С этой мыслью Ваня рухнул на указанный спальник, сунул под тюфячок, служащий подушкой, свое "ружжо" и мгновенно отключился, невзирая на еще не погашенный свет и еще не стихший казарменный гвалт. Кто-то впопыхах даже наступил ему на ногу, но Сиверцев, хоть и почувствовал это, все равно не проснулся.
Зато проснулся он далеко за полночь, внезапно и вроде бы без причины.
– Николаич! – шептал кто-то ближе к кабине, где почивало начальство в лице Тараненко и офицера. – Николаич, гляньте-ка!
Сиверцев приподнял голову. В отсеке горела только синяя потолочная панель дежурного освещения, да еще в открытую дверь из кабины еле-еле пробивался слабый свет приборов и экранов на пульте.
– А? – вскинулся на своем месте Тараненко. – Что там?
– Вы велели разбудить, – прошептал охранник Середа. – Идут. С грузом, как и предупреждали.
Тараненко тихо закряхтел, но все-таки встал и скользнул вслед за охранником в кабину.
Неожиданно для себя самого встал и Сиверцев. Вообще-то он собрался, раз уж проснулся, дойти до сортира, но почему-то свернул в противоположную сторону, не в корму, а в нос вездехода.
К кабине.
Осторожно просунул голову и плечи в дверной проем. Середа и Тараненко сидели перед сдвоенным монитором, который воспроизводил картинку с камер ночного видения. Правый экран делился на шесть одинаковых по размеру экранчиков, каждый из которых был придан отдельной камере, левый повторял изображение одного из них в укрупненном варианте.
Сиверцев дипломатично кашлянул. Не хотелось, чтобы его застукали подглядывающим. А так – сам обозначил присутствие, стало быть, ничего худого не замышлял.
Тараненко обернулся, совершенно без всякой тревоги.
– Не спится, Ваня? – буркнул он и зевнул. – А у нас тут гости, понимаешь ли. Присаживайся, смотри, если хочешь.
Сиверцев умостился на самом краешке сиденья – мягкого в отличие от лавок пассажирского салона.
На экране шевелились плохо различимые издалека силуэты нескольких людей.
– Я чего вас поднял, – тихо заговорил охранник. – Их больше, чем трое! Вроде бы пятеро. Но груз есть.
Он ловко отработал сенсорами, и изображение на левом экране еще укрупнилось. Один из людей (ясное дело – сталкеров) тащил что-то притороченное к спине – что-то довольно большое, прямоугольное и, наверное, тяжелое, потому что шел он покачиваясь и согнувшись. А через полминуты и вовсе встал. Двое помогли ему снять груз со спины, а потом приладили следующему носильщику.
Охранник продолжал манипулировать сенсорами.
– Металл, – сообщил он чуть погодя. – Эта штука железная. Наверное, ящик или сейф.
– Сейф, – прошептал Тараненко с непонятным выражением. – И идут с запада…
Почему-то Сиверцев сразу вспомнил пустой угол на втором этаже поста автоинспекции, откуда вынесли какую-то мебель. Небольшой шкаф или тумбочку.
Или сейф.
– Буди бойцов, воин, – скомандовал Тараненко – именно скомандовал, у него сразу изменились интонации, да и голос тоже. – Этих нужно встретить.
– Бойцы уже броню навешивают, – послышалось из пассажирского отсека. – Все путем, Николаич, сейчас отработаем.
Сиверцев обернулся – в дверях, полностью одетый, вплоть до тактического шлема, стоял капитан.
– Середа, марш к снаряжению. Я на пульте.
– Есть, кэп, – коротко отозвался охранник, встал с сиденья и протиснулся мимо него.
Сиверцев тоже встал.
– Я, наверное, мешаю, – виновато сказал он.
Капитан уже сидел на месте, где только что манипулировал сенсорами Середа.
– Если хочешь, присутствуй, – не глядя на Ваню, бросил офицер. – Только не мешай и не трогай ничего.
Сиверцев непроизвольно сжал губы, словно это могло помочь ему вести себя тише.
Тем временем Тараненко выдвинул из пульта маленькую клавиатуру, оживил еще один экран и принялся энергично тасовать на нем изображения с разных камер. Камеры, насколько мог судить Сиверцев, были отличные, но это все же были камеры ночного видения, а значит, многие частности и детали ускользали от внимания наблюдателей.
Но один план Тараненко задержал на экране дольше прочих – лицо уставившегося в сторону вездехода высокого, выше остальных, сталкера во главе группы. Даже сейчас его можно было опознать, невзирая на расстояние, неизбежную крупнозернистость цифрового увеличения и неестественные краски ночного видения. Сиверцев по крайней мере опознал. И не он один.
– Да это ж Кардан! – сказал с легким удивлением Тараненко и откинулся на спинку сиденья. – Точно он!
– И что? – озадачился старший маршрута. – Что-то не так?
– Не так, Петро! – озабоченно проговорил Тараненко. – Это не те, кого мы ждем. Скорее всего эти будут сопротивляться.
– Ничё, справимся. – Капитан явно ничуть не расстроился. Протянул руку, вложил в ухо бусину спикера и заговорил в притороченный на тонкой проволочке микрофон: – Забиран!
– Я! – ответил один из бойцов, экипировавшихся в пассажирском отсеке.
Сиверцев, понятное дело, не мог слышать спецсвязь солдат с офицером, но покуда солдаты находились в вездеходе, их было слышно и так.
– Внимание: вероятно сопротивление.
– Вас понял! Вводные?
– Захватить груз, – велел капитан и обернулся к Тараненко: – С людьми что?
– Лучше, конечно, никого не убивать, – сказал тот спокойно. – Однако если возникнет риск потери груза…
– Понятно, – кивнул капитан и снова заговорил в микрофон:
– Приоритет – груз. Жертвы нежелательны, но допустимы.
"Дьявол! – подумал Сиверцев с легким холодком в груди. – Какая беспощадная и ёмкая формулировка – нежелательны, но допустимы! Жертвы!"
В принципе он знал, что в Зоне периодически вспыхивает форменная война – локальная, конечно, и довольно условная. Но разве есть разница для участников коротких стычек – дерется ли кто-нибудь точно так же и рядом с ними, и дальше, и много где еще, или их бой единственный на всю округу?
"Хорошо бы, чтоб в твой адрес никто и никогда не говорил о допустимости жертв…"
Тем временем Забиран, видимо, бывший в группе за старшего, доложил:
– К выходу готовы!
– Пошли, – скомандовал капитан и, потянувшись влево, тронул клавишу на отдельном, водительском пульте. Люк с тихим шипением разблокировался. Ближний солдат откинул его быстро и практически бесшумно.
Тем не менее Кардан и компания услышали. Идущий вторым сталкер вскинул руку, и четверо из пятерых синхронно замерли. Пятый, тот, который шел с грузом, по инерции сделал еще шаг и тоже замер.
– Свет, – вполголоса предупредил капитан и врубил прожектора.
По глазам резануло – галогенки у вездехода были мощные. Экраны вспыхнули ослепительно белым, но потом камеры автоматически подстроились под новый уровень освещенности. Сиверцев часто заморгал, пытаясь побыстрее разогнать цветные пятна перед глазами.
Люк с легким щелчком закрылся – солдаты уже действовали снаружи. Судя по всему, они разбились на две группы и обходили сталкеров Кардана с флангов, чтобы прожектора не светили им в спину.
Кардан и двое его опытных дружков среагировали быстро – залегли и открыли огонь.
"Даже так, – подумал Сиверцев, невольно съеживаясь на сиденье. – Сразу стрелять…"
Оружие солдат пока молчало.
Что творилось в темноте, увидеть было невозможно, оставалось наблюдать, как двое сталкеров вместе с сейфом пытаются выскользнуть за пределы освещенного прожекторами пространства, а офицер не позволяет им этого сделать, елозя пальцем по сенсорному экрану. Световое пятно неотвратимо следовало за отступающими сталкерами.
Вскоре стрельба прекратилась, так толком и не начавшись. Старший маршрута на миг замер, коснувшись пальцем микрофона в ухе, а потом объявил:
– Все, Николаич! У нас без потерь.
– А у них?
– Одного пришлось. Не Кардана.
– Не Кардана – это хорошо, – вздохнул Тараненко и взглянул на часы, расположенные чуть выше верхнего среза лобового стекла. Было без семи пять. – Пусть тащат их сюда… Особенно сейф.
В пассажирском отсеке беззаботно спать продолжал только водила, невзирая на голоса и включенное освещение. Ученые попросыпались.
– Ваня, – скомандовал Тараненко. – Ступай помоги ребятам. Спальники сгребите в угол и закрепите одну лавку вдоль борта.
Хочешь не хочешь – пришлось идти исполнять. Сиверцев ни в коем случае не забыл о "подай-принеси".
Троица коллег-ученых, видимо, уже сталкивавшаяся с подобными ситуациями, молчаливо орудовала в отсеке. Лысоватый Сева стаскивал в кучу спальники, двое других возились с лавкой. Сиверцев, вспомнив об оставленном под подушкой дробовике, первым делом кинулся и подобрал его.
"Куда бы его деть, блин?" – подумал Ваня растерянно.
Неожиданно на помощь пришел Тараненко, тоже покинувший кабину.
– Давай подержу. – Он протянул руку, и Сиверцев с некоторым даже облегчением отдал оружие. Неуютно он себя чувствовал с дробовиком в руках, особенно когда вокруг люди.
Вскоре в люк снаружи гулко бухнули. Капитан тут же открыл его.
Сначала внутрь протиснулся один из солдат в броне – необъятный, как платяной шкаф. В отсеке он встал так, чтобы заслонить находящихся ближе к корме вездехода ученых. Потом в люк прошмыгнул паренек; в нем Сиверцев мгновенно опознал неофита, того самого, который вчера (точнее, уже позавчера, полночь-то прошла) цеплялся к нему в баре, а потом поил Кардана и Кардановых дружков. Захомутал его, значит, Кардан.
Едва переступив условный "порог", паренек повернулся кругом и помог втащить в вездеход небольшой сейф, когда-то давно окрашенный в серо-стальной цвет, но с тех пор изрядно исцарапанный и пошарпанный. Второй паренек, несший сейф, тоже явно был отмычкой – Сиверцев хоть в Зону до сих пор не ходил, в барах таких вот романтичных сопляков перевидал вполне достаточно.
Сейф поставили у двери в кабину, прямо у ног офицера, заслоняющего дверной проем.
– Лицом к стене! Руки за спину! – скомандовал солдат, и отмычки послушно повернулись к переборке.
Затем в отсек ввалился второй солдат, тут же надевший на отмычек наручники, а затем вставший в угол, около установленной лавки. Отмычки остались стоять – руки за спинами в наручниках, рожи в переборку.
– Следующий! – гаркнул первый солдат.
В люк впихнули Кардана. Этому пришлось слегка пригнуться, ибо макушкой высоченный сталкер задевал за потолок. Под левым глазом у Кардана напухал необъятный, в полщеки, кровоподтек. Наручники на него были надеты еще снаружи.
Солдат из угла сгреб Кардана за плечо и рывком усадил на лавку.
Затем подряд влезли дружок Кардана, ни клички, ни имени которого Сиверцев не помнил, и третий солдат. Усадив дружка подле Кардана, солдат встал с другой стороны лавки.
В пассажирском отсеке стало тесновато; Тараненко это заметил и обратился к ученым:
– Хлопцы, давайте-ка в багажник! И по спальнику прихватите, все равно кому-то там спать придется.
Сиверцев собрался было вместе со всеми, но неожиданно Тараненко его задержал:
– Ваня, ты останься! Присядь пока там, в уголке.
Пришлось умоститься на оставшихся спальниках рядом со спящим водителем.
Когда ученые переместились в корму и дверь в грузовой отсек плотно затворилась, маячивший посреди пассажирского солдат отступил к ней. Стало чуть просторнее. Оставшиеся трое солдат быстренько забросали внутрь трофейные пожитки сталкеров и по очереди влезли в вездеход. Тех, кто ночью уже отдежурил, капитан сразу же отправил спать в багажник. Середа, чье дежурство еще не завершилось, снял броню и протиснулся в кабину. Внешний люк задраили со всем тщанием. Отмычек усадили на пол, у ног Кардана и его напарника.
Сиверцев уже догадался, что сейчас будет происходить.
Допрос. Обыкновенный допрос.
"Интересные дела творятся в Зоне, – подумал Ваня со смешанными чувствами. – Для Тараненко и его людей подобные ситуации, похоже, не в диковинку. Невооруженным глазом видно. Интересные дела, очень-очень интересные…"
– Откуда идем? – осведомился Тараненко для начала. Голос у него был самую малость усталый, а дыхание чуть учащенное, словно он лично вязал команду Кардана и с тех пор не успел отдышаться.
Сталкеры мрачно молчали.
Настаивать на вопросе Тараненко почему-то не стал. Вместо этого сделал знак одному из солдат, и тот принялся по очереди вытряхивать на пол перед шефом сталкерские рюкзаки. Куча получилась приличная.
Первым делом Тараненко проверил контейнеры для образцов, на что ушло минут пять.
– Неплохо! – заметил он, впечатленно покачав головой. – "Ведьмина спираль", "душа", "лунный свет", два "кристалла", две "пересмешницы"… Да еще "цветки", "шары", "вспышки"… Мощный улов, поздравляю! Где брали?
Снова никто не ответил.
– Впрочем, я догадываюсь – где. Мешков-то восемь. А вас только пятеро. Кардан вышел на тропу разбоя, а?
Кардан угрюмо пошлепал губами – Сиверцеву показалось, что он сейчас выругается, но Кардан не проронил ни слова.
Тараненко протянул руку и взял из кучи пожитков ПДА в потертом кожаном чехле. Включил, полистал записи.
– Так-так… А я ведь знаю, чей это пэ-дэ-а! – сообщил Тараненко вскоре. – Сталкера Кекса! Интересные веники!
– Хошь верь, хошь не верь… Рюкзаки мы в леске у западной дороги нашли, – скороговоркой выпалил дружок Кардана. – Не пропадать же добру? Вот и подобрали.
– Значит, от западной дороги топаете, – удовлетворенно кивнул Тараненко. – Уже что-то. И сейф там же надыбали?
– Нет, сейф… м-да.
Сталкер осекся, потому что Кардан повернул голову и взглянул исподлобья на своего дружка.
Тараненко усмехнулся:
– Чего ж ты затих, а? Продолжай, продолжай! Все равно лед уже тронулся, господа присяжные заседатели.
Видимо, Кардана заговоривший сталкер пока еще боялся больше, чем военных и Тараненко, потому что продолжать не рискнул.
– Ваня, – неожиданно обратился к Сиверцеву шеф. – Оформи-ка артефакты в хранилище. Ребята помогут. Потом возвращайся.
Сиверцев встал, стараясь действовать несуетливо, собрал контейнеры с артефактами в стопочку, поднял и понес в грузовой отсек. Солдат заботливо отворил дверь перед ним.
Сева с готовностью показал, где расположен шкаф для образцов, и помог загрузить туда контейнеры. Как закончили, Сиверцев вернулся в пассажирский отсек, попав на середину фразы Тараненко:
– …контейнеры, между прочим, с изотопными метками. С такими работают только ученые официального исследовательского центра и нашего института, у сталкеров таких не бывает. Уже за одно за это вам можно смело шить трибунал и срок. И ты, Кардан, не можешь не понимать таких простых вещей.
– Я понимаю, – буркнул Кардан, исподлобья глядя на Тараненко. – Только зачем мне врать, сам посуди?
Тараненко несколько секунд внимательно глядел на сталкеров.
– Хорошо, допустим, – сказал он вскоре. – Но сейф в это никак не вписывается. Зачем он вам?
– Заказали, – неохотно признался Кардан. – Посулили денег. Прилично.
– Кто?
– Да хрен его знает, документов он не предъявлял. Тип какой-то. Я его не знаю. Нездешний, иначе знал бы.
– И что, он точно назвал место?
– Ну, да! Пост автоинспекции на западной дороге. Нам-то что, пошли и вынули. Какой тут криминал? Это даже не артефакт, это просто старая железка из прошлого века, на нее ни одна сраная конвенция не распространяется, чтоб мне сдохнуть!
– Еще неизвестно что там внутри, – заметил Тараненко со значением. – Может, и артефакт!
– Да пусто там, – сказал Кардан и поморщился. – Ненужный хлам. Хотите – проверьте, ключ у меня в кармане.
– Ключ? – удивился Тараненко и указал двумя пальцами, указательным и средним, на Кардана. – Ну-ка!
Повинуясь его жесту, один из солдат запустил пятерню Кардану в карман комбеза и действительно вынул металлический сейфовый ключ с двумя несимметричными бородками.
– Ваня, загляни! – велел Тараненко, и Сиверцев снова встал.
Он не знал, куда деть руки, поэтому держал их в карманах, а в правом кармане у него был дозиметр, который Сиверцев вертел в пальцах и машинально ощупывал. По какому-то странному наитию Ваня проверил на радиацию сперва ключ, а потом и сейф, сначала снаружи. Потом открыл сейф, без малейших проблем, и проверил внутри. От его внимания не ускользнула кривая усмешка Кардана, но Сиверцев решил не обращать ни на кого внимания. Ключ и сейф снаружи фонили лишь самую малость сильнее, чем положено предметам в Зоне. Внутренность фонила активнее, особенно верхнее отделение сейфа, но опять же не настолько сильно, чтобы беспокоиться по этому поводу. Что же до содержимого, то в сейфе нашлись еще два контейнера для артефактов, а сверх того – только пожелтевшие рукописные журналы дежурств автоинспекторов, пара отпечатанных брошюрок с пометкой "ДСП", антикварный журнал "Ukrainian Wireless News" номер семь за 1913 год да безнадежно засохший бутерброд в прозрачном полиэтиленовом пакете.
– Все? – поинтересовался Тараненко, когда Ваня продемонстрировал ему улов.
– Все, – утвердительно кивнул Сиверцев.
Тараненко подчеркнуто неторопливым движением взял поданные контейнеры и по очереди заглянул в них.
– Это не то, что ты подумал, – подал голос Кардан. – Это для облегчения. Сейф, зараза, тяжеленный, без этого не поднять.
– Верю, – буркнул Тараненко. – Две "золотые рыбки", "грави" и две "ночные звезды"… В сумме получается минус сорок килограмм.
– Угу, – промычал Кардан.
– Ваня, оформи-ка и эти вещички тоже, – сказал Тараненко задумчиво.
Пришлось сходить с двумя контейнерами в грузовой отсек и вернуться уже без них.
– А теперь возьми фонарик, – попросил Тараненко чуточку театральным доверительным тоном, – влезь в сейф с головой и загляни в каждый уголок, в каждую щелочку.
Сиверцев без эмоций, словно робот, повиновался. Взял из руки Забирана фонарик и по плечи погрузился в недра железного ящика, пахнущего пылью и старым металлом. Он добросовестно осмотрел все, включая стыки стен и полок, углы и даже механизм замка. И верхнее отделение осмотрел, и нижнее. Теперь он с уверенностью мог сказать: сейф совершенно пуст в плане материальных предметов макромасштаба.
– Нашел что-нибудь? – с неподдельным интересом осведомился Тараненко, когда Ваня вытащил голову из сейфа, встал на ноги, отдал фонарик и отряхнул ладони.
– Только одно, Максим Николаевич, – честно признался Сиверцев, машинально назвав Тараненко по имени-отчеству. – Там внутри кто-то фломастером накорябал: "Соболев – мудак". Наверное, допекли беднягу. Я знавал троих Соболевых, и все трое тоже были редкие мудаки.
Тараненко сподобился на вымученную улыбку, потом холодно взглянул на Забирана:
– А того орла, что снаружи валяется, хорошо обыскали?
– Обижаете, Николаич! – прогудел солдат. – Даже туалетную бумагу из кармана забрали! Вон, с краю на куче, полрулона практически…
Некоторое время Тараненко думал, потом снова переключился на Кардана:
– Откуда у тебя ключ от сейфа?
– Заказчик дал, – не раздумывая, ответил Кардан. – Сказал, подойдет к замку. И точно, подошел.