* * *
В те дни госпитальеру Никите Сомову приходилось тяжко. Мало того, что в космогоспиталь нескончаемым потоком везли и везли тяжёлых больных, а тут ещё зачастили проверяющие. Налёт на госпиталь вызвал интерес всех спецслужб Московии. Потом притащилась комиссия по медицинским проблемам Галактического Комитета Безопасности.
Монастырскому спокойствию и уединению пришёл конец. В госпитале постоянно толкались люди - въедливые сотрудники спецслужб, разухабистые, матерящиеся ремонтники, офицеры с барражирующих вокруг комплекса эсминцев, и многие, многие другие.
Приходилось давать массу объяснений и составлять массу отчётов и смет. Но главное было достигнуто - госпиталь начал восстанавливаться. За два дня был смонтирован прибывший с Московии новый блок интенсивной терапии. А ещё через два месяца обещали оснастить госпиталь новой, более совершенной оборонительной системой.
Сомова вся эта суета жутко раздражала. Он уже пережил всё, отбоялся своё во время атаки неизвестных штурмовиков, успокоился, и, как всегда, на первый план опять выступила работа. Но полноценно трудиться не давали. А задачка была новая преподнесена такая, что мороз по коже.
У госпитальера был нюх на проблемы. И когда поступил первый больной- "распадник" - так позже их прозвали медики, - госпитальер понял, что дело пахнет керосином, как говаривали предки. Ясно, что медицина столкнулась не просто с аномалией, а с серьёзной опасностью, и на одном пациенте ничего не кончится.
И действительно, через два месяца в космическом госпитале уже было пятнадцать больных новой болезнью. Новая напасть ломала представления о болезни, как таковой. "Болезнь памятников", первое и единственное известное заболевание "волнового заражения", передающаяся электромагнитными и эфирными информпосылками от больного объекта к здоровому, по сравнению с ней казалась элементарной, как перелом пальца.
Как всё это выглядело. Симптоматика у "распадников" была обычная психопатологическая. Больные не помнили ничего, у них была амнезия. Они утрачивали связное логическое мышление, их сознание барахталась в пучине жутких и неправдоподобных фантазий. Экстрасенсы и маги, которые время от времени появлялись в госпитале, утверждали, что эти люди видят иные миры, но проверить это казалось невозможным.
Сомов попытался исследовать "распадников" со стороны функциональных и органических изменений внутренних органов. И тут его ожидали интересные результаты. Он выяснил, что больше всего у больных разлажена сердечно-сосудистая система и органы кроветворения. И вообще органы начинали работать асинхронно, так что некоторые пациенты прописались в трёхметровых осьминогах реаниматоров. Но самые интересные результаты дал энергоинформационный анализ. Сомов провёл его при помощи аппаратуры, а также подключая собственные экстрасенсорные способности, которые, как считают некоторые, были у него уникальными.
Ключ ко всему именно в энергоинформационных процессах, происходящих в суперсложной, таинственной и могущественной системе, именуемой человеком, - это было понятно с самого начала. Ведь главным симптомом у "распадников" был спонтанно возникающий вокруг них полтергейст.
Едва утром Сомов с головой погрузился в работу, как из надпространства вынырнул очередной корабль с визитёрами. Он прошёл через системы контроля, был идентифицирован и устроился в стыковочном гнезде.
"Очередное сиятельное лицо, - угрюмо подумал Сомов. - Опять раскланиваться, улыбаться, отвечать на идиотские вопросы. Когда же поток любопытствующих иссякнет?"
Госпитальер встал на ковровой дорожке и собрался нацепить участливую мину, положенную при встречах с очередным визитёром.
И визитёр появился. Лицо было не столько сиятельное, сколько сияющее.
- Сомов, друг мой! - Филатов кинулся к госпитальеру, обнял его и приложил по спине каменной ладонью.
Госпитальер крякнул и зашипел от боли. Но он всё равно был рад. Это же Филатов - друг дней его суровых.
Они вместе не один год прожили на "Лысой горе" - в школе при институте нетрадиционных проблем, куда собирались дети с паранормальными способностями. А совсем недавно им пришлось немало пережить на Ботсване. Сомов там был начальником госпиталя, а Филатов проводил расследование. Там они столкнулись с Динозавром, Чёрным шаманом, еле остались живы. Друзей связывало слишком многое. На Ботсване они не раз спасали друг другу жизнь. Если быть более точным, то это боец экстра-класса Филатов спасал жизнь тюфяку и недотёпе, совершенно не созданному для экстремальных ситуаций Сомову.
Друзья устроились в креслах в кают-компании за бокалом вина-желе. Здесь было пусто. Обычно здесь толкались офицеры с эсминца и ремонтники. Последние были не прочь исследовать возможности пищесинтезаторов госпиталя, в основном их мощности, касаемой горячительных напитков. Госпитальеру пришлось заблокировать подачу особо крепких напитков, но нередко он не выдерживал, поддавался на уговоры долдонящих о тяжёлой работе операторов монтажных киберсистем и выдавал лимитировано спиртное, а потом жалел об этом, когда подвыпившие работяги устраивали какой-нибудь шум.
Сомов проглотил кусочек прекрасного на вкус, напоминающего красное вино, желе.
- Ну что, воспоминаниям предадимся потом? - спросил Сомов.
- Сначала дело, - кивнул Филатов.
- И какое дело тебя привело сюда? Ты тоже будешь портить мне нервы и выведывать подробности налёта?
- Нет. Я обладаю всей полнотой информации. Меня интересует нечто иное.
- Что может интересовать здесь - кого, кстати? Контрразведку, разведку?
- Ткни в последнее, не ошибёшься… Меня интересуют "распадники".
- Тебе-то они зачем сдались? Решил врачебной практикой заняться?
- Да, хлеб у тебя отбивать… Нужны, Никита. Ещё как нужны. Ну, делимся информацией?
Сомов объяснил в общих чертах, что знал.
- У тебя какое мнение? Что это? - спросил разведчик.
- Я затрудняюсь сказать. Есть кое-какие идеи. Они вроде бы находят своё подтверждение.
- Излагай.
- Я бы поставил такой диагноз, за который меня медики сожрут - разбалансировка тел.
- Чего? - Филатов отставил желе и удивлённо посмотрел на друга.
- Тебе что, на "Лысой горе" не говорили, что каждый человек - это не просто физическое тело? Это несколько взаимодействующих тел, среди которых лишь одно физическое, а другие - тела из всё более тонкой материи. Древние считали, что этих тел семь. Современная наука, имеющая не слишком большие возможности в определении такого загадочного нечто, как биоэнергоинформационная оболочка, так и не могла прийти к выводу, сколько же их. Но кое-каким измерениям они всё-таки поддаются. Прибавь к этому мою сверхчувствительность. У пациентов произошло невиданное - спаянные между собой тела человека у них разбалансированны, будто пытались разделиться.
- Что-то подобное раньше было?
- Ничего подобного не наблюдалась. Жуткая болезнь, захватывающая как физическую, так и биоэнергетическую составляющую человека.
- Значит, разбалансировка тел и как следствие вырывающаяся наружу неподконтрольная биоэнергия?
- Так. Что ты мне можешь взамен предложить?
- Буду тебя бить наповал. Первое - эпидемия расползается по всей Галактике. Случаи пока единичные, но это не значит, что их не будет больше.
- Где ещё были? - осведомился госпитальер.
- На Аризоне в отделении Дока Сэма томятся несколько "распадников". Их держат в помещениях нулевого защиткласса. И не знают, что с ними делать.
Сомов предполагал, что подобные случаи будут и в других местах Галактики Человека, в том числе и на Аризоне, но пока никаких сведений оттуда не поступало, хотя обзор эпидемиологической обстановки ежедневно обновляется в комиссии по медицинским проблемам ГКОБ, и туда поступают сведения и из Аризоны. Значит, аризонцы имеют основания засекречивать все данные.
- Много их там? - поинтересовался Сомов.
- Не больше, чем у тебя… Кроме того, в клинике возник полтергейст. В результате один пациент сбежал.
- Из помещения нулевого защиткласса? - недоверчиво спросил госпитальер.
- Именно. И этот пациент - Чёрный шаман.
Кусок желе упал на колено Сомова и расплылся по нему. Госпитальер открыл рот и закрыл его, не в силах что-то сказать.
- И ещё - есть основания полагать, что налёт на госпиталь связан с "распадниками", - продолжил Филатов.
- В каком смысле?
- Некто на Аризоне похищает "распадников". Прямо из-под носа медиков или спецслужб.
- И?
- Возможно, штурмовики тоже прилетали за ними.
* * *
Карьера Пенелопы Вейн в последний год складывалась довольно успешно. Всю ответственность за прошлые неудачи ей удалось переложить на своего напарника и коллегу майора Форста - Динозавра. Она умудрилась вернуться с планеты паучников Потомак, где являлась заместителем Динозавра в бытность того руководителем подразделения национального агентства охраны промышленных секретов, в родное Федеральное бюро расследований, руководство которого любило развлекаться то пинанием, то повышениями Пенелопы.
Подготовкой операции по проникновению за внешний круг обороны Черномории на корабле-разведчике "Парящая лиса" занимались Пентагон и ЦРУ. И оба могущественных ведомства на радость ФБР дружно сели в лужу. Скандал поднялся страшный. Исчез разведчик, в котором были использованы новые супертехнологии. И судьба его неизвестна. Не приведи Господи, если он в руках московитян.
Была создана представительная комиссия, сопредседателем от Бюро в неё вошла Пенелопа.
История с "Парящей лисой" вышла более чем странная. Разведчик работал в условиях молчания. В принципе, засечь пак-нить - сверхсветовую передачу - очень трудно, но исключить такую вероятность полностью нельзя, поэтому экипажу было разрешено выходить на связь только в самом крайнем случае. На случай возникновения критической ситуации и угрозы попадания корабля в руки противника в сознание капитана и пилота был внедрён поведенческий блок - они обязаны были уничтожить "Парящую лису" вместе с собой.
Девятнадцатого сентября в ноль пятьдесят по Аризоне корабль вышел на связь. Его комп послал сжатое сообщение. Достаточно искажённое, невнятное. Эксперты немало потрудились, восстанавливая его содержание.
Сидевшая в зале, расположенном в подвале здания аналитического управления ЦРУ, ошарашенная Пенелопа смотрела на экран - на искорёженную рубку, мечущихся людей. Видела взбесившиеся, ломающиеся предметы.
- Полтергейст, - прошептала она.
- Глупости, - возразил эксперт. - Возможно, они попали в район какого-то стихийного космического бедствия. Явление, которое мы пока не знаем. Космос полон тайн.
- Лейтенант, я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши идиотские предположения! - Пенелопа привычно выпустила коготки. Она обожала тереть носом о землю людей, особенно тех, которые говорили, когда их не спрашивают.
- Но, мадам…
- Возьми-ка лучше нитки.
- Что, мадам?
- Чтобы зашить свою пасть и не открывать её, когда не просят!
Лейтенант покраснел, как помидор. Если он что-то и хотел возразить, то желание это у него пропало.
- И ещё - мадам - это та дура, которая согласится на свидание с тобой. А я - офицер Вейн. Ясно?
- Так точно, ма… Офицер Вейн.
Пенелопа готова была поклясться, что это полтергейст - загадочное явление буйства духов, сопровождающее человечество всю его историю. Но обычно полтергейсты достаточно безобидны. Они портят людям нервы, но никогда не приводят их к гибели. Почему эта сила выплеснулась так мощно именно в "Парящей лисе"?
Эксперты встали на точку зрения эксперта-лейтенанта и что-то долдонили о торсионных гравиполях, о эфирных вихрях в открытом космосе, которые могли привести к подобному эффекту. В общем, несли сущую околесицу. Пенелопе было на них плевать. Она уцепилась за нить и собиралась тянуть её, пока на ладони не будет лежать весь клубок.
Вейн запросила подборку данных о полтергейстах. И, к удивлению своему, обнаружила, что их количество в последнее время на территории ОПА возросло в шесть раз. Это не могли быть фокусы статистики. Что-то за этим стояло - холодное и жутковатое.
Она начала собирать информацию. И обнаружила, что многие люди, бывшие вблизи от полтергейста, заболели душевной болезнью. А потом их следы терялись.
Немного времени понадобилось, чтобы выйти на клинику Форбса. А потом и на Дока Сэма.
Специализированное отделение клиники работало частично на Пентагон, а частично на ЦРУ. У Бюро допуска туда не было. Тогда Пенелопе не оставалось ничего другого, как взять за жабры сопредседателя комиссии от ЦРУ полковника Кокчетяна.
- Ваша служба в полном дерьме, - без долгих церемоний заявила ему Пенелопа, когда они сидели в комплексе ЦРУ, в кабинете, надёжно защищённом от всех видов наблюдения.
- Ну, это вопрос спорный. Мы не можем отвечать за космические аномалии, взрывы сверхновых.
- Чёрные дыры, происки Чужаков, добавьте, полковник, чертей, которые мутят воду. Что ещё пропустили?
- Пенелопа, вы очаровательны. Но ваш гнев достоин лучшего применения.
- Эта чушь про космическое стихийное бедствие - для остолопов-сенаторов. Я не думаю, что вы сможете обмануть этим бредом людей, у которых голова набита не только соломой! Причину нужно искать не там.
- А где, очаровательная Пенелопа? - усмехнулся полковник, пожирая её прекрасную фигуру и холёное, длинное, красивое лицо жадными восточными глазами.
- В клинике Форбса.
Улыбка сползла с лица полковника.
- По-моему, там лечат душевнобольных, - как можно равнодушнее произнёс он.
- Вы прекрасно знаете, о чём речь. О спецотделении Дока Сэма… И кончайте притворяться недотраханной девственницей! - хлопнула она по столу кулаком.
Полковник допускал, учитывая темперамент сотрудницы ФБР, что следующий удар придётся ему в нос. Он посерьёзнел. Сухо произнёс:
- Изложите суть. И я посмотрю, что можно сделать.
Так Пенелопа получила доступ к массиву данных о "фокусниках".
Две недели она провела, копаясь в банках данных. Поражённая, она узнала, что "фокусники" являются предметом чьего-то постороннего не идентифицированного пристального интереса. Зафиксировано три случая, когда носителя феномена похищали перед тем, как за ним приходили представители спецслужб. Что же происходило? Пенелопа понимала, что в ответе на этот вопрос может крыться объяснение всего.
Старший агент Вейн обладала неплохими аналитическими способностями. Но картина, которую она рисовала себе, получалась с прорехами. Так было до тех пор, пока, перекапывая архивы своего ведомства по схожей тематике, она не наткнулась на аналитическую записку офицера Дика Ньюмена из информационного центра Бюро. Чудом его начальство сразу не изорвало эту докладную, не заставило автора съесть её и не стёрло все упоминания о ней из информбанков. Её посчитали обычным курьёзом, плодом расшалившегося воображения паучника, у которого ум зашёл за разум. А называлась она "Аспекты внешнего воздействия на гуманоидный сектор не идентифицированных сил присутствия". Название путанное, но прорисовывались модели воздействия чужаков на человеческую цивилизацию. А потом давалась возможная классификация субъектов такого влияния.
Копаясь дальше, уходя всё глубже в область легенд и мифов, Пенелопа наткнулась ещё на одно забытое и также не принятое всерьёз сообщение. Тогда и выкристаллизовалось это слово - Орден…