– А всего побольше. Побольше сыру, и котлет побольше…"
Вот так и у меня. И оказывается, здесь есть мини-пекарня, поэтому хлеб всегда свежий. Мне, правда, достался вчерашний. Но это тоже неплохо. Людмила проснётся, тогда горячий станем есть. А пока какой есть.
Взяв поднос, я переместился в комнату отдыха. В центре – бильярдный стол. Слева – стол для игр в карты, а за ним три компьютера, насколько я понимаю, исключительно для игр. А справа большая плазма, несколько кресел и журнальный столик. Вот туда я и направился. Сел, в одну руку взял солидный бутерброд, в другую пульт от телевизора.
Надежды, что зомбоящик ещё транслирует телепередачи, не было. Однако я удивился: спутниковая антенна ещё что-то ловила, и, запустив поиск, я поймал семь различных каналов. Три американских, один азиатский, то ли китайский, то ли корейский, один польский и два российских, досель мне незнакомых. Какой-то ДАБ-ТВ и Президентский. Откуда они взялись? В процессе разберёмся.
Естественно, меня больше интересовала родина. Поэтому я стал смотреть российские каналы и кое-что для себя понял. Оба канала вещали из одной студии, которая находилась в подземном бункере, где нашли приют чиновники, олигархи и военные. Место не уточнялось, просто некая точка Х. Но скорее всего, это убежище где-то под Уралом или Алтаем. А ещё понял, что ничего интересного услышать или узнать не получится. Опять сказки о вакцине, интервью с какими-то учёными мужами и "авторитетными" экспертами, которых я видел впервые в жизни, а потом надоевшие инструкции по выживанию. С той лишь разницей, что Президентский канал позиционировал себя как государственный, а ДАБ-ТВ – как оппозиционный. Однако, повторюсь, работа шла в одной студии и, вероятно, под руководством одних и тех же людей. Так что никакой оппозиции и, разумеется, минимум реальных кадров с места событий. Болтология, и только.
Переключился на польский канал. А там жесть. Никаких новостей и полное отсутствие здравого смысла. Просто хаотичная хроника с мест событий. Разгромленные горящие города. Горы трупов. Насилие. Смерть. Стрельба. Бешеный драйв и тяжёлый металл. Хотя позже оказалось, что на этом канале без названия, который вёл трансляцию из Варшавы, новости всё-таки были. Просто я попал на передачу, которая с утра пораньше настраивала выживших на реальность.
Снова вернулся на российское вещание. И в этот момент появился Андрей Иванович. Он был в удобном халате и в тапочках на босу ногу.
– Привет, племяш, – поприветствовал он и посмотрел на плазму: – Гляжу, брехуны ещё ля-ля справляют.
– Здорово, дядь, – кивнул я. – Да, балаболы никак не уймутся. Сидят под землёй, наружу не вылезают и продолжают настаивать на том, что вскоре всё наладится и ситуация стабилизируется.
– Бараны, – равнодушно бросил дядька.
– Точно.
Он взял с подноса бутерброд, съел его и сказал:
– Сейчас Людка нормальный завтрак приготовит. Перекусим и проведём общий сбор.
– Начнешь личный состав строить?
– Начну.
– А как с Голиковым быть?
– В расход.
– Тоже? – Мне его решение отчего-то не понравилось.
Дядька это понял и поинтересовался:
– Устал кровь проливать?
– Есть немного. И так уже столько трупов за спиной накидали, что можно небольшое кладбище заполнить.
– Это ничего. Отойдёшь. А насчёт Голикова… Может, и не стоит торопиться… Глядишь, ещё пригодится.
– Каким образом?
– Всё-таки генерал ФСБ, а не тракторист с колхозного поля. У него в голове информации много.
– Например?
– Радиочастоты военных и спецслужб. Координаты хранилищ и бункеров. Возможно, – Андрей Иванович снова посмотрел на экран, – он даже знает, где правительственные убежища.
– И что нам это даст?
– Прямо сейчас – ничего. А вот лет через десять или раньше информация может дать преимущество. Ты, Ваня, пойми одну простую истину: как было прежде, теперь уже не будет, после чумы начнётся строительство новых государств. Всяких там республик, автономий, царств, диктатур, тираний или королевств.
– Я это понимаю, но, пока двигались к бункеру, старался далеко не заглядывать.
– А теперь придётся. Не ради себя, так ради наших детей.
В самом деле, подумать о будущем нужно. Благо сейчас спокойно и самое время.
– Мужчины, – в дверях появилась Людмила, – омлет будете?
– А что, есть яйца? – спросил дядька.
– Нет. Зато много яичного порошка и сухого молока.
Через пару минут мы находились в столовой и ели горячий омлет. А ещё через полчаса, покормив и напоив Голикова, поднялись на второй уровень и объявили общий сбор.
47
– Ваня, привет! – Голос Инги заставил меня бросить своё занятие и обернуться.
Сегодня девушка была в тёмно-синем комбинезоне. Улыбаясь, она подошла и облокотилась на борт вертолёта. Инга – дочка докторши, Марии Сергеевны Полуяновой, её единственный ребёнок и не красавица: она полновата, лицо простоватое. Под модельные стандарты прежнего мира не подходила. Старше меня на пять лет. Но мне Инга нравилась. Во-первых, потому, что она добрый и отзывчивый человечек, с ней легко и можно разговаривать на любые темы. Во-вторых, как и мать, в обществе подземной колонии девушка – наш союзник, ей можно доверять. А в-третьих, мы хотели одного и того же – секса.
– Привет, Инга, – приблизился я к ней. – Ты сегодня прелестна, как никогда. А ещё комбинезон этот обтягивающий… Он будит самые дикие фантазии.
Она немного смутилась:
– Скажешь тоже.
– Чем занимаешься?
– Мать послала походные аптечки собрать, хочет их проверить и перебрать. А ты что делаешь?
– Инструменты собираю и навожу порядок.
– А правда, что Андрей Иванович хочет из тебя пилота делать?
– Уже делает. Пока по теории гоняет и заставляет учебники по лётному делу зубрить. А весной попробуем полетать.
– А меня возьмёте? Могу пригодиться как санинструктор.
– Поговорю с дядькой. Но перед этим надо научиться стрелять, а ты от занятий по стрелковому делу отлыниваешь… Кстати, как собираешься сегодняшний вечер провести?
– Никак, – пожала она плечами. – Сам знаешь, у нас скука. Дети бегают и шалят. Бабы грызутся. Всех развлечений – посмотреть пару фильмов, посплетничать и радио послушать. Раньше бассейн был, но на него много энергии уходило, и твой дядька приказал его отключить… А что?
– Приходи к нам. – Я ещё немного приблизился к девушке и приобнял её за талию, точнее, за то место, где она должна находиться.
– Приглашаешь? – не пытаясь отстраниться, спросила она.
– Да.
– А чем будем заниматься?
– Посидим, пообщаемся.
– А потом?
– Как пойдёт.
– Во сколько приходить?
– Часов в шесть.
– Я приду.
– Буду ждать.
Отпустив Ингу, я пропустил её в вертолёт и оценил фигуру девушки с тыла. При росте в метр семьдесят пять она весила килограмм восемьдесят пять, может, чуть больше. Да, есть полнота, но она не жирная, и всё при ней. Взрослая девушка. Немного комплексует и порой замыкается в себе, когда вспоминает издевательства прежних владельцев бункера, которые едва не прикончили их с матерью. Однако это не самое страшное, переживёт.
Забрав аптечку, Инга вышла, на ходу чмокнула меня в щёку и быстрым шагом направилась к лифту, а я, проводив её взглядом, продолжил собирать инструменты, проверять ЗИПы, и наводить порядок.
Третий месяц мы сидим в бункере, и жизнь вошла в колею. Наверху уже зима, воют метели и стоит жуткий холод. А у нас всегда одна и та же температура. Никто не бунтует, и в целом обстановка стабильная. Хотя конфликты между колонистами иногда случаются. Женщин большинство, вот они и психуют. Но вмешиваться и кого-то наказывать нам пока не приходилось. Есть мужики и наш доктор Мария Сергеевна. На своём уровне они главные, можно сказать, младшие офицеры. И когда необходимо, именно они, а не мы, собирают жилищный совет, решают проблему и оглашают приговор: как правило, двадцать – тридцать часов принудительных работ в дальних и оттого самых грязных уголках бункера. А мы с дядькой за этим только наблюдаем, чтобы быть в курсе.
Ну а так-то что? Каждый день новые заботы, и скучать не приходится. Сначала уничтожали на поверхности все следы пребывания человека, разбирали бараки, сжигали мусор и маскировали входы в бункер. Притащили брошенный квадроцикл, а дядька совершил короткий перелёт на трофейном вертолёте, который с огромным трудом всё-таки загнали в ангар. Провели инвентаризацию и, помимо всего прочего крайне нужного имущества, обнаружили беспилотник. Дорогая игрушка, DIY MQ-9 "Хищник", беспилотный разведывательный самолёт с неподвижным крылом FPV, который генерал Голиков украл с последнего места службы. Увлеклись и стали экспериментировать. Несколько раз запускали беспилотник в воздух, проводили аэрофотосъёмку местности, а затем навернули ему при посадке шасси и отдали в ремонт мастеру Шумову.
Когда осень полностью вступила в свои права и пошли дожди со снегом, мы запечатали бункер до весны. Дядька, много общаясь с Голиковым, который всё больше терял связь с реальностью, делился со мной знаниями. Кроме работы с вертолётом и тренировок по стрелковому делу каждый день проводились занятия по рукопашному и ножевому боям, по выживанию и минно-подрывное дело. Весь день и вечер загружены, я очень выматывался, но выкраивал время на прослушивание радиоэфира и просмотр телевизионных передач. В итоге на сон оставалось пять-шесть часов.
Такие вот у нас дела. А в мире чума пошла на спад. По крайней мере, где холода. Люди меньше двигаются, и болезнь распространяется медленней. Поэтому в наших широтах тишина и покой. Относительно, конечно. Кто успел найти укрытие и сделать запасы, тот сидит и не дёргается. А кому не повезло, тот, скорее всего, уже последний хрен без соли доедает, пытается выжить и посматривает на своих братьев по разуму как на еду. Не так давно воркутинская радиостанция передавала, что в окрестностях города появились каннибалы, а мурманская объявила награду за голову каждого людоеда. Это не просто так. Значит, были претенденты.
А вообще полезной информации крайне мало. Где-то до сих пор стоят атомные электростанции, гидротехнические сооружения и химические производства. А в подземельях и недрах боевых АПЛ ждут своего часа ядерные боеголовки и межконтинентальные баллистические ракеты. Кто за ними присматривает? В каком они состоянии? Есть ли угроза? Полная неизвестность. Президентский телеканал и ДАБ-ТВ в эфир стали выходить крайне редко, всего на два часа в полдень и на один час в полночь. Конкретики – ноль. Но уже одно то, что сократилось время эфира, заставляет немного нервничать. А тут ещё иностранные телеканалы пропали. Вот сиди и думай, то ли спутник упал, то ли это произошло из-за чумы, которая проникла в подземелья, то ли где-то техногенная катастрофа…
Прерывая мои размышления, зазвонил телефон внутренней связи на стене. Наверняка это меня, и, закрыв вертолёт, я подошёл к аппарату:
– На связи.
– Иван, – услышал я в трубке голос Андрея Ивановича, – Голиков шкертанулся.
– Не понял.
– Повесился он.
– Так бы сразу и сказал.
– Надо карцер очистить и отправить тело в печь.
– Сделаем.
Дядька отключился. Я повесил трубку и отправился в крематорий, царство старого пройдохи и ловеласа сантехника Коли. Насчёт старого, может, я и погорячился. Ему всего сорок четыре года, и мужик он крепкий. Но насчёт пройдохи и ловеласа – правда. Работать он не любит и большую часть времени проводит с женщинами. Любвеобильный индивид, словно из немецкой порнухи – йя-йя, натюрлих, дасиш фантастиш; а жена смотрит на его похождения сквозь пальцы. Может, и говорит ему что-то, но наедине, на людях ведёт себя ровно, ни единого упрёка, ни одной жалобы. И, если честно, я ему немного, самую малость, завидую. Потому что Коле скучать некогда, он всегда при деле и мыслями о будущем голову себе не забивает. Умеет человек находить общий язык с противоположным полом, и на данный момент у него три любовницы. С Полуяновой в медблоке зависает два-три раза в неделю. С вдовой Артёма Селиванова, спецназовца, погибшего во время охоты на людей, в бытовке при крематории встречается. А ещё с сестрой Шалимова, которая была поварихой всего второго уровня, на продовольственном складе зажигает. Йё-хо-хо! Даже интересно, один он сейчас или нет. Хотя чего думать, понятно, что с Ниной Селивановой, матерью двоих детей, которая своего мужа уже и не вспоминает. А если и вспоминает, то мы этого не замечаем.
В самом деле, я не ошибся. Вошёл в крематорий и постучался в дверь бытовки. Там возня, шорохи и тихие перешёптывания. А затем голос Коли:
– Кто?!
– Иван.
Дверь открылась. На пороге Коля. Один. Однако на кушетке, которая находилась за его спиной, впопыхах брошенный красный жакет. Такая вещь только у Нины. А сама она наверняка пряталась за шкафом с инструментами.
– Я нужен? – спросил Коля, застёгивая спецовку.
– Да. Надо наверх тело поднять.
– Кто-то умер?
– Голиков окончательно с ума сошёл и повесился.
Коля машинально перекрестился:
– Упокой, Господи, его душу грешную. Может, и неправильно так говорить, но отмучался генерал.
Кивнув, я отступил в сторону. Коля взял тележку, и мы направились к транспортному лифту. Дверь, что характерно, он запирать не стал. Понятное дело, ведь Нинка должна как-то выйти.
Спустились на третий уровень и добрались до карцера, в котором появилась кое-какая мебель, чтобы арестант не спал на полу и мог по-человечески поесть. Погрузили на тележку окоченевшее тело, и дальше Коля действовал уже сам. А я поднялся на второй уровень и зашёл в медблок.
Мария Сергеевна была здесь, перетряхивала аптечки и что-то черкала в блокнот. Мы поздоровались, и она спросила:
– Голикова уже сожгли?
– Скоро. Коля его повёз.
– Тебе что-то нужно?
– Необходимо в карцере уборку организовать. У вас провинившиеся есть?
– Галька.
Галочка, тринадцатилетняя непоседа, дочь механика Шумова. Сложная девчонка. Ровесников нет, и заняться ей особо нечем. Учится стрелять и постоянно крутится неподалёку. Даже пыталась глазки мне строить. Однако я её, конечно, всерьёз не воспринимал. Малая ещё.
– Что на этот раз натворила?
– Ей поручили за малышами присматривать, а она на кухню убежала, пирожки пробовать. Вот один ребёнок чуть в открытый электрощиток возле вещевого склада и не залез. Мелочь. Но для порядка дали ей пять часов работ. А заодно Шалимова пропесочила, чтобы не оставлял помещение без присмотра, когда работает.
– Так пришлёте её?
– Пришлю.
Я было развернулся к выходу, но Мария Сергеевна меня окликнула:
– Вань.
– Что? – замер я.
– Ты вроде Ингу в гости пригласил?
– Да.
– Ты не подумай чего, я не против… Но попросить хочу… Не торопи её и не обижай…
– Конечно, Мария Сергеевна.
"Мать есть мать", – подумал я, вышел в коридор и остановился.
Куда дальше идти и чем заняться? На выбор – осмотр катера и снегоходов, чистка оружия и обход четвёртого уровня. Пожалуй, начну с катера. Правда, сейчас он пока не нужен, и до ближайшего места, где его можно спустить на воду, километров тридцать. Однако рано или поздно он выйдет на реку и сослужит нам службу. Вот только чтобы это произошло, необходимо за ним смотреть, смазывать, что нужно, и регулярно запускать движок. Хотя бы раз в месяц на пять – десять минут.
48
Очередное утро. Андрей Иванович проснулся и открыл глаза. Из душа доносился шум льющейся воды. Там Людмила. Подумав о ней, старший Вагрин улыбнулся, в этот момент он был счастлив. Сколько бегал по свету, сколько баб сменил, сколько кровушки пролил и зла причинил… Уже и не думал, что станет отцом. Но свершилось. Когда всё вокруг рухнуло, он смог выбраться из хаоса, не подцепил болезнь, вытащил племянника и обрёл покой. А главное – нашёл женщину, которая понимала его с полуслова и носила под сердцем его ребёнка. Так чего же не радоваться жизни и не улыбаться? Определённо, для этого было всё, что нужно, и не надо искать рая на небе, когда есть возможность построить свой собственный на земле. А если быть более точным, то под землёй. Что в принципе ничего не меняло.
Потянувшись, Вагрин откинул в сторону одеяло и вскочил. Несколько раз резко взмахнул руками, разогнал кровь и подошёл к душевой комнате. Дверь как раз открылась, на пороге стояла Людмила, которая, увидев своего мужчину, улыбнулась:
– Наверное, это я тебя разбудила?
– Чепуха, всё равно пора вставать. – Андрей Иванович наклонился и погладил прикрытый халатом выпирающий женский животик: – Как он там?
– Нормально. Только почему ты решил, что это он, а не она?
– Чувствую.
– А я нет. И что будет, если родится девочка?
– Ничего. Я буду её любить не меньше, чем сына.
– Ну-ну, посмотрим.
Андрей Иванович пропустил женщину в комнату, вошёл в душевую и включил воду. Тёплые тугие струи ударили по телу, и Вага закрыл глаза, наслаждаясь покоем. Но в то же время и думал о том, что происходит в бункере, и о планах на ближайшие дни, недели и месяцы.
В убежище царят мир и тишина. Каждый человек в обществе колонистов нашёл свою нишу и держался за своё положение руками, ногами и всем, чем возможно. Ведь здесь безопасно, а снаружи лютая зима, полярная ночь и сильнейшие ветры. И даже непоседливый Иван, после того как с ним стала ночевать Инга, реагирует на всё гораздо спокойней, и старшего Вагрина это радовало. Хотя проблемы были. Вернее, признаки грядущих проблем.
В первую очередь – топливо. Системы жизнеобеспечения работали без сбоев, но каждый механизм и прибор потреблял электроэнергию, на производство которой тратилась солярка. И вроде её много, как и бензина, ибо запасы приличные. Но качество продуктов нефтепеработки оставляло желать лучшего. Поэтому один электрогенератор уже в ремонте, всего через три месяца эксплуатации – это тревожный звоночек. И хотя есть ещё три генератора и запчасти, следовало задуматься о том, что будет дальше. Рано или поздно начнёт падать октановое число бензина и солярки. Придётся применять присадки, а это ещё больше ухудшит качество топлива. Соответственно, генераторы и движки вертолётов, которые весной должны отправиться на облёт прилегающих территорий, начнут выходить из строя быстрее.
Впрочем, всё это было ожидаемо, и понятно, что со временем вопрос с топливом придётся решать. Но не сейчас, не сию минуту. В конце концов, есть ветряк, который тоже может выдавать энергию. Надо только протянуть к нему кабель, а дальше пусть Шалимов трудится и подключает его к энергосистеме. А чтобы выйти наружу, не обязательно открывать главный вход в бункер. Иван давно собирался воспользоваться потайным ходом Вепря, проверить его, и можно составить ему компанию.
"Что ещё? – подумал Андрей Иванович. – На что вчера не хватило времени?"
Вспомнил. Записки покойного генерала Голикова и его ноутбук. В нём огромный массив информации и карты с координатами других убежищ. Хотел показать эти данные Ивану и забыл. Забегался, закрутился и махнул рукой. А больше ничего срочного нет. Всё, что необходимо, делается.