– Всё правильно. Так и есть. Если бы ты за всех беженцев попросил, то был бы послан далеко и надолго. А тебя, сына твоего и Валерку мы знаем и уверены, что на вас можно положиться.
Андрей Иванович вопросительно посмотрел на меня, мол, что скажешь, племянник. А что я должен сказать? Он уже принял решение, и я с ним согласен. Поэтому мой ответ был ожидаем:
– Надо помочь людям. Всех облагодетельствовать мы не в состоянии. Но часть вытащим, и общине это пойдёт на пользу. Нам воины нужны, разведчики и охотники.
– Верно. – Дядька подмигнул мне и снова обратился к Павлу: – Где сейчас Берсерк?
– Оставил в предгорьях разведчиков, они неподалеку крутятся, а сам обратно в факторию ушёл. Ты знаешь, у него потери серьёзные, почти пятьдесят человек потерял. Это у нас каждый боец на счёту, а у него ещё больше сотни головорезов. Сейчас раны залижет и начнёт нас искать. Так что уходить надо, чем скорее, тем лучше.
– Это понятно. А что с нашим оружием, которое мы ополченцам дали?
Старик виновато опустил голову:
– Осталось несколько стволов, но никто их не вернёт. Это ещё одна причина, почему мужчины к тебе не подошли и на совет не пригласили. Подумали, что ты потребуешь оружие отдать.
– Понимаю. Путь до Верхней Пеши неблизкий и опасный, всякое может случиться. Ну а теперь давай о переселении поговорим. Сколько людей с вами?
– У Ехэра жена и двое детей. Со мной две женщины и три подростка. Да с Валеркой мать, сестра и два младших брата. Вот и выходит, что с нами пятнадцать человек.
– Пожитков много?
– Да какие пожитки… – Старик устало махнул рукой. – Всё в фактории осталось. Есть немного еды, автомат, СВД, пара гранат и одежда.
– Добро. Значит, за один рейс всех перевезём.
– Спасибо, Иваныч.
– Ты погоди благодарить, Павел. Может, твоим сородичам ещё не понравится в бункере. Всё-таки это подземелье.
– Нам деваться некуда. Только бы выжить. А всё остальное не так уж и важно.
– Правильно мыслишь. Давай зови своих, пора улетать.
Переселение много времени не заняло, и в бункере появились новые жильцы, которые, надо сказать, достаточно быстро адаптировались, приняли наши правила и нашли в обществе колонистов свою нишу. Что у женщин, я особо не влезал и не интересовался, просто некогда. А что касается мужчин, то мы продолжали готовить бункер к обороне и постоянно ходили в разведку. Однако ничего не происходило, опасности не было, и когда в конце лета я в очередной раз совершил облёт окрестных территорий, то обнаружил, что фактории нет, лишь пепелище и вокруг пустота. А потом мы слетали в Верхнюю Пешу, решились на это, и там обнаружили то же самое. Людей нигде нет. Совсем. Ни плохих, ни хороших.
В общем, опасность отступила. Берсерк, как и коренные жители, ушли из этих мест. В радиоэфире тишина, и мы спокойно, без конфликтов и происшествий дотянули до середины осени и отметили годовщину своего появления в бункере. Ничего грандиозного не планировали, общий ужин, танцы и развлечения для детей. Так что я этот день и не запомнил бы, если бы не ссора с Ингой.
У Валерки Комарова есть младшая сестра Еля, симпатичная семнадцатилетняя девчонка, юркая и ладная. Я с ней потанцевал и пару раз прижал к себе немного сильнее, чем полагается между друзьями, а Инга это заметила и закатила скандал. Упрёки, слёзы и даже гневные крики. А я молча смотрел на неё и думал о своём, вспоминал прошлое и планировал разведрейд, в который собирался отправиться через пару дней. И в конце концов поняв, что мою броню ей не проломить и я себя виновным не считаю, девушка собрала вещи и ушла к маме. Решила показать характер.
На следующий день появилась Мария Сергеевна и стала настаивать, чтобы я первым сделал шаг к примирению. Но я упёрся, отговорился делами, выпроводил докторшу и весь день посвятил подготовке к очередному выходу на поверхность. Чистил и проверял оружие, собирал рюкзак и провёл сбор разведчиков. Идём втроем: Ехэр, Валерка и я. Цель – пройти от верховьев реки Сула в сторону Печоры, осмотреться и нанести на карту путь, по которому можно без помех дотянуть до берега наш катер. Раз уж не получилось спустить его на воду в этом году, так сделаем это в следующем.
Ночь я провёл в одиночестве, хотя были намёки от наших дам и девушек, что они не прочь прийти в гости, чаю попить и за жизнь поговорить. А утром мы покинули убежище и двинулись на восток. Всё, как обычно. Но почему-то на сердце было неспокойно. Настолько, что я едва не отдал команду возвращаться. Был бы один, так и сделал бы, придумал бы уважительную причину. Но рядом находились Ехэр и Валерка. Поэтому я посчитал, что не могу показывать свою слабость, загнал беспокойство поглубже, надвинул на голову капюшон и вышел на звериную тропу.
55
Разведка ушла, и, проводив поисковиков, Андрей Иванович занялся повседневными делами. Иван – парень уже опытный, а Валерка и Ехэр настоящие северяне и отличные следопыты. Поэтому глава колонии за них не переживал. Да и некогда, ибо забот у него хватало. В основном мелочёвка, но её слишком много.
До полудня старший Вагрин руководил работами по очистке вентиляционных шахт от мусора и пыли. Затем обед и непродолжительный отдых, во время которого он наблюдал за своим ребёнком. А после полудня – проверка запасных электрогенераторов, замеры уровня топливных цистерн и совещание с мастерами, на котором обсуждались технические вопросы.
В общем, день как день. Ничего необычного. Но ближе к вечеру у Андрея Ивановича защемило сердце. Интуиция подавала знак, что рядом неприятное событие или опасность. А потом к старшему Вагрину зашёл Павел Вара.
– Иваныч, – старик повёл плечами, – разреши на поверхность выйти.
– Зачем? – Вагрин слегка нахмурился.
– Погода хорошая, а детям свежим воздухом подышать надо. Да и я ноги разомну. Пять дней уже не выходили.
– Может, завтра?
– Нет, – покачал головой Павел, – завтра дождь со снегом пойдёт.
– Откуда знаешь?
– Кости ломит, чую, что непогода надвигается.
– Надолго выйти собираешься?
– На час. До ужина погуляем и вернёмся.
– Кто ещё помимо тебя с детьми выйдет?
– Шалимов, Полуяновы и ещё пара женщин.
Андрей Иванович хотел отказать, однако объективной причины не придумал и махнул рукой:
– Ладно, разрешаю, а то подумаете ещё, что я здесь тиранию установил. Только вооружиться не забудьте. Сейчас вокруг спокойно, но о безопасности забывать не стоит.
– Конечно, Иваныч. Это само собой.
Вара покинул третий уровень, а Вагрин остался в отсеке управления и через двадцать минут, когда все желающие прогуляться скопились возле двери, разблокировал её.
Люди вышли, вместе с ними была Найда и несколько её щенков. Пёс ушёл с разведкой, а сука осталась, и Андрей Иванович, который контролировал обстановку через внешние видеокамеры, обратил внимание, что собака ведёт себя беспокойно. Обычно она и её щенки носились вокруг детей, а сегодня нет. Найда немного пробежалась и к чему-то принюхалась, а затем вернулась к входу и залаяла. Через динамики собачий лай доносился глухо, но Вагрину показалось, что в нём тревога.
Щенки вернулись к матери и на зов детей, которые подзывали их, не реагировали. Найда, подняв голову, оскалилась и юркнула в кусты, её потомство последовало за ней.
"Надо срочно возвращать всех обратно", – подумал Андрей Иванович, смахнул с лица неожиданно выступивший пот и нажал на клавишу внешнего оповещения.
Однако он опоздал. Как говорится, и на старуху бывает проруха. И весь опыт старшего Вагрина, который расслабился, не помог ему уберечь колонистов от беды.
Сверху, прямо со скалы, которая нависала над входом в подземное убежище, на верёвках спустились люди. Они выглядели словно спецназовцы, в одинаковых чёрных горках, в касках и с автоматическим оружием. Ну и действовали соответственно, стремительно и без сомнений.
Вагрин вдавил клавишу оповещения и закричал:
– Тревога!
Он попытался закрыть дверь, но у него ничего не вышло. Спустившиеся спецназовцы моментально заклинили её, словно хорошо знали, что именно нужно делать, и открыли огонь по колонистам.
Павла Вару подстрелили сразу, он не успел сделать ни одного выстрела, и прикончил его, судя по всему, снайпер, который находился на высотке. Следом пристрелили Шалимова, очередь из автомата прошлась по его груди. А потом досталось Полуяновым, Инге и её матери. Они попытались отстреливаться и защитить детей, которые не понимали, что происходит, но женщины ни в кого не попали, и с ними не церемонились. Марию Сергеевну свалил снайпер, а Ингу – автоматчик.
За трагическими событиями, которые происходили на поверхности, Вагрин наблюдал краем глаза. Он был занят, готовился к обороне и делал то, что был должен. Объявив общую тревогу, Андрей Иванович заблокировал лифт и двери на лестницу, отключил вентиляцию первого уровня и дистанционно вырубил электрогенераторы, переведя системы жизнеобеспечения второго и третьего уровней на аварийную схему. Долго аварийка не протянет, несколько дней, а потом сядут аккумуляторы. Но всё это время захватчики не будут иметь доступ к техническим хранилищам и освещению. Кое-что по мелочи утянуть смогут, но до основных запасов и техники доберутся только в том случае, если проломят бронированные двери или прорубят проход в скале. Только сделать это, не имея серьёзного оборудования и навыков, не просто, и у Вагрина имелась парочка козырей, чтобы удивить врагов, кем бы они ни оказались.
– Иваныч, что происходит?! – на третий уровень спустился Арсений Петров, а за ним прибежал Олег Шумов.
Мастера, несмотря на волнение, не осмелились войти в отсек управления без приглашения. Однако дверь была открыта, и на мониторе они увидели, как неизвестные бойцы в чёрной униформе ловят и связывают детей.
– Это же мой Костя! – завопил Шумов, увидев своего младшего сына, и, оттолкнув Петрова, он всё-таки вбежал в отсек управления и приник к монитору.
Дети Петрова оставались внизу. Поэтому он сохранил относительное спокойствие и снова обратился к Вагрину:
– Так кто это, Иваныч?
– Не знаю. – Вагрин покачал головой и положил руку на плечо Шумова: – Олег, успокойся.
Мастер порывисто сбросил ладонь Андрея Ивановича, посмотрел на него с ненавистью и выдохнул:
– Это ты! Ты во всём виноват! Твои выходы на поверхность подставили нас и наших детей! Сука ты, Иваныч! Тебе развлечения и войнушка, а нам теперь страдать?! Да пошёл ты!
Понятно, что отец переживал за своего ребёнка и находился в стрессовой ситуации. Однако Шумова следовало успокоить, и Вагрин сделал это, как умел. Он молча отвесил ему сильную затрещину и, когда мастер упал, пару раз пнул его ногой в живот.
– Успокоился? – спросил Вагрин мастера.
– Да-а-а… – прохрипел тот.
– Тогда вставай и приводи себя в порядок, а потом возвращайся к жене и дочке. Скажи, что детей вытащим. Я обещаю. Не надо делать глупостей. Пока все дети живы и здоровы. Значит, они нужны пришельцам как заложники. Слышишь, Олег?
– Слышу. – Мастер медленно поднялся и, еле переставляя ноги, вышел.
Вагрин и Петров остались вдвоём, и Андрей Иванович проинструктировал механика:
– Ты тоже к себе возвращайся. Оружие у тебя есть, держи его под рукой. Следи за бабами и Олегом, чтобы они глупостей не наделали. А я сейчас верну наших разведчиков и подумаю, что можно сделать.
Кивнув, Петров тоже ушёл, а Вагрин вызвал на связь племянника. Однако он не отозвался, видимо, группа находилась в движении, и до сеанса связи оставалось ещё два часа.
– Чёрт! – Вагрин встал с кресла.
– Всё плохо? – услышал он голос Людмилы и обернулся.
Женщина успела сменить повседневный комбинезон на камуфляж. На поясе у неё была кобура с пистолетом, а на руках был спящий Володька. Ситуация тревожная, но при этом Людмила держалась достойно. С ней Андрей Иванович мог говорить откровенно и, приблизившись к женщине, посмотрел на своего сына и сказал правду:
– Да. Всё плохо.
Людмила кивнула и посмотрела на потолок:
– Этим сейчас верить нельзя.
Она говорила о колонистах, которые находились на втором уровне, и Вагрин с ней согласился:
– Ты права.
Неожиданно на связь с отсеком управления вышла Еля, сестра Валерки Комарова:
– Дядя Андрей, вы меня слышите?
Вагрин вернулся к пульту, увидел, что вызов идёт по внутреннему каналу со второго уровня и ответил:
– Слышу, Еля. Что ты хотела?
– Тут… Шумов с Петровым хотят дверь на первый уровень вручную разблокировать… Говорят, что мастера всем нужны… Не важно, кто хозяин, они всегда в тепле и сытости будут…
– Гондоны! – вырвалось у Вагрина.
– Дядя Андрей. Они сейчас придут. Что нам делать?
– А они где?
– В столовой, вместе с женщинами.
– А ты?
– В комнате отдыха.
– Одна?
– Нет. Здесь все наши. Нас из столовой выгнали.
Под "нашими" девушка понимала ненцев, и Вагрин посмотрел на Людмилу. Женщина одобрительно опустила веки, они поняли друг друга без слов, и Андрей Иванович снова обратился к Еле:
– Живо уходите к нам, на третий уровень. Бросьте всё. Поняла?
– Да, дядя Андрей.
Ненцы, покинув второй уровень, быстро спустились, и Вагрин заблокировал входы. Теперь никто не мог выйти и войти без его ведома. Хотя мастеров это не касалось. Они знали, как обойти блокировку. По крайней мере, на своем уровне, чтобы аварийно открыть проход на первый этаж и подняться туда.
– Иваныч, – спустя пару минут Вагрина вызвал Петров, – ненцы с тобой?
– Да, – ответил он.
– Они тебя предупредили?
– Верно.
– Ты прости, Иваныч, но я попытаю счастья с другим хозяином. Он, как мне кажется, покруче будет.
– Значит, всё-таки впустишь их?
– Впущу.
– Зря. Это я такой добрый, что с вами, словно с равными держался, а для нового хозяина ты раб.
– Посмотрим. А пока вот над чем подумай. Среди детей, кто в заложниках оказался, трое ненецких. Так что ты им не доверяй.
– Они – не вы. Не сдадут. Потому что видели побольше вашего и понимают, что от этих чужаков добра не будет.
– Ну-ну…
Петров отключился и через двадцать минут вместе с Шумовым разблокировал дверь на лестницу. После чего мастера поднялись на площадку первого уровня и через внутренний коммуникатор вступили в переговоры с захватчиками, которых, кстати, стало гораздо больше.
56
Нас взяли вечером на первом привале, и сделали это настолько профессионально, что Феликс, наш пёс, даже не успел подать голос. Как я позже узнал, в него выстрелили из "калашникова" с ПБС, и пуля попала ему в голову. Потом был второй выстрел, которым сняли Ехэра, первым заступившего в караул. А дальше дело техники, потому что мы с Валеркой отвлеклись. Он занимался костром, а я доставал армейскую радиостанцию и собирался выйти на связь с Андреем Ивановичем. Так что оказать сопротивление мы не успели.
Я услышал шорох и обернулся. Увидел перед собой грузного мужика в чёрной горке и балаклаве. А ещё заметил у него в руке автомат, и сразу произошёл кратковременный провал в памяти. Противник ударил меня прикладом. Но, к счастью, не сильно, или у меня крепкий череп. Поэтому я поплыл и потерял ориентацию, но не вырубился.
Очнулся от того, что меня резко перевернули лицом вниз, и я попытался дёрнуться. Да куда там! Руки заломили, спину придавили коленом, а на запястья опустили пластиковые наручники, и тут же последовал сильный удар ногой в бок, отчего я откатился в сторону от костра.
Была крохотная надежда, что можно убежать. Прямо сейчас вскочить и броситься в кусты, проломиться через них и затеряться в чахлой зелёнке, а потом при помощи складного ножа, тяжесть которого я чувствовал в кармане, освободиться. Поэтому рискнул. Однако неведомые противники были начеку. Лишь только я приподнялся, как получил ещё один удар тяжёлым ботинком, на этот раз в живот, и опять моё тело рухнуло на холодную землю.
– Не рыпайся!
Я почувствовал, как к щеке прижалось холодное лезвие ножа.
– А то глаз выколю! Ты меня понял, щенок?!
– Да-а-а… – прохрипел я.
Помимо рук мне спутали ноги, затем обыскали и бросили на пропиленовый коврик невдалеке от костра. Больше бить не стали, и я, медленно приходя в себя, пока есть такая возможность, начал осматриваться.
Труп Феликса оттащили в сторону и сбросили в небольшую речку, а тело Ехэра обобрали и тоже отправили в воду. Валерка без сознания, лежит не шевелится, но живой, заметно, что дышит. Врагов пятеро. Они собрались возле огня и выглядели солидно. Все вооружены, у каждого рюкзак с продуктами, боеприпасами и снаряжением. Держатся уверенно, балаклавы сняли, и я увидел, что все они одного возраста, от тридцати пяти до сорока лет. Немногословные. Пустых разговоров не было, и понять, чего они хотят, не получалось.
Однако кое-какие выводы я сделал, и они меня не обрадовали. Это военные. Что характерно, профессионалы, спокойные и безжалостные. Такие люди, как правило, ошибок не допускают. И если оставили нам жизнь, значит, будет допрос. Причём колоть станут быстро и жёстко. А потом… Потом мы станем им не нужны, и боевики отправят нас с Валеркой вслед за Ехэром. Грустно это и печально. А ещё обидно. Через столько прошёл, а конец один, и на меня даже пулю тратить не станут. Ножом по горлу полоснут – и конец, прощай белый свет…
Прерывая мои невесёлые мысли, рядом присел один из боевиков, светловолосый крепыш. Судя по тому, как он держался, командир. В левой руке у него была кружка с чаем, это я определил по запаху, а в правой – нож, который он машинально ловко вертел в ладони. Враг смотрел на меня, а я на него. Но продолжалось это недолго. Я отвел взгляд и услышал его голос, сухой и хриплый:
– Поговорим?
– Можно, – отозвался я. – Ты хозяин положения.
– Правильно ситуацию понимаешь. И чтобы не тратить время, я скажу тебе, паренёк, одну вещь. Мне известно, кто вы и откуда идёте. Нам известно, где находится ваш бункер. А ещё скажу, что он уже под нашим контролем. Хотя и не весь, потому что твой упёртый дядька заперся на третьем уровне. Веришь?
Я не хотел верить, но пришлось, поскольку он сразу упомянул моего родственника и третий уровень. Одно это уже говорит о многом. Поэтому мой ответ был коротким:
– Верю.
– Хорошо, что на контакт идёшь, и понятно, что ты в этой жизни кое-что уже видел. – Он сделал из кружки небольшой глоток, а я спросил:
– И что дальше?
– Поведём тебя к бункеру.
– Вам нужно, чтобы я уговорил дядьку сдаться?
– Да. Шансов, что переговоры пройдут успешно, немного. Но надежда на благополучный исход имеется. Вот потому вы и живы. Как думаешь, в обмен на твою жизнь родич передаст нам управление подземельями?
Раньше я ответил бы утвердительно. Однако сейчас у Андрея Ивановича семья, жена и ребёнок. Это всё меняет, и я покачал головой:
– Не уверен.
Боевик снова глотнул из кружки и, посмотрев на Валерку, поинтересовался:
– Он местный?
– Ага.
– Дружок твой?
– Да.
– Наверное, сошлись, когда с бандой Миши Берсерка рубились?
– А ты откуда о Мише знаешь?
Без злобы, с ленцой, он хлопнул меня рукояткой ножа по лбу и усмехнулся: