Иван поднялся, и Андрей Иванович встрепенулся:
– Уходишь?
– Да. Хочу ещё пару видеокамер установить и замаскировать.
– Они, наверное, уже заканчиваются?
– Ага. На складе всего пять штук осталось.
Парень повернулся к выходу, и старший задал ещё один вопрос:
– А с Елей у тебя как?
Не оборачиваясь, Иван ответил:
– Нормально. Она не против ко мне переехать. Но Валерка ворчит. Поэтому я ситуацию временно заморозил. Пару раз поцеловались, пообжимались, и всё.
Младший Вагрин покинул апартаменты, и Андрей Иванович снова остался один…
День прошёл без происшествий. Старший Вагрин отлёживался, а вечером пришла Людмила с сыном. Андрей немного поиграл с ребёнком, потом они поужинали, а затем сон. В общем, ничто не предвещало каких-то резких изменений. Однако утром в апартаментах появился Валерка. Баюкая перевязанную руку, он остановился в дверях.
– Тебе чего? – Андрей Иванович сидел за столом.
Валерка сказал:
– Иваныч, я главный выход закрыл. Скажи Людмиле, что можно сигнализацию включать.
– Не понял, – нахмурился Вагрин. – На поверхность кто-то выходил?
– Ну да, – кивнул Валерка. – Мы с Иваном вертолёт выкатили. Трактор я обратно загнал, а он улетел.
– Как улетел? Куда? Когда?
– Полчаса назад. Сказал, на разведку. Ты приказал.
– Я ничего не приказывал!
– Как же… – растерялся Валерка. – Он сказал…
– Вон! – Андрей Иванович ударил кулаком по столу.
Парень поспешил ретироваться, а в комнате от крика проснулся и захныкал малыш. И Вагрин услышал сонный голос Людмилы, которая не спала полночи:
– Чего кричишь с утра пораньше?
Она подошла к ребёнку, взяла его на руки и стала баюкать. Вага посмотрел на неё, унял свой гнев и сбавил громкость:
– Иван улетел.
– Наверное, отправился к Печоре, людоедов отстреливать? – Людмила была совершенно спокойна.
– Скорее всего.
– А чего ты ожидал? Он такой же, как ты. Подумал, принял решение и пошёл к цели. Разве не так?
– Так, – согласился Андрей. – Но я ему запретил, а он ослушался.
– Успокойся. Он уже не мальчик, который будет безоговорочно выполнять то, что ему велели. Парень давно живёт своим умом, и ты должен это понимать.
– Да я понимаю. Но считал, что в этот раз он меня послушает. Ведь опасно одному, и грохнуть главаря людоедов нелегко.
– Уверена, Иван справится. А если поймёт, что не потянет, успеет уйти. Людоеды, конечно, душегубы опытные.
Но самых лучших бойцов они уже потеряли, а Иван – не домашний мальчик-зайчик и кое-что умеет.
Андрей Иванович снова с ней согласился, успокоился и вызвал Валерку, который сообщил, что Иван взял с собой не только оружие, снаряжение и боеприпасы, но и радиостанцию. Так что будет регулярно выходить на связь, а первый сеанс через полтора часа.
Ругать Валерку смысла не было. Поэтому Андрей Иванович, собравшись с силами и закинув в рот очередную порцию таблеток, медленно побрёл в радиорубку. Раз уж ничего нельзя изменить, то следовало принять ситуацию, какая она есть, и постараться оказать Ивану помощь. Хотя бы советом.
61
Идея в одиночку отправиться в поселение людоедов мне пришла не сразу. В первые три дня было много работы. Но потом я задумался и сам себя спросил: "Чего я жду?" Ситуация стала лучше, и прямо сейчас нам ничто не угрожало. Андрей Иванович выбыл из строя надолго. Может, даже навсегда. Обороняться в состоянии, но о дальних походах ему придётся забыть. А Валерка полностью восстановится в лучшем случае через месяц, ибо его лёгкая рана воспалилась и едва не загнала дружка в могилу. Поэтому всё на мне, и откладывать рейд нельзя, ведь скоро зима, и выжить в дикой природе будет сложнее, а помощи ждать неоткуда.
В итоге я принял решение рискнуть и стал готовиться. Заранее собрал рюкзак и продукты, проверил радиостанцию и по картам локализовал поселение людоедов. Когда дядька отказался меня отпустить, сделал вид, что смирился. Но на следующее утро покинул бункер. Ушёл чисто, без крика и шума, и пока летел на юго-восток от Тиманского кряжа, думал о том, что я полный отморозок и адреналинщик. А помимо этого в голове билась мысль, что ещё не поздно отыграть ситуацию назад и вернуться. Ведь в бункере безопасно, и меня никто не станет упрекать, что я повернул на половине пути. Однако упрямство пересилило внутреннюю слабость, и я благополучно приземлился в точке, которую выбрал.
База наших врагов находилась на берегу реки Печоры примерно на равном удалении от посёлков Великовисочный и Тошвиск. Местных жителей там давно нет, разбежались или погибли. Основной контингент в лагере противника – беженцы, мародёры, грабители и случайные одинокие бродяги, которые искали пристанища. Так что даже если меня обнаружат, всегда можно выйти к людоедам и рассказать историю о том, что я самый обычный человек, который готов к ним примкнуть. Молодых, сильных и борзых они уважают, поэтому особо не прессуют и дают возможность занять нишу в их обществе. Но такой вариант я рассматривал как крайний. Мой план был проще. Высадка. Марш к поселению. Разведка и создание схрона. Взять языка и собрать информации. Выход на цель – это лидер. А затем его уничтожение. И как дополнительный пункт – похищение врача, который может пригодиться не только Андрею Ивановичу, но и другим жителям бункера.
Приземлившись, я замаскировал вертолёт, заминировал к нему подходы и остаток дня потратил на радиопереговоры с Андреем Ивановичем. Ночь провёл в вертушке, а утром, накинув на плечи увесистый рюкзак и хорошо вооружившись, двинулся к лагерю людоедов. Думал, что, если напрягусь, доберусь за один световой день. Однако потратил на путешествие двое суток. Слишком много вокруг ручьёв, озёр, топей и лесов, а я один, и если что-то случится, то это конец, без помощи сгину, и никто костей не найдёт. Поэтому на преодоление препятствий приходилось тратить силы и время. И самое главное – соблюдать предельную осторожность. Но всё равно я пришёл, куда нужно. Причём вышел точно и на третий день, в очередной раз связавшись с бункером и сообщив о своём местонахождении, смог вплотную подобраться к полевой базе противника.
Надо отметить, устроились людоеды (точнее, беженцы, которых они покорили) неплохо, место выбрали удобное. Они обосновались на окружённом лесными чащобами холме невдалеке от реки и оградили поселение частоколом из брёвен. В дополнение к нему построили четыре вышки, а на берегу причал, к которому был пришвартован большой речной буксир. Рядом с ним сторожка и навесы, под которыми находились рыболовецкие лодки и сушились сети. Вокруг бродили вооружённые патрули с собаками, а в лес выходили охотники и поисковики. В общем, по нынешним временам здесь было многолюдно, численность колонии я оценил в триста пятьдесят человек. Плюс-минус пятьдесят.
Этот день пролетел быстро, ночевал я в лесу.
Четвёртый день. Снова наблюдение за острогом, так я для себя обозначил посёлок, а потом сооружение временного схрона. Под вечер по большому кругу обошёл острог и обнаружил извилистый овраг, который густо зарос колючим можжевельником. А в центре зарослей, которые казались непроходимыми, находилась небольшая полянка. С какой стороны ни посмотри, её не видно, до острога от неё три километра. Для меня самый оптимальный вариант, и я обосновался в этом месте. Натянул брезентовый полог, и получилась вполне уютная берлога, в которой можно отоспаться, сбросить лишний груз и пересидеть дождь. А чтобы меня не почуяли собачки, я опрыскивал свои следы обычным реппелентом от комаров. Он вонючий и нюх у собак отбивает не хуже специального раствора или табака.
Пятый день. Выдвинулся к острогу. Подошёл осторожно и взобрался на заранее облюбованный наблюдательный пункт на густой сосне. Затаился. Достал мощный бинокль и стал наблюдать. Лодки на реке, и рыбаки тянут сети. Буксир на месте. На дороге, которая уходила в лес, патруль – два бойца и лохматый волкодав. Всё, как обычно. Однако ближе к полудню, когда я собирался спуститься перекусить, ворота острога открылись и к буксиру направился отряд из двух десятков мужчин. Половина в камуфляже, расцветка "спектр", с оружием. Понятное дело – гвардейцы лидера, местная дружина. Другая половина в рабочей одежде, в комбинезонах, рваных куртках и телогрейках. Это рабы.
– Посмотрим, что дальше, – прогоняя чувство голода, тихо прошептал я и поудобнее устроился на ветке, которая под моим весом сильно прогнулась и была готова сломаться.
Дружинники и рабы приблизились к буксиру, и один из воинов стал размахивать руками, отдавая распоряжения. Работяги забегали, засуетились, а часть бойцов, рассыпавшись, прикрыла командира. И я подумал, что это и есть Второй, ставший местным вожаком. А что? Похож. Держится уверенно, все его слушаются, и внешность представительная, мордастый здоровяк с заметным животиком, который является признаком, что он давно не бродил по лесам и тундре. А ещё у него на левом плече приметная красная нашлёпка, словно погон. Ни у кого нет, а у него есть. Как если бы он хотел выделиться.
"Так-так, я тебя запомнил", – подумал я, глядя на командира, и, когда воины, оставив на причале охрану, вернулись в острог, спустился.
Шестой день. Я сменил точку наблюдения, перебравшись поближе к реке. Нужен язык, и если кого брать, то проще всего рыбака. Охотника врасплох застать трудно. Охранника тоже, хотя это возможно. Рабочие на буксире под наблюдением. А рыбаки – обычные трудяги без оружия, следили за ними вполглаза, и они имели относительную свободу. Поэтому время от времени приставали к берегу, отдыхали, чинили сети, а порой даже варили уху, которой угощали охранников. И я подумал, что если утащить одного, быстро допросить, а потом утопить возле берега, то искать его всерьёз не станут. Сбежал, да и ладно. Главное, самому следов не оставить.
Однако мой план так и не осуществился. Вернее, видоизменился, потому что среди рыбаков я увидел знакомого человека, Степана Иванова, парня из посёлка Аким, которого отпустил дядька. И сначала глазам своим не поверил: он или нет? Присмотрелся: точно он, Стёпка Иванов. Только как он здесь оказался? Видимо, по реке попал. Но каким образом? Пока его лично не спросишь, не узнаешь, и я решил ему показаться. Для отправления естественных надобностей рыбаки уходили в кусты, которые смыкались с лесом. Вот тут-то я Степану и скажу "здорово". Всё просто. Правда, возникла помеха. В тот день Степан в заросли не уходил. А на следующий зарядил проливной осенний дождь.
Седьмой и восьмой день я отлёживался в берлоге. Доедал сухпаёк и спал. А когда просыпался, размышлял. Вспоминал девушек, которые были в моей жизни. Думал о будущем и смысле жизни. Прикидывал варианты уничтожения вражеского лидера, а в полдень выходил на связь с бункером, общался с Андреем Ивановичем и опять засыпал.
Девятый день. Дождь стал стихать, а потом почти прекратился. Пора действовать. Я натянул зелёный дождевик, выбрался из оврага, выдвинулся к острогу со стороны рыболовецких навесов и обнаружил, что трудяги на месте. Несмотря на мерзкую погоду, они продолжали работать. Рыбу не ловили, но зато смолили лодки. И мне повезло. Степан всё-таки отлучился, вышел в кустарник.
Парень облегчился, поправил штаны, и в этот момент я окликнул его:
– Привет.
Он резко обернулся и едва не закричал. Это объяснимо. Стоишь весь такой расслабленный, а из кустов появляется незнакомец с автоматом. Поэтому я шикнул:
– Тихо. Иначе завалю.
Степан кивнул и промолчал, а я поднял капюшон дождевика и улыбнулся ему:
– Не узнал.
Иванов наморщил лоб, а потом выдохнул:
– Иван?
– Так точно.
Дальше было просто, поскольку общий язык мы нашли быстро, и Степан поведал о своих приключениях. Хотя, правильнее сказать, злоключениях.
После того как мы расстались, обиженный на весь белый свет Степан начал искать своих земляков. Но никого не нашёл, вернулся к тому месту, где Андрей Иванович оставил лишнюю машину и оружие, вооружился и на обнаруженной вблизи берега лодке переправился через Ижму. Сначала думал в Ухту податься, да только решил не рисковать. Надумал затаиться в лесах, но не вышло. Спустя два месяца, когда он прибился к лесовикам, то попался охотникам за головами, которые шарились по зелёнке. Его продали в одну из печорских общин. Там Степан пахал как проклятый, на самых грязных работах, и так до тех пор, пока Печору в третий или в четвёртый раз не накрыла чума, и по воле случая парень оказался среди счастливчиков, которые оказались на судах речной флотилии. Последние местные богатеи и авторитеты не стали ждать, пока болезнь до них доберётся, и поспешили удрать.
Беглецы построили лагерь вблизи посёлка Кипиево. Там перезимовали и весной, разделившись на несколько групп, разбежались. Одни направились в Усинск. Часть обосновалась в Хабарихе. А самые быстрые и выносливые искатели лучшей доли добрались аж до Ненецкого автономного округа. Они хотели попасть в Нарьян-Мар, но закончилось топливо. Беженцы построили посёлок и начали рассылать разведчиков, которые попались людоедам Берсерка.
Бандиты захватили посёлок и стали его хозяевами. Однако на жизни Степана это никак не отразилось. Как был при прежних хозяевах рабом, так и при новых остался. Мог бы сбежать, Степан парень активный, да только у него зазнобушка появилась, и недавно она родила ему дочь. Как тут сбежишь? Вариантов не было, и Степан работал, делал, что прикажут, не роптал и терпел. Тем более что боевики особо не зверствовали и хорошим трудягам давали поблажки, нормально кормили и не трогали их женщин.
Такое вот у моего знакомого житьё-бытьё. Невесёлое, но терпимое. А что касается моего интереса, то я оказался прав. Человек с красным погоном на плече и есть местный вожак с позывным Второй, а если по простому, то к нему обращались Игнат Васильевич. Человек он суровый и жёсткий, однако справедливый. По крайней мере, Второй хотел таким казаться. Помимо этого посёлка он контролирует ещё три. Кстати, в одном из них есть три катера, а в другом – грузопассажирское судно класса "река-море". Наш пленник об этом не упоминал.
К сожалению, в тот день больше поговорить не удалось. Охранники встревожились долгим отсутствием Степана и стали его звать. Промолчать он не мог и вернулся, а я опять скрылся в лесу, который стал для меня родным.
62
Я пообщался с Ивановым ещё два раза.
На следующий день опять ждал его в кустарнике, и разговор был более конкретным. Я намекнул, какова моя цель, и предложил сговор. Он подаст знак, когда Игнат снова появится на берегу, и я его отработаю. А спустя пару-тройку дней, когда в остроге начнётся делёжка власти, он с женой и ребёнком выскочит из посёлка, мы встретимся, и я заберу его в бункер.
Конечно, я рисковал. Кто знает, что в голове у Степана. Вдруг он уже настолько свыкся со своей рабской долей, что ему проще заложить меня хозяину, чем решиться на авантюру. Кроме того, он мог отбрехаться, что маленький ребёнок не перенесёт дорогу. Однако на тот момент я посчитал, что нужно играть в открытую, и не ошибся. Сразу давать ответ Степан не стал. Он колебался. Но вечером, перед возвращением в острог, у нас состоялся третий разговор.
– Значит, говоришь, ты из горного бункера? – в очередной раз спросил он меня.
– Да. – Я был спокоен, но держался настороже, был готов к неожиданностям.
– И у вас всё есть?
– Верно. Продукты, лекарства, комфортабельное жильё, оружие и техника. Даже электричество. И все сопутствующие бытовые мелочи.
– Слышал я о вашем бункере. – Парень поджал губы. – Много о нём в последнее время говорили.
– Что именно?
– Бойцы шушукаются, что там сильная группировка, чуть ли не президентский спецназ. Первый и Третий попытались его захватить и сгинули. А потом отряд Четвёртого пропал. Боятся они. И если Игнат пошлёт новую группу, а слушок гуляет, что он собирается это сделать, боевики постараются найти причину, чтобы остаться. А ещё болтают, что у вас там рай земной. Точнее, подземный.
– Ты меня слышал, и я тебе не врал. У нас, конечно, не рай и проблем хватает. Но в бункере ты будешь свободен, тебя никто не станет называть рабом. Трудиться придётся, само собой. Но не из-под палки, а потому, что так надо для выживания общины и твоей семьи.
Степан почесал затылок:
– В принципе, я не против, здесь постоянно ждёшь, что тебя накажут или с женой что-то случится. Сам бы давно слинял, да бежать некуда. Но есть пара проблемных моментов.
– Выкладывай.
– Моему ребёнку недавно только полгода исполнилось. Как бы его в дороге не загубить.
– До вертушки за полтора дня дойдём. Если малыша аккуратно нести, всё будет путём. Или в рабском бараке у него условия лучше?
– Нет. Не лучше. Там холодно, сквозняки и антисанитария.
– Вот и не парься. Потеплее малого закутаем и в корзину положим. С комфортом до вертолёта доедет. Словно барин.
– А как меня твой дядька встретит? Всё-таки расстались мы не очень хорошо, и я ему немало гадостей наговорил.
– Но сейчас-то ты понимаешь, что был не прав и поступить в той ситуации иначе он не мог?
– Понимаю.
– Тогда насчёт приёма не переживай. Лучше вспомни, что он тебя не убил, хотя мог это сделать, и оставил оружие. Было такое?
– Было, – согласился Степан.
– Тогда о чём ты? Одно это уже говорит о многом.
– Я тебя понял, Иван. – Степан немного помолчал, ещё раз всё обдумал и махнул рукой. – Я с тобой. Ещё раз скажи, что от меня требуется?
– Мне нужно знать, когда Игнат появится на берегу.
– Это просто, – усмехнулся парень. – Завтра ремонтники обещают закончить с буксиром, и он придёт его проверять. Движки запустят и снова вырубят, топлива-то на донышке.
– И когда это произойдёт?
– Скорее всего, после обеда, примерно в час дня.
– Нормально. Теперь другой момент. Врачи в остроге есть?
– Да. Ты об этом уже спрашивал. Терапевт, педиатр и стоматолог. Все одинокие мужики. Специалисты хорошие, и боевики их приблизили. Вровень с собой не поставили, но они и не рабы, а зубник так вообще в фа воре. Недавно Игната лечил, и тот ему шлюху из своего гарема на месяц подарил.
– А вывести их можно? Хотя бы одного? Желательно – терапевта.
– Если боевики начнут разборки, то да. Я Михалыча, врача-терапевта, немного знаю, помогал ему, когда приказывали. Так что попробовать можно. Сманить его и за периметр вытащить. Только ты учти, Иван, сначала я о своей семье буду думать. Поэтому ничего обещать не могу. Тут уж как получится.
– Понимаю. А вообще, как думаешь, если Игната не станет, начнётся между боевиками грызня?
Степан ответил не задумываясь:
– Сто процентов, что будут власть делить.
– И много претендентов?
Парень пожал плечами: