"Надо же, – удивился Вагрин, – пару дней назад считал, что ближайшая неделя будет полностью забита, а сегодня заняться нечем".
– Отлично, – сам себе сказал Андрей Иванович, выключил воду и обтёрся полотенцем.
Через двадцать минут старший Вагрин сидел в столовой за семейным столом. С одной стороны – он с Людмилой, с другой – Иван и его девушка, которая, надо отметить, в последнее время преобразилась. Была серой мышкой, а теперь нате вам, пожалуйста: похудела, косметикой стала пользоваться и взгляд живой. С прежней Ингой не сравнить, разница огромная.
– Ну что, молодёжь, – заканчивая завтрак, спросил Андрей Иванович парня и девушку, – какие планы на сегодня?
Первой ответила Инга:
– Мама просила помочь. Она собралась в операционной перестановку сделать.
– А я хочу в шестой вентиляционной шахте поработать, – отозвался племянник. – Ты знаешь, в чём там дело.
О тайном ходе Иван даже подруге не рассказывал. Не потому, что не доверял, а на всякий случай. Сегодня вместе. А завтра? Неизвестно. Кроме того, Инга могла поделиться тайной с матерью, а та ещё с кем-нибудь. Это возможно? Да. Поэтому Андрей Иванович сдержанность племянника одобрял.
– Я с тобой, – кивнул старший Вагрин. – Развод личного состава проведу, и пойдём.
Все разошлись. Людмила с Ингой отправилась в санчасть. Иван стал готовить одежду и оружие для выхода наружу. А Андрей Иванович вызвал мастеров и каждому поставил задачу. Необходимости в этом не было, все при деле, но порядок есть порядок, и утренний развод стал своеобразным ритуалом, с которого начинался рабочий день.
Наконец в десятом часу утра старший Вагрин освободился, отправил мастеров, дождался возвращения Людмилы и заблокировал вход на свой уровень. Это ещё одна предосторожность, дабы его женщина была в безопасности. После чего он зашёл в оружейную комнату и обнаружил там Ивана, который уже собрался. Парень оделся тепло, в удобный арктический костюм белого цвета. Из оружия взял ВСС, гранаты, пистолет и нож, рюкзак с инструментами, мощный бинокль, две УКВ-радиостанции и моток верёвки.
Андрей Иванович надел такой же костюм, а из оружия взял "стечкина" и АКС. Посчитал, что этого достаточно. И родственники отправились к шестой вентиляционной шахте.
Внутри воздуховода, одного из нескольких, ничего необычного. Крохотная комнатка, в которой едва-едва два взрослых человека встанут, а в ней трубы, задвижки и вентили. Но если определённым образом надавить на одну трубу, то она отъедет в сторону и откроется проход в узкую вертикальную шахту, вырубленную в скальной породе.
По металлической лестнице с несколькими пролётами Вагрины полезли наверх. Подъём был тяжёлым, метров сорок, и через четверть часа они оказались перед дверью, которая выходила на поверхность. На ней электронный замок и сигналка, которая заранее была отключена.
Иван набрал код, надавил на тяжёлую дверь плечом и, когда она открылась, едва устоял на ногах. Внутрь рванулся поток холодного воздуха и снег. Но вскоре давление снаружи и внутри шахты выровнялось, напор ослаб, и Вагрины, перешучиваясь, выбрались наружу.
Тёмное небо было затянуто плотными серыми облаками, по которым скользили сгустки яркого света. Они возникали в одном месте, потом гасли и появлялись в другом. Дул ветер, бросающий в лица людей колючий снег.
– Это и есть северное сияние? – указал Иван на сумрачное небо с разноцветными пятнами.
– Да, – кивнул Андрей Иванович.
– Красиво… – протянул парень.
Вага снова кивнул и повернулся к ветряку невдалеке от входа:
– Пойдём посмотрим, что там.
Вагрины подошли к ветряку, стоящему на стопоре. В принципе, запустить его нетрудно. Кабель протянуть, подсоединить к генератору и снять стопор.
Осмотревшись, дядька с племянником вышли на край площадки и замерли возле засыпанной снегом спускающейся тропки. Они стояли на вершине невысокой скалы, но разглядеть, что происходит вокруг, не получалось, мешала метель. Но в хорошую погоду видимость должна быть хорошей. Для наблюдения точка подходила идеально. Иван сказал:
– Я в подсобке видел запасные видеокамеры наблюдения и кабели.
– И что? – не понял Андрей Иванович.
– Можно установить их здесь. Две или три. А потом подсоединить к системе наблюдения.
– Идея хорошая. Но кто станет этим заниматься? Думаю, мастеров привлекать нельзя.
– Сам всё сделаю, – усмехнулся Иван.
– А справишься?
– Не боги горшки обжигают. Почитаю техническую документацию и попробую.
– Что же, я не против.
Погуляв на свежем воздухе, Вагрины направились обратно. Но неожиданно снизу прилетел протяжный вой нескольких волков. Он с трудом пробивался через метель, и родственники не придали этому значения. Однако затем еле слышно грохнул одиночный выстрел, и мужчины замерли.
– Гладкоствол, – определил Андрей Иванович.
– Точно, – согласился Иван и, прикрыв лицо рукой, чтобы снег не бил, предложил: – Давай посмотрим, кто из ружья палит?
– Рискованно.
– А мы осторожно. Ветер на нас, волки могут не почуять. Расстояние метров триста – четыреста. Спустимся к сожжённым баракам, а потом в расщелину. Думаю, там всё происходит.
– Волки меня не пугают, Иван. Как бы на чумного не налететь.
– Здесь? Сейчас? Маловероятно.
– Ладно, – решился Андрей Иванович и махнул рукой, – пошли.
49
Мы кинулись спасать совершенно незнакомого нам человека или даже группу людей. Зачем? Для чего? По какой причине? Потом размышлял я над этим и пришёл к очень простому выводу: нехватка адреналина, всему она виной. Что Андрей Иванович, что я, оба люди действия, привыкли к опасности, а в бункере с этим напряг. И вот случай. Волки воют, и кто-то от них отстреливается. Потому и рванули с горки так, что за семь-восемь минут проломились через все сугробы и чудом не свернули себе шею на крутом спуске. Оказались на краю расщелины, откуда открылся вид на поле боя человека с представителями дикой природы.
В сугробе перевернутые сани, по-местному, если не ошибаюсь, нарты. Рядом окровавленный северный олень в упряжи с разорванным горлом, но ещё дёргает ногами. Немного в стороне, прижавшись к каменной осыпи спиной и повернувшись лицом в сторону опасности, невысокий скуластый мужчина в полушубке и без шапки. Под его ногами двустволка. Правая рука неестественно вывернута и прижата к груди, в левой – длинный нож.
Ну и волки, конечно, тут как тут. Восемь хищников белого цвета, полукругом прижавшие человека к скале и готовые его разорвать. Ещё немного, несколько секунд, и они набросятся на мужика. Сначала рывок с одной стороны, отвлекающий, а затем второй с другой, добивающий. Так что шансов на спасение у человека не было. Совсем. Однако ему повезло. Мы рядом, и у нас оружие. Ветер дул в нашу сторону, волки нас не почуяли, мы с тыла, и можно бить на выбор. Тем более что наша позиция на господствующей высоте, а дистанция плёвая, меньше ста метров.
– Работаем! – Андрей Иванович, не задумываясь, сбросил с плеча АКС.
Я последовал его примеру, подготовил ВСС, привычно прижал приклад к плечу (теперь-то практики хватало), поймал в прицел самого матёрого хищника и потянул спусковой крючок.
Отдача у винтореза слабая, а я ещё и в тёплой куртке. Так что её практически не почувствовал. Это хорошо, не отвлекает и не сбивает с цели взгляд. Поэтому я увидел, как пуля разнесла череп волка и снег окрасился красным и чёрным. Цвета крови и мозгов.
Один есть. Второго завалил дядька.
Снова я. В прицеле очередной хищник. Я задержал дыхание и выстрелил. Третий готов, завертелся на месте и замер. И сразу очередной выстрел родича, который в этот раз промазал.
Тем временем волки сообразили, что стаю расстреливают, и, петляя, рванули к выходу из расщелины. Я напоследок выпустил пару пуль и ранил одного, но это уже не важно. Серые хищники сбежали, и мы, переглянувшись с дядькой, поняли друг друга без слов. Был бы мужик больной, волки к нему не подошли бы. Следовательно, зараза к нему не пристала. И что теперь? Он ранен. Бросить его в беде всё равно что подписать смертный приговор, и проще самим его добить. Но прежде чем убирать человека, который непонятно зачем оказался в нашем медвежьем углу, с ним нужно поговорить.
Первым спустился Андрей Иванович, я же подошёл через пять минут. Сначала санный след осмотрел и удостоверился, что он один, а потом с высотки на окрестности в бинокль полюбовался. Хотя увидел мало. Метель усиливалась, и видимость ухудшалась.
Когда я подошёл, старший родич уже успел получить немного информации и мотнул головой в сторону мужика, который по-прежнему стоял спиной к осыпи и не выпускал из руки клинок:
– Знакомься, племяш. Это Ехэр Павлович Вара. Ненец. Коренной житель.
– Привет, абориген, – махнул я рукой мужику. – Меня Иваном зовут.
Тот слегка кивнул и спросил:
– Вы из бункера?
Рука Андрея Ивановича, словно невзначай, поудобнее передвинула автомат, а на его лице появилась недобрая улыбочка. Того и гляди выстрелит. Не со зла, а на всякий случай. Я в общем-то не против, но торопиться не стоит, надо получить как можно больше информации, пока есть такая возможность. Поэтому продолжил разговор с Варой и задал встречный вопрос:
– Откуда о бункере знаешь?
– Весной здесь был, когда строительство шло. Рабочим кое-что привозил. Я им сувениры, поделки разные и оленьи рога, а они мне спирт, тушёнку, некоторые инструменты и стройматериалы. Жаль только, что далеко от моего дома, а то бы торговля лучше была.
– А ты откуда?
– Раньше в Нижней Пеше жил. Слышали о таком месте?
Вспомнив местные карты, которые не так давно изучал, я кивнул:
– Слышали, посёлок к западу от нас. Как там?
– Никак. – Ехэр поморщился, то ли от боли, то ли от досады. – Нет её.
– Чума?
– Да.
– А сейчас где живешь?
– В фактории оленеводов, родичи приютили.
– Далеко отсюда?
– Километров шестьдесят. Двое суток на оленях.
– Да ты опусти нож, – кивнул я на его клинок. – Нормально ведь говорим.
Местный житель посмотрел сначала на АКС дядьки, потом на мой ВСС и, обтерев клинок о штанину, спрятал его в ножны. После чего разговор продолжился.
– Ты зачем сюда забрёл?
– Помощь нужна. Дети болеют, а лекарств нет.
– Чем болеют?
– Грипп и простуда. Думал, с людьми из бункера договорюсь. Тут ведь военные?
– Ага. Военные, и объект режимный. – Я решил не объяснять местному жителю, что он ошибается.
– Понимаю. Только выхода другого нет. Вот я и помчался. В ночь выехал. А тут волки, под утро на мой след встали. Патронов мало, всего полтора десятка. Отпугивал зверьё, сколько мог, а здесь они меня остановили. Один бык, самец оленя, оторвался, а второго звери порвали и меня задели. Короче, спасибо вам, мужики.
Дядька пробухтел под нос:
– Мужики в поле пашут, а мы мужчины. Понимать надо разницу.
Вара снова поморщился и слегка пожал плечами, а я потянул родственника за рукав и, когда мы отошли, спросил его:
– Что будем делать?
– Извечные русские вопросы: кто виноват и что делать? – Носком ботинка он пнул ледышку и ответил: – По мне, проще его завалить. Не видели его и никогда о таком человеке не слышали. Понятно, аборигены в курсе, что в горах убежище. Плохо. Я считал, что пронесёт и свидетелей не осталось. Но раз уж так сложилось, то пусть думают, что здесь место гиблое. Нам бы три-четыре годика продержаться, а потом что-нибудь придумаем. Или на юг откочуем, опустевшие земли занимать, или здесь попытаемся жизнь на поверхности наладить.
– Вот и я о том же, дядька. Надо тянуть время, а без союзников будет тяжело. Поэтому я против нового убийства. Этот Вара – не Наёмник, и не Мика с Морозом. Видно, что человек правильный. Не хочется такого губить.
– Мне тоже не хочется. Но что делать? Предлагаешь отпустить его?
– Да.
– Без оленей с порванной рукой он далеко не уйдёт.
– Можем снегоход ему дать.
– Ишь ты, какой щедрый. У нас их всего три. Если каждому помогать, скоро без штанов останемся.
– Не жлобься, дядька. Я чую, что нам от этого вреда не будет, и снегоход вернут.
– Ну-ну, племяш. Только ты вот о чём подумай. Сейчас одному человеку поможем. Снегоход дадим, а ещё медикаменты, и ствол, чтобы его снова волки не атаковали. А завтра под бункером целое кочевье будет. Всем что-то нужно, и с каждым поделись. И ладно, если только местные придут. Но слухи по тундре разнесутся, и кто-то может городским стукануть. Сто процентов, в Нарьян-Маре какая-нибудь группировка сидит, а может, и не одна. Как узнают об убежище, в котором припасы есть, оружие, топливо и техника, обязательно заявятся, и придут незваные гости не с добром.
Резон в словах Андрея Ивановича был. Но… Я немного поколебался и ответил:
– Дядька, я тебя понимаю. Однако мы люди и должны поступать по-людски.
– Плохо ты, Иван, людей знаешь. Ой, плохо. Человек – это такая скотина, что каждый смерти достоин, ибо у любого, кого ни коснись, есть грешки.
– Это у взрослых. А дети причём?
– А ты уверен, что Вара действительно о детях печётся? Может, он разведчик.
– Да я уверен, что он нас не обманывает.
Андрей Иванович снова пнул ледышку и кивнул:
– Ладно, давай попробуем в доброту сыграть. Ещё разок наступим на старые грабли.
Не могу сказать, что я обрадовался, но моральное удовлетворение испытал. Что есть, то есть.
Мы вернулись к Варе, который уже успел перевязать руку, и дядька повёл его к главному входу в бункер. А мне пришлось вернуться в убежище через потайной ход, дабы открыть им дверь. Хотя, надо отметить, карабкаться по крутому заснеженному склону было трудно. Но ничего, я справился.
Колонистам о госте не сообщали. Как раз обеденный перерыв, все на втором уровне, который я временно заблокировал. О приключении на поверхности рассказал только Людмиле. Из личного запаса взял несколько аптечек и пакет с противовирусными препаратами, а ещё помповое ружье из трофеев и патроны. Поднялся на первый уровень и впустил гостя, за спиной которого, контролируя его, стоял Андрей Иванович.
Снегоход Варе выделили. Мастера, конечно, будут спрашивать, где он, но ответ готов: перегнали в схрон на поверхности. Они поверят. Всё равно ничего другого им не остаётся. А помимо того отдали гостю ружьё, три десятка патронов 12-го калибра, аптечки и один сухпаёк.
Сказать, что абориген обрадовался, – значит не сказать ничего. Он был счастлив и пообещал, что сохранит тайну бункера, снегоход вернёт через две недели, а заодно пригонит нам двух оленей и привезёт лайку. Раз у нас сука, то ей нужен пёс. Это в знак благодарности. И пока он проверял технику, рассказал, как Нижняя Пеша превратилась в пепелище. Только ничего нового мы не услышали.
Был обычный день, и недолгое северное лето подходило к концу. Прилетел АН-2, а в нём больные. Зараза пошла от человека к человеку, и вскоре посёлок превратился в кладбище, которое уцелевшие жители сами же спалили и ушли в тундру. А потом был карантин на дальней заимке. Всю старую одежду и вещи Вара сжёг, а затем вернулся в факторию, где у родни гостила его семья. Да вот беда. Если раньше в фактории проживало тридцать – сорок человек, а по праздникам собиралось сто – сто пятьдесят, то этой зимой число жителей перевалило за третью сотню. Еды хватает, запасы имелись, и у оленеводов есть стада. Но с медикаментами, боеприпасами и топливом туго. Вот нужда и выгнала ненца в метель.
Больше ничего интересного гость не сообщил, поскольку знал мало. Даже о том, что происходит в Нарьян-Маре ничего не слышал. Мы проводили Вару, сообщили радиочастоту, на которой он может с нами связаться, и закрыли дверь. После чего Андрей Иванович сказал:
– Будем надеяться, что мы об этом поступке жалеть не станем.
Я промолчал. Что тут сказать? В самом деле, надо надеяться. А если я ошибся и моё милосердие встанет нам боком, значит, будем биться за свой новый дом и жизнь его обитателей. Благо арсенал у нас солидный, и мы так огрызнёмся, что мало никому не покажется.
50
Вара вернулся не через две недели, как говорил, а уже через пять дней. Он вышел на связь и предупредил о своём появлении. Через внешние видеокамеры мы посмотрели на него и обнаружили, что он не один, а с каким-то дедом, и я получил от дядьки выволочку. Андрей Иванович разозлился. Доказать ему что-либо в этот момент не представлялось возможным, и я промолчал. Понадеялся, что местный житель объяснит, почему притащил свидетеля, и всё образуется. Кстати, так и вышло.
Отправив мастеров на второй уровень, мы открыли дверь, и дядька вышел к гостям, а я с пулемётом остался его прикрывать. Вскоре Андрей Иванович вернулся с прибывшими. Это хороший признак, что старший родич их не убил.
Спустя четверть часа мы сидели за столом, пили чай и разговаривали. Не как друзья и товарищи, а как деловые партнёры. Ехэр Вара обрисовал текущую ситуацию. Мы сохранили ему жизнь, дали транспорт и ствол, медикаменты и снегоход. За что он нам благодарен и по гроб жизни обязан. Наш транспорт он возвращает, снегоход в порядке, а ещё с него подарки. Как и обещал, ненец пригнал двух оленей и привёз лайку. А приехал с ним его отец, Павел Вара, который тоже знает о бункере. Больше в фактории о нём никто не в курсе, ибо снегоход Ехэр там не светил. И если мы затаили на него зло, то он и его отец в нашей полной власти.
Оленеводы говорили честно и открыто. Настолько, что даже недоверчивый Андрей Иванович им поверил, а может, прислушался к своему шестому чувству, и оно подсказало ему, что непосредственной опасности нет. Поэтому обошлись без смертоубийства, и дальше начался конкретный разговор. О том, что происходит в НАО (Ненецком автономном округе), Павел Вара знал больше своего сына, поскольку много путешествовал и везде имел знакомых, и его информация позволила нам более чётко разобраться в том, каковы местные расклады.
Чума по северу погулять успела, это понятно. Но многие посёлки уцелели, и в первую очередь потому, что до них трудно добраться. Нижняя Пеша пострадала случайно. Так же как Коткино, Волокавая, Белушье и Снопа. Да и Нарьян-Мар под удар попал, в результате чего опустел и вымер. Но ещё больше населённых пунктов, оградившись от внешнего мира стенами, кордонами, блокпостами, стрелками и молчанием, продолжали жить. За все посёлки Павел Вара сказать не мог, но поведал, что люди сидят в Волонге, Верхней Пеше, Снопе, Оме, Вижасе, Выучейском и Индиге. По карте это круг радиусом в несколько сот километров. А в конце весны и летом старший Вара начнёт рассылать новых разведчиков, которые пройдутся не только по посёлкам, кочевьям и факториям, но и по буровым, где остались работяги, техника и немало оборудования.
Нас это интересует? Несомненно. И, услышав такой ответ, старый ненец довольно заулыбался и предложил делиться с нами информацией. А взамен мы продолжим снабжать в ограниченном количестве его сына дефицитными товарами. Список короткий и простой: топливо, медикаменты, витамины и патроны. Пока этого достаточно.
Выгодная обеим сторонам сделка была заключена. Мы ударили по рукам и, нагрузив ненцев, которые подтвердили, что тайна бункера умрёт вместе с ними, подарками, отправили их восвояси. После чего обсудили результаты. Сначала вдвоём. Потом с Ингой и Людмилой, которые первыми узнали о гостях. А затем уже пришлось собирать общий сход.