Впрочем, полигон находится на очень большой площади, уничтожить весь комплекс получилось бы только после нескольких больших налетов, а в последние месяцы я не слышал о серьезных разрушениях в Панцершуле. Заезжал туда в январе, после получения предписания о переводе в создаваемую дивизию "Курмарк" - большинство зданий и производства были целехоньки.
- Готтов, направление - Куммерсдорф, - передал я. - Задержимся там на час-полтора.
- Слушаюсь, господин подполковник, - раздалось в наушниках. В голосе капитана слышались обрадованные нотки. - Я правильно вас понял?..
- Вполне правильно. У нас появилась возможность получить топливо и боеприпасы. Комендант гарнизона не вправе отказать - мы боевая часть.
В соответствии с приказом Ставки боевым частям, оборонявшим столицу, любые необходимые припасы должны были предоставляться незамедлительно и в полном объеме как гражданской администрацией, так и тыловыми подразделениями. Однако сейчас уже не поймешь, где фронт, а где тыл…
Слева синело озеро, по правую руку тянулся светлый сосновый лес. Грунтовка неожиданно закончилась, появился асфальт, побитый траками; следовательно танки по этой дороге проходили совсем недавно. Поворот к северо-западу, белый указатель с готическими буквами "Rehagen. 1 Km".
Сразу за этим поселком - деревня Куммерсдорф, а еще и двух километрах полигон, производственные цеха и небольшой аэродром, спрятавшиеся в лесу. Много лет назад я изучил эти места как свои пять пальцев, каждую тропинку знаю.
Танковая рота, пусть даже в неполном составе, производит очень много шума - танк вообще машина шумная, особенно если на тяжелом "Тигре" установлены катки со стальными ободами. Немудрено, что мы привлекали к себе внимание гражданских и ополченцев на марше после успешного выхода из окружения. Куммерсдорф казался абсолютно вымершим - в поселке я не заметил ни единого человека, что не могло не настораживать. Один из домов дымится, на другом - следы обстрела из пулемета.
В чем дело?
- Передать всем экипажам, - сообщил я капитану Готтову. - Повышенное внимание, боевая готовность. Что-то здесь не так!
- Слушаюсь.
Я захлопнул люк командирской башенки, предпочитая пользоваться смотровыми приборами: незачем рисковать. Опыт подсказывал, что такая странная тишина и безлюдье могут свидетельствовать только об одном - местные жители чем-то очень напуганы и вынуждены спрятаться. И причина может быть только одна - внезапное появление противника.
Но откуда, черт побери? Случайно прорвавшаяся часть, возглавляемая сумасшедшим командиром, не дождавшимся подкреплений и решившим вдоволь поразбойничать в нашем тылу? Невозможно! Хотя теперь нет ничего невозможного.
В соответствии с субординацией я не имел права приказывать Андреасу Готтову: капитан хороший командир и рота вверена ему. В настоящий момент подполковник и начальник штаба полка Грейм является его подчиненным как командир танка. Я отлично знаю, что такое дисциплина, и вмешиваться в действия Готтова права не имею.
Капитан осторожничал. Рота из походной колонны быстро перестроилась в боевой порядок полуромбом. Шесть бронемашин с пехотой остались позади, вперед выдвинулись два "Тигра" с тремя "Пантерами", по флангами их прикрывали несколько отставшие самоходки. Следом - второй полуромб, арьергард. Устав, конечно, нарушен, но мы не в том положении, чтобы свято следовать его букве.
Готтов, обеспокоенный ничуть не меньше меня, начал движение на юго-запад, через поле с перелеском, разделявшее деревню и полигон - в перископ я отлично видел белые столбы ограды Панцершуле.
Ничего не происходило. Танки шли медленно, останавливаясь через каждые сто метров, затем снова вперед. Меня очень тревожил ельник за полем - там можно спрятаться и вести обстрел из укрытия.
Полыхнула ослепляющая вспышка. Я на несколько секунд оторвался от окуляра, моргнул, протер глаза. Снова приник к перископу. "Пантера" номер 101 перестала существовать - сорванная с погона башня рухнула на землю в четырех метрах, корпус разворочен, осталось только шасси. Взрыв боезапаса.
В этот же самый момент в ушах раздался очень знакомый тупой звук, словно одной чугунной чушкой ударили по другой. "Тигр" чуть вздрогнул. Ясно, попадание в бортовую броню!
- Заряжай! - заорал я, все еще не видя противника. Спас наводчик - обершутце Швайгер, углядевший противника раньше меня:
- Справа, герр оберст-лейтенант! Справа двадцать, дистанция восемьсот метров! Вторая-третья цели справа сорок, дистанция тысяча!
В наушниках щелкало и потрескивало, не растерявшийся Готтов скороговоркой выдавал экипажам распределение целей. Я увидел несколько силуэтов у края леса на юге: два тяжелых ИС-2 и один Т-34-85. Слишком их мало, остальные наверняка в засаде! Все-таки прорвались! Дьявольщина! Кроме того, мы стоим к ним бортом, попадание снаряда ИС-2 превратит мой танк в груду металлолома!
Размышлять времени не было.
Нам очень повезло: снаряд моего "сто двенадцатого" лег точно в основание башни крайнего справа ИС-2. Танк не загорелся, но башню чуть приподняло и заклинило. Я услышал, как гильза со звоном свалилась на пол боевого отделения.
Т-34 занялся через секунду чадящим факелом - ему досталось от прикрывавшей нас "Ягдпантеры", второй ИС одновременно получил пять или шесть попаданий: редко увидишь, как тяжелая башня перышком отлетает в сторону.
Где же остальные? Не может быть, чтобы в район Куммерсдорфа прорвались всего три русских танка!
Я на мгновение оглох: серьезное попадание, вне всякого сомнения, в орудийную маску, по касательной. Наводчик замотал головой и охнул.
- "Рысь-один", "Дракону-четыре", "Дракону-два", - орал в наушниках Готтов. - Разворот сорок градусов право, огонь с ходу! Двенадцать целей! Наводить по ближайшей!
Вот это было уже очень серьезно. Двенадцать русских танков против наших одиннадцати и шести самоходок. В основном тип Т-34-85, только четыре ИС-а. Но у них преимущество, они наступают от солнца, нашим командирам плохо видно… Над подсохшей за недавние теплые дни грунтовкой поднимаются столбы пыли, что еще больше затрудняет обзор.
"Тигр" дернулся, развернулся на одной гусенице - теперь мы обращены к противнику лобовой броней, на нее вся надежда. Новое попадание, в переднюю бронеплиту. В танке пахнет раскаленным железом, однако мы до сих пор живы и боеспособны!
Оптика не подводила, да и экипаж у меня был отличный. Я смело мог занести на свой счет еще три танка противника, два уничтоженных и один поврежденный: из люков выскочили трое… нет, четверо, залегли. Со стороны моторного отделения ИС-а валит густой дым.
Капитан Готтов прекрасно владел тактикой: два рассредоточенных по полю полуромба могли вести одновременный кучный огонь и в то же время представляли для наступавших без всякого порядка, чистой импровизацией, русских сложную цель. Наверное, они думали взять нас наскоком, наглой и неожиданной атакой, но просчитались - пять уцелевших Т-34 отошли за лесной язык к юго-западу от Куммерсдорфа и скрылись из виду.
Я полагал, что Готтов прикажет их преследовать, однако он осторожничал. Вместо преследования капитан передал сосредоточенным возле Шперенберга ротам сообщение о прорыве и запросил помощь: всего ничего, расстояние три-четыре километра! В ответ получил:
"Ведем бой с равноценными силами противника, вскоре ожидаем подхода боевой группы двенадцатой армии. Заняли оборону".
Отлично. Значит, ожидать поддержки бессмысленно, пускай в данный момент она особо и не требуется: уцелевшие вражеские танки предпочли отступить. Наши потери - две "Пантеры", тяжело поврежденный "Хетцер" и "Тигр" номер 114 со сбитой гусеницей. Провести ремонт - если действовать очень быстро! - можно за полчаса.
Командир роты так и решил - наши "соседи" помощи не требуют, наоборот, докладывают по рации, что бой идет вяло и русские особой настойчивости не проявляют. Готтов выстроил танки широким клином, обратив его острие на угрожаемое направление, приказал смотреть в шесть глаз. Отправил четыре пехотных взвода в ближнюю разведку: проверить наличие неприятеля непосредственно на полигоне Куммерсдорф и южнее, по направлению к Шперенбергу. Снаряды и топливо нам требовались отчаянно!
Трак "Тигра" поменяли быстрее, чем ожидалось, одновременно вернулись разведчики. Ничего подозрительного - скорее всего, мы действительно имели дело с вырвавшейся далеко вперед небольшой группой русских танков, командир которой плохо понимал обстановку и решил погеройствовать. Результаты его геройства налицо - большая часть техники уныло догорает на равнине в полукилометре от нас.
Очень надеюсь, что командование отдаст его под трибунал. Такое безрассудство даже для русских, не спорю, смелого и находчивого противника, весьма необычно и предосудительно. Или, может быть, недавние победы вскружили им головы?
"Хетцер" бросили на поле - полностью разбиты катки слева по борту. Экипаж пересадили на бронеавтомобили - если повезет, для них в Куммерсдорфе отыщется подходящая машина, мы ее попросту реквизируем большевистским методом. Я точно знал, что в Панцершуле должны находиться несколько исправных танков или самоходок - так было всегда.
Осторожность, помноженная на осторожность - пехотинцы шли впереди вдоль дороги, осматривались и только затем радировали командиру роты: можно продвинуться вперед еще на полкилометра. Наконец мы оказались среди прекрасно знакомых мне ангаров, двухэтажных кирпичных казарм и беленьких зданий администрации.
Ни души. Ни единого человека. Под навесом у плаца действительно стоят несколько танков: совершенно новый Panzer-IV без камуфляжной окраски, две старых французских модели, две танкетки Penault-UE, два трофейных Т-34…
Но почему нет людей? Куда все подевались? Полигон эвакуирован?
Впрочем, это неважно. Главное сейчас - пополнить запасы.
Оборона населенного пункта была занята в соответствии с уставом: номинально куммерсдорфский полигон таковым пунктом являлся - жилые и технические постройки в наличии. Танки между зданиями, пехотинцы на верхних этажах и крышах, дозоры в лесу. Нам требовался минимум час.
Я был прав: в покинутом военном городке отыскалось все необходимое. Непосредственно полигон с совершенно секретными объектами и цехами находился дальше, километрах в двух к югу, но здесь имелись цистерны с горючим (а это самое важное!), запечатанный склад провианта (я как старший по званию принял на себя ответственность и приказал сбить пломбы с дверей - все экипажи были теперь обеспечены пайком минимум на три дня) и некоторый запас снарядов к 88-миллиметровым танковым орудиям (полагаю, большую часть вывезли для нужд фронта еще зимой и в начале весны).
- Столь удивительное спокойствие грозит только одним - колоссальным беспокойством потом, - капитан Готтов подошел ко мне. - Согласитесь, господин подполковник, Куммерсдорф должны были защищать до последнего, а тут я увидел только одну голодную кошку. В штабе телефон постоянно звонит…
- Не обязательно, - я пожал плечами. - Секретные образцы вывезли или уничтожили, а персонал больше пригодится при обороне Берлина. Не взорвали склады? Тоже есть объяснение - очень спешили.
- Все равно странно, - поежился командир роты. - Скверная тишина. Как чума всех выкосила… Знаете, в штабном здании я нашел недопитую бутылку коньяка и окурки. Окурки недавние. Наши были здесь минувшей ночью, да и запах табака еще не выветрился.
- Значит, эвакуировались рано утром. Капитан, вы проверили, "четверки" исправны?
- Так точно, господин оберст-лейтенант! Экипаж "Хетцера" принял машину. Эх, окажись у нас побольше танкистов, могли бы и все забрать… Не гренадеров же на танки сажать? Они, самое большее, способны водить легковой BMW.
- Что есть, то есть, - кивнул я. - Быстрее, капитан. Поторопимся. Не забудьте, часть танков русских отступила, и никто не знает, прорвались за ними другие или нет.
- Я постоянно слежу за радиообменом третьей и четвертой роты. На их участке затишье, господин оберст-лейтенант. Видимо, это действительно был случайный прорыв отдельной части - заблудившейся или ведущей разведку боем.
- Разведка боем на таком расстоянии от линии фронта? - я вздернул брови. - Гауптманн, как вы себе это представляете?
- Извините, господин оберст-лейтенант. Но фронт сейчас везде.
- Согласен, - кивнул я. - Готтов, поторопитесь, время очень коротко!
- Слушаюсь!
У нас было два варианта движения к Шперенбергу: или выйти на открытую автодорогу, или же сделать крюк - по аэродрому Куммерсдорфа на юге, а затем - на восток по лесным грунтовкам. Густой столетний сосняк гарантировал, что русские танки здесь точно не пройдут, танку нужна открытая равнина, а не лес.
Кроме того, противник наверняка знаком с местностью значительно хуже меня, только по картам. На древних броневиках Веймарских времен я исколесил этот лес вдоль и поперек.
Капитан Готтов согласился:
- Незачем рисковать, давайте попробуем. Но вы сами понимаете, герр оберст-лейтенант, это опасно.
- Понимаю. На лесной дороге достаточно уничтожить первую машину и замыкающий колонну танк, после чего мы окажемся в ловушке… Но в сосновой роще ИС-ы так же застрянут. Кроме того, заметили, во время недавнего боя мы не видели пехотинцев врага?
- Рискнем, - согласился капитан. - Команда "по машинам" будет отдана через десять минут. Впереди пойдет "Тигр" с самым опытным экипажем, за ним второй, потом командирская машина, далее обычный маршевый порядок. В случае вражеской атаки "Тигр" сможет продержаться дольше и прикрыть возможный отход остальных.
- Отход? - усмехнулся я. - Куда? Ну что ж, вы командир. Мой танк пойдет первым.
- Я не вправе рисковать жизнью начальника штаба полка. Вы будете нужны после соединения с основными силами и группой Венка.
- Идите к дьяволу, - сказал я. - Танк для меня - родной дом с 1918 года. Вы, вроде бы, родились на год позже?
- Есть идти к дьяволу, господин оберст-лейтенант!
Так и получилось. Из покинутого Куммерсдорфа мы выдвинулись походной колонной с обязательной пешей разведкой впереди. Главный танковый полигон страны на то и был танковым, чтобы обеспечить учебным машинам свободный путь к стрельбищам или полям для отработки тактических маневров: дорога прямая, достаточно широкая, а прежде всего - сосновый лес без подлеска отлично просматривается во всех направлениях. Спрятать танк или самоходку невозможно, да и не пройдут они здесь - даже тяжелый "Тигр" не способен своротить дерево в два охвата!
Люк командирской башенки я не закрывал, предпочитая смотреть на мир собственными глазами. Танк шел плавно, легкое покачивание напоминало лодку, привязанную у речной пристани.
Показался просвет - это место я сразу узнал. Аэродром, - две параллельные взлетные полосы, административное здание. Видны следы разрушений - ангары в дальней части летного поля уничтожены, несколько разбитых транспортников Ю-52. Бомбили союзники. Больше никаких самолетов, пусто и тихо. Теперь нам следует взять левее, там должна быть дорога к озеру Хеегзее, а за ним - ожидаемый Шперенберг.
- Разведка сообщает о движении, - возник в наушниках голос капитана. - Бронетехника! Что? Повторите? Не понимаю! - он говорил это кому-то другому. - Что значит "никогда не видели?" Силуэт? Что? Еще раз!..
И тут рация командира роты замолчала, а по моему танку застучали осколки металла.
Следовавшая за нами машина вспыхнула как фейерверк, ярко-оранжевым пламенем - столб огня поднялся на несколько метров в высоту. Один из "Хетцеров" резко остановился, будто споткнулся: я видел, что в его лобовой броне рядом с орудийной маской образовалось огромное черное отверстие, из которого повалил густой угольный дым. Такой эффект получается только при прямом попадании из орудия тяжелой самоходки вроде русского монстра ИСУ-152 с небольшого расстояния!
Капитан Готтов опомнился спустя несколько мгновений:
- Рассредоточиться! - рыкнуло в наушниках. - Цели впереди, лево десять! Противник применил новый танк!
Я прильнул к блоку визуального наблюдения командирского купола. Различил силуэт целей.
Господи боже, что же оно такое?
Находившиеся за двумя гигантскими чудовищами Т-34 были вполне узнаваемы - это те самые машины, с которыми мы схватились на подходе к Куммерсдорфу, те же номера на башнях. А вот стоявшие на краю летного поля великаны были мне совершенно незнакомы. Тот, что стоял ближе, на расстоянии чуть больше четырехсот метров, окрашен в желто-оливковый цвет, второй оказался посветлее - серо-зеленый с деформирующим камуфляжем: бледно-изумрудные и красноватые полосы. Никаких национальных символов или тактических значков на броне. Странно: аналогичный камуфляж и оливковая грунтовка используются Вермахтом, все танки русских стандартно-зеленые!
- Заряжай… - только и выдохнул я. - Наведение по ближайшей цели!
С расстояния в полкилометра "Тигр" гарантированно уничтожал любой танк противника. Понимаете, любой: от неуклюжих американских моделей до тяжелых русских ИС-ов. Мы влепили бронебойный снаряд с вольфрамовым сердечником точно в лобовую броню корпуса "оливкового" великана, но ничего не произошло. Наоборот, он выпустил облако голубоватого выхлопа, выехал на полосу аэродрома (немыслимо, танк столь огромного размера двигался более чем уверенно!), начав разворачивать башню в нашу сторону…
Второй, "камуфляжный", остался на месте и открыл огонь. "Пантера" с бортовым номером 101, остановившаяся левее и впереди нас, задымилась - прямое попадание в двигатель.
- "Дракон-четыре", сосредоточить огонь на средних танках второй линии! - отдал Готтов приказ самоходкам. - "Дракон-два", атаковать тяжелые танки! По гусеницам, в стык башни и корпуса!
Атаковать? По моим оценкам, длина корпуса обоих чудищ составляла метров десять, колоссальная башня с мощнейшим орудием - три-четыре метра. Танк очень высокий: также до четырех метров. Рядом с главным стволом второе орудие, значительно меньшее: по моему мнению, 50 или 75 миллиметров. Настоящая движущаяся крепость, поражающая своими размерами!
Рота несла чудовищные потери: "Четверку", которую мы нашли в военном городке, разметало на части, из четырех "Тигров" через десять минут после начала боя были уничтожены два, две трети "Пантер" или подбиты, или серьезно повреждены. Несмотря на плотный огонь и множественные попадания, гиганты продолжали вести бой, ни один из них не лишился хода: они встали рядышком на летном поле и уверенно расстреливали наши машины, не способные оказать адекватного сопротивления.
- Отходим, отходим! - орал в рацию капитан. - Не подставляйте им борта!
Одну из "Ягдпантер" подбросило и завалило набок: два одновременных попадания, детонация боезапаса.
Мой механик-водитель поступил грамотно: "Тигр" сдал назад, мы оставались развернутыми лобовой броней в сторону противника. Но чтобы выйти на дорогу, обратно к военному городку, или на грунтовку, ведущую в сторону Шперенберга, так или иначе придется разворачиваться! Наше спасение только в скорости или удачном маневрировании - пока танк прикрывают остовы разбитых машин!
Замолчала рация командира роты - в дыму и пыли я не видел, что произошло с его "Тигром". Сейчас каждый сам за себя, кто успеет унести ноги, тот и выиграл этот невероятный бой! Попробуем прорваться!