Дергач не успел ответить - к "Погибели" подошли экипажники "восьмерки".
- Саня, а что, правда у тебя теперь два водилы - песец и олень? - под хохот танкистов поинтересовался Гриша Бородин.
И снова Дергач не успел ответить - Пакор, совершенно иначе истолковав интерес к своей персоне, гордо выступил вперед, развернул плечи и, выставив руки, сказал:
- Э, смотри, пожалуйста! Вот песец и оленя! Красивый какой, да?
Танкисты, давясь смехом, столпились вокруг азиата и с деланно серьезными лицами начали обсуждать творения Моцарта. Дергач послушал-послушал их беззлобный треп, плюнул и пошел на гребень высоты, где маячили фигуры комбата и начальника штаба.
Долина Немочи, освещенная закатным солнцем, отсюда и в самом деле была как на ладони. С одной стороны ее ограничивали заречные холмы, с другой - бесконечная стена могучего елового леса, терявшаяся на северо-востоке в сизой дымке грядущей ночи. Вдоль опушки пылили возвращающиеся с разведки "Матильды".
- Свяжись с Решетниковым, узнай, чего там его "Моти" разнюхали, - сказал комбат начштабу и повернулся к Дергачу. - Что, лейтенант, желаешь осмотреть театр будущих военных действий?
- Так точно, товарищ капитан.
- Вон оттуда они и пойдут, как я понимаю. - Комбат махнул на покрасневший солнечный диск, быстро опускавшийся к горизонту. - И вот все думаю - зарыться нам в землю или… Что скажешь, лейтенант?
Дергач снял шлем, разгладил слипшиеся от пота волосы и ответил после нескольких секунд раздумий:
- Если встанем в капониры, потеряем возможности для маневра. Я бы не стал…
- Ну да, и рыть ничего не надо, - усмехнулся комбат. - Понимаю, понимаю.
- Да причем тут… - Дергач натянул шлем, ткнул пальцем в гребень высоты. - Смотрите: если танки будут двигаться по внутренней стороне "подковы", по очереди поднимаясь на гребень вон там, вон там и вон там, мы сможем организовать обстрел долины с нескольких точек одновременно. Противник не сможет сориентироваться, куда ему бить в ответ. Это будет такая… карусельная стрельба.
- Хм… - Комбат достал из планшета карту, развернул. - Ну-ка, придержи. Значит, карусель, говоришь? Тут, тут и тут… Хм… А в случае чего всегда можно спрятаться, укрыться за высотой, я правильно понимаю?
- Конечно.
- Толково, Саша, очень толково. Что ж, попробуем.
По склону, вбивая сапоги в податливую глину, карабкался начальник штаба.
- Решетников передал - в лесу чисто, вдоль реки на пять километров никого! - запыхавшись, крикнул он срывающимся голосом. - 7-й батальон, штаб бригады и "самоходы" на рассвете выйдут из Константиновки, после обеда будут у нас.
- А "остовцы", стало быть, ушли, - кивнул комбат, убрал карту, и задумчиво глядя на тонущее в невесть откуда взявшихся размазанных облаках багровое солнце, добавил: - Чую, тот еще завтра будет денек…
Ночь прошла спокойно. Никто не потревожил боевое охранение танкистов. Экипажи КВ досматривали десятый сон, когда далеко на западе, за много километров от Вороновки, двенадцать дивизий Южного фронта рванули в ночную прохладу, разорвав предутреннюю тишину ревом сотен моторов.
Наступление началось.
Планировавшие операцию работники штаба были готовы ко всему - к встречному бою, когда армады бронированных машин сталкиваются лоб в лоб, стонет изувеченная гусеницами земля, люди глохнут от выстрелов и взрывов, а небо пронзают сотни снарядов, к коварным засадам, к контрманеврам, к упорной обороне, даже к быстрой и бескровной капитуляции противника.
Не учли они только одного - что командование группы армий "Ост" предугадает их замыслы и буквально за два часа до начала наступления противник примет решение уйти со своих позиций, бросив обжитые базы, чтобы сохранить технику и людей для будущих боев.
Стальная вражеская армада под покровом ночи рванулась из так заботливо подготовленной ловушки к долине реки Немочь, разжимая бронированные клещи, уже готовые сдавить группу армий "Ост" в гибельных объятиях.
На рассвете в Вороновке неожиданно закричали петухи. Как птицы уцелели в мертвой деревне, чем питались все это время - для всех так и осталось загадкой. Петухам не было дела до войны людей и моторов. Они приветствовали встающее светило, прорезая звенящую утреннюю тишину задорным "Ку-ка-ре-ку!".
- О, прямо не петухи, а родственники Гитлера, - проворчал Красильников, продирая глаза. - Такой сон не дали досмотреть, гады! А мне такая девушка приснилась…
Договорить он не успел - над скопищем танков, перебивая крики петухов, разнеслось:
- Тревога, тревога!
В чистое ультрамариновое небо, украшенное пушистыми "кошачьими хвостами", взмыла тревожная красная ракета.
- Что за… - недовольно заворчал Дергач и, не закончив фразы, побежал к комбатовскому танку, на ходу застегивая портупею.
Звягин, потирая ладонью помятое со сна лицо, севшим голосом не говорил - вбивал фразы:
- Соседи предупредили. Из глубины долины в нашем направлении движется крупное соединение противника. Несколько сотен танков всех типов. Точнее установить не удалось - разведка попала под сильный обстрел. Танки Решетникова оттянулись за деревню, будут ставить заградительный огонь. Наша задача: попытаться остановить врага. Любой ценой, понятно? Тут вчера лейтенант Дергач предложил одну штукенцию…
- Олень! Сильнее олень! - приникнув к перископу, рычал Дергач. - Вот так. Заряжай, идем на огневую…
КВ "Погибель Гитлера" спешил занять свое место в танковой карусели, кружившейся на склонах высоты 234. Пыль, грязь, рев моторов, сизая пелена солярного выхлопа, в танках - мат и суровое отчаяние обреченных людей, знающих, что просто так покинуть этот мир они не имеют права, потому что умереть - легко, а вот выполнить боевое задание - почти невозможно.
- Пакорыч, тормозишь по сигналу и после выстрела сразу откатываешься назад, понял-нет? - Дергач произнес это таким тоном, что мехвод ответил строго по уставу:
- Так точна, товарища командир!
- Не зевай, - бросил Дергач Красильникову. - Пять секунд. Четыре… Три…
КВ вползал на гребень высоты, поднимаясь все выше и выше.
- Две… Одна… Стоп! Тормози, мать твою!
Танк остановился - над уже потревоженной гусеницами землей торчала лишь башня, в которой Красильников лихорадочно вращал ручки прицельного устройства. Ствол пушки нашарил жертву, гулко бухнуло, и прежде чем в долине расцвел дымный букет взрыва, "Погибель" отъехал вниз. Пакор не подкачал, не замешкался, и очень вовремя - земля на том месте, где только что находилась башня КВ, вздыбилась раз, другой, третий…
- "Полста первый", уходи на круг, - распорядился комбат. - "Двадцать восьмой", выходишь на третью позицию. Давайте, мужики, давайте!
…Бой шел уже второй час. Второй час КВ утюжили внутренний склон подковообразного холма, пытаясь остановить прорыв вражеских танков. Их было много, неожиданно и невероятно много, сотни и сотни. Впереди шли тяжелые машины, средние и легкие танки двигались под их прикрытием, готовые в любой момент открыть заградительный огонь.
Утром, перед боем, комбат собрал командиров машин и неожиданно сказал:
- Никогда не думал, что придется умирать в такой поганый денек.
День и впрямь не удался - едва взошло солнце, как небо затянули низкие тучи, то и дело накрапывал нудный, тоскливый дождь.
- Через десять минут соседи накроют противника огневым валом на километровой дистанции, - объявил комбат. - Ближе, увы, нельзя - их слишком много, успеют прорваться на скорости. Наша задача все та же: используя высоту как естественное укрытие и меняя позиции, остановить продвижение противника, а в идеале - уничтожить как можно больше вражеских машин. К четырнадцати ноль-ноль должны подойти "самоходы" и 7-й батальон, станет полегче.
- А ты оптимист, капитан, - буркнул тогда Дергач.
- Да, - легко согласился Звягин, не обращая внимания на неуставное обращение. - Я оптимист. А знаешь, почему? Потому что, согласно статистике, лейтенант, оптимисты дольше живут, а сейчас это важнее всего. - И вдруг изменившись в лице, комбат торжественно, как на параде, скомандовал: - Товарищи офицеры! По машинам!
Когда танк "Погибель Гитлера" в первый раз выполз на гребень, и Дергач, а следом за ним и весь экипаж, увидели на мгновение, с кем им предстоит сразиться, у лейтенанта потемнело в глазах. Всю долину реки Немочь покрывали танки, множество танков, уверенно и нагло прущих прямо на несчастную высоту 234. Дергач заметил идущие в авангарде "Тигры", несколько длинноствольных приземистых ИС-ов, пару монструозных "тапков" VK4502 и даже два КВ-5, прозванных за габариты и огневую мощь "линкорами".
Красильников выцелил за это время первого кандидата на тот свет, и 76-миллиметровая пушка "Погибели" выплюнула бронебойный снаряд. Дергач представил, как он летит, как в сотнях бронированных коробок там, внизу, в долине, у тысяч людей сжимаются сердца и каждый про себя молит: "Только не в меня, Господи, только не в меня!"
Попадания Дергач не увидел - "Погибель" отполз назад и уступил место на позиции следующему танку.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
КВ ползли по кругу, по очереди поднимаясь на гребень, изрытый воронками от вражеских снарядов. 12-й батальон не успел сделать полный круг, как чудовищный грохот поглотил все прочие звуки - 5-й полк, оставаясь невидимым для противника, дал залп, и долину затопило море огня.
Когда "Погибель" в свой черед поднялся на гребень, Дергач увидел, что их совместные усилия не пропали даром - внизу дымили больше двух десятков подбитых танков, и прорывающимся машинам группы "Ост" приходилось маневрировать, чтобы объехать подбитых собратьев. Это несколько облегчало задачу защитникам высоты - пушки КВ легко брали "в борт" практически любой из танков противника.
- Пошло дело! - азартно приговаривал Красильников, рукавом размазывая по лицу пороховую гарь. - Давай, Пакорыч, давай, дорогой!
В танке было нечем дышать, под ногами звенели стреляные гильзы, экипаж наполовину оглох, фляги с водой показывали дно. Бой превратился в работу, тяжелый труд, когда от нервного и физического напряжения в глазах пляшут огненные черти, пот струится градом, руки ходят ходуном, а голос срывается на хрип. Хочется лечь, рухнуть прямо на холодное, грязное днище танка, согнуться, закрыть глаза и отключиться хотя бы на пять минут. Но именно этого никто из экипажа "Погибели" позволить себе никак не мог. Танк должен был двигаться, держать связь, стрелять - и попадать.
Вяхирев, выкатив глаза и упершись обеими руками в скобу над боеукладкой, дышал широко открытым ртом, как собака. Ему приходилось тяжелее всех - он один за другим кидал девятикилограммовые бронебойные снаряды УБР-354 в ненасытный зев казенника танковой пушки.
- Курить надо бросать… - прокашлял он во время очередной "перекатки".
- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким… - зло пропел Красильников в ответ, но последнее слово известной прибаутки произносить вслух не стал - танкисты народ суеверный.
После трех удачных залпов укрывшихся за Вороновкой машин 5-го полка противник перенес огонь своих орудий туда, и у соседей сразу появились потери. Избы и яблони оказались плохими укрытиями - две "тридцатьчетверки", три "Матильды" и сразу пять "три-четвертых" "утюгов" дымили среди груд бревен и искалеченных деревьев. Обожженную землю вокруг усыпали недозревшие яблоки. Решетников приказал своим менять позиции.
- Всем машинам: у леса идут две "избы", - передал комбат. - Бить по гусеницам. Не дайте им выдвинуться вперед.
"Избами" танкисты называли самоходки "Ягдтигр", чудовищно огромные, с 25-сантиметровой лобовой броней и мощными 128-миллиметровыми орудиями, способными расправиться на поле боя буквально с любым противником. Фугаски "Ягдтигра" даже на дальних дистанциях гарантированно выводили танки типа КВ из строя. Появление "изб" позади атакующих порядков противника оказалось для 12-го батальона неприятным сюрпризом.
Во время очередного выхода на позиции Дергач разглядел в перископ две серые "избы", неспешно двигавшиеся за пятеркой "Тигров". План действий возник моментально, и лейтенант приказал Зиновьеву дать связь с комбатом.
- Бьем "тиграшей", "избы" будут вынуждены повернуть, чтобы выйти на оперативный простор, тут-то мы им в борта и ввалим! - проорал в тангету Дергач.
- Уже, - коротко отозвался комбат. - "Тигров" остановят соседи, а мы раскатаем "избы". Все, лейтенант, работаем!
И они работали. На износ, на пределе человеческих возможностей, скрипя зубами, отплевывая пот и гарь - стреляли, уходили с линии огня, матерились, когда снаряды летели мимо, и коротко, уже без эмоций, хрипели:
- Попадание!
Противник, оставив истерзанный 5-й полк, сосредоточил огонь всех своих орудий на гребне, и высота 234 утонула в сплошной стене взрывов. Когда опала вздыбленная земля и рассеялся дым, все увидели, что гребня больше не существует - его словно изгрызли исполинские мыши, превратив удобные для стрельбы позиции батальона в мешанину из земли и осколков. Сразу же за этим несколько КВ получили попадания, но снаряды срикошетили или бессильно взорвались на лобовухах танков, не зря "остовцы" именовали КВ "Gespenst" - "призрак", имея в виду, что на этих машинах не остается следов, будто бы в них невозможно попасть. Не повезло только "двадцать восьмому" - фугаска, выпущенная одной из "изб", долбанула прямо у левой гусеницы танка, и он "разулся", потеряв ход. Комбат приказал столкнуть "двадцать восьмой" вниз, но было уже поздно - несколько "чемоданов", прилетевших из долины, воткнулись под башню, танк загорелся и взорвался - экипаж даже не успел передать сообщение о повреждениях.
"Погибель", вскарабкавшись по склону рядом с полыхающим "двадцать восьмым", зарылся передком в глину. Дергач быстро осмотрелся и почувствовал, как и без того бешено стучащее сердце сорвалось в дикий галоп - три из пяти "Тигров", шедших перед "избами", горели.
- Пакор, по сигналу - сразу назад! - крикнул он срывающимся голосом и повернулся к Красильникову. - "Изба" поворачивает, видишь?!
- Понял, понял, - процедил наводчик, щуря глаза. - Сейчас, командир, усе будет в лучшем виде…
Выстрел!
Дергач должен был сразу отдать приказ уходить с изрытого гребня, но ему остро, до дрожи, захотелось увидеть результат. Борт "Ягдтигра" окрасился черным дымом, самоходка сразу встала, и тут же "Погибель" подбросило, двигатель захлебнулся от рева.
- В нас попали! - завизжал Вяхирев, отброшенный на боеукладку.
75-миллиметровый снаряд угодил "Погибели" точно в люк-"пробку", за которым находилось место мехвода. Толстая катанная броня выдержала, но изнутри от края люка отлетел узкий и длинный, как сосновая щепка, стальной осколок и пробил сидящему рядом с Пакором Зиновьеву живот чуть ниже солнечного сплетения, пригвоздив связиста к сиденью.
Зиновьев мгновенно побледнел, хотел что-то сказать, но его вырвало кровью.
- Назад, назад!! - заорал Дергач и "Погибель" грузно съехал по склону.
- Командира, - голос Пакора по переговорному устройству звучал спокойно и даже несколько заторможено. - Мыгыргын. Зиновея умирать, командира. Совсем мыгыргын.
- Понял. Сам цел? - сквозь стиснутые зубы выдавил из себя Дергач.
- Моя порядок. Моя все хорошо.
Дергач доложил комбату о смерти Зиновьева и неожиданно услышал в ответ:
- Все там будем…
- Не понял?
- Соседи отходят. Двадцать три машины потеряли. Решетников просит прикрыть: у него тихоходные "трамваи" и "утюги", пожгут их в спину. До "самоходов" еще часа полтора ждать. Одни мы остались, лейтенант. Давай, держись. Удачи!
Комбат отключился. Дергач не глядя вставил тангету в зажим, приник к перископу и сквозь дым увидел, как во время ухода с огневой была подбита "восьмерка". Снаряд попал танку в корму, КВ по инерции проехал несколько метров и замер на склоне. Башня сделала три полных оборота - видимо, замкнуло проводку и невозможно было отключить электропривод. Наконец это жуткое вращение прекратилось, из люка вылез совершенно черный Гриша Бородин, а следом повалил густой черный дым. Командир "восьмерки" скатился с башни, и Дергач заметил, что комбинезон на Бородине горит. Гриша упал на землю, попытался сбить пламя, но не сумел, вытянулся и застыл, а по глине вниз побежал кровавый ручеек. Дергач понял, что Бородина посекло осколками, а еще - что нет больше никакого лейтенанта Григория Бородина, нет экипажа и "восьмерки" тоже нет.
- Мыгыргын, твою мать! - интернационально выругался Красильников.
В следующие пятнадцать минут батальон потерял сразу семь машин - сказался отход 5-го полка. Противник приблизился, теперь между головными танками группы "Ост" и тем местом, где в начале боя находилась высота 234, оставалось не более двухсот метров.
Над сырой долиной Немочи висело плотное облако выхлопных газов, даль замутилась, и казалось, что танки льются оттуда, из серой мглы, нескончаемым потоком - она порождает их, словно некий гигантский портал, и конца-края этому шествию бронированных чудовищ нет и не предвидится.
После очередного выстрела и смены позиции Вяхирев крикнул:
- Двадцать три осталось!
Дергач сперва не понял, что имеет в виду заряжающий, а потом до него дошло - снаряды! Из штатных ста одиннадцати они умудрились расстрелять восемьдесят восемь. "Ай да "Погибель Гитлера""! - усмехнулся про себя лейтенант, а вслух приказал Пакору проверить топливо и масло - ресурсы танка измерялись не только в снарядах.
Мехвод не успел ответить - в башне чисто и звонко прозвучал сигнал спецсвязи. Это было не то, чтобы неожиданно, Дергач попросту не понял в первые секунды, что за странная трель вклинилась в привычные звуки боя.
- Саня, - Красильников быстрее всех сообразил, что происходит, и ударил кулаком по панели-заглушке. - Никак, клуб вызывает.
- Что за нах… - Дергач нахмурился, приложил к открывшейся серой пластине сканера большой палец и сухо произнес: - Дергач на связи, говорите.
- Александр Викторович, вы срочно должны вернуться на Землю, - прогремел безжизненно-стальной голос. - Код "двенадцать-восемнадцать", красный сектор. Сотрудники планетарного филиала уже на месте, от них вы получите все объяснения и инструкции по вашим дальнейшим действиям. Танк переводится на внешнее управление и выводится из боя. Всего доброго.
КВ тут же встал, как вкопанный. Двигатель заглох. Наступила пугающая тишина.
- Мыгыргын, командира? - поинтересовался Пакор.
Ему никто не ответил. Дергач стащил с головы шлемофон, швырнул под ноги и закрыл глаза…
Семиметровая полусфера защитного силового купола переливалась всеми цветами радуги. Сквозь нее не проникали ни грохот взрывов, ни свист осколков, ни рев танковых моторов, ни нудный, моросящий дождь. Более того - снаряд или любое другое материальное тело никогда не смогли бы пробить силовое поле. Это были космические технологии, применяемые на дальних межзвездных разведчиках, и Международный клуб "Танк-страйк", организующий военные сеты "с полным погружением" на планете Ландвар, выложил немалые деньги, чтобы приобрести переносные СП-генераторы. Недаром на гербе клуба значилось: "Комфорт и безопасность".