– Забываешься, паренёк. Здесь вопросы задаю я.
– Понятно. – В голове зашумело, а во рту появился привкус крови.
Боевик по самую рукоятку вогнал нож в землю, а затем, как ни в чём не бывало, всё-таки ответил на мой вопрос. Наверное, от скуки.
– Мы были в банде Берсерка. Он, конечно, злобный урод и беспредельщик, но этот упырь вёл за собой людей. Как человек он говно, а как вожак был незаменим. До определённого момента, пока мы не решили, что ему пора на покой.
– А "мы" это кто?
На лице боевика появилась лёгкая усмешка:
– Группа товарищей, которые очень хотели выжить и сделали это, прибились к сильной группировке, а потом возглавили её.
– Ты, наверное, спецназовец какой-нибудь?
– Был такой момент в жизни, служил государству.
– А как тебя зовут, скажешь?
– Ко мне можешь обращаться просто – Третий.
Он допил чай, вытащил из грунта нож, встал и отвернулся, бросив через плечо:
– Отдыхай. Завтра пойдём очень быстро. Ты парень крепкий, но за нами можешь не угнаться.
Третий ушёл к костру, к своим бойцам, а я остался лежать и почувствовал, что руки затекли так, что можно их лишиться. Хотел обратиться к боевикам, пусть ослабят наручники, но они сами догадались. Через полчаса покормили меня и связали обычным ремнём, вроде бы не слишком туго, но надёжно. Так же поступили и с Валеркой, который очнулся.
Пообщаться с другом мне не дали, попытки разговора пресекались сразу, как правило, ударами по спине или животу.
Ночь пролетела быстро, я даже смог немного подремать, а утром мы двинулись к бункеру. На нас с Валеркой накинули рюкзаки с припасами, и шли мы в самом деле быстро. Вчера втроём до стоянки весь день топали, а боевики такой темп взяли, что возле убежища оказались уже после полудня.
Сил не было. Я вымотался. Однако отдохнуть не дали. Валерку оттащили в полевой лагерь невдалеке от пепелища, а меня сразу потянули в бункер, на первый уровень.
Солёный едкий пот заливал глаза, нижнее бельё прилипло к телу. Оружия у меня нет. Я пленник. Внизу прячется дядька. Вокруг – боевики, которые вскрыли одно из хранилищ и выкатывали квадроциклы, и с ними почти все колонисты. Только ненцев не видать. Пару мальчишек в полевом лагере заметил, а остальные отсутствовали. Следовательно, они тоже с Андреем Ивановичем. По крайней мере, вероятность этого весьма высока.
– Попался, щенок! – подскочил ко мне Петров.
Работяга, который раньше перед нами лебезил, даже замахнулся на меня, словно хотел ударить. Но Третий оттолкнул его и бросил:
– Назад, шакал!
Петров, опустив голову, отступил, и Третий подвёл меня к главному, которого называл Первым. Такой же, как и он, вояка, повадки одни, и Первый указал на внутреннюю коммуникационную систему:
– Выходи на связь с родственником и уговаривай его сдаться.
– На каких условиях? – спросил я.
– Выпустим его и не тронем. Тебя, конечно, тоже. Припасов дадим, сколько унесете.
– А оружие?
– По два ствола в руки. Но всё это твой родич уже от нас слышал, и пока он упирается.
Я главарю не поверил. Он лгал, хотя делал это весьма уверенно. Однако условия здесь ставил он, и спорить с ним смысла не было. Поэтому я вызвал Андрея Ивановича, который конечно же наблюдал за нами через видеокамеры. Связь была в режиме открытого диалога, так что захватчики слышали всё, о чём шёл разговор.
– Как ты, Иван? – услышал я спокойный голос дядьки.
– Более-менее, – махнув рукой в сторону ближайшей видеокамеры, выдавил я из себя улыбку.
– Где Ехэр?
– Убит.
– А вас с Валеркой как взяли?
– На привале. Мы даже дёрнуться не успели.
– Будешь меня уговаривать принять их условия?
– Да.
– Но ты же понимаешь, что им верить нельзя?
– Понимаю.
Третий, который находился рядом, отвесил мне затрещину:
– Ты чего болтаешь?! Тебе что велели?! Говори, что нужно!
Пауза. На короткий промежуток всё стихло, а потом дядька сказал:
– Я лучше всё уничтожу, чем сдамся. Прощай, племянник, и прости меня, если сможешь. Просто помни, как всё было, и не забывай, что есть взлёты и падения.
– Давай, Иваныч, – усмехнулся я. – Прощай.
Про взлёты и падения Андрей Иванович сказал не просто так. Это был один из наших условных сигналов. Он что-то задумал. Действие каким-то образом было связано с лифтом, и я напрягся. Вот-вот что-то произойдёт, надо только немного подождать.
– Ах ты, сука! – Третий начал меня избивать.
Удар ногой в живот, и я успел подставить предплечье.
Боль! Ничего, переживём. Снова удар. На этот раз кулаком в лицо. Однако я поставил блок. Подсечка! Я покатился по полу, а боевик последовал за мной.
В этот момент раздался окрик Первого:
– Стоять! Лифт включился!
Андрей Иванович дал электроэнергию на грузовой лифт, и он стал подниматься. К нему моментально бросились бойцы, пять или шесть, и, приготовившись к бою, встали вокруг шахты лифта, остальные же немного отвлеклись. Времени немного, и я, перекатившись по полу, вжался в угол.
Лифт замер. Двери открылись. А внутри него… Внутри находилась самодельная бомба из взрывчатки, бочонка с металлическим хламом и одной мины с радиодетонатором.
– А-а-а-а!!! – закричал кто-то из боевиков.
Кто-то попытался отступить, но поздно. Что касается меня, то я закрыл уши ладонями, присел и приоткрыл рот.
Бум-м-м!!! Мощный взрыв потряс скалу и обрушил лифт, а тысячи осколков разлетелись, и спасения от них не было. Гвозди, куски металла, обрезки труб и проволока. Всё это прошлось по первому уровню, смело людей и уничтожило квадроциклы. После чего всё вокруг заволокло пылью и дымом. Кто из боевиков и колонистов, которые пытались взломать очередное складское помещение, уцелел, тот получил контузию. Это в лучшем случае. Так что всем было не до меня, и, нашарив тело Третьего, который еле шевелился, я вынул из ножен клинок и воткнул ему в горло, забрал его оружие, метнулся к лестнице и начал спуск.
Пока шёл, постоянно думал, что не устою на ногах, слишком слаб, ведь меня тоже контузило. Но обошлось. Я смог спуститься до третьего уровня, чудом разминулся с одним из боевиков, который не обратил на меня внимания, так как спешил наверх и на лестнице дым, а потом замер возле бронированной двери, и она открылась.
"Спасён! Я снова уцелел", – такая мысль промелькнула в голове, и только тогда я потерял сознание.
57
Я пришёл в себя довольно быстро, и когда открыл глаза, то увидел, что нахожусь в общей комнате отдыха, лежу на диване, а рядом сидит Еля. Девушка смотрела на меня своими красивыми печальными глазами и плакала. Крупные слёзы катились по её смуглым щекам, и я выдавил из себя вопрос:
– Ты чего плачешь?
– Валерка… – всхлипнула она.
– А что с ним?
– Не знаю… Наверху взрыв был… Видеокамеры отключились… Почти все… А потом дым и пыль, стрельба и крики… Его, наверное, убили…
– Ты это видела?
– Нет…
– Тогда успокойся и не торопись его хоронить. Где дядька?
– Андрей Иванович в отсеке управления…
– Хорошо.
С трудом, преодолевая слабость, я поднялся и пошатнулся. В голове шум, перед глазами кроваво-серая пелена, в горле комок.
"Не хватало сейчас снова в обморок свалиться", – схватившись за кресло, подумал я.
– Приляг. – Девушка порывисто вскочила и поддержала меня.
Моя ладонь случайно оказалась на её груди, и мне, как ни странно, сразу стало легче, взгляд немного прояснился и перестали дрожать ноги.
"Когда всё закончится, надо будет поухаживать за Елей. Глядишь, что-то получится. Симпатичная девчонка, и она одна".
Мысль пришла и рассеялась, а я невесело усмехнулся. Вот ведь как получается. Мы в полной заднице. Наверху, скорее всего, пожар, а многие колонисты убиты, ранены, в плену или перешли на сторону врагов. Неизвестно, что с Ингой и её матерью. У меня состояние такое, что душа с трудом в теле держится, а я думаю о девушке, которая рядом, словно о будущей любовнице.
"Не время глупостями голову забивать. Необходимо сосредоточиться на деле и узнать, что происходит на поверхности".
Отстранившись от девушки, я вышел в коридор и, держась за стены, медленно добрался до отсека управления. Андрей Иванович и Людмила были здесь. При помощи уцелевших видеокамер они наблюдали за тем, что происходило снаружи, но видимость была не очень. Во-первых, смеркалось. Во-вторых, камер осталось всего три, и все они возле потайного выхода, то есть слишком высоко и контролировали тропу на вершину, а не вход в бункер. И в-третьих, на поверхности всё заволокло дымом.
– Оклемался? – посмотрел на меня дядька.
– Да, – подтвердил я и упал в ближайшее кресло.
– Рассказывай, как вас взяли.
Подробно, но без эмоций и пустой болтовни, я рассказал, что происходило со мной вчера и сегодня. После чего дядька почесал покрытый жёсткой щетиной подбородок и уточнил:
– Значит, Третий сказал, что раньше они были в группировке Берсерка?
– Ага.
– И своего главаря они убрали?
– Верно.
– А нынешний вожак во время подрыва был на первом уровне?
– Так точно.
– Ты не видел, что с ним произошло?
– Нет. Но, скорее всего, он погиб. Слишком близко к лифту находился.
– Будем надеяться, так и есть. Без главаря бандиты могут начать грызню.
– Да уж, бандиты, – усмехнулся я. – Скорее, крутая спецура.
– Это раньше так было. А сейчас расклады иные. Навыки у бойцов, конечно, остались, а вот психология поменялась, как и мотивация. Поэтому действовать они станут соответственно. Бойцы регулярного подразделения просто станут подчиняться тому, кто старше по званию, ибо чинопочитание – краеугольный камень системы управления. А вольные стрелки и бандиты плевать хотели на погоны. Для них вожак тот, кто сильнее. Так что они будут драться или разделятся на группы. Разумеется, если Первый погиб.
– На это надежды мало. Был Первый и Третий. Значит, где-то есть Второй, а помимо него, может, и Четвёртый, и Пятый. Они и станут вожаками.
– Посмотрим.
Андрей Иванович замолчал, и пришла моя очередь спрашивать. Вот тут-то я и узнал, что Инга и её мать погибли, а вместе с ними Павел Вара и ещё несколько колонистов. Остальные же, боясь пришельцев, открыли им проход на второй уровень. И теперь мы имеем пожар на первом уровне, высокую загазованность на втором и противника у входа в убежище. Ситуация дрянная, и что делать, непонятно. Ясно лишь одно: сдаваться нельзя, ибо нас уничтожат.
– Смотри. – Голос дядьки заставил меня открыть глаза и подвинуться к ближайшему монитору.
Видеокамера, которая была направлена на ветряк, засекла движение. В вечерних сумерках между камнями мелькнул силуэт человека, а затем ещё один и ещё. Кто-то крутился возле тайного входа, обнаружить который снаружи практически невозможно.
– Блин! – Дядька поморщился. – Почти ничего не видно!
В этот момент, словно специально, последние лучи опускающегося солнца упали на площадку возле ветряка, и мы увидели, что среди камней прячется Валерка. Он постоянно оглядывался, в руках у него был топор. Рядом с ним находились две женщины из колонистов и три ребёнка.
– Неужели сбежал? – Дядька снова почесал подбородок и поджал губы.
– Похоже, что так.
– А если это подстава? Как считаешь?
– Всё может быть. Но Валерку бросать нельзя.
– Он о тайном ходе знает?
– Нет.
– Точно?
– Сто процентов.
– А почему тогда наверх побежал?
– Думаю, что больше некуда было.
– Всё равно рискованно. – Андрей Иванович покачал головой, поколебался и решился: – Давай так поступим: я сейчас полезу наверх и осматриваюсь на месте. Если опасности нет, тогда впущу Валерку и остальных. А если почую неладное, тогда не обессудь, племяш. При таком раскладе брошу твоего дружка на произвол судьбы. Придётся, конечно, потайной ход посторонним показать, но иного выхода нет.
– Я всё понимаю, дядька. И вообще могу сам выйти.
– Сиди уж… Ты по лестнице не поднимешься, ослаб сильно… Не так, что ли?
– Так, – согласился я.
– То-то же.
Вооружившись, Андрей Иванович полез наверх, готовый к любым неприятным неожиданностям. Однако обошлось, и через полчаса он вернулся с Валеркой, детьми и женщинами. И мы узнали о том, как они смогли сбежать.
Валерку отправили к остальным колонистам, которых Первый приказал выгнать на поверхность, чтобы они не мешали его штурмовикам. Все были в одной толпе, и те, кого захватили, и те, кто добровольно сдался на милость победителя. Так что на Валерку посыпались упреки: раз он был с нами, то считался чуть ли не врагом. Такова природа слабого человека – проигравшего пни и плюнь ему в спину. А парень, не обращая на женщин внимания, пообщался с детьми и быстро понял, что происходит.
Потом появился Петров. Меня побить ему не дали, и он решил оторваться на Валерке. Гнилой человечишка оказался, вот и бросился на ненца с кулаками. Однако Валерка смог дать ему отпор, и Петров схватился за топор. Только замахнулся, а тут взрыв. Сразу вокруг клубы едкого дыма и пыль. Самое время бежать, и Валерка, камнем ударив Петрова и размозжив ему череп, забрал топор и вместе с детьми, которые вцепились в него, и двумя женщинами, воспользовавшись моментом, рванул в сторону.
В полевом лагере противника началась паника. Остальные колонисты тоже стали разбегаться, и бандиты начали их отстреливать. Вряд ли специально. Скорее всего, это инстинкт. Кто бежит, тот и жертва. А потом началась охота. За Валеркой тоже побежали, но бандиты напоролись на ОЗМ-72, которую я поставил на тропе, это ещё минус два противника.
Мой дружок закончил рассказ, и Андрей Иванович, оглядев нас, спросил:
– Что будем делать, ребята?
– Не знаю, у меня голова сейчас не соображает, – сказал Валерка.
– Надо биться, – отозвался я. – Бандитов не так уж много осталось. Взрыв убрал шесть-семь человек, и я потом Третьего добил. Плюс двое на мине подорвались. Осталось не больше десяти бойцов, а нас трое, и мы можем выйти на поверхность через тайный ход.
– Согласен, что их не больше десяти, – кивнул дядька. – Однако нельзя забывать, что это только передовой отряд. Основные силы на подходе.
– Вряд ли они близко. Так что время есть, и необходимо действовать.
– В таком случае, парни, слушай боевой приказ. Завтра выходим из бункера, будем воевать. Мы на вершине, а противник внизу. Я буду бить из РПО и РПГ. Валерке пулемёт. Тебе, Иван, снайперская винтовка. Попробуем завалить незваных гостей. Вопросы?
Валерка шмыгнул носом, покосился в сторону двери, рядом с которой стояла Еля и другие женщины, и поинтересовался у дядьки:
– Иваныч, а как быть с колонистами, кто уцелел?
Тот пожал плечами:
– По обстоятельствам.
Больше вопросов не было, и Вага сказал:
– Ничего, парни, прорвёмся. Всё равно другого выхода нет. Конечно, не всё получается гладко. Думали об одном, а судьба постоянно сюрпризы подкидывает. Но это жизнь. И наша задача выстоять, не сломаться и перебороть все трудности. Вы понимаете, о чём я толкую?
– Да, – одновременно ответили мы с Валеркой.
– Тогда расходимся. Подъём в четыре часа утра.
Мы разошлись по комнатам. Нам требовался отдых.
А рано утром, снарядившись и вооружившись до зубов, наша маленькая группа из трёх бойцов полезла по лестнице наверх.
58
– Странно, пожар уже давно должен погаснуть, а дым до сих пор наружу валит, – сказав это, Валерка поставил ПКМ на сошки и расстелил возле него коремат.
– Ничего странного, – готовя к стрельбе РПГ и РПО, ответил дядька. – Гореть на первом уровне особо нечему. Но там кабелей много: электропроводка, линии связи и видеонаблюдения. Всё шло поверх стены, чтобы можно было легко заменить повреждённый участок или провести осмотр. А при взрыве, когда квадроциклы загорелись, они стали тлеть, и это может продолжаться очень долго.
– Понятно… – протянул Валерка и посмотрел на меня: – Вань, ты ничего не видишь?
Я стоял немного в стороне и через ПСО наблюдал за тем, что происходило внизу. Только разглядеть что-либо было проблематично. Рассвет ещё не наступил, сумерки, и на землю опускался туман. Да и дым никак не рассеивался. Какое-то движение есть, тени мелькали, но всё было неясно.
– Нет. Ничего не вижу.
– Подождём. – Андрей Иванович, примеряясь для выстрела, положил на плечо надёжный "Аглень". – На рассвете северный ветерок усилится, тут всегда так. Он дым разгонит, и будет бандосам неприятный сюрприз. Вы как, парни, готовы?
– Да, – снимая пулемёт с предохранителя, ответил Валерка. – Они мне за всё ответят. И за Варов, и за тех, кто возле разорённой фактории погиб.
Андрей Иванович посмотрел на меня, и я тоже отозвался:
– Я в норме.
– Тогда готовность номер один. Огонь открывать по моей команде.
Замерли. Ждём рассвета. И пока он не наступил, я ещё раз проверил своё оружие. СВД и пять снаряженных магазинов. "Стечкин" и четыре ручные гранаты. ВСС и три магазина. А ещё АКМС с подствольником ГП-25. Многовато? Пожалуй. Но от этого боя слишком многое зависит, и мы снарядились по полной. Нечего оружие и боеприпасы жалеть, ибо не время экономить. Враги у порога, и мы можем лишиться последнего. Людей и квадроциклы уже потеряли. Плюс грузовой лифт. А если к бандосам подойдёт подкрепление, то шансов выстоять не будет. Наверняка они взломают склады, которые пока ещё на запоре, а вниз отправят очередную группу штурмовиков. А эти поступят грубо – на бронированную дверь навесят мощный заряд, подорвут его, и нас завалит. Или они поступят иначе. Взберутся наверх, отыщут замаскированные вентиляционные шахты и попробуют нас выкурить. Мы-то, конечно, выберемся. Однако все запасы потеряем, и придётся уходить. А нам такие расклады не интересны. Ладно, наша троица, Андрей Иванович, Валерка и я. Каждый в состоянии выдержать длительный переход и выжить в суровых северных широтах. А Людмила с ребёнком? А другие женщины и дети? Как быть с ними? Так что выхода нет, надо воевать. До конца. Либо нашего. Либо бандосов.
– Внимание! – прошипел Андрей Иванович. – Ветер усиливается.
Действительно, северный ветер стал заметно сильнее, а затем из низины стали вытягиваться туман и дым. Видимость сразу улучшилась, рассвет близко, и мы разглядели лагерь бандосов. Три палатки на пепелище бараков, вокруг груды мусора, разбросанное снаряжение, которое бандиты вытащили с первого и второго уровней, а также тела людей. Разумеется, мёртвых. Примерно полтора десятка. Обожжённые головешки – бойцы Первого, которые попали под взрыв, а потом горели. Рядом с ними люди в одежде – расстрелянные колонисты. В прицел многого не разглядишь, но некоторых я узнал. С края Петров в своём рабочем комбинезоне, у него разбита голова. Слева от него жена Шумова. А дальше ребёнок Нины Селивановой. Где остальные, непонятно. И нигде не видно Гали Шумовой.