* * *
В узкую бойницу окна, забранного решёткой, Сомов больше не смотрел. Да и вообще не вставал со своего неудобного деревянного ложа, напоминавшего старинные арестантские нары. Он впал в оцепенение. В голове была какая-то сумятица из маловразумительных мыслей. Никак не верилось, что деревянная конструкция с железным ножом создана для того, чтобы вскоре с щёлканьем отсечь голову. Его, госпитальера Сомова, голову! Когда он пытался осмыслить этот факт, то подкатывала тошнота и внутри образовывалась пустота, в которую валились все эмоции.
- Эй, еретик! Кончай ночевать! Пришла пора приготовиться к вечному сну…
Эти слова вывели Сомова из состояния транса.
- А разве перед казнью сюда не придёт духовный пастырь, чтобы благословить меня на смерть? - спросил Сомов, поднимаясь со своего деревянного ложа.
- И не надейся! - ухмыльнулся тюремщик. - Всё, что тебе положено, ты уже получил. Ну, может быть, кроме ещё одной бутыли вина…
- Да?
- Вот, - кивнул тюремщик, неуверенно демонстрируя, с надеждой во взоре, ещё одну плетёную бутыль. - Вообще, я всегда считал, что надираться перед смертью просто неприлично.
- Правильно, - кивнул госпитальер.
- А ты держишься молодцом. Я пью за тебя, - он с хлопком выдернул пробку и приложился к горлышку. - Будь готов через полчаса. Если бы ты не был еретиком, может, мы подружились бы.
- Непременно, - скривился госпитальер.
В его руке лежала приорская "раковина". Её не стали отнимать, приняв за сущую безделицу. Но, похоже, "раковина" не могла сейчас ничем помочь ему. Действие её избирательно и таинственно. Чёрный шаман, который мечтал о вещах приоров, как о ключе к безграничной власти, ошибался. Если бы он был прав, Сомов сейчас не сидел бы и не ждал дисциплинированно, когда его голова покатится в корзину. Но "раковина" жила. От неё разливалось тепло, и через неё слышался какой-то зов. И приходило понимание, что где-то на этой планете должен быть центр сил, типа того, что на Мечте Боливара использовал Магистр, чтобы прорубить проход в пространстве, но только более значительный.
Тюремщик распахнул дверь, сжимая вожделенную бутылку, сделал шаг вперёд из камеры.
И влетел обратно, устроившись на полу. Ему хорошенько засветили в лоб. Он попытался подняться, но тот, кто ворвался в камеру, небрежно ударил его ребром ладони, а затем, критически оглядев госпитальера, велел:
- Собирай вещички.
Госпитальер смотрел на пришельца без всякого удивления. Как-то получилось, что все чувства у него кончились во время ожидания. Он пожал плечами, поднялся, нагнулся над тюремщиком, убедился, что тот дышит, и отправился следом за другом.
У лестницы, ведущей из тюремного полуподвала, Сомов споткнулся о распростёртое тело ещё одного из тюремщиков. Другой охранник мычал, пытаясь приподняться, но Филатов милосердно лишил его сознания.
Они поднялись на первый этаж, вышли в длинный, пропахший какой-то химией коридор.
- Побег! - Просипел жандарм.
Точнее, жандармов было два. Рука одного лежала на большом уродливом автомате с дисковым магазином. Второй выхватил шпагу. Филатов замедлил шаг… Полетели все в разные стороны - жандармы, шпага, автомат. Впрочем, автомат Филатов подхватил, а шпагу протянул Сомову:
- Пригодится. Мясо коптить.
Разведчик вытащил из кармана жандарма ключи и открыл решётчатую дверь.
Они оказались во дворике, примыкавшем к тюрьме. Двое жандармов стояли и жевали табак - меланхолично и грустно.
"Только бы не подавились, бедняги", - подумал Сомов, видя, как его друг как кегли сшибает с ног жандармов. Те были ребята здоровые, но для деревенских увальней лучший боец отряда силового противодействия "Богатырь" был сродни стихийному бедствию. Они грохнулись на мостовую, а разведчик толкнул госпитальера к полицейскому автомобилю.
- Туда!
Плюхнувшись на сиденье, Сомов воскликнул:
- Ты сможешь управиться с этим монстром?
- Ещё как! - Филатов со скрипом повернул длинный рычаг, выжал педаль, раздался хлопок - Сомов вздрогнул, как от выстрела, но понял, что это всего лишь выхлоп.
А сзади слышались крики и топот. В двери появился охранник с револьвером.
- Но, родимая! - прикрикнул разведчик, и машина сорвалась с места.
Почти не глядя, не выпуская рулевого колеса, Филатов дал очередь, и охранники спрятались за дверью. Похоже, никому из них не хотелось умирать героями.
Машина тряслась по мостовой, как телега. Шины у неё были на редкость дрянные. То же касалось и движка, и дверей, и рессор, и салона. Вся машина была плодом самой незамысловатой инженерной мысли. Мотор неустанно чихал и норовил заглохнуть. Рессоры скрипели так пронзительно, будто их пытали инквизиторы. Рычаг переключения передач всё время выбивало. А когда машину тряхнуло особенно сильно, из кожаного сиденья рядом с госпитальером выскочила острая пружина. Появись она немного правее, и к рёву двигателя прибавился бы рёв подраненной в нежное место жертвы.
Тут зашипела рация, занимавшая половину заднего сиденья.
- Всем стражам! Побег из тюрьмы Сен-Мара! Всем стражам! Двое беглецов… Приметы… Похищена полицейская машина номер 867.
- Это про нас, - кивнул Филатов и свернул на узкую улочку.
Он заранее просчитал все возможные маршруты отхода и теперь молил Бога, чтобы оказался прав в своих выкладках.
- Давай, железяка, - наддал он на газ ещё больше…
* * *
- Дурное место, - твердил Чёрный шаман. - Отвратительное место!
Магистр будто и не слышал его слов, продолжая что-то сосредоточенно вычислять в голове, держа в левой руке снятый с цепи Талисман Демона Пта.
Они устроились на привал в заброшенном посёлке у самого подножия горной гряды. Дальнейший путь обещал быть труднее, но Магистр был уверен, что преодолеет его. Это ведь его путь, и по нему суждено пройти до конца.
Чёрный шаман облазил полуразрушенные строения посёлка, будто собака вынюхивающая чужие следы.
- Плохое место, - продолжал он. - Сила! Чужая Сила здесь! Очень плохое место!
- Умерь свой пыл, - велел Домен, тоже ощущавший уколы беспокойства, но не такие сильные, чтобы впадать в панику. Но место действительное было необычным. Ощущение присутствия Сил по мере продвижения на север возрастало. Так что ничего удивительного.
- Я чую, чую, чую! - как заведённый твердил Чёрный шаман. - Это враги! Враги, враги, враги! Надо бежать! Надо спрятаться! Надо скрыться!
Магистр очнулся от раздумий. Опасность - резко возопило всё в его существе.
А потом он услышал рокот, пробившийся через шум рушащегося недалеко водопада.
И увидел два пузатых нелепых вертолёта.
- Враги! Они хотят нашу кровь! - в отчаянии завопил Чёрный шаман, попытался вскочить, но потом рухнул на землю и начал раскачиваться из стороны в сторону, творя заклинание на своём каркающе-шелестящем языке.
- Бежим! - приказал Магистр, но Чёрный шаман не обращал на него никакого внимания.
От вертолётов убежать было невозможно. Магистр согласился с этим. Он сел на бревно во дворике и сосредоточился на себе. Он изгнал из души страх и раздражительность. Он понимал, что наступают иные обстоятельства. Что тот шанс, который у них был, они не использовали, но это ничего не значит. Будут и другие шансы.
Не нужно совершать лишних движений. Остаётся только ждать развязки.
- Руку! - взвизгнул Чёрный шаман.
- Что?
- Ты глуп! Дай руку!
Магистр вдруг понял, что от него хочет напарник, и протянул руку. И почувствовал, как истекающий из Талисмана Пта жар и холод проходит по рукам, вливается в Чёрного шамана. Как над негром повисает тёмная аура.
- Враги, враги, враги! - закачался Чёрный шаман. - Я выпью вашу кровь! - он снова, всё приглушеннее, бормотал заклинания.
Неожиданно колдун выкинул вперёд руку, направленную в сторону вертолёта…
Пилот винтокрыла почувствовал, как чья-то рука сжала его сердце. Машина как раз выполняла сложный маневр захода на цель перед десантированием. Пилот выполнял такие маневры не раз, играючи, он чувствовал себя в воздухе свободно и легко, как птица. Но тут руки перестали его слушаться. По телу пробежала дрожь. Он резко передёрнул плечами, отпустил рычаги.
Винтокрыл затрясся и начал заваливаться на бок.
- Что ты делаешь?! - воскликнул сидящий сзади него в боевом оснащении командир десантной группы специального отряда Великой Инквизиции, на коленях у которого был здоровенный автомат с дисковым магазином. - Осторожнее, Бог тебя задери! - выкрикнул он богохульное ругательство и рванулся к рычагам.
Но изменить ничего не успел. Винтокрыл пропорол брюхом водонапорную башню на окраине посёлка, рухнул на землю. Бензобак был пробит. Из него потёк бензин. Заискрился оборванный электропровод. И машина превратилась в факел. Взметнулся огонь.
- Всё-е, - прошептал Чёрный шаман, отпуская руку Магистра. Он израсходовал все силы.
Но оставался второй винтокрыл, заходивший с другой стороны…
Еретики прятались за кустами.
Они с изумлением смотрели, как один из винтокрылов упал на землю и вскоре вырос рыжий фонтан огня.
Второй винтокрыл был совсем рядом. Пилот, увидев судьбу своего напарника, повёл свою машину вниз. Она зависла на высоте трёх метров и неторопливо двинула к двум маленьким фигуркам, неподвижно сидящим во дворе дома.
- Неужели это они сбили винтокрыл? - изумлённо прошептал Буддист.
- Похоже, он упал сам.
- Нет, люди эти имеют власть над сутью предметов. Аббат Христан давно говорил о таком.
- Но власть их кончилась, - сказал Мусульманин, глядя, как обессилено распласталась на земле чёрная фигура. Винтокрыл шёл совсем недалеко.
- Я спасу их, - воскликнул Мусульманин.
- Стой!
Но Мусульманина невозможно было остановить. Он вырвал из сумки круглый предмет и рванулся из-за кустов. Он нёсся вперёд. К вертолёту. Кажется, десантники заметили его. Из бойницы появился ствол автомата, протрещала длинная очередь. Но Аллах хранил еретика в тот день. Лишь одна пуля задела его плечо.
- Аллах велик! - воскликнул Мусульманин и швырнул предмет в полуоткрытую дверь винтокрыла. А потом упал в траву.
Секунду ничего не происходило. А потом внутри вертолёта глухо ухнуло. Машина закружилась на месте, как собака, кусающая себя за хвост. Потом пошла в бок - как раз туда, где лежал на траве, прикрыв голову руками, Мусульманин, и прятался в кустах Буддист. А потом грянул взрыв.
Граната, брошенная Мусульманином, нашла свою цель.
- Я силён! - Чёрный шаман поднялся на ноги и ударил себя в грудь. - Я убил их всех! Ты должен подчиняться мне! - он посмотрел на Магистра.
- Правда? - приподнял бровь Домен, разглядывая Чёрного шамана, как вредное насекомое.
И Чёрный шаман сник. Он понял, что не пришёл ещё час его власти.
- Чёрный шаман шутит, - угодливо произнёс он. - Я служу тебе.
- И не забывай об этом. А сейчас - в дорогу. Нам нельзя здесь оставаться.
Догорали два винтокрыла. В них не осталось никого живого.
* * *
- Мы наслышаны о высоких добродетелях твоих братьев, - сказал гость, склоняя голову перед человеком в длинной красной мантии, облегающей мускулистое, хотя и слегка заплывшее жиром тело.
Благородные черты лица обладателя мантии указывали на то, что это человек самых высоких добродетелей. Иначе и быть не могло - только достойный и преданный истиной вере Гражданин может стать аббатом монастыря.
- Я равнодушен к сути твоих слов, сын мой, - сказал аббат. - Поскольку добродетель внутри человека, и не обязательно выставлять её напоказ. Но я благодарен за лучшие побуждения, с которыми ты произнёс эти слова.
Аббат и гость беседовали в небольшой комнате, обставленной аскетично - несколько стульев, полки с книгами. На стенах были фрески с изображениями святых, цитаты из святых книг.
- Твой Орден, святой отец, один из немногих, кто не подвержен греху суесловия и где хранится истинная мудрость, - сообщил гость.
- И тут ты прав. И опять меня радует не столько твоя похвала, сколько то, что ты понял эту истину.
- Мы шли через долины, города, сёла, и везде известие, что мы идём к тебе в монастырь, вызывало одобрение Граждан! - искренне воскликнул гость.
- Это радует, - кивнул аббат.
- И не просто одобрение на словах. Заслышав, что мы предстанем перед очами самого аббата Роже, люди жертвовали нам последнее.
Гость открыл дорожную сумку и высыпал на стол мятые деньги. Денег было не так чтобы слишком много, но и немало. В глазах аббата зажёгся огонёк алчности, губы тронула улыбка, но она тут же пропала под обычной маской снисходительного величия и суровой непреклонности человека, посвятившего себя служению Единственной Истине.
- Такие знаки внимания радуют. Глупцы считают, что деньги это всё. Деньги для мудреца - лишь свидетельство. Свидетельство его нужности человечеству. Брат Жиам! - крикнул аббат.
В помещение заскочил здоровенный детина, который, судя по всему, выполнял обязанности и секретаря, и телохранителя - сутана характерно выпирала - опытный взгляд без труда бы определил, что под ней скрывается какое-то оружие, скорее всего, большой восьмизарядный револьвер, способный разносить в щепки толстые доски.
- Возьми это свидетельство внимания уважаемого брата Форзена, - аббат кивнул на деньги.
Глаза здоровяка бегали, когда он собирал деньги и складывал их в пачки.
- Я буду благодарен, если ты пересчитаешь их здесь, на моих глазах, - с усмешкой посмотрел на него аббат, видимо, знавший, что особой щепетильностью к деньгам его помощник не отличается.
С кислым выражением лица Жиам начал раскладывать на столике в углу купюры по пачкам. По тому, какие острые взоры бросал на него аббат, было заметно, что от глаз святого отца не укроется никакое мошенничество. Жиама можно было только пожалеть. Для него пересчитывать деньги и не иметь возможности стащить хотя бы немного - это была изощрённая пытка.
- Итак, что привело вас в нашу обитель? - внимательно посмотрел аббат Роже на гостя.
- Мы шли как по лучу. Отсюда исходит свет мудрости. Мы хотели бы предаться здесь молитвам, размышлениями о вечной и неизменной Вселенной, поиску новых для нас граней Единственной Верной Истины.
- У нас лучшая библиотека в Гаскони, - с гордостью произнёс аббат.
- Я знаю.
- И многие хотят получить в неё доступ.
- И это я знаю.
Аббат задумался, кинул быстрый взгляд в сторону нарочито тщательно пересчитывавшего деньги Жиама, потом ещё раз прочитал бумаги, которые ему преподнёс гость.
- Церковь Благотворного Электричества, - произнёс задумчиво аббат. - Отношения Ордена Механики и вашей церкви не всегда отличались излишней добросердечностью. Если быть более точным, то церковь электричества просто отделилась от нас, хотя многие её адепты не хотят сегодня вспоминать это.
- Не признать этого могут только глупцы! - искренне воскликнул гость и вызвал одобрительную улыбку аббата…
- Вместе с тем в нашей обители бывает много паломников, некоторые из них и из Церкви Благотворного Электричества.
Он ещё внимательнее посмотрел на кучу денег.
- Но… - начал он неопределённо.
- Забыл, вот ещё часть взноса от нас лично, - упакованная пачка купюр легла на стол. Аббат пролистнул её и кинул Жиаму, поймавшему её на лету, как собака ловит брошенную кость. Пальцы здоровяка с невероятной скоростью пробежали по пачке.
- Я думаю, что смогу пойти вам навстречу, - глаза аббата Роже с подозрением смотрели на гостя. Преподнесённые деньги радовали, но и настораживали. Просто так деньгами на Гаскони не кидаются. Бережливость, доходящая порой до безумной скаредности, входит в разряд одной из наиболее почитаемых добродетелей, равно как цепкий ростовщик относится к наиболее уважаемым людям. Когда кидают такие деньги, значит, есть цель, которая стоит их. А времена неспокойные, тёмные, трудно доверять кому бы то ни было.
- Не смею и надеяться, что вместе с допуском в монастырь вы дадите нам и Бумагу с правом надзора, которую, как я знаю, выдаёт только Ваш Орден, как наиболее доверенный у Инквизиции и у трудового народа, - заискивающе улыбнулся гость.
Аббат улыбнулся. Вот теперь всё встало на свои места. Как плата за проживание и пользование библиотекой предложенная сумма была непомерно велика. Но документ с правом надзора того стоил. Он давал странствующим монахам правомочия официальных помощников Инквизиции, разрешал проведение дознания на месте и доставления в Инквизицию. В принципе, такие документы раздавались достаточно активно. И стоили немало, поскольку позволяли быстро окупить затраты на него. Теперь ясны цель визита этого человека и то, что представляет собой он сам - из породы тех, кто своего не упустит. Аббат не осуждал людей, умеющих извлекать выгоду из всего. Это вытекает из материалистического подхода. У каждого предмета, каждого атома во Вселенной своя траектория. И было бы самонадеянным осуждать их за это.
- Сколько? - обернулся аббат к Жиаму.
- Четыре тысячи девятьсот двадцать франков, - с готовностью доложил тот, кивая на разложенные деньги.
- Да? - аббат Роже поднялся. Взял Жиама за руку и вытряхнул из рукава две купюры. Бросил их на стол. Жиам отвёл глаза и густо покраснел.
- И как они туда завалились? - пожал он стыдливо плечами.
- Четыре тысячи девятьсот шестьдесят, - аббат вернулся на своё место и задумался. - Я думаю, вы люди достойные, и мой монастырь окажет вам гостеприимство. - Он посмотрел на часы, которые тикали на стене. - Восемь. Время ужина. Жиам, проводи гостя в трапезную. Сегодня мы отмечаем праздник Святого Жака, прозванного за свой поистине могучий аппетит Ненасытной Утробой. Не думаю, что вы сможете встать из-за стола без посторонней помощи. А вино из наших погребов славится на всю округу…
Гость вышел из кабинета. В коридоре терпеливо ожидала его спутница.
- Всё в порядке, - произнёс он. - Нас приглашают на праздник живота.
Так в Аббатстве Ордена Механики стало больше двумя послушниками. И этими послушниками были Динозавр и Пенелопа…