В таких ситуациях бить надо сразу, не раздумывая и не дожидаясь, пока в руках у противников вдруг появится какое-нибудь оружие. Ножи, например, или что-нибудь более серьезное. Драться же не хотелось совсем. Не потому что проблемы действительно могли возникнуть, нет. В потасовке может случиться всякое. Например, мою многострадальную куртку окончательно попортят. Или хуже того - девчонка, испугавшись, убежит, а мне так хотелось продолжить с ней знакомство!
- Я спрашиваю: проблемы? Нет? Сейчас будут!
- Ты это… - Глаза у того, что со шрамом, наливались бешенством: он явно себя настраивал.
Сейчас! Я уперся в него взглядом, краем зрения контролируя остальных, мало ли что можно от них ожидать. Сработало: мужчина со шрамом потух и даже попятился, в чем в общем-то, я и не сомневался - есть на то причины.
- Пойдемте, - демонстративно повернувшись к ним спиной, обратился я к девушке. - Вон уже и конка показалась.
- Ловко вы их! - улыбнулась моя попутчица, когда мы уже вовсю тряслись в дребезжащем вагоне.
И тут я наконец ее узнал. Лицо ее с самого начала показалось мне знакомым, а я все никак не мог понять почему. Но стоило только девушке улыбнуться, как все встало на свои места.
"Господи, да это же Сесилия! Та самая Сесилия Цфайнер, чьими афишами обклеена половина Либерилля. Но что она тут делает?!"
Что же до моей ловкости…
Все началось с того, что однажды посреди очередного нашего занятия Винсенте вдруг протянул мне обычный клочок бумаги. "Зажми между большим и указательным пальцем" - велел он.
Дождавшись, когда я выполню его просьбу, он, ухватившись за бумагу, рванул ее, отправив меня далеко себе за спину. Конечно, перед тем как упасть на пол, я успел сгруппироваться, а затем перекатиться, гася инерцию падения. Тут же оказался на ногах, приняв стойку, чем-то похожую на фехтовальную. И лишь потом озадаченно взглянул на по-прежнему зажатый в руке клочок бумаги и на самого Винсенте.
Я не мог поверить в то, что произошло несколькими мгновениями ранее. Ведь возможно было лишь два варианта: либо бумага выскользнула бы у меня из рук, либо не выдержала бы. Но ни того, ни другого не случилось.
На всякий случай я попробовал порвать листок, и мне с легкостью удалось это сделать.
- А ты что думал, музыкант? - Он всегда меня так называет, когда пребывает в хорошем настроении, что, правда, случается довольно редко. - Решил, что мастерство конду заключается только в том, чтобы уметь быстро махать руками и ногами? Кстати, давно хочу спросить: руки испортить не боишься?
- Нет, - мотнул головой я, подумав: "Отбоялся уже".
Интерес Винсенте был понятен: руки для музыканта - это все. А тут приходится лупить по мешку с песком изо всей силы, раз за разом, день за днем.
Когда я впервые попал к Винсенте, совсем не задумывался над этим, но позже передо мной встал выбор, и мне пришлось его сделать. Жизнь состоит либо из компромиссов, либо из жертв. И еще в ней за все надо платить. В моем случае - загубленной карьерой музыканта.
Но меня интересовало совсем другое: как он смог с такой легкостью отправить меня на пол? Пусть бумага необязательно должна была порваться, но ведь я непременно выпустил бы ее из рук.
- Как? - напрямую спросил я его.
Винсенте посерьезнел на глазах.
- Попробуй догадаться сам.
Догадаться самому? Какая сила могла меня заставить, даже падая, не выпустить бумажку из рук? Ведь для человека так естественно смягчить ладонями удар тела о землю. Все на уровне рефлексов, которыми крайне трудно управлять. Так какая же?
- Это вы мне внушили? Или заставили? Или как это правильно назвать?
Тот кивнул:
- Вот видишь, как все, оказывается, просто.
- А меня научите?
- Рано. - Винсенте был категоричен. - Если вообще до этого дело дойдет. Пока просто научись правильно смотреть на своего противника.
- Правильно - это как?
- Так, чтобы сразу отбить у него всякую охоту с тобой связываться. Знаешь, что-то мы давно чайку не пили, - перебил он, видя, как очередной вопрос вот-вот сорвется с моих губ. - Заодно и поговорим.
За столом Винсенте продолжил:
- Мы уже говорили о том, что такое дух. Допустим, он у тебя есть, и теперь твоя задача - дать возможность увидеть его другим. Как ты это сделаешь? Правильно, взглядом. Одного твоего взгляда должно быть достаточно, чтобы противник почувствовал: ты пойдешь до конца, и тебе плевать на собственную жизнь и смерть. Ты будешь зубами грызть его глотку, пить его кровь. Ты вырвешь ему печень и сожрешь ее на глазах у него, еще живого. Ты должен сломить противника, раздавить морально, всего лишь заглянув ему в глаза.
- И как такому научиться?
В тот момент мне кое-что стало понятно. Винсенте обычно хмур, даже мрачен, и взгляд у него довольно-таки тяжелый. Но иной раз, причем всегда неожиданно, он мог посмотреть так, что оторопь брала не на шутку. Какой-то миг - и он снова выглядел обычным, мне же требовалось какое-то время, чтобы полностью прийти в себя.
Он готовил меня к таким взглядам. Причем смотрел на меня, если можно так выразиться, дозированно, приучая постепенно.
Винсенте пожал плечами.
- Дело практики. Мы можем развить свой мозг ничуть не хуже, чем мускулы. Кстати, и от собак отлично помогает, - усмехнулся он. - Научишься - и перестанешь их бояться. Глядя зверю в глаза, представишь себе, что вырвал у него печень и ешь ее - и пес тебя испугается. Собаки куда умнее, чем думают многие, и потому отлично все поймут.
- Я их и так не боюсь.
Прошло время, и мастер своего добился. Вернее, мы оба добились своего. И потому тяжелые взгляды Венделя при нашей недавней встрече не вызывали у меня ничего, кроме насмешки, правда, внутри. На троицу на остановке техника отлично подействовала, причем они были далеко не первыми моими подопытными.
Я улыбнулся Сесилии в ответ:
- Ничего особенного. Это только с виду они такие страшные. Кстати, почему вы обратились именно ко мне?
- Вы так уверенно себя держали. К тому же на местных обитателей вы нисколько не похожи. А вообще, наверное, больше от отчаяния, - честно призналась она.
Я упрямо не называл ее по имени. Не потому, что сомнения все же оставались, нет - это именно она, Сесилия Цфайнер. Просто опасался: когда она поймет, что ее узнали, наше общение, такое легкое и непринужденное, сразу прервется, и Сесилия замкнется в себе.
- А как вы вообще там оказались? Трудно себе представить, что у вас могли быть какие-то дела.
- Случайно. - Лицо ее на мгновение омрачилось. - Мы поругались с… впрочем, не важно, с кем именно, и я попросила его остановить авто. Наверное, он не ожидал, что я все же из него выйду. Да чего там - я и сама от себя такого не ожидала, но слишком уж разозлилась. Кстати, мой… ну, вы поняли… выйти из автомобиля не отважился и лишь кричал мне вслед, пока я не скрылась за домами. Не хочу с ним больше иметь никаких дел. Вот скажите: разве деньги, пусть даже огромные, дают право сразу на все?
Вопрос, разумеется, больше риторический. Сам я считаю, что деньги как увеличительное стекло. Нет их у человека - он мало заметен. Есть - и они как лупой увеличивают все хорошие и плохие стороны, как ни прячься. И чем больше денег, тем мощнее лупа. Но это лишь мои размышления, и потому я промолчал.
- Кстати, а как вас зовут?
- Кристиан. Кристиан Флойд. А вас?
- Ну о моем имени вы давно уже догадались, - рассмеялась Сесилия. - А знаете, что самое приятное? - И тут же ответила сама: - После этого в вашем поведении ничего не изменилось.
- И что в нем должно было измениться?
- Вы не стали надувать грудь колесом. Нет, вы все же ее надуваете, но ведете себя как мужчина, который хочет понравиться обычной девушке.
- А в чем разница? Все равно ведь надуваю.
- Не пытаетесь при этом лопнуть. - Она улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.
Мы давно проехали опасные районы, и сейчас дорога проходила мимо трех- и четырехэтажных каменных зданий. Уже и до центра города недалеко. Сесилия вполне могла выйти и взять себе извозчика. Или остановить любой попавшийся автомобиль: вряд ли у кого-нибудь хватит духу отказать такой красотке и не отвезти ее домой. Но мы по-прежнему разговаривали в вагоне, не обращая внимания на окружающую нас действительность.
Нет, один раз я все же обратил на эту самую действительность внимание, когда к нам приблизился карманник - эта братия очень любит промышлять в конках. Парень оказался из понятливых и исчез после единственного моего знака, предложившего ему ловить удачу где-нибудь в другом месте.
Мы проезжали мимо кафе, где должны были ждать меня мои парни. И тут у меня мелькнула мысль: как неплохо было бы заявиться туда под ручку с самой Сесилией Цфайнер! Вот бы у них вытянулись рожи! Ладно, пусть не под ручку, но в компании с ней.
"Так и что я теряю? - уговаривал себя я. - Давай же, Крис, решайся, пригласи. Пошлет так пошлет. Хотя жаль, конечно, будет - потом ведь никто не поверит, что я повстречался с ней и вот так, запросто, разговаривал".
- Сесилия, может быть, по чашечке кофе? - с замиранием сердца спросил я, подумав, что общение с Венделем далось мне куда легче: в таких ситуациях, как эта, вся наука Винсенте не помощник.
- А почему бы и нет? - неожиданно легко согласилась она. - Вы, можно сказать, мой спаситель.
Теперь, после ее согласия, я опасался нескольких вещей. Возможно, Сесилии захочется в какое-нибудь другое заведение, не то, которое мне нужно, ведь кафе здесь хватает. Вырисовывалась и еще одна проблема: на два кофе я наскребу, ну а вдруг она закажет что-нибудь еще? К тому же придется бренчать медяками. Да и парни, не дождавшись меня, могли уже разбежаться. Конечно, найдутся свидетели, подтверждающие мои слова, но такого эффекта уже не будет. От сердца отлегло, когда Сесилия лишь кивнула в ответ на мое предложение отправиться в нужное мне место. По дороге я даже отважился взять ее под руку.
Повезло. Друзья оказались на месте. За исключением Дугласа, чему я, кстати, даже немного порадовался. Тот парень простой, вполне может ляпнуть что-нибудь не к месту. Например, какую-нибудь дурацкую шуточку в духе: "Сесилия, вы не очень-то ему доверяйте, он мою сестру обманул". К слову, никакой сестры у него отродясь не было.
- А где Дуг? - поинтересовался я, когда мы уселись за стол.
- Только что куда-то вышел. Сказал, что вернется не скоро, - ответил Рамсир, украдкой глядя на Сесилию и, как и все остальные, не веря в происходящее, когда я представил свою спутницу. Думаю, никогда прежде мой авторитет в нашей компании не был так высок.
Поначалу разговор не клеился. Я с тоской наблюдал за тем, как парни пыжились, пытаясь выдавить из себя что-нибудь умное. И это объяснимо. Если нет денег, стоит попробовать заинтересовать даму интеллектом. Возможно, тогда она поймет, что мужчина не столь безнадежен, как показался на первый взгляд, и отсутствие денег - всего лишь временные трудности. Которые могут случиться с любым джентльменом.
Некоторое время я безуспешно пытался расшевелить народ, пока Сесилия наконец не сказала:
- Парни, ну что вы, в самом-то деле? Прошу вас, расслабьтесь. Вы бы только знали, в какой дыре прошло все мое детство! Мне же вот так, как сейчас, чтобы все простенько, без всякого чванства, давно сидеть не приходилось.
И атмосфера за столом сразу стала куда более непринужденной.
В какой-то момент я почувствовал, как Густав толкает меня в бок. Монеты. На его руке лежало несколько серебряных марок, которые он тайком пытался мне передать. Принимая их, я с благодарностью взглянул на друга. Сесилия не останется с нами надолго, ее необходимо будет отправить домой на извозчике. Тогда деньги и пригодятся.
Вскоре все так и случилось.
- Мальчики, мне пора. Меня и без того наверняка уже потеряли. Спасибо вам: вы все такие милые, и мне давно не было так весело. Без всяких разговоров об акциях, облигациях, маржах и прочих вещах, в которых я абсолютно ничего не смыслю. Спасибо!
Мы стояли, высматривая извозчика, о чем-то говорили, а я все наделся, что нас увидит вдруг возникшая откуда-нибудь Кристина.
"Мужчин у нее много! - возмущался я. - Пусть убедится, что и у меня женщин полно! Да каких!"
Еще я думал о том, что не стоит мне возвращаться в кафе. Наоборот, лучше исчезнуть до завтра, а затем с многозначительным видом умалчивать, где находился все это время. Но я отчетливо понимал, что никогда так не поступлю, потому что обмануть можно кого угодно, только не себя. Хотя нет, лгу - некоторым это отлично удается.
Извозчик не заставил себя долго ждать, и настало время прощаться.
- До свидания, Сесилия, - с чувством произнес я, пожимая ей руку. - Очень приятно было с вами познакомиться.
- Кристиан, ты так торопишься со мной расстаться?
Я посмотрел в глаза Сесилии и увидел в них то, что заставило меня ожесточенно помотать головой. Совершенно не тороплюсь!
Глава 8
- Что-нибудь выпьешь?
- Разве что кофе.
- Сейчас я тебя таким замечательным кофе угощу! - многозначительно пообещала Сесилия. - Только подожди немного.
К слову, я бы выпил и чего-нибудь покрепче. Не потому что любитель, просто для храбрости. Мне все еще не верилось, что мы до сих пор не расстались и вечер обещает дать продолжение. Но на голодный желудок может и развезти, хорош же тогда я буду! С утра ничего не ел, после того как у Слайна позавтракал куском рыбного пирога, кстати, состряпанного Лаурой.
И еще я завидовал Дугласу. Мой друг, оказавшись в жилище даже самой малознакомой девушки, первым делом отправляется инспектировать кухню в надежде что-нибудь съесть. Причем все у него получается настолько естественно, что ему ни разу не сделали замечание. У меня так не получится, наверное, издержки воспитания.
Жилище Сесилии было уютным. И еще все вокруг сияло чистотой. Хотя чего тут удивительного? Не сама же Сесилия здесь убирается, непременно должна быть служанка, пусть и приходящая.
Я устроился в красивой гостиной, размышляя о том, что теперь точно знаю, какой подарок ей понравится. В последнее время все как будто помешались на абстрактном импрессионизме. Вот и у Сесилии на стене напротив меня висел типичный образчик этого направления в искусстве. Слайн с ума сойдет, когда узнает, для кого картина предназначена, так что отнекиваться не станет. Кроме того, в его полотнах есть хоть какая-то мысль.
Я взял книгу, словно откинутую кем-то на самый край дивана, и с удивлением прочел название: "Сущности бытия". Жил пару веков назад один мыслитель по имени Элкавидур, который и написал эту книгу. Но мне как-то не верилось, что такая девушка, как Сесилия, станет читать сочинения этого философа, тем более в оригинале. Полистал, нашел свою любимую цитату, в которой сказано, что человек сам выбирает, кем ему быть: конем, повозкой или возницей, и положил книгу обратно. Для себя я давно уже определился, кем мне хочется стать. Да и Сесилия, похоже, дорогу свою нашла. Так что, вероятней всего, книгу забыл один из ее мужчин. Не такая уж она и недотрога. Один ее скандал с женатым наследником антрионского престола чего стоил: все газеты писали об этом взахлеб - все-таки принц, голубая кровь. И тут - я. Даже не верится.
Хотя, если разобраться, своей кровью, пусть и изрядно разбавленной, у меня тоже есть все основания гордиться. Нет, мои предки по материнской линии никогда не занимали престол, но вы найдете их имена в любой энциклопедии.
Я все ждал, когда Сесилия окликнет меня с просьбой помочь, но так и не дождался. И когда уже сам решил заявиться на кухню без приглашения, едва не столкнулся с ней в дверях гостиной. Сесилия держала в руках заставленный поднос, и мне только и оставалось, что его подхватить.
- Скучал? - поинтересовалась она, когда мы уселись.
- Не то слово!
Кофе действительно был восхитительным. Так же как и канапе, которых оказалось так много, что было даже непонятно, когда она успела их приготовить. Мы выпили по чашечке, болтая о чем-то несущественном, старательно держась друг от друга на безопасном расстоянии. Наконец Сесилия поднялась на ноги:
- Я в ванную. До сих пор себя грязной чувствую после того, как те трое на меня смотрели. - Она зябко передернула плечами. - Ты осмотрись пока. И вообще чувствуй себя как дома. Да, если кто-нибудь начнет звонить в дверь, не открывай. Никого не хочу видеть. Обещаешь?
Мне только и оставалось, что кивнуть. Обещаю, конечно, еще бы нет!
Когда за Сесилией захлопнулась дверь ванной, я подошел к роялю. Великолепному концертному роялю "Бекхнерт" стоимостью как немаленький дом где-нибудь в том же Консо. Постоял, глядя на него, осторожно тронул клавиши.
Мне, как и любому музыканту, мало играть чужую музыку, я всегда мечтал сочинять свою. Скажу прямо: с этим у меня дела обстоят неважно. В голове постоянно звучит музыка, но чаще всего - чужая. Так что, вполне возможно, для своей попросту не хватает места. И все же несколько мелодий мне удалось родить. Одна из них появилась совсем недавно, и я не успел ее ни записать, ни даже сыграть. И тут - такая возможность, да еще и на великолепном инструменте, который не шел ни в какое сравнение с тем, что был в студии Слайна.
"Нет-нет, тут необходимо акцентировать сильные доли, - некоторое время спустя размышлял я, полностью захваченный игрой. - А вот здесь - аллегро, аллегро!"
Занятие увлекло меня настолько, что я не заметил, как вернулась Сесилия. Не знаю, сколько времени она наблюдала за мной, но первое, что она произнесла, было:
- Красивая мелодия! Чье это?
- Да так, услышал где-то, - поскромничал я.
- Может, сыграешь что-нибудь еще?
- Нет ничего проще! - Взяв несколько аккордов, я встал, повернулся спиной к роялю, и решительно шагнул к ней: сколько можно себя сдерживать?
Такую мелодию Сесилия непременно должна была узнать. Ведь это - одна из ее песен, где говорится о том, чтобы мужчина вел себя более решительно. Или пусть убирается к дьяволу, если настолько глуп, что ничего не может прочесть в женских глазах.
Следующим утром, когда я уже готовился к тому, чтобы покинуть ее дом, она вдруг спросила:
- Так я тебя жду? Правда, в ближайшие несколько дней не получится никак: у меня выступления. Заканчивать буду поздно, и у меня не останется никаких сил даже на таких милых мальчиков, как ты. - Голос ее звучал будто бы индифферентно, но я видел, что она слегка напряглась. Совсем чуть-чуть, едва заметно, и все же, все же. И, не дожидаясь ответа, погладила меня по щеке. - Ты был весь такой - мм! Везет же мне в последнее время на мужчин!
Последнюю фразу она, конечно, добавила зря. И все-таки я был рад слышать ее слова.
В кафе "Боцман Хью", откуда мы с Сесилией ушли вчера вечером, сидела вся моя компания, как будто никто никуда и не уходил. И даже отсутствующий вчера Дуг появился.