, отозвался старик и спросил: – Кто такие будете и откуда, да как зовут?
– Я Андрей. Со мной семья. Мы из Москвы, едем в Ухту.
– А я Дормидонт, – усмехнулся дед.
Взгляд Вагрина скользнул по одежде старика, который был в дорогом туристическом костюме, и на руке у него заметил золотые часы. После чего подумал:
"Ты такой же Дормидонт, как я Евстафий".
Старик тем временем стал серьёзным и строго спросил:
– В нашем доме спали?
– Да, – согласился Андрей Иванович.
– Вот и заплатите за постой.
– Сколько?
– Возьмём дорого.
– Так назови цену. Тысяча долларов, пять или десять?
– Нам деньги не нужны. Баб своих отдайте, машину и оружие, а сами уходите. Клянусь – выпустим.
От такой наглости Вагрин закипел, и ему захотелось ударить старика, сбить его с ног и топтать, пока он не превратится в груду из костей и мяса. Но он заставил себя сдержаться, скрипнул зубами и мотнул головой:
– Нет.
– Да ты пойми, мил-человек. – Голос старика стал мягким и вкрадчивым. – Вам отсюда не выбраться, шансов нет. И мы вам сделку хорошую предлагаем. Сами живы останетесь и бабы ваши в тепле будут. Потом, глядишь, добудете чего интересного и вернётесь, выкупите их и поедете в свою Ухту. А упрётесь, всех положим, и машину сожжём, и вас. У нас гранатомёты есть, ты не сомневайся. Если понадобится, сможем вас из дома выкурить. И стрелки имеются хорошие, такие охотники, что белку в глаз бьют.
– А бронетранспортёра нет?
– Чего нет, того нет. Думаем со временем достать, как муть уляжется, а пока и без него всё складно выходит. Места у нас глухие, кричи не кричи, никто не услышит.
– Слушай, старый, зачем наезжаешь? Выходите на трассу и берите, что нужно, и машины будут, и бабы.
– На трассе народ разный, больных много. А вас сразу видать, не успели ничего подхватить.
– Это как же вы разглядели?
– Так у нас и оптика хорошая есть. С неё за километр прыщик разглядишь, а не то что из рощи.
"Врёт старик или нет? – подумал Вагрин. – Про оптику, наверное, нет. А вот про гранатомёты и снайперов, скорее всего, заливает. Будь так, они нас сразу прикончили бы, когда мы с Иваном возле машины крутились, но не рискнули. Поэтому для нас не всё так плохо, как старик рисует. Опять же автоматы и пистолеты хотят получить. А нахрена им наши стволы, если они такие крутые? Машина нужна – ясно, иначе расстреляли бы на выезде. И женщины нужны, чтобы поразвлечься. Вот только отдавать мы ничего не будем. При любом раскладе. Во-первых, нас с Иваном это не спасет. А во-вторых, мы своё никому не уступали и уступать не собираемся. Будь на нашем месте кто послабее, старик его развёл бы. Но с нами такой фокус не прокатит…"
– Чего задумался, милок? – протяжно спросил старик.
– Да вот думаю, сразу тебя убить или связать да в подвал кинуть?
– Это ты зря. Я не главный в нашем обчестве. Надо мной сурьёзный человек. И он за меня спросит.
– Ладно. Погоди. Я с младшим переговорю.
– Давай-давай, а я здесь подожду, чтобы на виду у своих быть.
Андрей Иванович вошёл в дом. Посовещался с Иваном и Людмилой, после чего было принято общее решение: необходимо сопротивляться. Старика взять в плен, а боевиков, которые вели себя беспечно и рассчитывали на благополучный исход беседы, лёгкие трофеи и поживу, расстрелять, сколько можно.
– Бьём первыми, – подвёл итог Андрей Иванович. – Решено. Жаль только, наша машина на виду, во время перестрелки можем потерять бус. Но тут уж ничего не попишешь.
Иван протянул ему АКС и попросил:
– Поменяемся? Я первым стрелять начну, и АКМС на дальние дистанции лучше бьёт. Тут всего-то сто метров, но "семёрка" покруче "пятёрки".
– Верно. – Андрей Иванович забрал АКС, передал племяннику АКМС и сбросил разгрузку.
– Ну чего вы там?! – подал голос старик. – Не тяни, решай!
Вагрин спустился и сразу, без разговоров, ударил переговорщика по голове. Старик стал падать, и Вага, под лай собаки, которая попыталась цапнуть его за ногу, схватил пленника за шиворот и скрылся в доме.
Безопасность. Пусть даже относительная и временная. Но она была. Однако стоять нельзя. Вагрин запер изнутри дверь, сорвал с переговорщика радиостанцию и метнулся на второй этаж, откуда уже была слышна стрельба. Племянник не зря ходил в стрелковый клуб, и если открыл огонь, то бил не в пустую. Да и трудно промахнуться, когда мишень недалеко, а ты бьёшь с высоты.
21
Враги, а иначе как врагов мужиков возле автомашин я не воспринимал, ждали переговорщика и вели себя беззаботно. Видимо, считали, что старик задавит дядьку Андрея базаром, и они должны всего лишь продемонстрировать силу. Вот только не с теми людьми они столкнулись. Мы не бесхребетные овцы, которые, даже имея в руках оружие, пасуют перед численным превосходством и наглостью противника. Мы не растерянные беженцы, которые всего боятся и готовы поверить в сказку о гранатомётах и метких снайперах. Мы не жертвы, а хищники, которые уже успели попробовать кровь человека. Поэтому я не сомневался и не колебался, а проверил магазин, выдвинул приклад автомата и, когда старший родич вырубил старика, открыл огонь.
Бил одиночными и первой пулей достал невысокого крепыша в потёртой горке со снайперской винтовкой в руках. Он держался немного обособленно и, когда остальные стояли, присел рядом с машиной. Так что если кто и снайпер с хорошим опытом, то это он.
Ударная сила попавшей в грудь крепыша пули заставила его перекувырнуться через себя. А у меня промелькнула мысль:
"Убил или ранил? Посмотрю потом. Следующая цель…"
Вторым оказался плечистый русоволосый мужчина с "сайгой", какого калибра не разобрал, далековато. Да и не важно. Он ещё не понял, что я начал отстрел, а просто услышал одиночный выстрел и попытался спрятаться. Однако не успел. Одна пуля попала в плечо, вторая в ногу, третья в спину. Достаточно.
Я начал искать третьего кандидата в покойники и обнаружил его сразу. Немолодой седой дядя в осеннем камуфляже. Этот дурак упал на землю и не стал искать укрытия, а того не сообразил, что я веду огонь с господствующей высоты, и он словно на ладони. Прекрасная мишень, промазать невозможно. Калибр АКМС 7,62 мм – самое то, что доктор Калашников прописал, и ствол трофейный, тот самый, который дядька снял с мёртвого спецназовца в подмосковном лесу. Так что за оружием присматривали, и оно снова не подвело. Будто в тире, я положил в очередного противника три пули, все в спину, и седой, резко дернувшись, замер.
Только этого прикончил, как появился дядька и выпустил длинную очередь в ближайшую машину. Это был уазик, который сначала потерял стёкла, а потом просел: колесам хана, факт.
Наступило временное затишье. Враги спрятались в роще и затихли. А мы зря боеприпасы не тратили, да и высовываться лишний раз не решались. Отошли в глубину комнаты и стали наблюдать за противником так, чтобы он нас не видел. Кто их знает, начнут бить из всего, что есть, и случайная пуля в голову попадёт. Больно будет.
Тем временем пришёл в себя старик, которого охраняла Людмила. Поэтому дядька спустился к ним, а я остался. В соседней комнате плакали испуганные девчонки, Светлана, которая тоже была напугана, пыталась их успокоить. Речь её была неразборчива, но, услышав голос девушки, я улыбнулся. А снизу доносились звуки ударов: Андрей Иванович выбивал из пленного сведения.
Затишье продолжалось недолго, спустя несколько минут противник ответил. Сколько бойцов пряталось в роще? Шесть. Максимум семь. Один в плену. Троих снял я и кого-то зацепил дядька. Так что перевес у врага незначительный. Трое на одного. Или два на одного. Если считать Людмилу. Это не так уж и много, хотя они на своей земле, знают окрестности и контролируют дорогу. Единственную дорогу, по которой мы могли выбраться.
Бандиты, или кто они там, открыли огонь. По стёклам, по крыше и стенам застучали пули. Ничего автоматического у них не было, прав дядька, борзые и наглые, а реальных стволов нет. Стёкла посыпались, залетающие в комнату редкие пули рикошетили, и пришлось сменить позицию. Я встал возле окна и время от времени, выглядывая, пытался найти цель. Но теперь противник стал осторожнее. Мужички прятались за деревьями, и выходить на открытое пространство не торопились. А затем они попытались отогнать свои машины с линии огня. Чего-то подобного я ждал и позвал родственника:
– Дядька! Ты мне нужен!
Андрей Иванович вернулся и встал у соседнего окна. Враги продолжили обстрел из четырёх стволов, а два бандита заводили второй уазик и внедорожник. Всё просто – часть вражеского отряда прикрывала своих, не давая нам высунуться. Но стоило рискнуть, и мы ответили. Дядька резко подался из-за угла и дал длинную очередь по внедорожнику. Прикрытие отвлеклось на него, и наступила моя очередь. Но я бил экономно.