6.
Ходовую рубку освещал лишь мертвенный, зеленоватый свет радарного экрана и тускло перемигивающиеся лампочки на пульте автоштурмана. Ночью в открытом море от вахтенных требовалось только следить за показаниями приборов. Да и то не каждую секунду.
- Бью короля, - спокойно сказал старший помощник, отзывавшийся, не чинясь, на прозвище "папаша Колен".
Мартин принялся перебирать свои карты - хотя было их всего три.
- Да не мучайся ты так! - сочувственно улыбнулся папаша Колен. - Лучше сразу лезь под стол. И учти, кукарекать тебе пятнадцать раз.
Мартин с грустью посмотрел на низкий штурманский столик, места под которым могло хватить только для него. Старпом туда никогда бы не поместился. Возможно, именно поэтому он ни разу и не проигрывал. Обречённо вздохнув, Мартин выбрал карту и положил её на стол. Папаша Колен хищно прищурился и собрался что-то сказать, как вдруг в рубке раздался пронзительный писк.
Карты тотчас были забыты. Оба вахтенных бросились к экрану локатора.
- Кажется, что-то дрейфует… Прямо у нас по курсу, - пробормотал папаша Колен и положил правую руку на рукоять машинного телеграфа. Мартин вытянул шею и заглянул ему через плечо. Действительно, бегущий по кругу луч раз за разом высвечивал небольшое пятнышко.
- Что-то очень маленькое. Наверное, шлюпка. Или просто кусок льда, - с видом знатока сказал он. Папаша Колен покосился на Мартина и усмехнулся, а затем взял в руки микрофон рации и одним движением левой руки переключился на аварийную волну:
- Говорит "Лизетт", датское рыболовное судно. Наш позывной SQ-23. Ответьте нам, пожалуйста.
Но в эфире царило молчание, нарушаемое лишь слабым шорохом и потрескиванием. Папаша Колен подождал несколько секунд, потом повторил:
- Говорит "Лизетт", наш позывной SQ-23. Если вы терпите бедствие, ответьте нам, пожалуйста.
Ноль реакции. Может быть, и вправду льдина. Да нет, отметка на экране как от металлического предмета. Выждав ещё несколько секунд, папаша Колен рванул вниз рукоять машинного телеграфа.
- Стоп, машина! - и, обернувшись к Мартину, коротко приказал: - Поднимайся наверх, включай прожектор. Через пару минут они будут в двух-трёх кабельтовых по правому крамболу.
…Луч прожектора несколько раз метнулся вправо-влево по тёмной воде, пока не нащупал белую шлюпку. Шлюпка явно не была пустой - даже с расстояния в четверть мили в ней виднелись силуэты людей.
На палубе траулера уже царило оживление. Четверо матросов сгрудились на правом борту, готовясь швырнуть в шлюпку конец.
- Странная посудина, в жизни такой не видел, - негромко сказал Мартин.
Папаша Колен его не услышал - он вовсю распоряжался на ходовом мостике: отдавал команды в переговорную трубу и шуровал рукоятками машинного телеграфа. Подрабатывая машиной на самых низких оборотах, траулер медленно приближался к шлюпке с терпящими бедствие.
- Эй, на баркасе! Ловите конец! - крикнул кто-то из матросов, когда до шлюпки осталось не более двадцати метров. Матрос размахнулся - и брошенный им канат с первого раза попал в шлюпку. Тотчас чьи-то руки подхватили его и намертво закрепили. Матросы на палубе "Лизетт" начали споро выбирать канат, и вскоре сопровождаемая лучом прожектора шлюпка стукнулась о борт траулера.
- Как там у вас? Есть раненые на борту? - крикнул кто-то из моряков, перегнувшись через леера и попытавшись заглянуть в шлюпку - О, Господи, что это такое и откуда?
Теперь в его голосе звучал неподдельный ужас.
Грохоча железными ступеньками, папаша Колен спустился с мостика. Лица матросов на палубе были белы, как мел. Мартин на прожекторной площадке прямо-таки пританцовывал от нетерпеливого желания узнать, что же произошло, - но покинуть свой пост без приказа не решался. Старпом тоже перегнулся через борт и заглянул в лодку.
С первого взгляда было ясно, что это мертвецы. Причём мертвецы жуткие, более всего напоминающие усохшие скелетоподобные мумии. Лодку шевельнуло волной, и в ярком луче прожектора на плечах у одного из мертвецов что-то блеснуло.
Нет, это не волна качнула лодку - это пошевелился сам мертвец. Медленно, будто в страшном сне или в фильме ужасов, он привстал. Судорожно поднял руку и опёрся о плечо другого мертвеца. Затем с трудом перешагнул через банку и потянулся к спущенному с борта "Лизетт" верёвочному трапу. Сбросивший трап матрос дёрнулся было вытянуть его обратно, но труп поднял вверх голову, запрокинув белое в луче прожектора лицо…
- Я лейтенант Говард Харпер, - тихо произнёс мертвец. - Какой сейчас год?
И он снова оплыл на дно шлюпки.
Глава пятая. Святой Брендан - человек и госпиталь
1.
На табло над дверью лифта загорелась цифра "5". Было слышно, как кабина остановилась, затем дверцы бесшумно разъехались, выпустив в холл реанимационного отделения госпиталя святого Брендана нескольких пассажиров. Диана шла самой последней. Лесник, уже полчаса как отиравшийся у окна, бросился к ней.
- Наконец-то! Я уж совсем было решил, что придётся пробираться к Харперу без тебя. А ты ведь знаешь, что в медицине я - полный ноль.
Диана огляделась по сторонам, потом отошла к окну и с облегчением поставила на пол тяжёлую сумку. Вздохнула и укоризненно посмотрела на напарника.
- Лесник, я всегда знала, что ты немного сумасшедший. Но не настолько же! Зачем тебе этот несчастный, вообразивший себя пришельцем из будущего? Разве его случай может иметь отношение к нашему делу?
Лицо Лесника сделалось виноватым. Слегка. Он пожал плечами:
- Юзеф посчитал, что может. И не просто может - наверняка имеет. По крайней мере, утром я получил его распоряжение: немедленно разобраться с лейтенантом Харпером - если он действительно лейтенант и действительно Харпер. А когда Юзеф говорит "немедленно", значит…
- …значит, всё должно было сделано ещё вчера, - закончила за напарника Диана. - А ведь он знал, что именно минувшей ночью в Эсбьерг приходит контейнер.
- Что с контейнером, кстати?
- Никаких подозрительных телодвижений Юхан не совершал. Контейнер получил, приборы сгрузил на свой склад, литературу упаковал в другой контейнер, куда меньших размеров - металлический водонепроницаемый ящик. Не лично получил и упаковал, понятное дело, - руками своих подчинённых. Сам на складе так и не появился. Любопытно, кстати, что склад не на территории порта, что было бы вполне логично, а на городской окраине, подальше от сторонних глаз. И сидит наш арабо-датчанин по-прежнему тихо. Никаких посторонних поблизости не замечалось… Я сегодня утром немного поработала с двумя клиентами - с сотрудницей офиса Азиди и с охранником его склада: как только наметятся какие-либо сдвиги, у них возникнет непреодолимое желание мне позвонить.
- Отлично. Можно без помех заняться Говардом Харпером.
- Да откуда он вообще свалился на нашу голову?!
Лесник пожевал губами и задумчиво посмотрел в окно. С шестого этажа (датчане именовали его пятым) открывалась замечательная панорама: сбегающие к морю зелёные склоны холмов, освещённые ярким полуденным солнцем, крыши старых домов в портовой части города. Чуть дальше громоздились стрелы портовых кранов, мачты судов; за ними, на противоположной стороне пролива, темнели покатые холмы острова Фанё.
Он отвернулся от окна и посмотрел на Диану.
- Да, ты ведь совсем не в курсе этой истории… Я не стал передавать тебе рассказ юноши Мартина, бывшего свидетелем её завязки, - решил тогда, что никакого отношения она к делу не имеет. Так вот, две недели назад в Северном море, немного восточнее Доггер-банки, судном нашего друга Азиди была подобрана шлюпка с военными моряками, якобы спасшимися с боевого корабля. Уточняю - с американского корабля.
- И один из них свихнулся от длительного стресса, - скептически прищурилась Диана. - В чём задача? Я должна его вылечить? Или выведать секреты ВМФ США?
- Дело в том, что никаких штатовских кораблей в здешних водах не гибло, - терпеливо пояснил Лесник. - Последние лет десять, как минимум.
Вопросительный взгляд Дианы был красноречивее всякой реплики. Но Лесник невозмутимо продолжил:
- В шлюпке находилось восемь человек. Семь трупов и один живой - лейтенант Говард Харпер. Сейчас он находится здесь, в реанимации. Я приложил немалые усилия, чтобы нам дали возможность посетить его, - впустую. Охраняют, как Саддама Хусейна. Надеюсь, у тебя получится… Задача: попытаться поговорить с этим человеком. Или хотя бы взглянуть на него и на его историю болезни, разузнать хоть какие-нибудь подробности случившегося. Ну и, естественно, выяснить, что думают по этому поводу врачи.
- А почему не ты? Зачем тебе понадобилось тратить несколько часов, чтобы дождаться меня?
Лесник снова вздохнул.
- Диана, не забывай, что мы не в России. Инквизиция имеет свои каналы, благодаря этим же каналам мы сейчас находимся здесь. Но, как ты понимаешь, даже удостоверения ФСБ тут абсолютно бессильны, - Лесник вздохнул и покосился на маячившего в другом конце холла мрачного парня в штатском. На груди у того висела портативная рация, а полу пиджака оттопыривала поясная кобура явно с чем-то крупнокалиберным.
- У меня есть пропуск, выписанный муниципальной канцелярией, - продолжил он. - Пропуск в госпиталь, но отнюдь не на отделение, где лежит Харпер. А возле его палаты ещё отдельный пост - пятеро американских морпехов из охраны посольства в Дании. Но поскольку все наши контакты шли помимо официального МИД, никаких виз из Копенгагена - обязательных для иностранцев - на документе не имеется. То есть если кому-то придёт в голову усомниться в наших полномочиях, он будет иметь полное право выставить нас за дверь. Но ты - именно ты - пройдёшь сквозь все кордоны. Словом, вот этот пропуск. Держи его и попытайся раздобыть максимум информации.
С этими словами Лесник открепил от лацкана костюма закатанную в пластик карточку и протянул Диане. Та повертела документ в руках, после чего прикрепила на свой пиджак. Нагнулась, раскрыла дорожную сумку и вынула из неё тонкую папку с неразборчивым золотым тиснением. Затем нацепила на нос очки без диоптрий.
- Так будет солиднее. Ну, я пошла.
- Ни пуха тебе, доктор Диана!
- К чёрту!
2.
Как выяснилось, все опасения Лесника не имели ни малейших оснований. Чтобы пробраться к палате, занимаемой Говардом Харпером, Диане не потребовались ни грубые силовые методы, ни тонкое лицедейство… Даже её суггестивные способности остались невостребованными.
Причина была проста: палата Харпера опустела. Птичка упорхнула, причём упорхнула в самом буквальном смысле. Вертолёт, принадлежавший ВМФ США, взлетел с крыши госпиталя полчаса назад, и увёз лейтенанта в компании его соотечественников. Диана, подъезжая, слышала шум вертолётного двигателя - но тогда не обратила внимания.
- Вы уверены, что это был действительно лейтенант Говард Харпер? - Диана оторвалась от созерцания опустевшей реанимационного стола и повернулась к медбрату. Парень в салатно-зелёном костюме с эмблемой госпиталя пожал плечами.
- По крайней мере, так было написано у него на именном жетоне.
- И это единственное, по чему удалось его опознать? Нашлись ещё какие-нибудь документы у него или его коллег по несчастью?
Парень заинтересованно взглянул на Диану. Он вообще посматривал на неё с большим интересом, но с некоторой робостью - наглядно опровергая слухи о сексуальной раскрепощённости молодёжи Запада. Возможна, "доктор из России" могла напоминать ему молодую школьную учительницу, в которую в старших классах был безответно влюблён Юхан - если верить прикреплённому к салатной куртке бейджу, старший медбрат реанимационного отделения оказался тёзкой господина Азиди.
- Нет, ни единого документа не нашлось, - сказал Юхан, - ни у живого, ни у мёртвых… Слышал краем уха, что у Харпера была с собой какая-то папка с бумагами, но увидеть её не довелось. Думаю, на неё тоже наложили лапу американцы.
- Что вы ещё предприняли для идентификации больного?
- Ну, мы отправили запрос в США, в ВМФ. Они очень удивились, но составили для нас справку. Лейтенант Говард Харпер не числится в их списках. Самозванец… Удивительный самозванец.
- А потом, как я понимаю, американские моряки признали-таки блудного сына… - медленно сказала Диана, произнеся про себя окончание фразы чуть иначе: "…блудного сына лейтенанта Шмидта". Хотя Юхан, похоже, и без того не понял скалькированную с русского идиому. Книга книг явно не числилась у него настольной.
- Нет, про родителей Харпера в их ответе ничего не было сказано… Из Копенгагена прилетела какая-то мелкая сошка из американского посольства - младший секретарь седьмого помощника третьего заместителя военно-морского атташе. Повертелся в госпитале, поглядел на больного - и упорхнул обратно. А пять дней назад как прорвало - толпа янки, и в форме, и в штатском, даже морскую пехоту с собой притащили… Прямо-таки не пройти было по родному госпиталю. Сегодня, слава Богу, всё закончилось.
Диана рассеянно пролистала тощую историю болезни Говарда Харпера (запоминая, однако, каждую страницу с фотографической точностью), затем вновь посмотрела на опустевший стол, коснулась пальцами его края, закрыла глаза, сосредоточилась…
…
Теперь стол не пуст: на нём лежит человек - тело прикрыто белой простынёй, голова замотана бинтами, из носа тянется прозрачная трубка, по которой струится жидкость. Такие же трубки выбегают из-под простыни, а под кроватью негромко жужжит моторчик насоса. Жизнь человека поддерживается десятком хитроумных внешних механизмов
…
Её транс продолжался не дольше пары секунд - Юхан не успел удивиться или встревожится - и не принёс особых результатов. Даже, случись вдруг нежданная встреча, не опознать экс-пациента госпиталя святого Брендана…
Казалось, медбрат хочет что-то сказать, но не решается. Наконец решился, но прозвучал отнюдь не вопрос, чем "доктор Мария Ладыгина" собирается заняться сегодня вечером.
- Вы знаете, я немного разбираюсь в военной атрибутике… - сказал Юхан. - В основном интересуюсь немецкой, но и про другие страны кое-что знаю. Не нравится мне форма, что сняли с этого якобы Харпера. Очень похожа на настоящую, но… фасон чуть-чуть иной, и шевроны несколько меньше по размеру, и пуговицы не такие, и обшлага рукавов на липучках… Странно. Если хочешь изобразить штатовского военного - так ихней формы в Копенгагене, в магазинчиках на Стрёгет, навалом. Можно хоть моряком нарядиться, хоть лётчиком, хоть "зелёным беретом" - с полной достоверностью. И дешевле выйдет, чем шить мундир заново, да ещё и с погрешностями в деталях. Вы представляете, сколько стоит отштамповать уникальные металлические пуговицы для такого мундира?
Юхан замолчал, словно давая Диане возможность поразмыслить над дороговизной пуговичного производства. Потом продолжил:
- Да и жетон этот… Раньше всегда на них выбивали вероисповедание и номер страхового свидетельства военнослужащего, а на этом - нет. Имя, звание, группа крови, - и всё. Причём жетон не алюминиевый, как положено, а пластмассовый… Пластик, по-моему, ферромагнитный - но магнитную запись информации для флотских жетонов никогда не использовали, слишком легко можно её повредить на корабле, особенно во время боевых действий. Стереть, размагнитить… Или штатовцы в последние год-два придумали более надёжные магнитные носители, или… - Юхан не закончил свою фразу.
"Или в американском флоте есть подразделения настолько засекреченные, что про них ничего не известно ни отделу по связям с общественностью, составлявшему отписку для госпиталя, ни военно-морскому атташе США в Копенгагене, - подумала Диана. - Подразделения со своей формой, со своей атрибутикой… Но пуговицы-то для них зачем клепать новые? Нелепица…"
Она спросила:
- Где этот жетон сейчас?
- Забрали американцы… Кстати, группа крови у больного полностью совпадала с указанной на жетоне группой крови лейтенанта Харпера. Правда, с кровью у него творилось что-то неладное. По-моему, даже доктор Вульфсен оказалась в затруднении…
- Это кого тут интересуют мои затруднения? - раздался сзади женский голос. Диана и медбрат синхронно обернулись. В дверях палаты стояла невысокая полноватая женщина лет сорока пяти, в таком же салатно-зелёном медицинском одеянии. Портрет дополняли прямые светлые волосы и цепкие серые глаза. В глазах пылал настороженный огонёк.
- Кто вы такая и как сюда проникли? - этот вопрос был обращён к Диане. Та как можно более мило улыбнулась, сняла с лацкана допуск и протянула доктору Вульфсен.
Встретилась с недоброжелательным взглядом серых глаз, зацепилась , дала первый лёгкий мысленный посыл - сейчас эта церберша увидит все недостающие на документе печати и подписи… Говорила Диана спокойно, размеренно, чтобы не позволить собеседнице взвинтить себя, выплеснуть в кровь гормоны, разорвать ментальный контакт.
- Я Мария Ладыгина, врач из России. Меня к вам направили на стажировку, а этот случай меня очень заинтересовал. Скажите, доктор, исследования состояния внутренних органов Харпера…
- Ваш документ недействителен, - перебила доктор Вульфсен, удостоив запаянную в пластик карточку лишь беглого взгляда. Лицо её сразу же стало ещё более подозрительным. - Что вы здесь делаете?!
Не сработало… Непонятно почему, но первая попытка внушения не оказала действия… Попробуем иначе.
Последний вопрос фру Вульфсен прозвучал излишне громко и резко. Услышав его, маячивший в коридоре охранник госпиталя - здоровенный детинушка с внушительной кобурой на поясе - тут же возник на пороге реанимационного бокса. Ситуация обострялась.
- Извините, а вы кто? - тоном наивной студентки осведомилась Диана, постаравшись, чтобы в голосе прозвучали обида и удивление.
- Я доктор Сара Вульфсен, заведующая отделением интенсивной терапии госпиталя святого Брендана. И у нас нет никаких стажёров. Поэтому вы сейчас же отдадите мне историю болезни, которую держите в руках, и как можно быстрее покинете госпиталь, пока я не попросила полицию вас арестовать!
Вот ещё, фыркнула про себя Диана. Только-только началось самое интересное… И сказала самым примирительным тоном:
- Да, конечно же. Но сначала вы расскажете мне всё, что не вошло в историю болезни Говарда Харпера.
На сей раз ментальное воздействие оказалось на порядок сильнее.