3.
Лесник ожидал её у окна, глядя на панораму города и нетерпеливо барабаня пальцами по переплёту. На стук каблуков Дианы он резко обернулся, сказал:
- Я уже в курсе, что американцы улетели вместе с Харпером… Мог бы узнать и раньше, если бы владел датским, слухи тут быстро распространяются. Ты что-нибудь сумела выяснить о его болезни?
- Самого интересного не смогла… Твоего допуска оказалось недостаточно, а когда я начала задавать вопросы, меня пригрозили сдать в полицию!
- Прямо так вот сразу и в кутузку - всего лишь за невинное научное любопытство?
- Именно так. Лечащий врач, суровая нордическая женщина, вполне серьёзно собралась вызвать полицейских, если я сейчас же не покину помещение. Поскольку здешний охранник маячил у неё за спиной - с пушкой на поясе и переносным "тревожным пультом" на груди, я решила не доводить дело до скандала…
Лесник не поверил:
- Тихо-мирно ушла? Ничего не предприняв?
- Попыталась предпринять… Но у фру Вульфсен или стоит мощный гипноблок, противодействующий внушению, или достаточно редкая врождённая сопротивляемость.
- Волчья дочь, что ты хочешь… - не совсем точно перевёл Лесник фамилию церберши в белом халате (вернее, в салатной униформе св. Брендана).
- Но хоть что-то про лейтенанта Харпера тебе всё же удалось разузнать?
- Да. И даже пролистать его историю болезни. Крайне странный документ, надо сказать. Разнобой в результатах анализов и функциональной диагностики наводит на мысль, что вся история - фальшивка. Но если надёргали кучу бумажек из карточек разных больных, чтобы задурить посторонним голову, - зачем тогда госпожа валькирия буквально выдрала папку у меня из рук?
- В чём именно выражается разнобой? - заинтересовался Лесник.
- Да просто не бывает так: моча как у восемнадцатилетнего юноши, не имеющего проблем со здоровьем, и при этом кровь глубокого старца, подверженного куче застарелых хворей… Есть и другие противоречия, не буду утомлять тебя медицинскими подробностями, поверь уж на слово - НЕ БЫВАЕТ.
- Отчего умерли семеро спутников лейтенанта?
- От моря - если назвать причину одним словом. От целого ряда наложившихся неблагоприятных факторов, воздействующих на жертвы кораблекрушений: холод, обезвоживание, голод, длительный стресс… Что тоже весьма странно, никак они не могли слишком долго болтаться на волнах в районе с весьма оживлённым судоходством.
- Трупы американцы забрали с собой?
- Нет, их кремировали пять дней назад. Сразу после того, как начали проявлять активность штатовцы. Кстати, есть ещё один интересный момент: американская форма Харпера - не совсем американская…
И Диана рассказала о наблюдениях и выводах юного любителя военной атрибутики.
Некоторое время Лесник задумчиво молчал. Наконец нагнулся, поднял сумку Дианы, закинул её на плечо и направился к лифту.
- А сейчас нам надо… - начал было он, войдя в кабину.
- Тебе надо, Лесник, - перебила Диана. - Тебе. А мне надо позавтракать, принять душ и отоспаться. Забыл, что я всю ночь следила за чёртовым складом Азиди?
- Ладно, езжай в гостиницу. Там на первом этаже есть неплохой рыбный ресторанчик, можешь заказать завтрак в номер. А я прокачусь в Оденсе, в гости к нашему аристократу. Попробую раздобыть ещё немного информации… И если дом Валевски соответствует своему хозяину - то ты много потеряла, отказавшись составить мне компанию.
- Не проще ли для получения информации связаться с ним по электронной почте?
- Увы, старик не пользуется компьютерами. Принципиально. Как он сам выразился: "я привык получать информацию от живых людей; или от мёртвых - через страницы старых книг". И мобильник с собой не носит. Единственная его уступка техническому прогрессу - радиотелефон в автомобиле. Обитает совсем в другом мире, понимаешь? Где нет юзеров и спамеров, флэш-мобов и он-лайнов, аккаунтов и… Ого…
Лифт спустился на первый этаж (именуемый, впрочем, датчанами этажом "А"), двери разъехались, - и Лесник сдержал изумлённое восклицание, готовое сорваться с уст. И сделал вид, что первый раз видит человека, готового войти в кабину, - господина Теодора Валевски собственной персоной. Лёгок на помине…
Аристократ с учтивым полупоклоном посторонился, давая пройти Диане, скользнул равнодушным, не узнающим взглядом по лицу Лесника. В одиночестве вошёл в лифт, двери закрылись. В окошечке замелькали цифры - и остановились на пятёрке.
Па-а-анятно… До Валевски тоже дошла весть о находке траулера "Лизетт" и загадочном пациенте госпиталя. Вопрос в другом: старик отправился сюда, выполняя поручение Юзефа, решившего, что два источника информации лучше, чем один? Или визит связан с собственными изысканиями господина Теодора, касающимися кораблей-призраков? В любом случае, раз старик так конспирируется - афишировать знакомство не стоит…
- Похоже, мой визит в Оденсе ненадолго откладывается… - сообщил он Диане на автомобильной стоянке госпиталя.
Она машинально кивнула, рассматривая огромное мозаичное панно, призванное облагородить мрачную стену больничного морга - и вполне со своей задачей справлявшееся. На панно была изображена ладья достаточно древнего и утлого вида, плывущая куда-то по бурному морю. Среди пассажиров ископаемого плавсредства - бородатых, в старинных одеждах - выделялся один, украшенный сияющим нимбом.
- Ты знаешь, чем знаменит святой Брендан? - спросила Диана, имея в виду нимбоносца.
- Насколько я помню, это христианский аналог Синдбада-морехода. Плавал со спутниками по здешним морям, и встречались ему всевозможные чудеса и диковинки: чудо-юдо рыба-кит, заколдованные острова, корабли-призраки…
- Вот-вот… Тебе не кажется, что куда ни ткнись в этой истории - всё упирается в них? В корабли-призраки?
Ответить Лесник не успел. На парковочной площадке появилось новое действующее лицо - старший медбрат Юхан. Одёрнул курточку салатного цвета, недоброжелательно взглянул на Лесника и спросил-таки у Дианы:
- Скажите, что вы делаете сегодня вечером, Мария?
4.
Теодор Валевски вышел из госпиталя ровно через пятьдесят три минуты после негаданной встречи в лифте.
"Интересно, удалось ли ему найти общий язык с суровой нордической женщиной?" - подумал Лесник. По всему судя, удалось, - чтобы получить от ворот поворот и уйти, хватило бы и меньшего времени.
Он ожидал, что Валевски проследует к громадному белому лимузину, припаркованному на противоположной стороне госпитальной автостоянки - к са́мому, по мнению Лесника, подходящему транспорту для аристократов.
Однако охотник за кораблями-призраками равнодушно прошагал мимо четырёхколёсного белого чудища, и уселся в спортивный "ламброджини", причём на водительское место.
"Старик - кремень!" - восхитился Лесник, набирая номер на мобильном телефоне.
- Добрый день, господин Вальдманн! - приветствовал его Валевски, едва сняв трубку. Надо понимать, углядел-таки сидевшего за рулём Лесника, проходя мимо.
Разговор не затянулся - старый аристократ сказал, что в любое время рад видеть господина Вальдманна в своём скромном жилище, и, конечно же, с удовольствием ознакомит его со своим богатейшим архивом. Дело не терпит отлагательства? Нет ничего легче, его "дьябло" домчит до Оденсе за пару часов…
Лесник, однако, отказался от совместной поездки на "ламброджини". Не потому, что не доверял водительскому искусству старика, - хотел внимательно провериться на предмет "хвостов". Что-то давно не видно хватких ребят из серого "форда-седана"…
5.
Неизвестно, что хуже в работе полевого агента: дефицит информации, заставляющий строить версии и принимать решения в основном на основе интуиции, или обратный вариант, - когда в ходе расследования постоянно всплывают новые факты, вроде бы и имеющие отношение к делу, но упорно не желающие складываться в общую картину…
Так размышлял Лесник, глядя на пустынную серую ленту трассы Эсбьерг-Оденсе, и пытаясь систематизировать всё, что их тандем успел разузнать в ходе датской командировки.
Итак, что мы имеем?
Юхан Азиди - до командировки в Эсбьерг подозревавшийся лишь как посредник в грязных делишках экстремистов-мистиков - оказался-таки одним из главных действующих лиц. И приборы загадочного назначения предназначены для судов его флотилии. Хорошо. Но обер-инквизитора, каждый день получающего отчёт своих агентов, этот факт не заинтересовал.
Куда больше - судя по поступившим указаниям - Юзефа интересует Говард Харпер, псевдолейтенант ВМФ США, случайно обнаруженный в море судном помянутого Азиди. Причём действительно случайно - беседа с юношей Мартином сомнений в том не оставляет. Траулер "Лизетт" не искал шлюпку с потерпевшими бедствие, и точно так же на неё могло напороться любое другое судно, не имеющее к Юхану Азиди никакого отношения.
Однако странные последствия у этой случайности. Судовладелец тут же списывает на берег большую часть экипажа. Фактически всех, кто видел спасённую шлюпку и её пассажиров - мёртвых и живого.
Почему? Зачем? Пресекать таким образом возможные утечки информации - по меньшей мере глупо. От кого, скажите, в большей степени поползут сплетни и слухи - от рыбаков, болтающихся посреди моря в железной коробке, или от них же, лишившихся работы и заливающих горе в прибрежных кабаках? Ответ ясен.
Однако Юхан Азиди, не колеблясь, идёт на немалые затраты - выплачивает своим подчинённым все неустойки, связанные с досрочным расторжением контрактов. При том, что именно сейчас его фирма должна испытывать дефицит плавсостава - попробуйте-ка в разгар сезона сформировать команды для девяти новых судов…
Или экипажи будут из своих людей, проверенных и подготовленных для неких тайных дел? Возможно, но тогда головной боли у Азиди добавится - профсоюзы здесь весьма сильны, и всеми силами борются против привлечения дешёвых гастарбайтеров в то время, когда местные моряки сидят на берегу без работы.
Казалось бы, план дальнейших действий ясен: Конторе надлежит перебросить в Эсбьерг ещё несколько человек из оперативного и технического состава, и взять в плотный оборот господина Азиди. Пока что он сидит тихо, но, начав действовать, непременно должен выйти на связь с людьми, стоящими за кулисами всей этой истории. Они есть, они непременно должны быть, - не в бабушкиной же кубышке нашёл арабо-датчанин деньги на покупку девяти траулеров?
План действий ясен - но Юзеф поступает с точностью до наоборот. Его куда больше интересует Говард Харпер и корабли-призраки. В результате Лесник катит сейчас в Оденсе, консультироваться насчёт пресловутых мифических кораблей…
Пиликанье мобильника прервало невесёлые размышления. Лесник поднёс трубку к уху, но услышал лишь неразборчивое кваканье. Достал и прилепил к аппарату нашлёпку дешифратора, выставил код, соответствующий сегодняшнему дню, - кваканье превратилось в голос Дианы:
- Лесник, есть новости. Рабочие склада Азиди получили указание от начальства: отправить шесть ящиков с приборами в порт. Поскольку сверхурочно работать здесь не принято, перевозка состоится завтра. Для справки: именно шесть его судов стоят сейчас у причальной стенки.
- Чёрт… А я как раз подъезжаю к проливу…
- Заканчивай своё дело спокойно. С начальным этапом варианта-два я и сама справлюсь.
Вариант-два основывался на простом допущении: если на судах будут устанавливать принципиально новые приборы, о которых даже учёные Конторы не смогли сказать ничего толкового, - значит, в монтаже и настройке будут принимать участие специалисты, хорошо знающие, что это такое и для чего предназначено. И одному из помянутых специалистов надлежит сесть на хвост, выбрать удобный момент и побеседовать по душам в укромном месте.
- Ладно, действуй. До связи.
Впереди показалась паромная переправа, связывающая материковую часть Дании с островом Фюн. Именно на этом острове находился Оденсе - город, вдвое превышающий Эсбьерг численностью населения, куда более древний и богатый историческими памятниками. А также известный всему миру как родина великого сказочника Андерсена…
Дела минувших дней - III Северное море, октябрь 1904 года
В победу верили все. Что смогут противопоставить дикари-островитяне всей военно-морской мощи Империи? Предательски напасть в нейтральном порту на "Варяг", - такое они умеют. Исподтишка ударить в спину порт-артурскую эскадру, подорвать на мине "Петропавловск" и отправить на дно славного адмирала Макарова и знаменитого живописца-баталиста Верещагина, - и на это узкоглазые мартышки способны.
Но тягаться в открытом бою с прославленным многими победами российским флотом? Не смешите, милостивые государи… У нас за спиной Гангут и Наварин, - а у япошек? Напомните-ка: когда они в море-то впервые вышли на чём-либо более основательном, чем туземная джонка?
В победу верили все… Но кое-кто из европейских "друзей" России очень не желал этой победы.
* * *
Балтийская эскадра под командованием адмирала Рожественского получила название 2-й Тихоокеанской - и покинула Либаву 2 октября 1904 года. Предстоял долгий и нелёгкий путь до Тихого океана, на помощь осаждённому Порт-Артуру. Неприятности начались почти сразу, задолго до прихода в район боевых действий, - в мирных, казалось бы, европейских морях: в ночь с 8 на 9 октября произошёл крайне загадочный инцидент с "миноносцами-призраками".
Эскадра, следуя своим курсом, столкнулась в Северном море, в районе Доггер-банки, с неизвестными быстроходными кораблями без ходовых огней, принятыми за миноносцы. Таинственные корабли выходили на дистанцию атаки - и Рожественский приказал открыть огонь по движущимся в сумерках силуэтам. После нескольких залпов "призраки" изменили курс и исчезли в сгущающемся мраке…
На следующий день грянул другой залп, куда сильнее, чем пушки русских моряков. Британское Адмиралтейство заявило, что русские расстреляли безобидных рыбаков - приводилось название потопленного судна, имена раненых и погибших. Английские газеты мгновенно подняли вой: не пропускать русских убийц! Интернировать эскадру в одном из нейтральных портов! При нужде обрушить на неё всю мощь Гран Флита!
В парламенте с завидной оперативностью начались слушания по делу - и истеричные предложения газетчиков обсуждались на полном серьёзе…
* * *
- Зиновий Петрович, ну какие это рыбаки, право слово! Нас на мостике пятеро было, неужто мы миноноску от рыбачьей шхуны не отличим! Длинные, приземистые, с короткими мачтами. Рубка приплюснутая, полубак покатый… вроде бы.
- Труб сколько? - спросил Рожественский, мрачный как грозовая туча.
- Честно скажу - не считал. Не помню, были ли там трубы вообще. Так ведь ночь всё-таки, много ли разглядишь… А вот бурун у форштевня был - точно вам говорю! И любой из нас подтвердит! Не могло же всем пятерым одновременно померещиться. То есть шли они не меньше чем на десяти узлах, и огней не держали. Зачем такой ход рыбакам-то? И маскировка зачем?
Вахтенный флаг-офицер Свербеев перевёл дыхание и замолчал, ожидая привычной вспышки адмиральского гнева. Взрывной характер Рожественского давно стал притчей во языцех. Равно как и любимая манера Зиновия Петровича в сердцах хватануть биноклем о палубу или переборку. Запасы оптики на эскадре неумолимо таяли…
Однако к величайшему удивлению Свербеева, Рожественский лишь отвернулся к столу, поправил на нём какие-то бумаги. И ничем не давал понять, что разговор окончен. Словно бы желал услышать выводы подчинённого из смутной истории - но почему-то не хотел спрашивать напрямую.
- Наверняка англичане воду мутят, Зиновий Петрович, - сказал флаг-офицер, приободрившись. - Им наше присутствие в Китае и Корее давно как кость в горле. Думаю, или японцам тайно свои порты предоставили, или сами не погнушались - спустили вымпелы на миноносцах нового типа, ну и…
Рожественский долго молчал, никак не комментируя высказанную версию.
- Хорошо. Можете идти, лейтенант, - сказал наконец он. - Хотя нет… Сейчас же дайте вахтенным приказ: разбудить Колонга, Филипповского, Семёнова, Леонтьева… - Адмирал перечислил ещё несколько фамилий. - Через пятнадцать минут собрание в кают-компании.
Командующий помедлил и добавил словно бы с неохотой:
- И пригласите ещё двух господ…
Он назвал фамилии.
- Есть разбудить офицеров!
Кажется, обошлось! Лейтенант Свербеев сдержался, не вздохнул с облегчением, и кинулся на мостик, - рассылать вахтенных по господам офицерам.